И тем не менее, пустотное ружьё проделало в нём дыру, чуть в стороне от центра груди, и я помнил те случаи, когда ему доставалось хуже, когда шестидюймовой раны было достаточно, чтобы убить его вместо того, чтобы просто оставить рану, не задевшую ничего жизненно важного. Она почти немедленно принялась закрываться, и через секунду это была просто серая точка.
Грак убрал оберег, и Фенн встала рядом с ним, двигаясь со скоростью, обеспечиваемой её доспехом, а затем аккуратно прицелилась. Единорог откинул голову, пытаясь ударить Амариллис, и я видел, как она дёрнулась от удара, но почти вся сила ушла в её доспех, что никуда не вело. Воспоминания сейчас приходили непрерывно, и мне было сложно отслеживать, что происходило и что — нет. Я положил руку на кость, торчащую из моего патронташа, и принялся вытягивать из неё SPD; вытащил змею из татуировки и присоединился к Фенн.
Навык повышен: Магия Кости, ур. 21! (Навык ограничен утроенным значением первичного стата KNO.
Навык повышен: Магия Кожи, ур. 21! (Навык ограничен утроенным значением первичного стата KNO.
Когда Фенн выстрелила, я, должно быть, пережил эти три секунды несколько сот раз. Она отодвинулась настолько далеко от единорога, насколько возможно, и когда выстрелила, стрелы разделялись, разделялись и разделялись, и у меня было месиво воспоминаний о том, как это происходило, стрелы вонзались в бок единорога. В истинной реальности, в которой мы оказались в итоге, шесть из них оказались в единороге и две — в ноге Амариллис, шансы на это были астрономически малы, но и этого было недостаточно, чтобы спасти единорога.
Он замедлился, отчаянно фыркая и вставая на дыбы, временами бросая нас в другие таймлайны, давая нам воспоминания о том, что происходило чуть иначе. Лицо Амариллис было в крови, она кровоточила там, где единорог сумел её достать, но она стиснула зубы и ждала, пока мы прыгали по реальностям а единорог выдыхался, пока наконец он не осел так, что лишь передняя часть тела стояла, поддерживаемая запором Амариллис и её доспеха неподвижности на его шее.
Единорог побеждён!
Она неаккуратно свалилась и чуток перекатилась, а затем болезненно выдохнула и приблизилась к единорогу. Амариллис выдернула одну из стрел из его бока, игнорируя собственные раны, и прижала губы там, где вытекала кровь. Я подошёл к ней и взял предложенную Фенн маленькую чашу; попытался собрать кровь из других ран единорога. Когда я предложил чашу Амариллис, она одним махом опустошила её, запачкав губы и зубы серебристой жидкостью. Стрелы в её ноге выскочили, порезы и ушибы на лице зажили, а затем она дрожащей рукой сняла перчатку. Её рука, прежде жёлтая, сейчас была такой же красивой и идеальной, как была раньше.
Она взглянула на меня с маниакальной ухмылкой на лице, и тут я заметил, что её зрачки безумно расширены, придавая ей вид, который был бы мультяшным, если бы не кровь (её и его) на лице. Она потянулась ко мне рукой, схватила за шею, а затем притянула для некомфортного поцелуя; сминанье губ, стук зубов.
Когда она отстранилась, она встала с колен и с криком подняла руки в воздух.
— Вуууууу! — она направила палец на единорога. — Фааааак ю, фак ю, тупой грёбаный конь!
Квест Выполнен: Однорогий. Кровь единорога вычистила болезнь из Амариллис и вылечила весь нанесённый урон. Не беспокойтесь, опьянение не продлится дольше 1d4 часов.
И приготовился к левел апу, но его не последовало, и я упал духом.
— Я чувствую себя ЗА*БИСЬ! — выкрикнула Амарилис и принялась снимать свой доспех. — Я всегда чувствовала себя так хорошо? — спросила она, говоря быстро и не ожидая ответа. — Нет, нет, я никогда не чувствовала себя так хорошо, это говорит единорожий сок, но ФЕНН, не хочешь пробежаться со мной по лесу голышём, потому что я больше не умираю и вероятно хорошая идея сжечь толику единорожьей крови во мне чтобы могла мыслить трезво и Джунипер извини что тебя поцеловала но я знаю что ты хочешь чтобы я...
