Завывшая сирена боевой тревоги не дала ему договорить.
— Капитан — немедленно на мостик! Капитан — немедленно на мостик! — заорал динамик на потолке.
— Ну вот, началось, — как-то равнодушно заметил Стандер. Бочком придвинулся к внешней стене каюты и бросил короткий взгляд в иллюминатор. Потом снова взял Хеллборна на прицел. — Нас атакует вражеский флот. Пора с эти кончать...
ТРРРРРРРРР-КЛАЦ! — ответила ему внезапно освобожденная пружинка.
— Вот дерьмо, — только и успел сказать Хеллборн, после чего потерял сознание от резкой боли.
"Рэнкин" не обманул", — понял он, когда снова пришел в себя. Все очень некрасиво и неприятно.
Проклятый Стандер помешал им в очередной раз завести предохранитель, и мина наконец-то сработала. Так и есть, понял Хеллборн, бросив взгляд на свою левую руку — минус одна кисть, ладонь, бугорок Венеры, линия жизни, пять пальцев... что там еще было? дерьмо-дерьмо-дерьмо!!!
Рядом с ним на полу валялся труп капитана Маржерета с наполовину оторванной головой — ну да, Джеймс как раз прижимал левую руку к горлу мексиканца, когда бомба взорвалась. Следующим в его поле зрения попало тело в мундире белголландского полковника. Стандер? Лицо раскурочено до полной неузнаваемости. Что случилось?...
— Его пистолет взорвался и снес ему башку! — заорал прямо в ухо Розен. — Чертов болван, идиот! Вставай! Убил бы тебя, но ты мне еще нужен!
Ага, так это Розен наложил на него сразу два импровизированных жгута. Перестарался. Или нет? Почему я так плохо вижу? Понятно, очки снесло близким взрывом... глаза вроде на месте? голова Маржерета приняла на себя основной удар. В ушах звенит, трещит, пол постоянно пытается уйти из-под ног...
— В нас опять попали! — снова завопил Розен. — Да что же это такое!...
"Вражеский флот", сказал Стандер перед самым взрывом. Вражеский? Для него. Альбионский? Будет неприятно, если свои же собьют... хотя...
— Пошли отсюда, — Розену наконец-то удалось поднять Хеллборна. — Надо перебраться в другую каюту. Желательно, в среднем корпусе.
Они едва успели переступить порог, как новый взрыв потряс корабль и бросил их на пол. Сирена, вопли, выстрелы.
"Абордаж", — сообразил Хеллборн. Наши развлекаются. В самом деле, могли бы просто сбить.
— Черт, черт, черт! — вопил Розен. Джеймс решил не обращать на него внимания и пополз обратно в каюту, опираясь на здоровую руку. Тевтонец последовал за ним. Выстрелы звучали совсем рядом.
— Сдавайтесь, ублюдки! — закричал кто-то в только что покинутом коридоре. Кто-то осторожный, не спешивший заглянуть в каюту.
— Не стреляйте! — что было сил заорал в ответ Хеллборн. — Здесь свои! Альбион! Семпер фай! Пара беллум! Глацис импера!
На пороге появились сразу два воздушных пехотинца в грязно-серых пятнистых комбинезонах.
— Ну, допустим, — проворчал один из них, расматривая Хеллборна. — А это кто такой? — солдат кивнул на Розена, пытавшегося забиться в дальний угол.
— Тупой ацтек, — равнодушно сообщил Джеймс. — Убейте его.
Солдаты заколебались, но капитан Вальтер Розен потянулся за пистолетом, и тем самым решил их сомнения не в свою пользу. "Вишневка Бесс" одного из альбионцев полыхнула огнем, и рука мексиканца замерла на полпути к рукоятке парабеллума — навсегда.
* * *
Оазис и город Маленькая Исландия находился на южной границе Земли Королевы Матильды. Туда и перебралось временное правительство Альбиона после падения Фрэнсисберга. Там же приземлилась и эскадра альбионских кораблей, одержавшая славную победу над белголландским конвоем.
