Рэттл-Клэк подошла к Тафту, и они принялись переговариваться вполголоса. Я слышал достаточно неплохо, чтобы понять суть; она ругала его за жадность, театральность, и само-саботаж, поскольку он не планирует попытку бегства. Я подошёл к Фенн, продолжая направлять ружьё в пол, а не на парочку.
— Как-то мне напряжно — сказала Фенн. — Не нравятся эти летающие вокруг туунг. Слишком напоминает о неприятном опыте в Землях Восставших.
— Напоминает? — спросил я.
— Птицы — сообщила Фенн с кивком. — Вокруг всей территории сдерживающая стена, но птиц не удержишь снаружи, а еды со всеми этими брошеными полями для них много. Потом они умирают, и появляются стаи нежити.
— Это то зрелище, которое я рад, что упустил — сказал я.
— Угу — сказала Фенн. — Ну, если нам не повезёт, то близко познакомимся с проблемами сражения с противниками в небе.
Она нахмурилась.
— Я хороша с луком, реально ох*ительно хороша, но у всего есть лимиты. Да и как-то не тянет отправлять солдат в ады.
— Но сделаешь это? — спросил я.
— Само собой — Фенн кивнула. — Хотя после этого, вероятно, понадобятся вино и обнимашки. Помогает то, что они страшны как смертный грех. Не должно помогать, полагаю, но тем не менее.
Когда Амариллис сообщила, что с радио закончено, Рэттл-Клэк подошла к нему доложиться. Единственным ответом было резкое "принято, отбой", что, по её словам, обычный ответ туунг на радиосвязь. Проделав это, она присоединилась к своему мужу, и Ропи связал их вместе, после чего Фенн наконец отпустила тетиву.
После этого мы принялись облачаться. Всё наше снаряжение хранилось в перчатке, и Фенн выбросила доспехи на палубу, что вызвало жалобу Тафта, который казался не слишком озабоченным угоном, несмотря на то, что мог видеть нас как тяжело вооружённую и весьма умелую группу наёмников. Амариллис надела свои латы неподвижности, а я свой доспех поглощения, плюс свой стандартный набор патронташей, которым в последнее время пренебрегал, учитывая, насколько хорошо работали вместе магии души и костей, делая кости и фей избыточными.
(Я выдвигал предложение, что нам нужно просто притащить Вал в перчатки с несколькими баками кислорода, чтобы хватило на несколько часов, но Амариллис выдвинула практичное возражение что мы вряд ли окажемся в ситуации, где Вал именно то, что нужно, и у этого есть свои риски, и оставление её успокаивало горничную, и лучше оставить кого-то присмотреть за тем, чтобы площадка для возвращения телепортом была чиста. Валенсия тоже возразила, в основном на персональной основе; она хотела толику независимости и личного времени, даже если собиралась потратить его в основном на чтение оставшихся книг "Гарри Поттера" в комнате отеля, и, может быть, планировала заказать обслуживание в номер).
Мы летели сорок минут, когда с одной из проверок произошло изменение. Вместо ответа "Принято, отбой" было "Принято, подождите". Услышав это, Рэттл-Клэк наклонила голову и взглянула на микрофон.
— Проблема? — спросила Амариллис.
— Необычно — сказала Рэттл-Клэк.
— Мы на нужной глубине — сказал Грак. — Я начинаю кружить у краёв Ямы.
— Повторите, приём — послышался трещащий голос из радио.
— Это "Вниз и Из", мы на курсе возвращения, глубина пять миль, приём — сказала Рэттл-Клэк. Мы все, кроме Тафта, стояли рядом и ожидали.
Довольно долго в радио была тишина, достаточно долго, чтобы я задумался, не случилось ли чего-то с прибором, однако я получил ответ, что происходит, когда ощутил острую боль в мизинце, который немедленно начал кровоточить там, где Ошейник Глупца рассёк плоть. Я носил все их на этом пальце, и они сработали один за другим, рассекая плоть до кости. Я прикоснулся к кости в патронташе и сжёг её, исцеляя себя. Амариллис смотрела на меня, широко открыв глаза.
