Подняв тяжелую штуковину, я встал и замер на месте, пытаясь вспомнить, как сегодня утром на разминке двигались два наемника, у порога постоялого двора,. Кажется, вначале они двигались как-то медленно, словно лениво. Разминались, значит.
Попробуем и мы. Как он располагал ладони? Так? Нет, неудобно, не то, скорее вот так...
Первые два взмаха получились неуверенными. Я чуть не споткнулся, остановился, и снова наморщил лоб. Вначале круговое движение снизу, как бы из под правого бока, потом развернуть стопы, переместить пальцы поудобнее и как копьем ударить сверху, слева. Так... Попробуем ещё раз. И ещё.
Со второго раза получилось, вроде как легко, да и двигаться по этой мягкой траве, глушащей шаги, было одно удовольствие. Получается! Я от радости заскакал по всей поляне, остро отточенным лезвием размашисто отсекая листья у низко расположенных ветвей и вспоминая рисунок чужого боя наемников. Кстати, меч одному из них нужно не забыть вернуть до утра...
На очередном заходе, вместо того чтобы укоротить куст жимолости, лезвие с коротким лязгом прошлось по другому, ловко подставленному клинку. От неожиданности я отпрыгнул назад, на свободное место, и с мечом едва ли не в обнимку. Не знаю, кого ожидал неизвестный, выходя из кустов, а увидел он застывшего на серебристой траве диковатого мальчишку, со встрепанными вихрами, в потрепанной куртке и нелюдимо блестящими глазами, глядящего снизу вверх настоящим упыренком, а не эльфенком. Усмехнувшись, и продолжая увиденное мной движение — снизу а затем сверху — он стремительно последовал за мной и обрушил удар на мою голову. Я сумел увернуться и отскочить в сторону. Следующий коварный удар сбоку кое-как, в прыжке, встретил мечом, вспомнив, что в распоряжении у меня не только собственные руки. От скрежета нападающий поморщился, и сменил тактику. Едва заметное, легкое движение — и меч вылетел у меня из руки в траву, а запястье словно выкрутили. Тут же меня подножкой свалили на землю.
-Ай!
-А ты не уступай! — Парировал наемник, с заинтересованной усмешкой держа оружие у моего горла. Не убирая его, протянул руку за вторым мечом и вложил в ножны на спине, не глядя и с такой легкостью, что я вздохнул — куда там мне?
-Ну? — склонился мужчина надо мной. — Попался, ворюга мелкий? Вот ......, дети! Цветы жизни! Так и хочется их задевать или в воду или в землю... Тебя кто учил у честных наемников оружие воровать? Сразу видно, что учитель бездарь. Или ты вообще самоучка?
Я сверкнул на него глазами, зашипел и попытался извернуться, но острый кончик меча неумолимо впился в кожу. По-мо-гите...
-Я не крал. — Прокряхтел я на стандартном наречии, которое, как и многие местные эльфы, знал как второй родной язык. — Я только на время взял, а что, жалко?
-Жалко? Жалко ли станет тебе, если я оттяпаю и унесу с собой твою ногу? — Дернул он бровями и поднялся, убирая меч от моей шеи. Я с облегчением выдохнул и пошевелился.
-Так вы никому не скажете?
-Почему это?
-Ну... вам же это зачем?
Наемник хмыкнул. Я же был уверен в том, что если какое-то дело не сулит ему деньги, наемник за него не примется, а выдавать какого-то шкодливого эльфа, ухитрившегося стянуть верную бритву, вообще ниже его достоинства.
-С чего тебе вообще вздумалось воровать оружие?
-Можно подумать, вы не видели. — Я сел и тихонько отполз назад на пятой точке. Он, сидя на корточках, пристально следил за мной, но вставать не торопился. Да и вообще, судя по всему, наёмник пребывал в мирном расположении духа. Я откашлялся и пояснил то, что и так нетрудно было понять: — Потренироваться хотел.
-Разве тебя не должны обучить обращению с оружием?
-Не обязаны учить. — Фыркнул я. — Тем более, тетя хочет, чтобы я вёл торговые дела. Растит себе помощника. А я хочу уйти в телохранители! И пойду!
-Так скажи об этом родителям, разве только тетя все решает?
Я посмотрел на него зверьком и опустил глаза, так что слов ему не потребовалось.
-Аха, ясно... — Наемник огляделся. — Вот что, малый...
-Мне почти пятнадцать! — Вставил я. Он смерил меня взглядом.
-Для меня — малый, и будешь им хоть в тридцать, пока не научишься хотя бы держать в руках эту железяку. — Он ткнул себе за спину. — И не перебивай меня! Ты, значит, хочешь обучиться владению оружием?
Я кивнул.
-Твой дом здесь? Здесь ты живешь?
-Последние пять лет. До этого жил в столице. Потом тетя переехала и взяла меня с собой.
При этом мою малолетнюю сестру тётушка оставила в эльфийском городе, и все это время я мог с ней только переписываться, да встречаться раз в год.
-А что тогда терять? Характер у тебя интересный, далеко пойдешь. Хочешь — собирайся и завтра уходи с нами. Попутешествуешь, научишься толково драться, и возвращайся в столицу.
Я вытаращился на него. Это как!? А если меня начнут искать, а если тетя поднимет переполох, а если...