Некоторое время к Хеллборну продолжали относится, как к врагу и военопленному — мало ли кто пытается выдать себя за альбионца! Но вскоре его принялись узнавать старые знакомые — с кем-то служил, с кем-то работал, с кем-то учился в Академии ВМФ, и в конце концов он предстал перед светлыми очами контр-адмирала Пудинга.
— Ну и ну, — только и сказал заместитель сэра Энтони и второй человек в Альбионской секретной службе. — Хеллборн, вы ли это?
— Так точно, сэр.
— И почему на вас мексиканский мундир?
— Потому что мне до сих пор не принесли пижаму, — не выдержал и огрызнулся Джеймс. Разговор происходил в городской больнице, куда его поместили на каком-то этапе. Уже после операции — кисть, разумеется, не пришили обратно, но удалили обломки костей, промыли рану, убрали жгуты, наложили швы и накачали обезболивающими наркотиками. И все это — прямо на борту госпитального дирижабля.
Что и говорить, атака на белголландский флот была очень тщательно подготовлена, спланирована и обеспечена. Насколько успел понять Хеллборн, после падения столицы, кое-кто лишился высоких постов и званий (как всегда), а кто-то молодой и способный, занявший его место, спешил себя проявить и показать. И показал. Жаль, что этот парень не командовал обороной Фрэнсисберга... хотя, кто знает, с каким треском он бы проиграл ту безнадежную битву...
— И все-таки, Хеллборн?
Контр-адмирал Пудинг (еще не так давно бывший гросс-коммандером) славился своей грубостью и бестактностью. Одно слово — плебей. Оторванная рука, нога, голова — какие пустяки, он бы явился допрашивать Хеллборна в любом случае. Джеймс вздохнул и принялся рассказывать. Не все, разумеется. Избранное. Например, мистеру Пудингу совсем необязательно было знать о сладком ужине титанисов под окнами усадьбы Хеллборнов...
— Интересно, очень интересно, — равнодушным тоном сказал Пудинг. — К сожалению, я так и не понял, почему вы убили английского профессора.
— Об этом я буду говорить с другими людьми, — сквозь зубы процедил Джеймс и откинулся на подушку. — Насколько мне известно, некоторые из них находятся здесь, в Маленькой Исландии.
— Вы забываетесь, Хеллборн, — нахмурился контр-адмирал. То есть не нахмурился, конечно. Об его эмоциях можно было только догадываться. Лицо адмирала Пудинга всегда оставалось стандартно-равнодушным, сонным и холодным. Ранняя лысина и свинячие глазки только усиливали это впечатление.
— Вы мне лучше скажите, где сэр Энтони? Ему удалось спастись из Моноплании?
— Конечно, иначе откуда бы я знал о ваших лондонских похождениях? — неохотно сообщил заместитель шефа. — Но сейчас его нет в Маленькой Исландии, и поэтому вы подчиняетесь мне.
— Как скажете, сэр. Но есть вещи, о которых я не буду с вами говорить, — Хеллборн равнодушно прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
Возможно, в другое время и в другом месте Пудинг не отступил бы так легко, но Джеймс догадывался, что сейчас у второго человека в ДСС дел должно быть по горло.
— Хорошо, мы продолжим разговор в другой раз. До тех пор — считайте, что вы под домашним арестом. И чтобы у вас не было иллюзий, ключевое слово — "арест". Я оставлю с вами охрану. Выздоравливайте поскорее, мистер Хеллборн.
"Издевается, скотина", — Джеймс приоткрыл глаза и бросил взгляд на свою левую руку. Дьявол, даже выстрел в голову теперь казался меньшим злом — тем более, что приступы мигрени прекратились как по волшебству, с того самого момента, как прогремел злополучный взрыв. Надолго ли?...
— Джеймс! Это ты?! Как я рад тебя видеть!!!
"О, еще один голос из далекого прошлого".
— И я тоже рад, — промямлил Хеллборн.
— Выше нос, солдат! Тебе повезло гораздо больше, чем другим! Стакан наполовину полон — и ты должен выпить его до конца!
"Сам понял, что сказал? Оптимист хренов".
Полковник Горлинский с грохотом опустился на табуретку, все еще хранившую тепло от задницы адмирала Пудинга.