— Это было бы международным инцидентом — сказала Амариллис. — Что они, бл*, вообще думают?
— Вероятно, они ждали, пока мы поднимаемся — сказала Рэттл-Клэк, пожав плечами. — Они знали, что я лгу, и хочется надеяться, поверят, что я солгала под давлением.
— Если мы выживем достаточно долго, чтобы то имело значение! — сообщил связанный Тафт.
— Принято, повторите статус, приём — послышался голос из радио.
Рэттл-Клэк повернулась от радио к Амариллис.
— Что мне сказать?
— Будем сохранять молчание — сказала Амариллис. Она вздохнула. — Хекни, сможешь управлять этим судном в темноте?
— Да — ответил Грак. — Свет для меня не имеет значения.
Я был достаточно близко, чтобы взглянуть на управление, которое, на удивление, состояло всего из шести разных рычагов, все в разных положениях, и два из них были зафиксированы металлическими штуками, которые, как и радио, очевидно не были часть оригинального дизайна. Наклон по одной оси, наклон по другой оси, поворот, наклон и поворот заблокированы, в таком случае остальные три рычага — движение по осям x, y и z? Как бы это ни работало, я был рад, что нам не приходится полагаться в управлении на заложников.
— Я выключаю свет — сказал я.
Мы двигались во тьме, доверившись магическому зрению Грака в доставке нас туда, где нам нужно быть. Судя по прошлым обсуждениям монокля, он должен бы быть способен видеть всё, в чём есть латентная, пассивная, или активная магия, что относится к 95% всего, включая почти все магические предметы и большинство живых существ (кроме нонанима).
(Мы пытались достать из рюкзака очки ночного видения, но он отказал; точка отказа по технологиям, похоже, была где-то в районе перед Второй Мировой войной, хотя рюкзак вполне себе выдавал нам современные справочники и большую часть достаточно простых современных деталей. Амариллис считала, что сможет собрать что-то работающее, если у неё будет неделя, которой у неё не было).
— Кажется, вижу её — сказал Грак после напряжённых сорока пяти минут полёта во тьме. Должно быть, он переключил рычаг, поскольку корабль остановился в воздухе, чуть покачнувшись. — Она в провале. Подойти сверху невозможно.
— Я бы хотела уйти — сказала Рэттл-Клэк. — Я могу летать самостоятельно, достаточно хорошо, чтобы спланировать к одному из городов туунг. Не буду спешить, так что когда туда доберусь, вы будете или мертвы, или внутри.
— А ваш муж? — спросила Амариллис. Что-то в этой темноте делало её голос тише.
— Он всю свою жизнь провёл на этом корабле без плана бегства — ответила Рэттл-Клэк.
— Это правда — сказал Тафт. — Факт, о котором мне напоминают каждый день с момента свадьбы. — Несмотря ни на что, он выглядел весёлым. Я не думаю, что мы смотрели в лицо смерти, но он — определённо, и всё равно каким-то образом сохранял оптимизм. Я начинал по новому оценивать, что говорил народ, называя его странным.
— У нас есть парашюты — сказала Фенн. — Мы можем сбросить и вас, возможно, с фонариком.
— Капитан тонет вместе со своим кораблём — усмехнувшись, сказал Тафт.
— Сэм, свет?.. — произнесла Амариллис.
— Сейчас — ответил я. Я извлекал жар из своей крови пошагово, сперва заставив огонь появиться на кончике пальца, затем на всём пальце, пока наконец он не окутал всю мою руку, обеспечив нам достаточно света, чтобы можно было видеть, каждый шаг позволял глазам привыкнуть. Тафт и Рэттл-Клэк были освещены, связанные вместе; её выражение лица было сложно читать, но Тафт выглядел где-то между удовлетворённым и капитулировавшим.
— Я готова позволить вам улететь — сказала Амариллис, держа Всеклинок перед собой в виде полноценного меча. — Я бы не хотела вашей крови на наших руках.
Когда Амариллис приказала Ропи освободить её, Рэттл-Клэк, быстро клюнула Тафта в щеку.
— Надеюсь увидеть тебя снова, муж.
