— Полагаю, возможностей применить твой опыт будет немного — сказала Амариллис. — Я понимаю, что ты потратил много времени на обучение и образование, но это слишком далеко в опасную зону.
— Я всё равно буду здесь, если понадоблюсь — сказал Грак.
— Я тоже — сказала Фенн. — Но я давно примирилась с тем, что от меня толку мало.
Тут вернулся доктор; он развёл занавес, давая нам время заметить его приближение, прежде чем он вошёл. Он взглянул на Фенн и Грака, затем на протез Грака, затем на меня и Амариллис
— Я бы хотел толику приватности с моей пациенткой — сказал доктор.
— Я повитуха — сказал Грак.
Доктор снова взглянул на протез Грака и слегка нахмурился.
— Понятно — сказал он. Он был хорош в том, чтобы сохранять ровное выражение лица, хотя это было не совсем то, чего я ожидал бы от доктора. Он нерешительно взглянул на Фенн.
— Просто подруга — с улыбкой сказала Фенн. — Но я присутствовала, когда дитя было зачато, и не собираюсь сваливать, пока не начнутся схватки.
— Хорошо — сказал доктор. Он повернулся к Амариллис и прочистил горло. — Прошло двадцать шесть часов с того момент, как у вас отошли воды, и вы практически не демонстрируете признаков начала схваток. К сожалению, ребёнок будет недоношенным, по крайней мере по вашему свидетельству. В настоящий момент у нас есть два варианта. Первый вариант — обеспечить вам как можно больше времени, в надежде на то, что пройдёт оставшееся развитие. У этого есть определённый риск, в первую очередь инфекция, с которой может помочь справиться маг крови, если мы заметим вовремя. Однако присутствует риск и для младенца, поскольку он тоже будет подвержен риску инфекции, и это вылечить гораздо сложнее.
— И второй вариант — вызвать роды — сказала Амариллис.
— Да — доктор кивнул. — В зависимости от того, насколько ребёнок недоношен, в этом есть определённый риск, особенно если он недостаточно развился. В худшем случае мы прибегнем к методу Нуфера, но этого лучше избежать. Я рекомендую вызвать роды. (Методом Нуфера они называли Кесарево сечение, поскольку соответствующей личности, давшей название на Земле, на Аэрбе не было).
— Ладно — сказала Амариллис. — Сделайте это.
— Хорошо — произнёс доктор. Он выглядел довольным. — Ну, есть некоторое количество естественных методов...
— Считайте, что я уже испробовала их все — сказала Амариллис.
Доктор на секунду уставился на неё, затем кивнул.
— Вы использовали медикаменты?
Амариллис помедлила.
— Да — сказала она. — Но я не знаю, под каким названием они проходят в этом госпитале.
Её челюсть снова напряглась.
— Шестнадцать часов назад я использовала простогландиновую свечу, эквивалент примерно четверти зерна. Пока что эффекта нет.
Доктор уставился на неё, поджав свои багровые губы.
— Понятно — сказал он. — А ручное растягивание вы на себе пробовали?
— Нет — сказала Амариллис. — Учитывая риск инфекции, я полагаю это неразумным.
Доктор кивнул.
— Соглашусь — сказал он. — Я скоро вернусь с медсестрой, и мы сможем выполнить процедуру. Должен предупредить, что это может быть весьма некомфортно. — Он бросил взгляд на нас. — Ваш супруг может остаться, остальным следует уйти.
— Я её повитуха — повторил Грак, сложив руки на груди, что только сделало его протез более заметным.
— Всё нормально — сказала Амариллис. — Это должно быть достаточно просто, и у них существенно больше практики.
Лицо Грака приняло кислый вид, но он кивнул и ушёл, Фенн последовала за ним. Доктор тоже ушёл, видимо за медсестрой и необходимым оборудованием.
— Хочешь, чтобы я остался? — спросил я.
— Не особенно — сказала Амариллис. — Оставайся поблизости, но тебе нет нужды наблюдать, как в меня будут засовывать катетер.
Я вышел из-за занавеса, и обнаружил рядом Фенн, жующую свой ноготь.