"Старик совсем сдал, — подумал Хеллборн, рассматривая нового гостя. — Хотя, какой к черту старик? Ему и пятидесяти нет. Сдал ли? Да вроде бы нет. Разве что окончательно поседел".
Тот самый полковник Горлинский, как можно было догадаться или не догадаться по его фамилии, был эмигрантом из советской зоны влияния. Один из сотен тысяч белогвардейцев, проигравших Гражданскую войну и покинувших родину — и одновременно один из нескольких жалких десятков, добравшихся до Альбиона. Все прочие сочли за благо остановить свой бег в далеких и северных (относительно Альбиона) странах. В Академии ВМФ господин Горлинский преподавал русский язык, Istoriyu Gosudarstva Rossijskogо и некоторые основы шпионского дела. Крепко осел, обзавелся знакомствами, друзьями и влиятельными покровителями, но так и остался чужаком для высокомерных пингвинов. Впрочем... Времена меняются, подумал Джеймс.
— Я вижу на вас альбионский мундир, сэр.
— Какой я тебе "сэр"! Меня аттестовали всего лишь на майора, это я тебя должен "сэром" называть! Да, я наконец-то получил альбионское гражданство! — Горлинский просто светился от счастья. — Я был на борту "Утера Пендрагона", когда мы разгромили белголландский конвой!
"Кажется, он знает, за что сражается, — заметил Хеллборн. — Или, по крайней мере, догадывается".
Полковник говорил еще долго, но Хеллборн его уже не слушал.
Спать, спать, спать...
Следующим визитером был лейтенант Реджинальд Беллоди. Хеллборн как раз прогуливался по коридору госпиталя, поэтому фальшивый итальянец полез обниматься.
— Ну-ну, — нахмурился Джеймс, — только не надо розовых соплей. Мы еще всех переживем.
Беллоди торопился, поэтому новостями и секретами обменялись быстро.
— Где Матильда?
— Я оставил ее в Дракенсберге, в надежном месте. И сам должен возвращаться туда. Меня машина на улице ждет.
— Мой портфель?
— Там же. Но я тебе привез кое-что, — Беллоди протянул толстый пакет. — Как будто чувствовал, что тебя встречу. Оригиналы в портфеле, просто выдался случай и я решил проверить, можно ли в наших условиях проявить нестандартную грифонскую кинопленку. Еще как можно! Вот, можешь полюбоваться. Здесь не все, конечно, я взял на пробу несколько кусков. Все, я побежал. Если что...
— Встретимся на другой стороне.
— Только без пафоса, Джеймс!
Хеллборн заперся в туалете и долго просматривал нарезанные и распечатанные фотокадры. Потом тщательно разорвал их и несколько раз спустил воду. Уставился в запертую дверь и задумался. К реальности его вернул только настойчивый стук медсестры:
— Коммандер, с вами все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?!
— Да, спасибо, я уже выхожу, — пробормотал Хеллборн.
Еще через несколько суток за ним пришли, принесли теплую одежду, посадили в снегоход и повезли в неизвестном направлении.
В отличие от покоренного Фрэнсисберга, в Маленькой Исландии было все в порядке с климатом. Зима как зима — пусть не такая суровая, как в окружающей Антарктике, но заснеженные улицы и дымовые столбы над пирамиддомиками вполне могли соперничать с каким-нибудь канадским или скандинавским пейзажем накануне Рождества. Поэтому снегоход в таких условиях был более чем уместен.
Место, куда его доставили, было Хеллборну знакомо — дворец губернатора. Ну что ж, ожидаемо и предсказуемо. Разумеется, это была еще одна египтянская пирамидальная крепость, неоднократно перестроенная и благоустроенная. В один из роскошных подвальных залов его и отвели. Чуть ли не втолкнули внутрь и осторожно прикрыли за собой дверь.
Джеймс осмотрелся. Все как положено — факелы, огонь в центральном камине, черепа на стенах, трофейные штандарты египтянцев, скелеты титанисов и прочее мракобесие. Вокруг камина — люди в удобных мягких креслах. Некоторые продолжают тихо разговаривать между собой, но кое-кто уже обратил внимание на прибытие Хеллборна.
