— Займись исцелением — сказала Фенн. На её щеке была кровь, и она поморщилась, когда за говорила.
Я подбежал к Граку, который всё ещё не двигался. На его щеке был глубокий порез, до кости, но я решил, что вырубил его удар по другой стороне лица, опухшей и красной. Он ещё дышал, и я прошёлся по костям в моём патронташе, одна за другой, наблюдая, как ему на глазах становится лучше. Контузия вообще-то скверное дело для людей, и я полагал, что для дворфов то же самое, но не был уверен, насколько оно лечится с помощью костей.
Навык повышен: Магия Кости, ур. 22!
После пятой кости Грак открыл глаза и принялся хвататься за землю, но обнаружив, что это мы, поднялся в сидячее положение и потёр голову.
— Тебе стоило, бл*, послушать — сказал я, отходя от него к Фенн, баюкающей свои раны в ожидании меня. Она вытащила кости из моего патронташа и заменяла их новыми из перчатки по мере того, как я работал. Я оставил на ней след зелёной крови, и внезапно ощутил порыв упасть в лужу. Сдержался чисто силой воли.
— Мне стоило прислушаться — сказал Грак сзади. — Приношу извинения.
— Мы могли разобраться с этой грёбаной гренью без риска — произнёс я, повернувшись к нему и ткнув в него пальцем. — Мы просто потратили время и ресурсы, поскольку ты отказался видеть то, что было всё это время у тебя перед лицом, то, что я пытался тебе сказать, и потому что все относятся к тебе как к хренову авторитету, потому что я решил не настаивать, мы едва не погибли. Я спас твою хренову жизнь. Это основы приключенства, каждая статуя оживёт, каждый доспех будет двигаться, эту хрень не оставляют валяться, то же самое с трупами, видишь его, делаешь дырку в голове, чтобы не поднялись зомби...
— Джун — произнесла Фенн.
— Знаю — сказал я. — Слово на "з" не используем.
— Ты ведёшь себя как засранец — сказала Фенн. Я повернулся взглянуть на неё. — Он этого не скажет, потому что был неправ, и Мэри не скажет, потому что не хочет снова с тобой ссориться, так что задача сказать тебе, что ты ведёшь себя как засранец достаётся мне. И я тебя люблю, но ты ведёшь себя как засранец.
Я глубоко вздохнул.
— Мы могли погибнуть — сказал я.
— Я приношу извинения — сказал Грак. — Аэрб не должен работать так, как твои игры.
Он слегка втянул воздух носом.
— Ну, он так работает — сказал я. От раздражения едва не пнул один из доспехов, но вспомнил, что на мне кроссовки, а это металл.
Впрочем, Грак был прав. Большую часть времени статуя — это просто статуя, а доспех — просто показушничество и статусный символ. Одно дело говорить, что мир обладает сходствами с играми, которые я вёл как мастер, и совсем другое — утверждать, что он фундаментально выстроен вокруг шаблонов жанра, и не просто стандартных шаблонов, а конкретно моих взглядов на них. Я мог понять, что это сложно принять. А если не принять это, то не видно смысла ожидать, что конкретно эти доспехи оживут, по крайней мере без других свидетельств.
— Почему они были дремлющими? — спросил Грак. Он спрашивал в моём направлении, словно у меня есть подсказки. — Почему они не выступили в атаку сразу, если были мобильны?
Я не мог определить, пытается он оправдаться, или искренне ищет решение проблемы. В итоге решил сдержать раздражение и сделать вид, что второй вариант.
— Не знаю — ответил я. — Если пытаться предполагать, то... Хм.
Ну, потому что если выстраиваешь подобающую данжу, в коей мы по сути и находимся, то нельзя же просто заставлять партию сражаться сразу со всеми. Нужно разделять на большое количество примерно соответствующих по уровню стычек, поскольку иначе получится затяжной махач с горой врагов, за коим следует обнос локации на лут подчистую, а подобающий игродизайн подразумевает как можно большее разнообразие, чтобы когда народу надоедают сражения, была головоломка, или социалка, и всё это подаётся в оптимальных для получения удовольствия порциях.