— Как тебе женатая жизнь? — спросила она.
— Нормально — сказал я. — Я на самом деле не уверен, что в обмане была нужда.
— Вы хотите выглядеть нормально — заметила Фенн, пожав плечами. — Мы с Граком не нормальны, нам лучше держаться в стороне, я это понимаю. Мэри порядком настроилась на то, чтобы мы ничего не запороли, и это я тоже понимаю. Я бы и сама, на самом деле, предпочла держаться подальше, по крайней мере пока что.
— Извини — сказал я.
— Не пойми неправильно, — сказала Фенн — но человеческие роды гротескны. Я реально не хочу видеть, как её вскрывают. Лучше пусть это происходит вне моего поля зрения.
— Я тебя слышу — сообщила Амариллис из-за занавеса.
— Я тебя люблю, Мэри — сказала Фенн. Улыбнулась мне. — Я знала, что она слышит.
Она подошла ко мне и очень пристойно чмокнула в щёчку.
— Я вздремну где-нибудь на кушетке, Грак считает, что скорее всего понадобится какое-то время, прежде чем дойдёт до чего-то интересного.
— Ты же вроде только проснулась? — осведомился я.
— Э, я всегда готова прикорнуть — сказала Фенн.
Пришли доктор с медсестрой, и я принялся ожидать за занавесом. Вообще-то, если подумать, мне вероятно стоило остаться там, как минимум потому, что слушать всё это, но не видеть, очень действовало на нервы, особенно звуки боли и дискомфорта от Амариллис.
Прошло какое-то время; это продолжалось. Я уделил пару минут тому, чтобы нырнуть в свою душу и восстановить кости, на тот случай, если потом не будет на это времени. Задумался, не стоит ли войти и снова нажечь Мудрости, чтобы помочь ей по крайней мере в ментальном плане. Я прикоснулся к обручальному кольцу, которое носил, и задумался, каково было бы проделать это реально. Судя по Фенн, беременность у эльфов относительно простое дело, и ненамного сложнее для полуэльфа. Не то, чтобы это обязательно будет она, но я задумался об этом.
Ко мне подошёл маленький мальчик в костюме, и мне понадобилась толика времени, чтобы понять, что это вовсе не мальчик, а гном. Он был ростом в три фута, чисто выбритый, минус огромные бакенбарды. Как у всех гномов, его голова, руки и ноги выглядели непропорционально большими, из-за чего он выглядел старше, не по детски. Морщин, впрочем, не было, и его волосы были чёрными как ночь. Я бы не стал загадывать его возраст, но он казался молодым, и не из-за роста.
— Могу я задать вам пару вопросов? — спросил он. Его голос был высоким, но не очень детским; хорошее произношение.
— Эм... — сказал я. — У моей жены сложности, у меня нет времени, простите.
Гном кивнул, а затем достал из своего костюма некий бэйдж, на котором, должно быть, была некая магия, поскольку его вид приложил меня как удар кирпича, заставив мой взгляд застыть на нём.
— Меня зовут Фигаро Финч — сказал он. — Я агент Дивизиона Уникальностей Имперских Дел. — Он убрал бэйдж, и мой разум немедленно размяк, а затем вновь напрягся. — Я хотел бы поговорить.
— Если это насчёт шутки моей жены, то у неё очень специфичное чувство юмора — сказал я. Господи боже, это лучшее, на что я способен с половиной умения Амариллис врать? — Она немного невротична, особенно с родами, и я не хочу вдаваться в нашу персональную историю, но...
Возникла пауза. Его лицо оставалось словно камень; я собирался сказать ему, что она изменила мне с мужчиной-крантек, но я не был уверен, что стал бы делиться таким с посторонним, если бы такое действительно произошло. Ещё я не знал, кто он или какого х*ра здесь делает. Одна из классических техник допроса — сохранять молчание и позволять субъекту допроса загонять себя в угол болтовнёй. Я не раз это делал, будучи ДМ.
— Почему бы вам не объяснить мне, в чём вообще дело.
