— "Совет" звучит немного зловеще — сказал я. — Пожалуй, оно мне не не нравится.
— Ну, это хорошо, потому что Мэри согласилась, что это хорошее именование, а нам понадобится писать что-то на наших письмах и визитках, когда они у нас появятся.
Фенн принюхалась.
— Я скучала по твоему запаху.
— Я по твоему тоже — сказал я.
— И, очевидно, я не собираюсь ничего менять, пока не поговорю с тобой, и пока ты не прочитаешь письмо, и пока тебя это не будет полностью устраивать — сказала Фенн. — У меня такое чувство, что я тебе это уже говорила, поскольку написала всё это.
Я промолчал, поскольку не хотел давать фальшивого заверения, что всё будет нормально, что бы там она ни скрывала от меня последние два месяца, нечто настолько важное, что это было выгравировано на вершине её души.
— Пошли — сказала Фенн. — Давай вернёмся, я уже месяц не говорила с домом, и малость скучаю по этому.
Глава 97: Стучась в дверь моей палаты. (пр. переводчика: скорее всего, отсылка к фильму, который у нас перевели "Достучаться до небес", и который на самом деле называется "Стучась в дверь Небес", а по смыслу — "На пороге Небес".)
После того, как Грак и Амариллис вернулись в палату времени, мы с Фенн устроились на поставленных снаружи стульях, ожидая. Зона создала себе собственный иллюзорный стул, и держалась за его поручни, улыбаясь нам. Моё внутреннее чувство времени практически полностью перестало действовать, учитывая неровное расписание сна за день до визита в Куум Доона, и время в палате времени. Снаружи, вероятно, было поздно, далеко заполночь.
— Понимаешь, почему я хотел, чтобы ты не выглядела как Тифф? — спросил я Зону.
— Хм — ответила она.
— Она единственная, с кем он был — сказала Фенн. — Я знаю, что я предпочла бы, чтобы ты изменилась.
— Эм — сказал я. — Технически, была ещё одна.
— Погоди, что? — спросила Фенн, глядя на меня. — Когда? На Земле, или на Аэрбе?
— На Земле — сказал я.
— Ну и почему я об этом не знаю? — спросила Фенн.
— Это долгая история — сказал я. — Могу я побыть трусом и написать тебе письмо?
Фенн скрестила руки на груди.
— Ну... хорошо. — Она произнесла это тоном, который ясно говорил, что не хорошо, и что она соглашается только потому, что не хочет быть отъявленной лицемеркой. — Я просто не знала, что у тебя была ещё одна подружка. Я тебе рассказала обо всех моих бойфрендах.
— Она, технически, не была моей подружкой — сказал я. — Ну, или только технически была подружкой. Мне не стоило ничего говорить.
Фенн открыла рот, чтобы что-то сказать, а затем снова закрыла.
— Мэри знает? — наконец, спросила она.
— Нет — сказал я. — Это не... это не что-то серьёзное, вообще-то. — Я надеялся, что после того, как я всё объясню, она согласится со мной. — Я бы даже не стал ничего говорить, но не хотел рассказывать потом, и чтобы ты подумала, что я лгу тебе умалчиванием.
Зона переводила взгляд между нами с улыбкой на лице.
— Похоже, я всё-таки скучала по семейным ссорам.
— Ладно — сказал я. — Ты собиралась рассказать нам о своей жизни после того, как Утер ушёл. Что насчёт того, чтобы перейти к этому, пока нас не прервёт открытие палаты, и мне не понадобится вернуться туда.
Зона улыбнулась.
— Ты уверен, что не предпочтёшь поговорить о тёмных секретах твоего прошлого? — спросила она. — В конце концов, элементы твоего прошлого могут быть связаны с Утером, не так ли?
Я вздохнул.
— Ну ладно — сказала Зона. — Но о последующих событиях есть меньше того, что стоит рассказывать, учитывая, что мужчины и женщины, о которых идёт речь, были далеки от того могущества, которым обладал Утер, или от важности что для мира, что для меня.
