Не прошло и часа, как путешественники наткнулись в джунглях на загадочных солдат в непристойной униформе и вступили с ними в перестрелку. (Индоокеанцы, кто же еще, но тогда Новосельцев и его спутники этого не знали). Легионеры даже не успели опомниться, как потеряли добрую половину отряда — испанцы, Лашманов и Гольтяков погибли. Сам Новосельцев был контужен гранатой, упал в кусты, а когда очнулся — рядом никого не было. Больше он никогда не видел Беллоди и остальных "белголландцев", и понятия не имеет, что с ними случилось. Дождался ночи и попытался вернуться к водопаду.
Но, как известно, каждая великая держава Спекуляции послала своих представителей в джунгли треклятого острова. Новосельцева подобрали форторосские парашютисты. Полководцы Фортороссии планировали организовать на острове второй фронт, чтобы прикрыть свою колонию на Папуа Маклая-де-Толли. Новосельцева приняли за евразийца...
— За кого?! — возмутился Хеллборн. — Если бы вы только знали, как надоели мне здешние военные сленги и этнические прозвища!!!
— Фортороссия находится в Западной Америке, — терпеливо объяснил советский разведчик. — Прочие русские государства — Московия и Петросибирь — в Евразии. Поэтому фортороссы и зовут своих заморских кузенов "евразийцами"...
...Новосельцев не стал разубеждать своих спасителей, тем более что наконец-то осознал факт своего нахождения на альтернативной планете, и теперь пытался пережить культурный шок. Несколько дней спустя фортороссы отправили его на корабле в Америку с другими ранеными. Там советского разведчика встретил петросибирский консул, он же старший капитан Суздальский, заброшенный в этот мир после Харбинской Мясорубки. Через зеркальную дверь, которая находится где-то в Харбине. С тех пор Новосельцев и работал здесь под началом Суздальского, до этой самой ночи.
Завершив свой рассказ, советский шпион устало откинулся на подушки.
Хеллборн машинально потянулся за пистолетом, но заколебался. Этот парень уже пытался его убить, он слишком много знает, он может быть опасен. Хеллборн вытянул из него всю более-менее полезную информацию. Задерживаться в госпитале нельзя, пора возвращаться на квартиру. О чем тут размышлять? И что его останавливает?
"Становишься сентиментальным, Джеймс?" — удивился Внутренний Голос.
К черту.
— Прощайте, товарищ Новосельцев. Помните, я не покушался на Надежду Стеллер, и давно отказался от любых подобных планов. Она меня совершенно не интересует. Просто оставьте меня в покое. И помните, что у меня здесь могущественные союзники. Будьте здоровы. Do svidaniya.
Дверь приоткрылась и захлопнулась.
После этого Хеллборн направился в палату Келли.
— Она все еще без сознания, — преградил дорогу врач. — Я категорически против...
— Я только посмотрю на нее и тут же выйду, — пообещал Джеймс.
Доктор уступил. Хеллборн посмотрел и тут же вышел.
"А за что она сражалась?" — подумал уставший альбионец, возвращаясь к машине. Патриция плелась за ним.
Хеллборн не сразу направился в Ла-Марсу. Он решил рискнуть и вернулся в апельсиновую рощу.
За прошедшие часы никто не потревожил покой погибших в ночной перестрелке. У Хеллборна появилась надежда, что риск себя оправдает. Вдвоем с Патрицией они потратили добрый час, чтобы перевернуть виллу и подобрать любую бумажку, должную иметь хоть какую-то ценность. Этого часа было явно недостаточно для тщательного обыска, но риск должен был иметь разумные границы. Через шестьдесят пять минут черный автомобиль покинул виллу.
Когда они подъезжали к своей квартире, было уже около десяти часов утра. Трофейную желтогорскую машину бросили за несколько кварталов от коттеджа. Явно недостаточно, но альбионцы валились с ног от усталости, и потому были удивительно небрежны.
В прихожей кто-то был, и Хеллборн потянулся за пистолетом.