Она остановилась, борясь с одной из застёжек доспеха неподвижности без особого успеха.
— Ну, теперь я, типа, хочу это попробовать — сказала Фенн. — Но нам понадобится по крайней мере двое здравомыслящих. Джун, твоя очередь.
Я взглянул на труп единорога, а затем сделал то же, что и Амариллис — вытащил стрелу и всосался в рану. Я уже испытал толику вкуса, когда Амариллис меня поцеловала; металлический, слегка горьковатый, не ожидаемая амброзия. Я на самом деле не ожидал, что она поможет моим костям, но даже не попробовать определённо не вариант, даже с учётом реакции Амариллис. Фенн была рядом, внимательно наблюдая за мной, когда я пил, и прежде чем я успел среагировать, она отбросила меня на спину и уселась на грудь.
Я ожидал этого, и ощутил, как эффект начал прорываться через мой разум, и похрен на порог целостности моей личностной сети.
Глава 41: Правда и примирение.
Я пришёл в себя в тёплой постели. Последним, что я помнил, было как я прикладываю рот к ране единорога и высасываю кровь. Хотя нет, было ешё что-то после этого... Фенн садится мне на грудь и улыбается, точно.
Когда я осмотрелся, увидел её на кровати рядом со мной; она свернулась в клубок и выглядела довольной.
Мы были в Вейк Хандум; я узнал свою комнату. Доспех с меня сняли, он лежал на полу рядом, вместе с остальным моим снаряжением. Я не мог не заметить, что на мне были только мои шорты, и, стянув покрывало, я обнаружил, что Фенн топлесс, что заставило моё сердце биться быстрее. Я взглянул на неё, пытаясь сообразить, что произошло в промежутке между тем, как я выпил кровь единорога, и когда оказался здесь, а потом просто уставился на неё, ни о чём особо не думая.
Когда она заворочалась, я отвернулся. По свету в коридоре можно было понять, что только-только наступил рассвет.
— Ты как? — спросила она, слегка запнувшись спросонья. — Сколько времени?
— Я в порядке — произнёс я. — Думаю, ты только легла?..
— Похоже на то — сказала Фенн. — Нам понадобилось какое-то время, чтобы разобраться с единорогом, мне и Граку. Он на фут больше, чем может осилить перчатка, и это без рога. К слову, оказалось, что кишки у него белые.
Она села и потянулась, а потом взглянула на свою грудь.
— Тебя это напрягает? — спросила она.
— Не особо — ответил я, но сам чувствовал, что краснею, и это "напрягает" не совсем то слово. — Всё равно рано или поздно придётся приспосабливаться к культурным нормам Аэрба. Не проблема. Я, эм, приспосабливаюсь.
— Вы с Амариллис кое-чего наговорили — сказала Фенн.
— О?.. — спросил я. Потёр голову; похмелья не чувствовалось. Как бы на мои мозги не повлияла кровь единорога, побочных эффектов кроме отключки не заметно.
— В смысле, естественно, я не буду тебе рассказывать, что именно — усмехнувшись, сообщила Фенн. — Полагаю, Грак может рассказать, хотя я заставила его пообещать молчать. Ему совершенно не понравилось ухаживать за Мэри. В конце концов он просто поднял вокруг неё оберег, чтобы не сбежала, а потом ещё один от звука.
— А я? — спросил я.
— Ты выглядел достаточно довольным, что на тебе сидят — ухмыльнулась Фенн.
— Эм, — я сглотнул — мы...
Я помедлил, глядя на свою одежду на полу.
— Я тебя трахнула, пока ты был под кайфом от крови единорога? — нахмурившись, спросила Фенн. — Да ладно, ты же достаточно меня знаешь, чтобы так не думать.