— Я тебя тоже, жена — ответил Тафт, кивнув. — Может, если я умру, смогу сказать тебе, что на дне ямы, когда окажусь в адах.
Она шагнула на край корабля, затем спрыгнула, сложив руки по бокам и расправив крылья; мы какое-то время слышали звуки её крыльев, пробивающиеся сквозь постоянный шум водопада, но они быстро исчезли.
— Я предпочёл бы быть развязанным — сказал Тафт, когда она отбыла. — Будет неприятно, есои вы все погибнете, и оставите меня под обстрелом, а корабль без пилота.
— Мы не погибнем — сказала Амариллис.
— Мы скорее всего не погибнем — сказала Фенн.
— Суть одна — сказал Тафт. — Я предпочёл бы встретить свою судьбу лицом к лицу, а не связанным и беспомощным. Буду вести себя хорошо, слово капитана, а если нет, можете выкинуть меня за борт.
— Ладно — сказал я, прежде чем Амариллис смогла ответить. Когда я это сказал, Ропи принялся разматываться, освобождая его от пут, а затем словно змея прополз по палубе и обернулся вокруг моего пояса, на привычном месте; это дополнительное удобство было, вероятно, лучшим аргументом в пользу освобождения Тафта.
— У меня есть карта — сказал Грак, появившись из кабинки, где сидел с Фенн. Он держал лист бумаги, слегка сырой в вечном тумане. На нём была изображена диаграмма здания, нарисованная серией очень прямых линий, словно он копировал низкополигональную модель здания, или так и не научился рисовать изгибы. На ней был изображён большой участок скалы, треснувший посередине, и там, наверху, находилось здание, в высоту больше, чем в ширину, и словно идеально пристроенное к занимаемому месту. Я не знал, насколько хорошо Грак может видеть с расстояния в милю, но у здания было несколько деталей, которые, как я полагал, он увидел, а не просто добавил от себя. У фундамента здания была дверь, открывающаяся вникуда, группа узких окон-бойниц, и несколько маленьких кружков, которые, видимо... что-то. "Шкура" здания словно состояла из чешуй, которые были детально прорисованы отдельной картинкой сбоку.
— Что это? — спросил я, указывая на круги. — Пушки?
— Я не знаю — сказал Грак. — Там много разных форм магии, многие из них налагаются друг на друга. Я последовательно менял обзор. С расстояния сложно сказать, но там шестнадцать оберегов.
Он не сказал вслух, что это были обереги, настроенные на Амариллис, но мы на это надеялись. В идеальном мире мы потратили бы последние двадцать минут на пересечение последней мили до крепости, и какой бы там смутный разум ни управлял защитой, но он как-то узнал бы Амариллис и впустил её без проблем. Если этого не произойдёт, придётся воспользоваться более сложным подходом, избегая его атакующих и защитных способностей, и доставив Грака туда, где он сможет или пробить обереги, или обойти их достаточно, чтобы мы могли попробовать что-то ещё.
— Входящие — сказал Грак. Он поднял взгляд и смотрел вверх и вдаль. Я погасил огонь моей крови; всё равно уже начал ощущать лёгкий озноб.
— Туунг? Сколько? — спросила Фенн.
— Больше сотни — сказал Грак. — Вижу на одном монокль обережника, они найдут нас даже без света.
— Бл* — сказал я. — Попытаемся добраться до крепости, или сразимся с ними?
— У нас есть две минуты — ровным голосом сказал Грак. Он вошёл в кабинку и поднял один из рычагов, что вновь заставило корабль покачнуться. Сделав это, он вернулся. — Мы на курсе столкновения. Кому-то нужно будет остановить судно, если со мной что-то случится.
— Ну, дерьмово — сказал я. Амариллис включила прожекторы, и они меня на миг ослепили — но лучше сейчас, когда ожидаем приближения врагов, чем в бою.
— Вот — сказал Грак, указывая в небо.
— Использую артиллерию — сказала Фенн. В её руке появилась стрела, и она натянула лук. При всём том, что она говорила раньше, нерешительности в ней не было. Возможно, было проще, поскольку они попытались убить нас ошейниками. — Там?