— Это всё ещё контекст, который я хотел бы знать, если мы будем здесь жить — сказал я.
— Разумеется, я могу тебе соврать — сказала Зона.
— Разумеется — ответил я, кивнув. — Я надеюсь, что не станешь.
Зона пару секунд смотрела на меня.
— Хорошо, в таком случае. После того, как я послужила цели заменить его старую несбывшуюся любовь, Утер сказал мне никогда не говорить никому о том, что произошло, и оставить форму, на овладение которой я потратила много времени... ну, на тот момент это выглядело большим временем, но на фоне моей жизни сущая мелочь. Он был раздражён, это я понимала, и хотя часть усталости оставила его, её заменил гнев, которого я тогда не понимала. Сейчас я, пожалуй, назвала бы его само-презрением. Он применил угрозы, которые были куда более конкретны, чем был смысл; он сказал, что вырвет мои полы и разобьёт все мои окна, и когда это не вызвало у меня реакции, он сказал, что поместит в меня реликвии, которые заставят меня познать боль и страдание. — Она подняла бровь. — Он описал реликвию-ожерелье, которое калечит тех, кто его носит, галлюцинациями, и ещё одну реликвию, ошейник, который невозможно снять и который изнашивает разум, стирая воспоминания и притупляя эмоции. Думаю, сейчас я смогла бы это вынести, если бы пришлось, но на тот момент это звучало весьма убедительно.
Я скривился.
— Обычно он был не из тех, кто срываются.
— Это был не такой вид гнева — сказала Зона. — Это был продуманный, направленный гнев, весьма разумный в сравнении со слепой яростью, которую я впоследствии имела возможность видеть.
Это уже было чуть больше похоже на Артура, хотя всё ещё оставалось далеко от парня, которого я знал. Артур любил разнести словесно.
— Он ушёл, и это был последний раз, когда я его видела — сказала Зона. — В последовавшие годы были вторженцы — бандиты, сквоттеры (пр. переводчика: незаконно заселяющиеся жильцы, захватчики недвижимости), семьи, и в конце концов, когда в результате реформ Первой Империи открылась торговля с туунг, я стала домом мэра города под названием Хидвоте.
— Мы там были — сказала Фенн. — Не самое плохое место.
— В те дни это был город для людей короля — сказала Зона, кивнув. — Всё это незначимая история, давно прошедшая эра. Я держалась в стороне, ожидая и наблюдая, открывая себя лишь изредка, или вовсе избегая этого. Я скрыла большую часть моей истинной природы. Я об этом не задумывалась, но я развивала свои силы и своё чувство себя. Следующая глава началась через шестьдесят лет после того, как Утер исчез, когда одна из его Рыцарей, Рэйвен, вернулась. И с ней был правнук Утера.
* * *
— Ты думаешь, это место — ключ к этому? — спросил Тэнси, глядя на огромный дом. Он был стройным юношей с метёлкой рыжих волос, чьё лицо портила неудачная попытка отрастить усы. Три недели назад он сделал свои первые шаги вне Англицинна, и сейчас он был в двух континентах от него, с одной из нескольких выживших Рыцарей его прадеда, стоял перед Безграничной Ямой и смотрел на реликвию, которая была, по праву, его.
— Если бы я знала, что это место — ключ, я прибыла бы сюда сразу после того, как он ушёл — ответила Рэйвен. Годы ничуть не изменили архивиста Утера, хотя она обновила свою одежду, чтобы соответствовать времени. Человек, глядящий на неё, подумал бы, что она болезненно молода, скорее девочка, чем женщина. Если её выбор гардероба должен был помочь ей выглядеть старше, она провалилась; она выглядела как ребёнок, нарядившийся в одежду своей матери.
— И если это окажется ключом, то я, видимо, замок? — спросил Тэнси. — Метафора кажется несколько натянутой.
— Не создавай метафору, если собираешься втоптать её в землю — сказала Рэйвен. Она шагнула вперёд, к дому, и остановилась перед дверями. Территория выглядела ухоженной, и дом был покрашен, но с охраной были проблемы, о чём свидетельствовал тот факт, что никто не бежал задать вопросы в тот момент, как двое чужаков сошли с главной дороги. Это место охранялось в основном тем фактом, что оно было в стороне от пути.