Однако если в каждой комнате будет свой бой, то естественно появится вопрос "А почему никто не услышал, что там сражаются? Почему, когда для победы логично среагировать всеми силами, этого не делают?", и на это возможно множество ответов, однако ответы должны быть, если не хочешь быть трусом, вскидывающим руки со словами "ну, это же просто игра".
— Ты говорил, что реликвии могут изменяться со временем? — спросил я Грака.
— Да — ответил он. Его взгляд ощупывал большой купол и зелень там. Стоять в этом коридоре было неуютно, но фокусировка на проблеме помогала мне немного остыть, и я надеялся, что к Граку это тоже относится. — Большинство реликвий статичны, но некоторые изменяются. Разумные меняются чаще.
— В таком случае могу предположить, что или есть независимые части тюрьмы, работающие по перекрёстным целям, или части были созданы так давно, что произошло отклонение от тюрьмы в целом. Статуи снаружи отличаются от земляных големов, вполне возможно, что они действуют независимо друг от друга. — Я помедлил. — Плюс те арестанты, что здесь остаются, находятся здесь сотни лет, и если они ещё не смогли сбежать, то наверняка по крайней мере всё тут изучили.
Грак нахмурился.
— Это... возможно — ответил он. Пауза ощущалась неприятно длинной. — Архитектурные реликвии — редкость. Разумной архитектуры на всём Аэрбе, вероятно, около сотни образцов. Не изучал их я.
Впервые за то время, что я его знаю, в его энглийском прозвучала корявость. Он нахмурился, сосредоточившись.
— И что это значит на практике? — спросила Амариллис.
— Кусочные угрозы — кивнув, произнесла Фенн. — Может, нам повезёт, и наткнёмся на конфликтующие фракции.
— В таком случае, двигаемся — сказала Амариллис. — Все подлечены? С костями порядок?
— Осталось чуть больше двух сотен — сказала Фенн, помахав пальцами в перчатке. — Я думала, что этого будет больше чем достаточно, но...
Она остановилась и глянула на меня.
— Я не думала, что Джунипер будет нашим единственным источником повторного исцеления, а феи только для легитимных случаев "щас сдохну".
Потому что в серьёзном исцелении мы полагались на Солэс, а её больше нет.
— В таком случае, будем действовать медленно и осторожно — сказала Амариллис. — У нас простая цель, не стоит усложнять.
— Контакт — произнесла Фенн, как только слова вылетели из уст Амариллис, и хотя не было так уж невероятно, что слова Амариллис совпали с появлением чего-то из-за угла, но это выглядело достаточно неожиданно, если только враг не слушал наш разговор и хотел дать нам возможность закончить.
— Я желаю переговоров! — произнёс высокий женский голос из-за пределов поля зрения. Земляная рука помахала нам из-за конца коридора. Я видел, что острие стрелы Фенн отслеживает её.
Амариллис взглянула на меня и Грака, подняв бровь.
— Мы готовы говорить — ответила она голему. Фенн с преувеличенным вздохом опустила лук, оставив стрелу на тетиве. Мы все были готовы к бою; я достал Всеклинок, даже не задумываясь.
На вид появился земляной голем, его слишком уж человеческий рот продемонстрировал нечто тревожно похожее на улыбку.
— Будьте любезны, если можно — произнесло оно. — Похоже, мы начали не с той ноги.
— Что произошло, с вашей перспективы? — спросила Амариллис. Её меч был в руке, и она исчезнула его клинок, что на мой взгляд было неоднозначным жестом, учитывая насколько летальным может быть его появление, но, похоже, это должно было быть примиряющим жестом. Я опустил своё оружие, но не стал вкладывать в ножны.