— Произошла серия инцидентов — ответил Финч. — Я надеялся, что вы сможете пролить на них свет.
— О? — спросил я. Дерьмо.
— Вам знакомо имя Ларкспур Прентисс? — спросил Финч.
Дерьмо дерьмо.
— Он был Директором Безопасности Иностранных Дел Англицинна — сказал я. — Мы оттуда, по крайней мере были когда-то. Вроде бы я читал что-то о нём в газетах, но не помню, что.
— Что насчёт имени Эсуэн Тса? — спросил Финч.
Дерьмо дерьмо дерьмо.
— Это менее знакомо — ответил я. Взглянул на занавес. — Послушайте, у моей жены сложности с беременностью, так что вы или можете объяснить, что происходит, или оставить меня и подождать более удобного момента. Я могу дать вам адрес, по которому мы остановились в Клюквенном Заливе, надеюсь, через несколько дней мы сможем вернуться с ребёнком, и тогда я смогу поговорить.
— Всего одно последнее имя — сказал Финч. Его большие глаза внимательно наблюдали за мной. — Амариллис Пенндрайг.
— Принцесса Англицинна — сказал я, кивнув и стараясь не показывать ни намёка на нервозность. — Но я понятия не имею, к чему вы ведёте.
Финч указал на занавес за мной.
— Там, это Амариллис Пенндрайг?
— Моя жена? — спросил я. Я недоверчиво усмехнулся, и был удивлён тем, что это звучало более-менее убедительно. — Я мог бы только мечтать о том, чтобы жениться на Амариллис Пенндрайг. Вот в чём дело? В том, что моя жена на неё похожа? Потому что не считая рыжих волос — которые у неё не было возможности покрасить — я не вижу сходства.
— Мне нужно её увидеть — сказал Финч.
— Абсолютно нет — сказал Ноннатус, присоединившийся ко мне, появившись из-за занавеса. — Моя пациентка в довольно тяжёлом состоянии, и слышала достаточно этого разговора, чтобы начать нервничать. Какие бы дела ни были здесь у Империи, это может подождать несколько дней. Этот госпиталь она покинет только при чрезвычайных обстоятельствах, и даже тогда только с моего одобрения.
Я ощутил прилив благодарности доктору.
Он повернулся ко мне.
— Учитывая осложнения, мы переводим её в приватную палату. Я смогу поговорить с вами об этом приватно позже, но она попросила вашего присутствия.
Он взглянул на Финча.
— Я знаком с властью, которую вы представляете, но если у меня не будет письменного приказа от директора госпиталя, вы даже не увидите мою пациентку, пока она не родит.
Финч слегка нахмурился, и коротко кивнул, после чего отошёл. Я сдержал вздох облегчения; чего бы он не хотел от нас (вероятно, арестовать), у него не было достаточно улик или капитала, чтобы надавить на доктора. Это заставляло испытывать надежду. Я нырнул за занавес увидеть Амариллис.
— Хей — произнёс я. Она лежала на спине, со слегка приподнятыми ногами.
— Хей — ответила она. Попыталась кивнуть, но получилось скорее покачивание головой. — Схватки начались, так что это хорошая новость.
— Хорошо — сказал я.
— Возможно, дело было в простогландине, что было бы иронично — сказала Амариллис. — Как оно там?
— Я встретил парня, который считает, что ты принцесса Англицинна — сказал я. — У него были и другие вопросы, но я не понял их смысла.
— Я кое-что из этого слышала — сказала Амариллис. — Извини, была сосредоточена на другом.
— Не беспокойся об этом — сказал я. — Уверен, это простое непонимание, ты сфокусируйся на ребёнке, я разберусь с непониманиями.
— Я слышала слово "Уникальности" — сказала Амариллис. — Не самые мои любимые ребята.
— Ты имела с ними дело? — спросил я. — Не знал.
Название было знакомо, по какому-то давнему брифингу, но ничего не запомнилось.
— Напомни мне как-нибудь рассказать тебе об этом — сказала Амариллис. — Не сейчас.
Она слегка поморщилась и чуть наклонилась вперёд, затем легла обратно.
