— Он пытается нас отравить — сказала Тифф. — Он просто выбрал стратегию, которая не сработает, поскольку никто кроме нас не знает об языковёртках. С его точки зрения всё разумно.
— Давно, блин, пора — сказал Реймер. — Помните этого рогу, которого я сделал, а потом мы три месяца реального времени провели, сражаясь только с существами, у которых иммунитет к удару в спину? — Он часто это вспоминал. — Должно же иногда что-то быть в нашу пользу.
— Дело не в этом, на самом деле — ответил я. Хотел бы я, чтобы Артур был здесь, поскольку я знал, что он смог бы сформулировать это лучше, и я понимал, что сейчас слишком оттяну занавес. — Не всё связано с вами, люди идут своими путями, и не способны идеально противодействовать вашим стратегиям, поскольку не обладают всеми ресурсами и информацией. Так что представьте графа Гарднер, скорбящего о своём сыне, сердитого на Вибратос за ваше прощение, и планирующего свою месть. Он ненавидит вас, рассматривает вас как тех, кто устанавливают собственные законы, что фактически так и есть, и хочет, чтобы вы умерли, верно? Так что он решает, что вы все достаточно глупы, чтобы отобедать с ним, если он произнесёт подходящий монолог о том, как ему понадобилось какое-то время, чтобы оставить прошлое позади. Он провёл свое исследование ядов, поговорил с различными алхимиками, вытащил подпольных торговцев из своих темниц, чтобы они приобрели для него, и потратив сколько-то денег и времени на планирование, он устроил так, что вы все съели молотый рог зелёного лося, вкус которого идеально замаскирован комбинацией специй в обеде, который вы только что съели. Он назвал вас самодовольными, но сейчас это его грех. Более умный человек, или менее поглощённый своей местью подождал бы, пока вы будете мертвы, и не стал хвастаться. А потом отравление проваливается, по непонятным ему причинам.
— Я встаю и произношу командное слово, материализующее мой клинок — сказал Реймер — Не сегодня, граф Гарднер.
— Нам понадобятся улики всего этого — сказала Тифф. — Полагаю, не разумно будет убить ещё одного аристократа и располагать только устными показаниями.
— В любом случае, бросайте кости на инициативу — ответил я.
* * *
Если попытаться немного экстраполировать, план Ауманна был таков:
1. Использовать эксплойты на непропатченных оберегах, чтобы установить второй анти-телепортационный оберег поверх первого, который позволит телепортироваться внутрь, но не наружу.
2. Установить сигнальный оберег, чтобы выяснить, когда кто-то прибудет в Каэр Лага.
3. Подождать, пока кто-то телепортируется.
4. С триумфом прибыть в Каэр Лага и заняться вымогательством.
Это не выглядело отстойным планом, если не считать тот момент, что он делает врагами могущественную ветвь могущественной семьи, и ту часть, что ему придётся противостоять тем, кто прибудут в Каэр Лага. Проблема была в том, что нам было нужно больше, чем просто снятие помехи телепортации; нам нужно было, чтобы он подвёз нас на вертолёте. Сказать ему это было бы, вероятно, плохой идеей, поскольку он будет знать, что у него больше рычагов давления, чем он считал.
— Твоя главная цель в этом — деньги — сказала Амариллис. — Не власть?
— Вы знаете, что для мага золота это одно и то же, принцесса — сказал Ауманн.
— Вы знаете, что для моей семьи наступили тяжёлые времена — сказала Амариллис. Она повернулась и принялась жестикулировать Фенн, протянув правую руку и прикоснувшись к амулету, а затем указывая на мой меч. — Кроме этих реликвий, ожидавших в хранилище, которых было всего двое, я мало что могу вам дать.
Фенн уже действовала. Прикоснулась к амулету, десять секунд — и он исцез в перчатке. Затем пустотное ружьё на спине Амариллис, затем её лук, затем подошла ко мне. Я, однако, не больно-то хотел расставаться со Всеклинком; вместо того, чтобы отдавать меч, я уменьшил его до размера зубочистки, сделал клинок как можно более тупым, и сунул в рот, прижав зубами. Фенн пожала плечами, заставила исчезнуть свой колчан (который смотрелся бы крайне подозрительно без лука), а затем сняла чёрную перчатку и сунула её в свой грязный балахон.