— Была проблема с сообщением, которое следовало передать — произнёс голем, чуть повернув голову. — Мой голос оказался потерян, статуи среагировали, и я посчитала лучшим вступить в рукопашную.
Моя теория подтвердилась гораздо быстрее, чем я ожидал: сущность, управляющая земляными големами, отличает себя от статуй.
— И вы передумали? — спросила Амариллис.
— Вы опасные бойцы, раз уничтожили мои творения — произнесло оно, указывая на доспехи. — Погибший среди вас был застан врасплох. И если сопротивление встречает разрушения, то не должно блокировать ваш проход.
— Оно... думает, что не сможет нас побить? — спросила Фенн. — Ну, это удачный поворот.
— Если только это не ловушка — сказал я. — Не думаю, что она, учитывая комплексность ранее встреченных ловушек, — практически никакую — но это не значит, что такой возможности нет.
— Вы не станете нам препятствовать? — спросила голема Амариллис.
— Почему вы пришли сегодня? — спросил голем в ответ.
— Мы уже говорили — ответила Амариллис, сохраняя тон куда спокойнее и приятнее, чем мог бы я. — Нам нужен конкретный арестант, которого по вашим словам перевели в зону посещений, Фаллатер Вайтшелл.
— И только поговорить вы хотели? — спросил голем.
— Да, мы бы хотели побеседовать — сказала Амариллис, что было всего в шаге от откровенной лжи. Мы планировали вытащить его, если понадобится, и полагали, что понадобится, чтобы получить от него то, что нам нужно.
— Тогда идём — сказал голем. — Сюда.
Оно побрело в сторону купола, ровным шагом, помедлив не глядя на нас, когда мы не последовали. Поодаль я заметил глядящих на нас маленьких земляных големов; они уже продемонстрировали, что обладают некоей формой внутреннего молчаливого общения.
— Мы идём? — тихо спросил я.
— Да — сказала Амариллис. — Если мы собираемся продолжать, стоит принять мирное предложение как есть. Пока что.
Глава 59. Вся уйма путей.
Следование по тюрьме за големом выматывало нервы. Когда мы шли, видели других земляных големов, и их было множество. Я беспокоился, что не смогу с ними эффективно разбираться, если они поймают нас в коридоре. Наш голем-проводник шёл молча, и вёл себя более-менее в духе ожидаемого от игрового непися, останавливался, когда останавливались мы, и вообще вёл себя словно по скрипту (кто знает, возможно так и есть).
У каждого нового коридора Грак останавливался и поднимал свой монокль к глазу, но каждый раз, когда говорил, что чисто, бросал на меня взгляд, ожидая подтверждения. После второго раза я начал чувствовать толику вины, поскольку на самом деле не считал, что Аэрб можно полностью предсказывать на основе жанра или условностей повествования. Нужно быть в курсе их, но я всегда старался обходить, инвертировать, или менять штампы столь же часто, как и использовать их. Если мы имели дело с хитроумным визирем, я обдумывал возможность того, что он предаёт своего короля — но так же что он просто верный визирь, или что кажется, что он предаёт своего короля, или множество других возможностей. Это не значит, что знание штампов не помогает предугадывать, только то, что они не являются точными указаниями.
Я не смог предсказать бомбу в качестве приветствия у входа в тюрьму. Я не предвидел смерть Солэс. В ретроспективе это имеет смысл, подходит в различные каркасы, но какой смысл, когда уже произошло? Возможно, поэтому я и не стал давить на Грака, когда он сказал, что доспехи не магические, и потому накричал на него, когда оказалось, что я был прав. Эта чистая бесполезность, то, как я почти ухватил, что происходит, а толку от этого всё равно не было, действовало мне на нервы... даже до того, что случилось с Солэс.
— Там, за проходом — произнёс земляной голем, остановившись и указывая на дверь.
Грак поднял монокль и довольно долго смотрел на дверь, а затем, нахмурившись, опустил его.
— Ничего не вижу. — Он повернулся ко мне. — Джунипер?