Рэйвен трижды постучалась в дверь. Она терпеливо ждала, пока Тэнси не отошёл и не попытался заглянуть в окна. Поскольку ответа всё ещё не было, даже звука движения внутри дома, Рэйвен отошла, нахмурившись.
— Возможно, их нет дома — сказал Тэнси. — Я же говорил тебе, что у таких вещей есть порядок, ты совершенно не следуешь принятым нормам. Есть такой риск, когда заявляешься без предупреждения, почему разумные, культурные персоны так и не делают.
— Хм — сказала Рэйвен. — Дом? — спросила она воздух. — Куум Доона?
Форма Куум Доона появилась перед ней. Это была та же девушка-тинейджер, которую дом видел в блокнотах Утера давным-давно. Она изменила её облик, чтоб он подходил Королевству Мосенол тех времён — рукава расширялись к манжетам, и платье оканчивалось в паре дюймов от земли.
— Рэйвен — сказала Куум Доона.
— У тебя всё нормально? — спросила Рэйвен.
— Да — ответила Куум Доона.
— Кто это? — спросил Тэнси, вернувшийся от окон. — И откуда она взялась?
— Это Куум Доона — сказала Рэйвен. — Она — проявление интеллекта дома.
— Она знала прадеда? — спросил Тэнси, осматривая иллюзию сверху донизу.
— Да — ответила Рэйвен. — Я надеюсь, что она знает что-то, что может помочь нам выяснить его местонахождение.
Она слегка поклонилась Куум Доона.
— Насколько я понимаю, здесь живёт мэр Хидвоте, могу предположить, что его нет дома?
— Можете — сказала Куум Доона. Помедлила. — Мэр не знает обо мне.
— О — сказала Рэйвен. — И могу предположить, что ты предпочтёшь, чтобы так и оставалось?
Куум Доона кивнула.
— Погодите — сказал Тэнси. — Почему ты хочешь, чтобы он не знал?
— Это не имеет значения — сказала Рэйвен. — Это не наше дело.
По правде сказать, за годы дом открывался народу, но оказалось, что это делу не помогает. По опыту дома, народу не нужен дом, который может думать и говорить. Прежде чем заселился мэр, ходили настойчивые слухи, что в доме обитает призрак. Дом надеялся, что в конце концов, если он продолжит хранить молчание, народ забудет, и об этом больше не будут говорить.
— Можем мы войти? — спросила Рэйвен. — Когда ожидать мэра?
— Я не уверен, что прилично входить в чей-то дом без разрешения хозяина — сказал Тэнси.
— Это не его дом — сказала Рэйвен, чуть поворачивая голову к принцу. — В теории, он твой. Я просмотрела записи, этот участок земли принадлежит Королевству Англицинн, через договора, написанные самим Утером. Мэр — всего лишь сквоттер.
— Ну, я как-то не уверен, что хочу этот дом — сказал Тэнси. Он провёл пальцами по своим топорщащимся волосам и осмотрел его. — Во-первых, придётся жить на крошечном островке Англицинна в море Мосенола, что само по себе не самое интересное место для жизни, за вычетом Ямы.
Он повернулся к Рэйвен.
— Ты сказала, что у нас будут приключения, поиски сокровищ, всякое такое.
— Будут — сказала Рэйвен. — Утер понимал возможность влияния лучше, чем то, что я вижу от тебя. У тебя есть право на это место, которое можно использовать, чтобы добыть то, чего ты хочешь больше всего.
Была в её речи, когда она говорила с ним, нотки раздражения; если они проделали весь путь от Англицинна, они или путешествовали по интернациональным железным дорогам, или, возможно, большую часть пути на корабле. В любом случае, до прибытия к двери Куум Доона они были вместе приличное время.
— Ну, это честно, полагаю — сказал Тэнси, шмыгнув носом.
Рэйвен снова повернулась к проекции дома.
