Протоколом на тот случай, если "телестрелу" нужно выпускать с чего-то движущегося, было — Амариллис загружает всех в перчатку, выпускает стрелу, а затем в тот же момент, как стрела замирает, запирает свой доспех. Если бы она стреляла нормально, то это оставило бы стрелу вне её досягаемости, так что по протоколу она выпускала стрелу назад, целясь более-менее через плечо, что убивало дистанцию, но по крайней мере позволяло ей войти в перчатку в стреле, если сперва снимет перчатку и наруч.
(К слову, мне очень не нравилось название "телестрела". Его выдвинула Фенн, но префикс "теле-" означает "дально-", и все стрелы, почти по определению, перемещаются на большое расстояние, и плюс телестрела летит не дальше, чем нормальная; собственно, из-за веса, баланса, и более скверной аэродинамики скорее летит на меньшую дистанцию. Правильным термином для неё, если хотите смешать "стрела" и "телепортация", было бы "стрелопортация", что точно отражает то, что она делает. Однако Фенн решила, что звучит слишком похоже на "аэропорт", и к тому же она уже изобрела её с помощью Амариллис и назвала, и упрямо отказывалась менять название).
Разумеется, Амариллис стреляла из лука гораздо хуже, чем Фенн, особенно с учётом того, что шрамы Фенн снова работали. Фенн была не просто мастером-лучницей, она была пугающе сильна, способна натянуть тетиву до такой степени, что, как полагала, обычная тетива порвалась бы. Реликвии (обычно) более крепкие штуки, и в этом конкретном случае нам были нужны и дистанция, и точность, которые могла обеспечить Фенн.
К счастью, корабль двигался не слишком быстро, так что когда до этого дошло, Фенн смогла сделать выстрел на ходу, чтобы держаться на позиции со стрелой, запрыгнуть на Амариллис, сделавшею себя неподвижной, и на десять секунд прикоснулась к перчатке.
Амариллис освободила обе руки от доспеха. В то время как одна прикасалась к перчатке, в другой были часы, отсчитывающие секунды. Её взгляд двигался между часами и Тафтом, временами на миг задерживаясь в направлении, где на горизонте лежала Куум Доона. Тафт, со своей стороны, просто стоял на краю "Вниз и Из", который получил ещё одно попадание из пушки, пока она смотрела. Когда оставалось три секунды, и Тафту будет очень сложно что-то сделать, Амариллис вошла в перчатку.
Для использования телестрелы, чтобы попасть в цель сверху, использовался совсем другой протокол. Его применение, на взгляд Амариллис, могло понадобиться, если нам нужно будет спешно попасть на вершину чего-то, и полёт нас всех в стреле мог сработать, что сэкономит нам минуты, если не часы, восхождения. Она взбиралась по Замку Сориана в Сильмар-Сити, и одним из подходов Амариллис было рассматривать прошлые ситуации и находить способы иметь с ними дело, если придётся снова. Неотъемлемой проблемой при стрельбе во что-то вроде скалы или высокого здания было то, что стрелы созданы для пронзания, а большинство статических структур созданы так, чтобы не пронзаться, пусть и не специально. Стрела, выпущенная в стекло, металл, или камень скорее всего отскочит, что в лучшем случае закончится тем, что мы выйдем из телестрелы обратно на уровне земли, где и начинали, или ещё хуже, в каком-то опасном при выходе месте.
Амариллис испробовала множество различных решений, чтобы стрела прилипла, или по крайней мере остановилась, но в итоге остановилась на чём-то очень близком к зоне намеренной деформации машин: наконечник был хрупким, предназначенным разбиться при ударе, что замедлит несущее перчатку древко стрелы. Перед выстрелом на стрелу наносится быстрозастывающий клей, и в идеале она прилипнет к стене, что позволит Амариллис выбраться из перчатки, запереть себя на месте латами неподвижности, забрать стрелу, а затем или упасть, или взобраться куда-то в достаточно безопасное место, где смогут выбраться остальные. При тестировании (без перчатки) стрела прилипала примерно в одном случае из трёх.
В то время как часть плана с "входом в стрелу" прекрасно сработала, часть с "выходом из стрелы" не сработала, фактически, совсем.
Амариллис выскочила из пустоты через считанные секунды после того, как вошла в неё, положившись на свои часы и примерную оценку того, сколько времени понадобится стреле, чтобы пересечь дистанцию. Это была серия резких переходов — сперва неподвижно стояла в нескольких десятках футов от ярко освещённого корабля, затем оказалась в чёрной пустоте, освещённой только огнём на руке, и наконец снова смотрела на корабль, а перед ней освещённая пламенем её крови крутящаяся стрела, и обе они падают.