— Джеймс! Мы рады видеть тебя в добром здравии!
"Еще один мерзавец издевается!"
— Проходи, присаживайся. Вот как раз свободное место.
— Такая честь, такая честь, — пробормотал Хеллборн, хотя нельзя сказать, что он был особеннно взволнован или расстроган. Не те времена на дворе, да и он уже не тот.
Присел. Перевел дыхание. Уложил поудобнее покалеченную руку. Осмотрелся.
Здесь были почти все. Все Люди Второго Круга. И сэр Альфред Кейн, генеральный комиссар полиции; и сэр Гораций Гамильтон, генеральный прокурор Альбиона; и сэр Фредерик Соренсен, маршал Воздушной Пехоты; и, между прочим, вице-адмирал Энтони Гильберт, директор Секретной Службы, и некоторые другие. И даже гросс-коммандер Натаниэль Гренвилль, бывший военный атташе в Лондоне. Надо же, и господин Авраам Вульф, американский посол, тоже был здесь. Вот уж необычный гость.
— Как самочувствие, Джеймс? — участливо поинтересовался сэр Альфред.
"Сговорились они, что ли? Впрочем, все верно, действительно сговорились. Не без моего участия".
— Хреново, — не стал лицемерить Хеллборн.
— Ну-ну, зачем так грубо? Понимаю, тебе нелегко пришлось, но в эти тяжелые времена... бла-бла-бла, бла-бла-бла, и т.д., и т.п., етс.
— Вы совершено правы, сэр, — поспешил согласиться Джеймс, дабы покорее покончить с предисловием и перейти к основной части грядущего разговора. И своей цели добился.
— Итак, Джеймс, расскажи нам, действительно ли ты убил Сайруса Лайнбрейкера — и если да, то почему?
Хеллборн не стал тянуть с ответом.
— Да. Он вплотную подошел к расшифровке египтянских иероглифов — и собирался рассказать об этом всему миру.
— Всему миру? Именно так? — не поверил сэр Фредерик.
— Ну к чему это буквоедство, сэр? — нахмурился Хеллборн. — Да, он собирался рассказать об этом своему другу-врагу, профессору Уильяму Стэнхоупу, и привлечь его к работе. Следующий естественный шаг — привлечение всяких студентов/аспирантов, доклад на кафедре, далее везде. И вот уже целый мир знает, как читать египтянские знаки, а в каждом уважающем себя научном институте лежат огромные архивы альбионских текстов — рисунки, фотографии, слепки, репродукции. Я уже не говорю про ту многострадальную фреску, которая кочует из учебника в учебник по английской истории и украшает главу "Завоевание Нового Альбиона"!
Люди Второго Круга переглянулись.
— Вот оно что, — протянул сэр Энтони. — Неудивительно, что ты молчал...
— Именно так, сэр, — кивнул Хеллборн. — Я не знал, что вы допущены в... это собрание.
— Звучит угрожающе, — поджал губы сэр Альфред. — Но как ему это вообще удалось? Он нашел какой-то ключ? Разработал систему? Мы должны понять это, если не хотим, чтобы кто-то повторил достижения профессора.
— Он нашел "Розеттский камень", — отвечал Хеллборн, — выбитый на камне и залитый золотом подробный словарь — гэльско-египтянский словарь, если быть совсем точным. Его составил никому не известный ирландский монах из первых колонистов Альбиона. Составил, поручил египтянскому мастеру изготовить его из черного альбионского базальта и спрятал в одной из Великих Пирамид. А 350 лет спустя профессор Лайнбрейкер нашел его.
Люди Второго Круга снова переглянулись.
— Поразительно, — прошептал сэр Гораций. — И где же этот словарь сейчас? Надеюсь, в надежном месте? Только не говори, что он остался в Лондоне! Если его найдут виксы...
— Нет, он не в Лондоне.
— Где же он тогда?
— Понятия не имею, — честно признался Джеймс.
— Не надо так шутить, сынок, — нахмурился сэр Альфред.
— Не надо обвинять меня в любви к дурным шуткам! — вспыхнул Хеллборн. — Камень пропал. Его украли. И я даже знаю имя вора.