— Учитывая отсутствие обслуги, полагаю, мэр отсутствует достаточно долго. Куда он ушёл, и как долго его не будет? — спросила Рэйвен.
— Во время сырых сезонов мэр берёт отпуск далеко к югу, по соображениям здоровья — ответила Куум Доона. Похоже, у Рыцаря было превратное впечатление о мэре, которое дом не видел необходимости исправлять. — Хранитель участка приходит трижды в неделю. Хранитель дома и его семья остаются в доме, но они отправились в Хидвоте на этот вечер.
Рэйвен кивнула.
— То есть у нас есть время, чтобы посидеть и обсудить Утера. Что он делал, пока был здесь, что говорил, всякое такое.
— Откровенно говоря, звучит скучно — сказал Тэнси.
Рэйвен повернулась к нему.
— Это исследование — ответила она. — Мы ищем человека, пропавшего уже почти шестьдесят лет. Если бы его было тривиально найти, я уже нашла бы его.
— Знаю, знаю — сказал Тэнси. — Я просто говорю, что это звучит скучно, не стоит откусывать мне голову за это. Мне позволено иметь своё мнение. — Он нахмурился, а затем заметно просветлел. — Слушай, я же могу использовать толику этого влияния, о котором ты говорила? В конце концов, я тебе нужен для этого.
Рэйвен застыла на месте, затем слегка расслабилась.
— И как бы ты действовал, будь твоя воля?
— Не знаю — сказал Тэнси. — Возможно, если я не нужен конкретно для этого, я могу отправиться в Хидвоте и встретиться с тобой позже вечером? Если всё, что тебе нужно, это разговор с этим местом, мне же не нужно для этого присутствовать, а?
— Я ещё не знаю, что мне нужно — ответила Рэйвен. Она вздохнула. — Ладно, отправляйся в Хидвоте, но нам может понадобиться снова вернуться сюда. Не слишком болтай после выпивки, и не трать слишком много. Не забывай, часть причины, почему мы здесь, это возможность так или иначе подзаработать.
— Благодаря влиянию — сказал Тэнси, понимающе кивнув.
— Влиянию, или информации — ответила Рэйвен. — А теперь иди. Не трать все свои деньги, если не хочешь вернуться домой, поджав хвост.
Танси выдал саркастический поклон, а затем помчался прочь, по тропинке в сторону главной дороги.
— Он не похож на Утера — сказала Куум Доона.
— Тэнси всё ещё мальчишка — кивнув, сказала Рэйвен, наблюдая за удаляющимся Тэнси. — Он достиг возраста, когда его решения считаются принятыми взрослым, но это типично для тупорылых законов, которые должны были быть исправлены во время Реконквисты.
Она взглянула на дом.
— Мне нужно знать всё, что можно, об Утере, как он проводил время здесь, что ты могла подслушать, и что, если такое было, он оставил после себя.
— Почему? — спросила Куум Доона.
— Потому что... разве не очевидно? — Рэйвен подняла бровь. — Я пытаюсь выяснить, что с ним случилось.
— Почему? — спросила Куум Доона.
Рэйвен нахмурилась, но, кажется, честно задумалась о вопросе.
— Мир потерялся без него — сказала она. — Империя, над выковыванием которой он так тяжело трудился, в сущности разорвана, практически не существует уже какое-то время, и бесконтрольно активны угрозы, которые, я полагаю, только он знает, как повергнуть, плюс проблемы, которые только он может решить. Его учения и его реформы искажаются теми, кто не понимают — или, в некоторых случаях, кто понимают, но нет никого, кто мог бы им противостоять.
— Разве он не мёртв уже? — спросила Куум Доона.
— Возможно — ответила Рэйвен. Она прикусила губу. — Есть способы обойти естественное ограничение срока жизни, реликвии и редкие магии. Даже без них, ему будет всего стопятнадцать, это достаточно молодо, чтобы, возможно, ещё был жив.
Она полностью создавала впечатление, что говорит с собой.
— И если он действительно мёртв, так тому и быть, но я хочу знать, как и почему. Куда он отправился, и почему не взял нас с собой?