— Угу — сказал я. — Извини, я просто... Я не пью, даже на Земле, напрягает отключка. Всегда концептуально напрягало. Не знать, что сказал или сделал этот чувак, который вообще-то не я... и, в смысле, я думал, что, может, сказал тебе что-то, или попытался сделать, не зная культурные нормы Аэрба даже в этом, гм, отношении...
— Не та тема, о которой сейчас хотелось бы говорить — сказала Фенн. — Просто скажем, что я бывала на другой стороне этой оградки пару раз, хотя, к счастью, не настолько, чтобы быть не в состоянии позаботиться о себе.
— О, так ты уже участвовала в охоте на единорога — сказал я.
Фенн слабо улыбнулась.
— Это был долгий день. Много разговоров с Граком, что отнимает изрядно сил, и много разговоров с... назовём его Кунипером. Будем менять букву на следующую каждый раз, когда ты набухаешься кровью нового животного.
— И ты не расскажешь, о чём я говорил? — спросил я.
— Честно говоря, в основном ты говорил о том, в чём для меня нет никакого смысла — сказала Фенн. — Много было о Подземельях и Драконах. Ты потратил двадцать минут на монолог о как там... свече инвокации?
— О как — произнёс я. — Ну, это не так плохо. В смысле, скучно для тебя, но ничего страшного.
— Было и другое — сказала Фенн. — Разные мелочи.
— Мелочи, которыми ты меня будешь пытать? — спросил я.
— Дразнить, не пытать — поправила Фенн. — Зачем ещё нужны компаньоны?
— О — произнёс я. Потыкал свою левую руку пальцем правой. — Кровь единорога мне не помогла, к слову.
— Ну, всё равно веселуха для всех была ещё та — заметила Фенн. — Слушай, может, поговорим об этом с утра? Как бы ни была я рада заполучить обратно моего Джунипера, мне правда нужно поспать.
— Конечно — сказал я, ощущая жар на щеках от этого "моего Джунипера". — Я пойду перекушу.
Фенн откинулась на спину и закрыла глаза, а я накинул одежду. При этом я заметил пропажу ещё одной змеиной татуировки; ещё одна жертва Кунипера, что бы он там ни думал. Прежде чем выйти из комнаты, я обернулся взглянуть на Фенн, и задумался о причине её раздетого состояния. Это из-за чего-то, что я ей сказал? Что-то вроде того, что скучаю по её флирту? Это похоже на то, что я мог бы сказать без тормозов.
Я попытался представить самое прямолинейное и откровенное, что мог сказать, и скривился, потому что получалось что-то вроде "я думаю, ты симпотная и секси, и я типа немного влюблён в тебя, и я просил Единого Истинного Бога этого места сделать тебя реальной на тот случай, если не уже, потому что ты ещё и мой лучший друг". Я не был уверен, было бы лучше или хуже, если бы добавил к этому ещё и пояснения с уточнениями. Но даже это не худший вариант, потому что могло быть, что я сказал какую-то неправду, и вот это уже проблема настолько большая, что даже думать не хочется. Нужно поговорить с Граком; не думаю, что Фенн действительно заставила его поклясться в молчании.
Когда я вернулся в главный зал, там потрескивал огонь. Амариллис сидела рядом с ним на кушетке, поджав ноги. Все следы крови были смыты с её лица, и по влажным волосам можно было понять, что она только что принимала душ. Она была босой, носила шорты и простую футболку, в руках держала кружку чего-то испускающего пар. Она правда была шокирующе красива, почти достаточно, чтобы я забыл о том, что нужно поговорить с ней о паре вещей. Я сел напротив неё, что вызвало короткий взгляд с её стороны; затем она снова уставилась в огонь.
Потом я прочитал надпись на её футболке и засмеялся. Там было написано "Кинем Кости", с гербом Афинея Кости и Плоти под надписью. (пр. переводчика: в оригинале было "Born to Bone". Одно из значений — "Рождена вызывать стояк".).
— Вся моя одежда в перчатке Фенн — пояснила Амариллис. — Эту она достала для меня в Клюквенном Заливе. Я знала, что буду проклинать тот день, когда дала ей эту перчатку.