— Где вы пропадали? — откашлялся бледный и несчастный Мак-Диармат ("интересно, а он чем занимался в последние часы?") — Что с вами случилось?
— Попали в аварию, разбили машину, шли пешком, ловили попутку, заглянули в госпиталь, — скороговоркой доложил Хеллборн. — Теперь все в порядке.
— Ну и слава Богу, — заявил ирландец. — Собирайтесь. Мы отправляемся немедленно.
Как скажете, товарищ Мак-Диармат.
Будь проклят город Карфаген.
Глава 39. Большой Сахарский Комфорт.
— Мы отправляемся немедленно, — повторил Патрик Мак-Диармат.
— Корабль прибыл? — уточнил Хеллборн.
— Не совсем, — проворчал ирландец.
"И почему я не удивлен?" — мысленно спросил самого себя Хеллборн.
— Скажем так... по техническим причинам, корабль не может прибыть в Карфагенский порт, — продолжал Мак-Диармат. — Но он будет ждать нас в Александрии. Туда мы и отправляемся — к сожалению, по суше.
— В Александрии?! В какой еще Александрии?!
— В Александрии Египетской, — терпеливо пояснил ирландец.
— Но ведь это португальская колония, — недоуменно развел руками Хеллборн, — по ту сторону фронта...
— Верно, — согласился Мак-Диармат. — Впрочем, наступление легионов Доминации развивается слишком успешно. Пока мы доберемся до Александрии, она уже будет взята алжирскими войсками. А если нет — что ж, мне не впервой переходить линию фронта.
— Понятно, — кивнул Хеллборн. Черт побери, похоже, ему предстоит еще одно путешествие через половину континента.
— Пять минут! — добавил Мак-Диармат. — Я подгоню машину.
"Интересно, что он знает о событиях последней ночи? — Хеллборн задумчиво посмотрел ирландцу вслед. — Знает ли он, что один из его агентов убит, а второй валяется в госпитале? А что он знает о приключениях советских и католических шпионов в Карфагене?" Джеймс вздохнул и бросил взгляд через дорогу. "А что знает миссис Робинсон? Ей уже сообщили? Действительно, пора убираться отсюда. Никакого желания встречаться с несчастной матерью и отвечать на неудобные вопросы..."
Машина производила впечатление. "Рено-1925" — целый шестиколесный автобус, бронированный, просторный и кондиционированный. Корпус украшала надпись "GRAND CONFORT SAHARIEN" и всевозможные героические эмблемы Доминации Спаги — скрещенные мечи, молнии и т.п.
За рулем сидел малосимпатичный субъект лет 32-33-х, с рыхлым лицом, полубазедовыми глазами, украшенный студенческими дуэльными шрамами (до Патриции ему было явно далеко). Особенно Хеллборну почему-то не понравился тот факт, что водитель был выше него ростом. Разумеется, новый знакомый был облачен в военную форму Спаги — как и все присутствующие.
— Познакомьтесь, это товарищ Отто Скорцени, — представил нового помощника Мак-Диармат и назвал альбионцев. Стороны обменялись небрежными кивками.
— Забирайтесь внутрь и устраивайтесь поудобнее.
Альбионцы так и поступили.
— В путь!
* * *
* * *
До Тобрука добрались всего за сорок восемь часов, почти без приключений и без остановок. Скорцени и Мак-Диармат регулярно сменяли друг друга за рулем. Иногда машину доверяли Хеллборну:
— Просто поезжай прямо и никуда не сворачивай. Доедешь до развилки — разбуди меня. — Или меня.
Есди Дракония активно строила железные дороги, то Доминация Спаги — многополосные бетонные магистрали. Северная Африка, другие условия и положения вещей.
БОльшую часть времени дорога шла вдоль берега Средиземного моря. Иногда на горизонте дымили корабли, охранявшие морские границы Солдатской Республики.
— У Доминации слабый флот, поэтому бОльшую часть работы делают индоокеанцы, лангобарды и французские союзники, — между прочим заметил Мак-Диармат.
"Индоокеанский Средиземноморский Флот", — вспомнил Джеймс незадачливого флудер-капитан Гезельшафта.