Она выхватила стрелу, а затем воспользовалась доспехом, чтобы остановиться. Со снятым шлемом лат неподвижности, она могла осматриваться, и видела бесконечную каменную стену за своей спиной, а снизу, видимую краем глаза, Куум Доона, выпустившую ослепительно яркий разряд молнии, оставивший в её периферийном зрении абстрактный синий след. Она взглянула на стрелу, пытаясь бегло проанализировать; на первый взгляд, воздух был слишком сырым, что негативно сказалось на клее. Ещё один напряжённый взгляд на каменную стену позволил прикинуть, что расстояние до неё около двадцати футов. Расщелина, в которой находилась Куум Доона, была ещё в пятидесяти футах ниже. Было непонятно, откуда именно шла молния, но она предполагала, что подвергается риску, если её заметят. Она погасила пламя крови в тот момент, как схватила стрелу, что оставило её в почти полной темноте, освещённой в основном остатками света от "Вниз и Из".
Амариллис разобрала стрелу, достала перчатку, осторожно оторвала липкое древко от своей руки, и бросила его в Яму, а затем надела перчатку. Если молния не ударит в неё, у неё есть все инструменты, необходимые, чтобы пробраться в обереги Куум Доона, и когда она будет внутри, останется только задача обеспечения того, чтобы дом не желал причинить им вреда; похоже, он уже убил многих.
Первым шагом было добраться до каменной стены. Для этого у Амариллис были специализированные инструменты, не только верёвки, колышки, и ремни безопасности, купленные в Драгоценности Пустыни для штурма Каэр Лага, но и арбалет, заряженный тяжёлой стрелой, на конце которой была закреплена длинная и тонкая верёвка эльфийской работы, купленная за немалые деньги.
Повернуться лицом к стене Ямы было довольно проблемно. Её руки были свободны, что означало, что она может обеспечить толику углового движения. Она отставила одну руку, другая — через нагрудник, и насколько могла быстро замахала ими в сторону. Затем она отключила неподвижность доспеха, остановила руки, чтобы инерция как можно эффективнее передалась телу, и снова сделала доспех неподвижным, прежде чем упала слишком далеко. Это стоило высоты, коя была ресурсом, который она изо всех сил старалась сберегать, но она смогла выполнить задачу.
Стальная стрела была выпущена из своего специализированного арбалета, пролетела относительно короткую дистанцию до стены, а затем отскочила от неё и упала. Амариллис потянула за верёвку, поднимая её, чтобы снова зарядить. Всё, что ей было нужно, это что-то, за что можно потянуть, что позволит ей сблизиться, быстро включая и выключая неподвижность; если ускорение верёвкой будет быстрее гравитационного, она сможет добраться до стены, не потеряв слишком много высоты.
На второй выстрел стрела снова отскочила от камня, и на этот раз когда она её подтянула, кончик стрелы оказался отколовшимся — неудачный удар. Она замерла, какую-то секунду глядя на это, а затем вернула её в перчатку и повторно оценила свою позицию. Стрельба из пушки снизу прекратилась, как и разряды молний. "Вниз и Из" виднелся внизу, крутящийся и горящий, магия реликвии наконец отказала. Крепость не предпринимала никаких мер против неё. Она её не видела? Опознала кровь на таком расстоянии? Действовала на основе некоего другого набора протоколов, когда угроза стала ближе?
Было соблазнительно просто воспользоваться ключом телепортации и забить. Они могли перегруппироваться в отеле Хидвоте и вернуться на эту же позицию через два часа, подробно обговорив ситуацию и оправившись от битвы. Риск, естественно, был в том, что когда они вернутся, Куум Доона здесь уже не будет.
Амариллис достала из перчатки тридцатифунтовую гирю на тонкой мифрильной цепи. Раскрутила её, и когда она набрала скорость, подобрала момент отключения неподвижности так, что гиря потянула её в нужном направлении. В теории, с помощью этого метода она могла бы взбираться в воздухе, но на практике на то, чтобы достаточно раскрутить гирю, уходило слишком много сил. К тому моменту, как она добралась до стены, она вся вспотела, хотя рукам из-за ночного времени в сырой Яме было холодно.
Для последнего продвижения она воспользовалась Всеклинком, вытянутым в некое древковое оружие и надёжно вбитым в ближайшую трещину в камне. Она продвигалась по дюймам, циклически используя способность доспеха, чтобы не слишком падать, делая перерывы, когда мышцы уставали. Одной марципановой феи, извлечённой из перчатки и быстро поглощённой, хватило, чтобы избавить её от большей части физической усталости, когда она оказалась достаточно близко, чтобы прикоснуться к камню и начать спуск.
Амариллис была хороша в скалолазании. Афиней Перьев и Крови был построен на высоком плато, и скалолазание было частью традиций школы, спорт, продвигаемый до крайностей, которые позволяет магия. На скалолазных стенах школы были пути, которые можно пройти только будучи умелым в магии крови, способным бросать себя пульсом своей крови от одной опоры к другой. Были соревнования, и кланы скалолазов; это было одним из главных дополнительных курсов школы. Амариллис была в афинее всего три года, чего было достаточно, чтобы кое-чему научиться, но не так долго, чтобы она считала себя магом крови. Скалолазание было одним из того, чем она намеренно занялась, частично ради того, что оно позволяло социальный доступ к старшеклассникам, и частично потому, что давало ей меру возможности побыть одной. (У большинства склонов для скалолазания имелись многослойные обереги от скорости, устроенные так, что при падении замедляли до скорости падения с ног на земле, и это означало, что не было нужды в наблюдателях).
