-Динар, а Динар — прокряхтела я, старательно пытаясь разрезать этот памятник производству мучных изделий. — Ты не мог бы сказать, насколько этот хлеб старше меня? Плохо верится даже в то, что он мой ровесник.
-Разве что-то не так? — невинно и непонимающе посмотрел на меня вор-эльф-целитель, задержав руки с очередным флакончиком над сумкой. Причем сказал так, словно я оскорбила мягчайший свежайший и вкуснейший хлебушек его собственного приготовления.
-Да так... просто, по-моему, на это могут польститься только дятлы. Но я их тут не вижу, а нас такими считать не хочется.
-Нормальный хлеб, подумаешь, перележал немного! — Буркнул Динар, продолжая сборы. Вещи начали исчезать в безразмерной сумке с завидной быстротой, как только закончились бутылочки. Немного? Если это по эльфийским меркам, по которым и сорок лет — не возраст, то для меня этот хлеб должен быть долгожителем!
Кстати, интересно, сколько лет конкретно этому эльфу? На вид больше двадцати не дашь. Иногда, когда растерянно глазами хлопает — и меньше. А вот когда я видела его после броска кинжала, убившего стригоя... глаза отнюдь не молодые. Да и боевая подготовка такого уровня не может не подразумевать под собой годы тренировок и практики. Спросить? Или не стоит? Ведь вряд ли ответит. Он вообще со всех сторон скрытный... Хоть и рассказывает что-то, но только то, что к его собственной персоне не относится, или же что-то общеизвестное, вот как о Целителях. Может, это и оправдано. Вдруг я окажусь скрытым врагом и буду жаждать его крови, хе-хе.
Хотя, будь я врагом, он мне в своей воровской стезе не признался бы?
-Ты не боишься, что твои яды раздавит томами?
-Нет, там внутри так все устроено, что верхнее на нижнее не да... Как ты их назвала? Яды!? Типун тебе на язык, это честно слям... эм... я хотел сказать одолженные зелья и отвары, лечебные и для защиты от нечисти! Очень нужные, полезные, я тебя таким ядом и поил, и лечил недавно, ничего, живая ведь!
-Пока живая — пропыхтела я, продолжая попытки распилить каменный хлеб. Эльф вздохнул, забрал у меня его вместе с ножом, который я успела погрузить аж на три сантиметра, обмотал продукт влажной тканью и, повесив над огнем, вернул мне нож, чтобы я резала сыр. Я начала строгать этот продукт. С опаской попробовала кусочек, и зажмурилась, вкуснятина! Готова спорить на все, что угодно: непростой сыр, дорогой. Возможно, тоже 'честно одолженный'.
Динар снял с огня разбухший хлеб и с легкостью разделил его на части, настрогав бутербродов. Я удовольствовалась одним, а за вторым лезть побоялась: эльф уминал их с таким рвением, что и за руку меня мог укусить. Коню оставалось только завидовать, в ближайшее время ему кроме как камни погрызть ничего не перепадало, потому что фураж то ли кончился, то ли его у эльфа изначально не было.
Отряхнув крошки с колен, я блаженно вытянулась на плаще, протянув гудящие от усталости ноги. Динар же решил заняться чисткой своего оружия, особенно тех самых ножей, которыми убил стригоя. Полюбовавшись на это слипающимися глазами, я развернулась спиной к огню и почти сразу уснула.
Глава 7.
Вдалеке зарокотал гром, и по моей щеке легким перышком прошелся сквозняк. Я попыталась спрятать голову под одеяло, недовольно замычала и заворочалась на месте, пытаясь убрать с волос чужую нахальную руку. Следующий удар грома заставил меня подскочить вместе с этой рукой и одеялом.
Снаружи вовсю ярилась буря. Дождь, судя по звуку, хлестал как из перевернутой бочки, гром и молнии я могла прочувствовать даже здесь. Порывы ветра напоминали разъяренный вой огромного зверя. Я с уважением прониклась и обросла мурашками с пяток до ушей.
Плакал мой сон горькими слезами. Я снова укуталась в одеяло, бессовестно не оставив эльфу ничего, и, дрожа, сделала попытку уснуть, но это оказалось дохлым номером. Еще один раз рявкнул гром, будто прямо на входе в пещеру, и на этот раз подскочили мы оба. Я возмущенно зашипела, когда эльф нечаянно прищемил локтем прядь моих волос.