— Зато Солдатская Республика невероятно сильна на суше. — Ирландец в очередной раз прислушался к радиоприемнику. В эфире громыхала какая-то грифонская станция — нейтралы, они передавали самую объективную информацию. — Похоже, Египет и в самом деле скоро падет.
"Большой Сахарский Комфорт" постоянно обгонял наступающие на восток армейские колонны — тягачи с танками, идущие своими ходом колесные бронемашины, грузовики с пехотой и боеприпасами. Даже успешное наступление постоянно требовало свежей крови и мяса. Особенно успешное.
Дельфинские бомбардировщики прилетали регулярно. Над дорогой постоянно патрулировали карфагенские истребители и отгоняли противника. Несколько раз путешественники становились свидетелями воздушных боев или их последствий. Однажды пришлось объезжать пробку, созданную упавшим дирижаблем.
Чем ближе они подъезжали к линии фронта, тем больше пробок и воздушных налетов видели. И, разумеется, военная полиция была тут как тут. Но Мак-Диармат демонстрировал жандармам бронзовый жетон РУД, и "Рено-25" продолжал движение.
"Могущество драконской разведки продолжает меня удивлять, — заметил Хеллборн. — Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Пусть только доставят меня в Антарктиду или на Остров Черепов. Это не моя война. Мне по-прежнему должно быть наплевать, на кого они на самом деле работают. Если только и эти парни — не шпионы из моего родного мира. Скажем, французы или англичане. С некоторых пор уже ни в чем нельзя быть уверенным".
— Вы случайно не итальянец? — неожиданно спросил Хеллборн, обращаясь к Скорцени.
— Нет, грифонец, — покачал головой водитель.
— Странно, мне показалось что у вас итальянская фамилия, — пожал плечами Джеймс.
— Возможно, — равнодушно отозвался собеседник. — Следы предков теряются в веках. Кто-то из них вполне мог перебраться на север из Этрурии или Ломбардии.
— Действительно, — не стал развивать тему Хеллборн. "Еврей, наверно. И здесь они!"
БОльшую часть времени альбионец проводил, забившись в дальний угол салона, где просматривал захваченные в апельсиновой роще бумаги. Патриция работала рядом с ним. Аборигенов-спекулянтов (в смысле, Мак-Диармата и Скорцени) к трофеям не подпускали.
— Наше сотрудничество не имеет к этим бумагам никакого отношения, — сразу заявил Хеллборн, как только ирландец посмотрел в его сторону. — Это наши очень личные проблемы, они вас не касаются.
Мак-Диармат спорить не стал, хотя, как показалось Джеймсу, затаил обиду.
Так или иначе, польза от трофейных документов пока не наблюдалась. Иные тексты были бессмысленны, иные явно зашифрованы, другие написаны на незнакомых языках. А вот эта пачка газетных вырезок — зачем ее держали в ящике стола? Репортажи с последнего европейского чемпионата по мотоболу?! Возможно, один из советских разведчиков или желтогорских наемников и в самом деле увлекался спортом, без всякой задней мысли и без всякого отношения к своей шпионской работе? Кто знает.
Когда автобус застрял в очередной пробке, где-то за Тобруком, Мак-Диармат не выдержал.
— На следующем перекрестке сворачивай на Южную Магистраль, — велел он Скорцени. — Мы больше выиграем там, чем потеряем здесь.
Действительно, "Южная Магистраль" была почти пуста. Разумеется, к вездесущей военной полиции это не относилось.
— Будьте осторожны, — напутствовал их очередной патрульный. — Вдоль этой дороги постоянно шастают вражеские диверсанты. Особенно свирепствует мафия.
— Мафия?
— Сицилийские коммандос, — пояснил офицер. — "Morte Alla Fascismo, Italia Anela". "Италия говорит — смерть фашистам!"
— А фашисты — это мы, — согласно кивнул Мак-Диармат.
— Да здравствует Франко! — рявкнул полицейский.
— Зиг-ЗОГ! — отозвался ирландец. — Ладно, поехали дальше. Спасибо за предупреждение, капитан.