— Это были схватки — сказала она со слабой улыбкой. — Слабые, но начались. У меня почти есть чувство, что мы могли бы справиться и дома.
— Если она недоношена, то могли бы быть проблемы — сказал я. — Я рад, что мы прибыли сюда.
— Могу я тебе кое-что сказать? — спросила Амариллис.
— Разумеется — сказал я.
— Я, в принципе даже рада, что тут это дело с Уникальностями — сказала она. — Это значит, что происходит что-то другое интересное.
— Угу — сказал я.
Она говорила о нарративе, не о реальном итоге; то, что появился Финч, означало, что нам нужно беспокоиться о других проблемах. Я сам, по большей части, перестал верить в нарратив, частично из-за того, о чём говорил с Данжн Мастером, и частично потому, что чувствовал, что так жить не дело. Но даже если верить, что сейчас в полную силу действовал нарратив, я не был уверен, что это значит, что роды пройдут хорошо. Если бы я это писал... ну, в настолках такое сложно, очень сложно, но параллельные сюжетные линии бывают, и вполне возможно преуспеть в одной и провалить другую.
Если бы я искренне верил в манипуляцию нарратива Данжн Мастером, я бы попытался аккуратно танковать дело с Финчем, позволив себе поддаться тревоге, вызываемой во мне родами, или зачерпнув из колодца гнева. Провал с Финчем должен бы означать успех родов — по крайней мере, так я рассматривал нарратив, баланс провалов и успехов, чтобы успех горчил.
Впрочем, я не собирался этого делать. Если я собираюсь отвергать нарратив, то буду делать это от всего сердца. Я всё думал, что Артур, должно быть, так не делал, что он позволил себе запутаться в этом. Если он делал выборы, основываясь на том, чего, по его мнению, хотела история, это многое объясняет насчёт его провалов; их можно воспринимать как жертвы высшему благу, пожалуй.
— Мне стоит пойти найти его — сказал я. — Мне стоит всё объяснить.
— Ты уже объяснил, что это ошибка — сказала Амариллис.
— Да — сказал я. — Но... ему ещё было что сказать, соединить точки, не для меня, а для него.
Амариллис протянулась и взяла меня за руку.
— Я тебе доверяю — сказала она. С силой сжала мою руку... от всего этого скалолазания у неё очень крепкая хватка. — Если пропустишь рождение нашего ребёнка, лучше бы тебе иметь очень хорошую причину.
— Я... ладно — сказал я. Я хотел возразить, что это не наш ребёнок, но вообще-то в каком-то смысле наш.
Я оставался с ней, держа за руку, пока её не перевели в приватную палату. Заодно узнал, почему та вопящая женщина была здесь; её роды прошли гораздо быстрее ожидаемого, так что её не успели перевести. Приватная палата, в каком-то смысле, была поводом для беспокойства; нас туда переводили, поскольку могло понадобиться много места, или потому что в спешке могли возникнуть проблемы. Я был умеренно удивлён, что с нами не было медсестры, но Амариллис объяснила, что на Земле тоже более-менее так, по крайней мере, пока паузы между схватками не начинают сокращаться.
Когда мы остались в палате одни, к нам прошмыгнула Фенн.
— Хей — сказала она нам. — Всё нормально?
— Процесс идёт — сказала Амариллис. Она была чуть бледновата, но когда я спрашивал сестру, та сказала, что это нормально.
— Хорошо, хорошо — сказала Фенн. — Эй, кто тот хренов чувак?
— Гном в костюме? — спросил я.
— Угу — сказала Фенн. — Он бродит по коридорам и заставляет моё чувство удачи реагировать. Я стараюсь его избегать. Грака засунула в шкаф, потому что вдвоём маневрировать сложно.
— Но ты же не в буквальном смысле его засунула в шкаф? — спросил я.
— Не важно — сказала Фенн. Она достала дом-посох из-за спины, и поставила к стене. Ремнём служил Ропи, и он был обёрнут вокруг посоха сложными узлами, которые на мой взгляд были несколько слишком интимными. Я привык к экономичности его узлов.