— Чуть ниже — сказал Грак.
Фенн выпустила стрелу, превратившуюся в облако стрел, исчезнувшее из вида. Она ожидающе взглянула на Грака.
Множество имён, побеждён! возникло в моём зрении, заставив меня вздрогнуть; я довольно давно этого не видел, и как-то отвык от этих панелей. У каждого туунг было имя, не просто безымянные солдаты, и я был слишком занят, чтобы пытаться понять, почему это.
— Теперь меньше сотни — сказал Грак, вздохнув. — Высоко взяла.
— У вас впечатляющий набор магии — сказал Тафт.
— Умолкни — сказала Фенн. Она вздохнула, снова подняла лук, и выпустила ещё одну стрелу, на этот раз не прибегая к подсказке Грака. Было нечто жуткое в звуке размножающихся на лету стрел, и том, как они исчезали. Всё это было похоже на выстрел из дробовика в темноту, надеясь, что с достаточной огневой мощью можешь во что-то попасть. Я не мог не представить, насколько жутко столкнуться с штормом стрел, когда летишь вслепую. Туунг видели в темноте гораздо лучше, чем я, но тем не менее, не то, чтобы можно было уклониться от такого количества стрел, даже если их видишь.
— Они разлетаются — сказал Грак. — Но всё ещё движутся к нам.
— Припасу оставшиеся два выстрела до того момента, когда их можно будет видеть — сказала Фенн. Она выглядела бледной, и её словно подташнивало.
Я поднял ружьё на плечо, ожидая; Амариллис подняла собственное ружьё, которое Фенн поставила у двери. Это было пустотное ружьё её собственного дизайна, которое она значительно улучшила за прошедшее с Земель Восставших время; прежних деталей было так мало, что я даже не был уверен, можно ли его считать тем же ружьём. Дальность поражения пустотного оружия в сравнении с ружьём или луком мала, но оно способно пробить очень многое, и если с ними обережник, то я уверен, что они припасли для нас по крайней мере один сюрприз.
Фенн начала стрелять, прежде чем я что-то смог увидеть, не артиллерийские выстрелы, но сразу по две-три стрелы, с быстротой и обыденной грацией, с которой не могло бы сравниться ничто на Земле, чему помогал тот факт, что стрелы могли появляться в её ожидающих пальцах со скоростью мысли. Её зрение было лучше моего; она стреляла прицельно, в то время как для меня то, во что она стреляла, было лишь расплывчатыми пятнами. Одного из туунг я смог разобрать достаточно хорошо, чтобы заметить стрекозиные крылья на его спине, и увидеть, как он дёрнулся и принялся падать.
— Они заходят под корабль — сказал Грак. — Собираются атаковать снизу.
— Уже работаю — сказала Амариллис. Она подошла к люку, ведущему вниз в наблюдательную зону, и я последовал за ней; дзыньканье тетивы Фенн наполняло воздух. Когда я спустился, Амариллис уже разбивала стёкла прикладом пустотного ружья, или чтобы вид был лучше, или чтобы не уменьшало дальность пустотного ружья. Я последовал её примеру с собственным ружьём, стараясь не думать об устраиваемом нами разрушении. Обзорные места тут выглядели жутко — подвешены над стеклом, и вызывают чувство опасности.
Я выстрелил, заметив, как один из туунг поднимается из-под корабля, и тут сообразил, что не захватил наушники; было громко настолько, что больно. Мой выстрел попал в его нагрудник, и это остановило его подъём. Я выстрелил снова, попал куда-то в голову или в плечи, и увидел, как он падает, крылья больше не хлопают.
Хиан Цал побеждён!
Последовали другие. Звук моего ружья превратился в стаккато, лишь ненадолго прерывающееся, когда не было целей. Моё сердце бешено колотилось, когда я убил одного, затем двоих, автоматически выискивая цель в черноте Ямы, лучше, чем когда-либо на Земле, спокойно и по военному, хоть часть моего разума и отшатывалась от того, насколько отстранённы и методичны мои убийства. Я старался не обращать внимания на сообщения с их именами.