Она спускалась насколько возможно осторожно, в одной руке Всеклинок в виде устройства-когтя, способного принимать форму опоры и закрепляться в любой трещине или выемке. Было кромешно темно, так что ориентироваться приходилось на ощупь, а не зрением; она беспокоилась, что свет привлечёт внимание Куум Доона или туунг, если они где-то там, хотя она была уверена, что для обережника будет сиять от магии. Скала была крайне неровной, одна из худших поверхностей для скалолазания, и постоянно приходилось цепляться изо всех сил.
Она ощутила, как проходит через обереги, и вздохнула с молчаливым облегчением. Что бы там ни происходило с Куум Доона, обереги всё ещё были настроены на её линию крови, и пропускали члена её ветви семейного древа.
Она достигла Куум Доона не больше чем через две минуты, наконец прикоснувшись к ней рукой. Пока что она видела лишь толику этого места, и сейчас ощущала структуру здания, странные выступы и петли из металла, которые, как она постепенно поняла, были сцеплены как в кольчуге, каждое звено размером с монету. Кольчуга под металлическими пластинами, а под ней дерево или камень. Она провела пальцами по поверхности, пытаясь понять это. Кто-то покрыл это здание сразу латами и кольчугой, или, возможно, оно изначально было построено таким во время ремесленной горячки. Это сделало спуск быстрее, за что она была благодарна. Она спустилась мимо окон, все — разных формы и размера, некоторые разбиты, оставив у краёв осколки стекла, словно зубы.
Когда её ноги прикоснулись к земле, она осторожно проверила опору, прикладывая всё больше веса, пока не встала на пол полностью, не держась руками. Она съела ещё одну фею, чтобы избавиться от усталости, подождала, пока дыхание и сердечный ритм вернутся в норму, и лишь затем рискнула создать пламя, чтобы взглянуть, где она, готовая в любой момент прийти в движение.
"Шкура" Куум Доона была довольно странной штукой. Обширное изгибающееся полотно металла, с симметричными сварками и скрепами, там и тут видны повреждения, следы попаданий. В тех местах, что не закрывали металлические пластины, была кольчуга из звеньев размером с обручальное кольцо, соединённых меж собой. Там, где не было пластин или кольчуги, было дерево, серое и потрескавшееся, сырое от тумана, или камень, кирпичи были бессистемно разбросаны, словно элементы головоломки, вместо того, чтобы лежать ровными рядами. Комнаты были странной формы, и стены не были ровными, но Куум Доона не создавала впечатления неуклюжей постройки, собранной из разношёрстных элементов, в расположении комнат проглядывался некий смысл, пусть и лишённый симметрии.
Главным входом в Куум Доона был набор двойных дверей из некоего экзотического тёмного дерева, на поверхности которого была вырезана фреска. Это Амариллис узнала; слева был фермер, ухаживающий за своей фермой, а справа — король в своём дворце. Вариации этой темы были распространены в Англицинне; это была часть мифологии Утера Пенндрайга, который вырос фермером, и занял своё место, как король. Здесь фреска была треснувшей и посечённой, шрамы битвы.
Перед дверью лежала небольшая дорожка из камня, заканчивающаяся на десяти футах. На ней Амариллис и стояла, глядя на крепость, что была её по факту объявления обладания. Крепость была неподвижна и тиха. Она не выпустила в неё разряд молнии, и пушки не стреляли, какой бы там механизм ни позволял это. Амариллис оставалась на месте, изо всех сил стараясь сохранять стальное спокойствие (и никто не может сравниться с Амариллис в умении сохранять стальное спокойствие).
Медленно и решительно, она начала доставать нас из перчатки.
* * *
— Мы в безопасности? — спросила Фенн, осматривая структуру. Она держалась рядом с Амариллис, на расстоянии вытянутой руки, что было, вероятно, благоразумно; у Амариллис были и латы неподвижности, и ключ телепортации. Перчатка, однако, вернулась на руку Фенн, заключённая ранее сделка чтилась. Всеклинок тоже вернулся на своё обычное место на моём пальце, в виде кольца с клинком.
— Мы ещё не были атакованы — сказала Амариллис. — Это подразумевает некий уровень безопасности. Можешь встать перед одной из пушек, если хочешь это проверить.
— Это не пушки — сказал Грак, указывая на что-то, чего я не видел в свете фонарика, хотя и направил его туда, куда он указывал. — Это пистолеты, установленные в больших гнёздах. Замаскированные.
Иногда он, казалось, пережёвывал слова, словно подбирал идеальное, и смаковал найденное.
— Я видел, как несколько из них подстраиваются.
— Пистолеты, стреляющие пушечными ядрами? — спросила Фенн, нахмурившись.
— Я не знаю — сказал Грак.
— О — сказал я. — Эм, это было из кампании, эм, пиратской кампании, что мы проводили.
На самом деле, не совсем пиратской, это была кампания по Веку Просвещения, превратившаяся в пиратскую несмотря на все мои усилия.