Динар молча, не отводя взгляда от входа, выпустил меня из захвата, пробормотав, что теперь мы точно квиты. Послушал, что творилось снаружи, и попытался уложиться обратно, пошарил рукой рядом с собой, не обнаружил ни намека на одеяло и открыл глаза. Я, сидя рядом, высунула руку из теплого укрытия и показала ему шиш.
-Накось выкуси!
-Обзаведись своим! Обнаглевшая! — Возмутился он, дергая вожделенную постельную принадлежность за кончик. Я вцепилась в нее руками, а для верности еще и зубами, мыча что-то несогласное. Мы воевали так около минуты, в результате чего вредному остроухому досталась треть. Удовольствовавшись этим, он улегся обратно и закрыл глаза. Вот зараза, а еще эльф называется! Где его чуткий сон!? А я тут снова одна бдеть должна, а потом днем ходить вареной мухой отсыпаться!?
-Дин! — я затрясла эльфа за плечо — Дин, не спи, мне страшно!
В открытых и прищуренных темно-голубых глазах я прочла все его нелестное мнение обо мне и о моем характере. Меня это не устроило.
-Ты бессовестный, я тут уснуть не могу, а ты дрыхнешь без задних ног!!
-И чем я тебе помогу? — Недовольно буркнул он, поворачиваясь ко мне спиной и укрываясь. Только уши и шевелюра, уже высохшая, на виду осталась. Я мстительно дернула одеяло на себя, но оказалось, что он подстраховался и очень крепко его держит. Ну не гад, а?
-Ди-ин, блин, не спи!!!
Ответа я не удостоилась, отчего обиделась и возмущенно засопела, придумывая ему какую-нибудь гадость и машинально накручивая на пальцы пряди влажных волос. Точно, забыла попросить, чтобы высушил! Просить — не просить? Пошлёт — не пошлёт? Пока думала, он снова успел заснуть, и я лишь заскрипела зубами, поняв, что спать сегодня точно не смогу!
Я села, сцепила руки в замок, обняв согнутые в коленях ноги, и мрачно посмотрела на незатухающий костер на камнях. Фантасмагория какая-то. Отблески плясали на неровных стенах, создавая причудливую игру света, оттенков и теней, что даже завораживало. Ненадолго. Мне уже через пару минут наскучило, и я зевнула, недовольно покосившись на спящего эльфа, лежащего на боку, уже лицом ко мне.
Много раз слышала миф о том, что мужчины во сне выглядят милыми и беззащитными. Ну, милыми — возможно. Эльф разом подрастерял все свое ехидство и ему, со спадающими на лицо волосами, почти спрятавшему лицо в импровизированную подушку, так и хотелось умилиться... что зараза молчит. А вот беззащитным что-то он мне не казался. И после того, что я видела, как он может за себя постоять (да и за меня тоже), и сейчас. Брови нахмурены, рука поверх одеяла сжалась в кулак.
В принципе, сейчас он меня в основном раздражал, потому что безмятежно спал, а я опять, как идиотка, несла ненужную вахту!
Я перевела взгляд обратно на огонь и так просидела еще минут десять, бездумно вглядываясь в танцующие сполохи.
Поневоле вспоминалось то, что я узнала из книг Сауры по демонологии. Для некоторых обрядов, в том числе разного рода вызовов, идеально подходили подобные помещения. Пещеры, гроты, заброшенные замковые подвалы. Заброшенные — чтобы не застукал никто в самый неподходящий момент. Не из-за таких ли обрядов, наверняка частых, здесь и обосновалась такая гадость, которую боятся даже химеры? Вполне возможно. Хотя, под землей постоянно водится что-нибудь такое, жуткое. Даже в моем мире. Всякие там ящеры, подземные жители, светящиеся глаза в старых метро, и байки о том, как где-то в Америке на глазах трех девиц человека в метро сожрала гигантская змея. В моем-то мире, это могут быть байки, а здесь такие ужасы вполне реальны.