Еще через несколько километров их остановила совсем странная парочка — два легионера в потрепанной полевой форме.
— Очень осторожно, Отто, — прошептал Мак-Диармат. — Не нравятся они мне. Дезертиры? Или...
— ...Дельфинские коммандос? — демонстративно заинтересовался Хеллборн. — Но ведь они союзники Драконской республики! Мы можем с ними договориться...
— Что за глупости, мистер Хеллборн! — возмутился ирландец. — Даже если это так, то мы не станем раскланиваться с каждым встречным диверсантом и открывать ему наше истинное лицо! У нас секретная миссия, поэтому здесь нет никаких союзников!
— Так что, будете стрелять в своих?! — продолжал дурачиться Хеллборн.
— Да, — отрезал Мак-Диармат. — Этот разговор окончен. Но мы все-таки остановимся и выясним, чего они хотят.
— А если засада? — спросил уже Скорцени.
— Посмотри направо, потом налево, — усмехнулся ирландец. — Голая пустыня, здесь негде спрятаться. Эти парочка здесь в полном одиночестве.
Хеллборн мог бы с ним не согласиться. Даже альбионец, очень смутно представлявший себе стратегию и тактику боевых действий в африканской пустыне, догадывался, что вражеские диверсанты могли спокойно закопаться в песок и выпрыгнуть в самый неожиданный момент. Но спорить не стал, потому что "Большой Сахарский Комфорт" уже затормозил.
Только теперь они смогли рассмотреть "джентельменов с большой дороги" как следует. Один из них, обер-лейтенант, стоял прямо на бетонке, едва не задавленный автобусом. Другой, унтер-офицер, вооруженный автоматом — чуть дальше, на обочине, справа по курсу.
Мак-Диармат осторожно опустил ветровое бронестекло:
— В чем дело, офицер?
На обер-лейтенанта было жалко и страшно смотреть одновременно. Он выглядел дико и угрожающе с окровавленной повязкой на лбу, с воспаленными, запавшими глазами и испачканными кровью полусогнутыми руками. Тяжело дыша, он спокойно всматривался в подъехавшую машину.
— Я желаю разговаривать со старшим из офицеров, — сказал обер-лейтенант, сохраняя полнейшее хладнокровие.
— Я старший, — сообщил Мак-Диармат. — В чем дело?
— Будьте любезны сойти сюда, — ответил обер-лейтенант, не двигаясь с места.
— Не валяйте дурака, обер-лейтенант, — нахмурился Мак-Диармат. — Мы торопимся. Говорите, чего вам надо?
Легионер немного помолчал, как будто планируя дальнейший разговор, потом решительно продолжил:
— Я имею приказание реквизировать транспорт для генерала Айгнера.
— Глупости, — резко ответил Мак-Диармат, — на этой дороге действуют вражеские диверсанты, и мы не можем задерживаться...
— Я имею особое распоряжение, майор, — нараспев проговорил обер-лейтенант, — и о диверсантах ничего не знаю.
— В самом деле? — удивился ирландец. — А что произошло? Где генерал Айгнер?
— В пяти километрах отсюда, — ответил офицер, — с его бронемашины слетела гусеница, и я имею особое распоряжение...
— Я уже слышал об этом! — воскликнул Мак-Диармат. — Я уже слышал об этом особом распоряжении.
— Будьте настолько любезны, — сказал обер-лейтенант, — прикажите другим господам выйти из машины. Водитель может остаться.
— Я достаточно наслушался этой чепухи, — заметил ирландец. — Отто, дави его.
Скорцени выполнил приказ. Унтер-офицер, стоявший на обочине, немедленно открыл огонь из автомата. На бронекорпусе "рено-1925" осталось несколько царапин. Ответные выстрелы Мак-Диармата отбросили унтера на песок.
— Надо добить его, — заметил ирландец и приоткрыл дверцу.
Ко всеобщему удивлению, Патриция отпихнула его и первой выпрыгнула из машины. Пораженный Хеллборн поторопился проследовать за ней.