— Если вы заберёте у меня эти две реликвии, то у меня не останется ничего — сказала Амариллис. — Маловероятно, что у меня когда-нибудь будут деньги, необходимые, чтобы выкупить их у вас за сумму, которую вы найдёте приемлемой. Я прибыла в Каэр Лага, чтобы получить опору для могущества и богатства, опираясь на которую смогу вернуть то, что осталось от моей собственности по миру. Если я отдам вам своё наследство, для меня будет всё кончено, и если всё кончено для меня, вы ничего не приобретёте из этого предприятия.
— Ладно — сказал Ауманн. — В таком случае отдайте ключ телепортации.
Часть меня задалась вопросом, почему он не потребовал его изначально, если считал, что он у нас есть (что технически правда).
— У меня его нет — сказала Амариллис. — Я пришла сюда пешком от Драгоценности Пустыни, и взобралась по утёсу. Если вы покружите вокруг Каэр Лага, то найдёте мою кровь и открытое окно.
Только тут я заметил, что Амариллис использует только "я" вместо "мы" в своей речи. Сейчас она заявляла, что моя кровь — её. На мой взгляд, это ослабляло её позицию в переговорах, особенно учитывая то, что в конце концов ей придётся это упомянуть, и хотя в плюсе оставалось то, что мы — карта, которую ещё можно сыграть в нужный момент... ну, я не был уверен, что это сможет помочь, учитывая, что было "это сражение невозможно выиграть" ещё до того, как мы заначили своё оружие.
Ауманну потребовалось какое-то время, чтобы ответить.
— Похоже, вы говорите правду, или по крайней мере её часть — сказал он. — Прискорбный факт, что ваша семья утратила благодать, сделал это предприятие куда менее выгодным, чем я ожидал. Разве что вы что-то можете предложить?
— Я хочу доставку вертолётом обратно в Драгоценность Пустыни, в качестве демонстрации доброй воли с вашей стороны — сказала Амариллис. — После этого... Я уже сказала, что намеревалась сделать Каэр Лага первой ступенькой в своём возвышении обратно к могуществу. Я готова заключить альянс. Существует четыреста восемьдесят шесть реликвий, привязанных к моему роду. Двести тридцать семь из них могут быть пожалованы или разделены каим-либо другим образом. Я предлагаю могущество, если сможем добиться взаимного доверия.
Я видел, как Фенн показывает губами "нет". Амариллис подняла скрещённые пальцы. Это что, настолько универсальный жест "я вру", что даже на Аэрбе есть? В любом случае, Фенн, кажется, это устроило.
— Хорошим первым шагом к взаимному доверию было бы, если бы вы позволили мне проход через этот оберег — сказал Ауманн. — Я начинаю уставать говорить, не видя вашего лица, и я уверен, что моему обережнику тоже не доставляет удовольствия держать этот туннель открытым так долго.
Амариллис скривилась. Её рукоять меча была у неё в руке, клинок скрыт в экстрамерном пространстве, или куда там он девается, когда исчезает. Она взглянула на меня и Фенн, подняв бровь. Фенн немного отставила руку и помахала ей; я медленно, нерешительно, поднял большой палец.
— Ладно — сказала Амариллис. — Но только вы.
Через считанные секунды из-за угла высунулась голова лысого мужчины с пятнистой красно-белой кожей. Он улыбнулся, увидев нас, и зашагал вперёд. Он носил браслеты, состоящие из маленьких металлических шариков, и ожерелье такого же дизайна. Костюм был почти обтягивающим и сшит вроде бы из шёлка; его ноги были босы.
— Вы не упоминали друзей — сказал Ауманн, осматривая нас. — Четвертьэльф? — спросил он, глядя на Фенн. Его взгляд на миг остановился на её одежде, запятнанной кровью и с дырами там, где её покусали феи. Моя собственная одежда была в схожем состоянии.