Мало-помалу, глаза начали слипаться, и тогда я заметила, что пламя прижалось к камням и пугливо затрепетало. Но в пещере, несмотря на это, стало вдруг заметно светлее. Я подняла голову на рычание, раздавшееся со стороны хода, ведущего вглубь, ожидая увидеть там что угодно. От огромной монструозной змеи, до знакомых химер, тащившихся в обход. Но... Пару секунд я ползла назад, к стене, на пятой точке, не в силах выдавить хоть что-то, а потом вскочила на ноги и...
-Дина-ар!!!
Эльф подорвался на одеяле с явным желанием кровавого убийства с расчленением, но, проследив за моим взглядом, очнулся и мигом встал передо мной, загораживая от того, что появилось из глубины.
Нет, это были не змеи, не химеры, а всего лишь псы, с забавными остроносыми мордами, в холке чуть выше моего колена. Таких мохнатых псин вроде лайки можно встретить повсеместно, на поводках у счастливых обладателей, и я бы не так уж испугалась, если бы не одно 'но'. Ма-аленькое такое...
Эти псы состояли из чистого пламени. Были видны мельчайшие детали, шерстинки, но при этом по шкуре собак сплошным покровом текли язычки огня. Всего этих живых факелов было шесть, двое стояли совсем рядом с нами, вздыбив горящие загривки, трое дальше, а шестая задними лапами вообще упиралась в стену, словно спускалась с нее и замерла на половине пути. Этот пес с любопытством наклонил голову вбок, разглядывая нас горящими белыми глазами.
Одна из впереди стоящих снова заворчала, низко и недовольно, будто выражая нам свое нелестное мнение обо всех наземных расах в общем, и о нас в частности.
* * *
Диннариэль.
-Хо-орошие соба-ачки... милые соба-ачки... ути-пути, куть-куть, хороший пе-есик... — хором заблеяли мы, вытягивая вперед руки, однако готовые в любой момент отдернуться. Я-то отлично знал, что стоит перед нами, но ей рассказать забыл. Правда и сам видел архора лишь один раз, в зелёном детстве, далеко и одного, а тут сразу шесть и вплотную. Мы явно сунулись не в ту часть пещер, раз здесь так оживленно. Нэнайе испугалась и притихла, не вылезая у меня из-за плеча и пытаясь не подавать признаков жизни. Это, конечно и хорошо, пусть собой лишний раз не рискует, но все же я не понял, это значит, что пусть меня едят!?
'Хорошие собачки' наших ласковых слов не оценили, и дружно заворчали. Молчал лишь тот архор, что остался сзади, он только повернул голову на другой бок. Явно молодой, почти щенок.
-Скажи, что у меня галлюцинации от твоего перележалого хлеба — попросила Най сзади.
-Сказать я могу что угодно. Но они от этого никуда не денутся!
Я аккуратно проверил свой резерв. К моей досаде, он еще восстанавливался, а если трогать его на такой стадии после полного опустошения, то потом он накапливаться будет гораздо дольше, и без помощи зелий будет не обойтись. Пришлось снова вместе с девушкой засюсюкать, надеясь на то, что жители пещер в хорошем настроении. Най выудила из кармана кусочек недоеденного хлеба и попыталась им приманить собачку, но потом передумала и снова спряталась.
Задний архор тонко тявкнул, другой на него обернулся. Свора затихла. Я уже думал облегченно, но очень тихонько вздохнуть, как вдруг понял, что затихли они не просто так.
Архоры вообще-то, просто защищают свою территорию. Если они дадут нам время убраться, хотя ночевать у входа тоже не заманчиво, то все обойдется миром. Но теперь они явно почуяли еще кого-то...
Если они при этом еще и заскулили, поджали хвосты и поспешно полезли на потолок, пауками исчезая в проходе наверху...
Если в мглистом провале, среди черноты УЖЕ клубится что-то еще чернее, обретающее плотность, вначале не заметное, но когда его увидишь, уже не ошибешься...
То дело плохо.
-Баррык — тихо ругнулся я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не двигаться. Я знал, что убегать бесполезно.
Потому что с этим я уже сталкивался, и помнил, что после встречи вполне можно выжить. Хотя вылечить шрамы до сих пор никто не смог.
* * *
Тьма в проходе забурлила и сгустилась, превращаясь в подобие человеческой фигуры из черного дыма. Най широко открыла глаза, а потом попыталась сделать шаг вперед.