Я не имел никакого понятия.
— Просто пройдём.
Впрочем, мы не были идиотами, так что подстраховались. Фенн нацелила в щель стрелу, напротив двери никто не стоял... Впрочем, в комнате на той стороне обнаружились только стол и несколько кресел, на одном из которых сидел эльф. Грак сообщил нам об мощном обереге, протянувшемся от одной стены до другой, разделяя комнату; голем сообщил, что это абсолютный оберег, защищающий от всех возможных типов магии, и он согласился с такой оценкой.
Эльф сидел, сложив руки на обнажённой груди. На нём были шрамы, подобные тем, что есть у Фенн, но куда более обширные, покрывающие его кожу от запястий до основания шеи и вниз по груди узором завитков. Но это были не единственные шрамы на нём; гигантские шрамы, шириной с руку, крестом перечёркивали его грудь. Смысл этого был мне очевиден. Если магия шрамов основывается на неизменной природе кожи эльфов, то чтобы лишить эльфа этой силы, достаточно содрать с него пару полосок кожи.
Мужчина взглянул на нас с тем же непроницаемым выражением лица с поджатыми губами, которое я видел у всех эльфов, мимо которых проходил в Драгоценности Пустыни и Клюквенном Заливе. У него были длинные, текущие волосы, настолько светлые, что почти белые, и более заострённые, чем у Фенн, уши. Не полный и не мускулистый, но я знал от Фенн, что в плане боеспособности это ничего не говорит об эльфах.
Мы медленно, осторожно вошли в комнату. Я занял одно из кресел, Амариллис другое, Грак и Фенн остались стоять.
— Очень... — начал эльф.
— Бл*! — выкрикнул я, едва не выпрыгнув из кресла, поскольку когда он заговорил, я увидел его зубы — длинные, острые, как у пираньи, мгновенно пробудившие во мне первобытный страх.
А затем, оглядевшись и увидев растерянность на лицах у всех, я сел обратно, чувствуя растущий жар на щеках. Никто не удивлён. Просто такие здесь эльфы, и все это знают. Фенн указала, что она полуэльф, когда мы изначально встретились, указав на свои уши и зубы. Очевидно эльфийские уши, очевидно человеческие зубы.
Я кашлянул.
— Что вы говорили?..
Эльф уставился на меня, поджав губы.
— Кто вы такие? — спросил он. Я постарался не отдёргиваться при виде его острых зубов, видимых, когда он говорил.
— Мы ищем вашего опыта в душах — сказала Амариллис. При моей выходке она непонимающе взглянула на меня, а сейчас делала вид, что меня здесь нет.
— О — произнёс эльф. Он улыбнулся нам — конкретно, мне, полностью открывая свои острые зубы. Кажется, это не особо дружелюбное выражение в эльфийской культуре. Просто предполагаю. — И кто вы? Чьи интересы представляете?
Было в его акценте нечто слегка неправильное, что я никак не мог определить.
— Мы группа независимых персонажей — сказала Амариллис.
Эльф покачал головой.
— Нет — сказал он.
— Нет? — спросила Амариллис. — Нет в смысле вы не станете нам помогать, или в смысле не верите?
— Нет, я вам не верю — ответил эльф. — Вы слишком хорошо вооружены, чтобы прибыть в одиночку.
— Мы реально очень богатые персонажи — сказала Фенн. — Наша маленькая труппа очень неплохо выступает.
— И предлагаете бегство? — спросил эльф. — Вы понесли потери, добираясь сюда.
Ну, это было легко заметить; мы все были в различной степени окровавлены, и мой синий доспех был отмечен белым за каждый полученный мной удар. Я использовал магию кости, чтобы исцелить ногу Амариллис, но её больше не закрывали латы неподвижности, и мы ничего не могли с этим поделать.
— В первую очередь мы хотим знаний — сказала Амариллис. — Скажите нам, что вы знаете о душе...