Она с улыбкой повернулась ко мне, и я продолжил смеяться, поскольку Фенн подбирает её гардероб, и я был уверен, что это был всего лишь открывающий залп.
— Да ладно уже.
— Извини — сказал я. — Просто представил, что ещё она могла для тебя припасти.
Амариллис понимающе кивнула, и ненадолго воцарилась тишина; её улыбка угасла.
— Как я понимаю, я тебя поцеловала. Приношу извинения.
— Без проблем — я взмахнул рукой. Вспомнил поцелуй с некоторым напрягом. Это был неудачный момент, и она поцеловала меня поспешно, неловко, словно я был первым, кого она когда-либо целовала, и она хотела, чтобы это был поцелуй из поцелуев. Мне это не понравилось. Возможно, из-за вкуса смеси человеческой и единорожьей крови. — Ты вообще-то уже извинялась сразу после этого, это одна из последних вещей, что я помню.
Но что она сказала? Она сказала, что думала, что я этого хочу, а не она хочет.
— И как оно было? — спросила она, сохраняя лёгкий тон.
— Эм — произнёс я, не уверенный, к чему это ведёт, и чувствуя себя некомфортно. — Ну, типа, напоминало мой первый поцелуй.
Повисла натянутая тишина, и я поспешил заполнить её, словно это требовало пояснений.
— На первом курсе я часа три сидел рядом с Алисией Аарон, а потом она предложила подвезти меня до дома с её родителями. Когда мы подъезжали к моему дому, я наклонился, и... угу. Это было... Я не знаю.
Не особо? Хорошо только потому, что я её хотел несколько месяцев? А потом у нас было одно свидание, и она сказала мне по телефону, что не хочет со мной гулять.
Амариллис повернулась к огню и какое-то время смотрела на него.
— Нам нужно поговорить о будущем.
— Нашем с тобой? — спросил я.
Она повернулась ко мне и подняла бровь, словно я был полным идиотом — что, в принципе, честно.
— Я имею в виду будущее группы — сказала она. — Фенн сказала мне, что ты хочешь найти Потерянного Короля.
— О — произнёс я, чувствую, что мои щёки краснеют. Естественно, она не хотела поговорить о нашем будущем. У меня было такое чувство, словно когда я её увидел, у меня был план, а сейчас этот план таял. О чём там была речь?.. А, да, она только что сказала, Потерянный Король. — Ты знала, что Утер Пенндрайг был грёзотёртым?
Лицо Амариллис никогда не было особо выразительным, не считая инцидента с кровью единорога, но сейчас оно вообще потеряло какое-либо выражение.
— Я подозревала — произнесла она. — Ещё до встречи с тобой, я подозревала. В Афинее Предположений и Исследований видели около тысячи грёзотёртых, но это не значит, что их всего было тысяча. Если тысячу занесли в каталоги, сколько погибло, прежде чем кто-то понял, что с ними не так? И, более редко, сколько достаточно хорошо скрывали своё незнакомство с миром, чтобы приспособиться, устроиться, и никому не открывать то, что помнили о Земле? В афинее есть теории о некоторых из них. О том, какие исторические фигуры могли быть грёзотёртыми.
— И что-то заставило Утера выделиться — сказал я. — Слова, что он говорил, идиомы, что он использовал, что-то в этом роде? Или это были песни, пьесы, новеллы, все с особой линией тем и идей, словно он занимался плагиатом целой культуры?
— Когда в голове появляется некая идея, от неё сложно отделаться — сказала Амариллис. — Всё начинает казаться доказательствами. Чуждые идеи о том, как следует управлять народом, отдельные ошибки, которые выглядят очень странно, если нет объяснения, что он действовал вслепую, языковые моменты, не соответствующие окружению... это было, в каком-то смысле, очевидно.
— Но не общепринято — произнёс я. Я ощутил, что сжимаю кулаки. Она знала, и решила мне не говорить. — Это было заметено под ковёр афинеями, или его наследниками, или что?
— В этой теории было слишком много дыр — сказала Амариллис. Она отпила немного из своей кружки. — Я сделала немного кофе, не хочешь?