— Полуэльф — ответила Фенн. — Фенн Грингласс. Приятно познакомиться.
— Хмм — произнёс Ауманн. Он взглянул на меня, но определённо не счёл достаточно интересным, чтобы прокомментировать. — Ваша доставка в Драгоценность Пустыни не включает этих двоих.
— Включает — сказала Амариллис. — Они доверенные компаньоны, бесценные для меня.
Ауманн напоказ почесал подбородок.
— В вертолёте больше нет места — сказал он. Я его ещё слышал, но звучало более отдалённо. Видимо, набрали высоту, чтобы избежать унюхавших его монстров.
— В таком случае, два рейса — сказала Амариллис. Она сняла шлем и держала его в одной руке.
— Я вижу, почему о вас так говорят — сказал Ауманн. — Вашу красоту упоминают каждый раз когда ваше имя появляется в газетах, что в последнее время бывает часто, по крайней мере для тех из нас, кого интересуют иностранные дела.
Он взглянул на нас с Фенн.
— Два рейса? На мой взгляд, честно, хотя это включает некие риск и затраты.
— Разумеется, один из ваших людей должен будет остаться с ними — сказала Амариллис.
— Зачем? — спросил Ауманн. Затем он рассмеялся. — О, понимаю, страховка. Вас беспокоит, что я могу отказаться от сделки и оставить их здесь в той же ситуации, что была до моего появления. Скажите мне, как вы планировали покинуть это место?
— Мы полагались на появление могущественного незнакомца — сказала Фенн. (Я решительно держал рот закрытым. Частично потому, что в нём был меч).
— Ну, боюсь, я не соглашусь оставить одного из моих людей в качестве заложника — сказал Ауманн. — Я не против этого партнёрства, но пока что тут слишком много непредсказуемого, чтобы ввязываться.
— Боюсь, я должна настаивать — сказала Амариллис. Её хватка на рукояти меча не то, чтобы сжалась, но её тон был достаточно многообещающим. Я надеялся, что это блеф, поскольку судя по тому, как вели себя девушки, выиграть бой с ним, если до этого дойдёт, мы не можем.
Ауманн ухмыльнулся.
— Если я уйду, вы надеетесь, что прибудет ещё кто-то, чтобы спасти вас?
— Мы что-нибудь придумаем — сказала Амариллис.
Ауманн поднял руку, и металлические шарики, составляющие его браслет, поплыли и разделились, следуя по его коже, пока не выстроились на его руке. Судя по реакции Амариллис, для тактильного телекинеза это был эквивалент направления на нас заряженной пушки. Она была слишком далеко, чтобы нанести удар мечом, к тому же её шлем был снят, и если воспринимать металлические шарики на его руке как пули... ну, ситуация выглядит неважно.
— Мне очевидно, что любые отношения между нами в основном будут выстроены вокруг того, что я буду ожидать удара в спину, как только вы накопите достаточно могущества. У вас есть два варианта — сказал Ауманн. — Я могу убить ваших миньонов двумя импульсами силы, а затем забрать вас с собой силой, возможно, после краткого боя, который вы почти наверняка проиграете, или вы можете сдаться моему гостеприимству и позволить этим двоим, как вы сказали, что-нибудь придумать.
Амариллис нерешительно замерла. 4 INS было недостаточно, чтобы понять, что происходит у неё в голове, так что я мог только гадать. Её варианты в любом случае неважные. Я был уверен, что если Ауманн и продвигает идею альянса, то это потому, что намерен использовать её в качестве разменной фишки в переговорах с теми, кому она нужна мёртвой. Был и более зловещий вариант — подвергнуть её угрозам и пыткам, чтобы выжать из неё всё возможное.
Она положила рукоять меча на пол, и клинок материализовался.
— Итак, — сказала Фенн — правильной стратегией было подождать, пока они уберутся.