-Не шевелись. — Твердо сказал я, удержав ее. — Ты видишь иллюзию. Стой!
Мне пришлось еще крепче схватить ее за плечо. Девушка тяжело дышала, зрачки были расширены, меня она почти не слышала.
Тьма приблизилась к нам, напоминая очертаниями человека в плаще с капюшоном, в глубине которого точками горели алые глаза. Впереди него, словно аура, незримо катилась волна липкого страха. Самыми плотными на вид были руки — до мерзких мурашек знакомые, с длинными пальцами и блестящими черными когтями.
Никто не удосужился придумать этому существу название. Я прозвал его 'иллюзион'. Оно питалось эмоциями, которое вызывало само, давая человеку увидеть то, что он хочет, что любит, или чего боится. Самой сладкой для него — и кто бы сомневался — была боль. Сейчас оно заинтересовалось нами. Именно заинтересовалось, так как пока не думало набрасываться и впиваться когтями в чужую плоть.
Очевидно, морок для девушки рассеялся. Най вздрогнула, резко втянула воздух и судя по всему, собралась удирать за горизонт.
-Даже не думай бежать. — Процедил я, двигая лишь губами, и по-прежнему держа ее руку. Она замерла рядом, тихонько съеживаясь.
Оно подплыло ближе, почти вплотную. Вытянуло руку в сторону лица Най, провело ладонью в воздухе, словно считывая, наклонило к ней голову. Принюхалось, присмотрелось, и потеряло интерес.
А вот мне эта сволочь уделила больше внимания.
Обе руки замерли вблизи моего лица, так что я ощутил идущий от них жар, как от углей. Детские воспоминания нахлынули волной, хотя я и пытался отшвырнуть их подальше.
Оно продолжало мне их внушать.
-Мы с-с-с тобой вс-стреч-чалис-с-сь, эльф-феныш-ш-ш. — Тихо, на грани слышимости прошипел иллюзион на моем родном языке. Да помню я, что мы встречались. Шрамы на плече опалило жаром, я стиснул зубы, чтобы не завыть, и невольно отшатнулся.
Он с натугой втянул воздух.
-Надо ж-ш-ше, поч-ш-ш-ти оправилс-с-ся.
Я продолжал гордо изображать статую из бело-зеленого мрамора, зная, что если отвечу или пошевелюсь, будет хуже. По собственному опыту знал. Тем более что у меня к его видениям, похоже, уже был иммунитет.
Иллюзион издал что-то вроде свистящего смешка и отодвинулся от нас. Что?
Он... не тронул нас? Просто посмотрел? Это что, оказывается, нужно просто замереть и ждать!? Ладно... неважно. Главное, что мы будем жить дальше, а подумаю я над этим потом.
Я вдруг осознал, что спутница уже сама держит меня за руку, а я сползаю спиной по стене.
Шхатт дартраш, да сколько можно!?
Иллюзион отступил, и во тьме ярко блеснули его глаза. Блеснули и погасли, а после этого он развеялся в воздухе.
Я попытался опереться на стену и отдышаться. Перед глазами все еще плавало то, что он напоследок заставил увидеть. Он не мог внушить мне видений, зато смог покопаться в моей памяти...
* * *
Эльфийские дети растут так же быстро, как и люди, достигая внешней зрелости за двадцать лет. По нашим меркам это очень быстро, но, наверное, не зря. Мы таким образом не остаемся беспомощными на долгий срок. Хотя наше собственное совершеннолетие наступает гораздо позже, чем растущий эльф начинает выглядеть на шестнадцать или восемнадцать человеческих лет, потому что по разуму он для нас остается ребенком.
Я тогда не дорос до подростка даже по человеческим меркам. Мне было двенадцать, и выглядел я на столько же. Я заблудился в пещерах после очередного нашего забега за яблоками и убега от собак, потерял из виду друзей, и около часа, как глупая овца, ходил и звал на помощь, а эхо далеко под землей разносило мой голос. Мне было холодно, я догадывался, что обогнал друзей и зашел слишком далеко, и что, может, кто-нибудь через много лет наткнется на мои молодые кости, причем, скорее всего обглоданные. Меня такой поворот событий не устраивал и я продолжал кружить по пещерам, то и дело возвращаясь к одному и тому же месту.