— Помолчи ты хоть раз в жизни — сказала Амариллис. Она повернулась ко мне. — Джунипер, надеюсь, ты знаешь, что моё доверие к тебе простирается превыше чисел. Мы не прощаемся.
Я кивнул. Дерьмо, она действительно считает, что я могу её как-то спасти.
— Идём — сказал Ауманн. — Я обещаю хорошее обращение, если не будете кусаться.
Я смотрел, как Амариллис уходит с ним, и это наполняло меня болезненным но не незнакомым чувством беспомощности. Ауманн всё это время следил за нами, пока они не оказались за углом.
— Могло бы пройти лучше, если бы она не подставила шею ради нас — фыркнув, произнесла Фенн.
— Лук всё ещё у тебя — сказал я. — Мы можем последовать и прикончить его.
— Если бы я думала, что это сработает, я бы сделала это и без твоих слов — сказала Фенн. Она села на пол и скрестила ноги. Я слышал, как за углом разговаривают, но сдержал порыв последовать за Амариллис. Она приняла сделку и выбрала лучший из двух вариантов. — Похоже, мы остались вдвоём.
— Она всё ещё может их побить — прошептал я, когда голоса затихли. — Они в вертолёте, и у неё латы иммобильности. Всё, что ей нужно сделать — подождать, пока они разгонятся, и включить их.
— Что, в лучшем случае, разобьёт вертолёт и выбросит её в пустыне, где будут ждать магоискатели — сказала Фенн. — Сядь, расслабься, и когда они отбудут, сможем подумать обо всём.
— Всё неправильно — сказал я. — Я должен был управлять этим вертолётом. Шаблоны повествования указывают, что я должен был пилотировать этот вертолёт, в моей предыстории, бл*, есть очень специфичный навык, упомянутый вам обеим, и при этом, что за хрень, я не пилотирую этот вертолёт? Бред же. Даже боя не было.
Звук вертолёта приближался. Я хотел крикнуть Фенн, чтобы она схватила свой лук и подстрелила его, но это только вызовет бой, который, как считают они с Амариллис, нам не выиграть, и при неидеальных условиях.
— Ты же понимаешь, что это не игра, верно? — спросила Фенн. — Мир не следует шаблонам повествования, какая бы чёрная магия не обеспечивала твоё быстрое обучение и невероятное исцеление.
Она вскочила на ноги.
— Её нет. Она обеспечила, чтобы у нас были подарки за наши хлопоты. Если только ты не считаешь, что она развернёт положение и вернётся, чтобы нас спасти, что, зная ей, не совершенно невозможно, но на ближайшее время мы остались с тобой. И это означает, что ты должен понимать, что фигня, в которой мы сейчас находимся — реальность. Перестань думать, что ты в игре, или в истории, или что там, поскольку это нам не поможет, ладушки?
Звуки вертолёта принялись затихать.
Новое Поражение: Трусость!
Квест принят: Ваша принцесса в другом замке. Амариллис была захвачена золотым магом Драгоценности Пустыни, Исааком Ауманном. Найдите её, спасите её, и, возможно, в конце даже будет поцелуй.
Глава 24: Как перчатка.
Это был первый раз, когда я серьёзно чувствовал, что Арб меня подвёл. Оно и раньше было не то, чтобы весело, хотя в отдельных местах и было; и определённо не было легко. И при всём этом я бы даже не сказал, что было особо похоже на игру, просто, как бы, в духе игры. А эта хрень? Это вообще было похоже на проскриптованную сюжетную сценку, где Амариллис забирают, и я ничего не могу сделать.
Возможно, я должен был удариться в анимешно-сёненовский шаблон. Или, услышав, что мы не можем выиграть этот бой, мне следовало произнести стимулирующую речь о том, что нет ничего невозможного и забить на здравый смысл.
Однако мне было очень сложно поверить, что в результате этого могли бы одержать победу. Ауманн даже не знал, кого найдёт в Каэр Лага, но всё равно прибыл сюда, вероятно потому, что полагал себя достаточно сильным, чтобы сразиться с любым, кто бы тут ни был.