-Не беспокойся, тете записочку черканешь, где все распишешь. В двух экземплярах. И как-нибудь там зачаруй их, что ли...
-Зачем?
-Как думаешь, что делает женщина с письмом, которое ей не нравится?
Я прикинул и кивнул. Тетя созданный стихийник, что говорит о твердом характере, да еще и огневичка. Хорошо, если вторая половина дома уцелеет.
Наемник продолжал:
-Так что послезавтра утром, если согласен, приходи к постоялому двору, когда мы будем уезжать. А теперь лучше иди в город. В лесу по ночам лучше не бродить.
Я немного посопел, одевая сумку на плечо, и ушел, не оборачиваясь. Только буркнул хмуро и смущенно.
-Спасибо.
Вслед мне полетел смех.
-Погоди благодарить, придет время, когда ты проклянешь этот день!
Я упрямо зашагал к городу. И само собой, за час до нужного времени, я уже торчал у ворот постоялого двора...
То ли едва заметное движение в кроне деревьев, то ли мое собственное движение, меня разбудило и заставило открыть глаза в темноту.
Некоторые, проснувшись посреди ночи сна, могут повернуться на другой бок и спокойно досматривать сны. Но я знаю, что сейчас не сомкну глаз, взбаламученный воспоминаниями.
Поднялся, отбросив одеяло, сел. Потянулся, хрустнул костяшками пальцев. Протяжно зевнул и решил пройтись к воде, посидеть на берегу.
Стоило отойти шага на три, как оставшаяся лежать девушка вздохнула во сне и замоталась в одеяло с головой. Осмотрев этот произвол, я сердито сплюнул, ибо понял, что укрываться мне уже нечем. Развернулся и пошел к воде, на ходу сдирая с себя одежду.
Тихо вошел в неподвижную воду, осторожно ступая по дну, и остановился только тогда, когда она холодом поползла вверх по спине от поясницы. По гладкой поверхности темными полосами на голубоватом серебре побежали неторопливые круги, качнули скупую поросль прибрежных камышинок, раздробили отражение полнеющей луны. Я закрыл глаза и развел руки, положив ладони на поверхность. Глубоко вздохнул...
Меня окружило тихое, полусонное ночное спокойствие. Мимо пролетела сова, бесшумно разрезав крыльями воздух. За спиной ухнула ее сестра. Дальше по течению, ближе к подвижной воде плескала хвостами рыба.
Я медленно поднял руки, запрокинул голову... и разлился на много саженей по пространству, залитому призрачным светом. С пальцев срывались прозрачные хрустальные капли, падая на поверхность, пускали сеть дробных кругов. Вода дрожала и щекотала кожу.
Среди кустов проплыли и застыли крупные круглые зрачки, отсветив зелёным. Карул застыл, с сомнением пробуя воздух острым носом — стоит подойти, не стоит? Перебрал задними лапами. Я ощущал и видел его со всех сторон: небольшого, с волчонка-однолетка, большими, ловящими каждый звук ушами, настороженно поворачивающимися по сторонам независимо друг от друга. Я не хотел сейчас как-то отпугивать и отгонять его и зверек, почуяв это, осмелел. Он выбрался на край поляны и присел, любопытно наблюдая за мной, на первый взгляд неподвижно застывшим по пояс в воде. Небольшой, этот длиннохвостый зверёк мог показаться добычей многих лесных жителей, хотя сам был опасным хищником. Юрким, гибким, вроде ласки.
Я глубоко вздохнул еще раз, окончательно растворяясь в окружающем пространстве...
Листья шевельнул легкий ветерок, прокативший волну шелеста по кронам и утихший так же неожиданно, как и появился.
Над водой, словно резвясь, пронеслась пара летучих мышек, колыхнув слабый парок тумана, что начал клубиться над зеркальной поверхностью.
Вздох...
Вместе со мной вздохнула вода.
Карул, почуяв необычное, фыркнул, развернулся и опрометью скрылся в темноте, решив поохотиться в другом месте, подальше. Прошуршала земля, приминаясь маленькими лапками.
Конь очнулся ото сна. Переступил на месте, насторожил ушки, тоже ощутив дуновение воздуха при отсутствии ветра. Но, не ощутив больше ничего подозрительного, успокоился.
Я вздохнул еще раз, спустя какое-то время, провожая уходящий ветерок. Потихоньку собрался, стянул сознание и вернулся в воду. Опустил руки, рассеянно поводил ими по воде, собирая мысли. Тело пело, прекрасно отдохнувшее, и наполнившееся искрящейся, живой силой до макушки.
Не сразу, как начал постигать родную магию, я осознал, что никогда не следует вырывать силу. Ею нужно проникнуться, пропитаться, слиться с ней в расслаблении, и она сама наполнит тебя, как вода впадинку.
Я сдвинулся с места и с наслаждением поплыл, рассекая спокойную воду, и не тревожа ночь кощунственным плеском. Усмехнулся, вспомнив, как едва не утонул раз, лет в семнадцать, когда встретился под водой лицом к лицу со стрыгой. Мда... Ушел под воду, вынырнул, вздохнул, окунулся еще несколько раз, и принялся осторожно продирать волосы, отмывая их от забившейся пыли.
Как хорошо...
Впрочем, мои мысли уже не были такими гладкими, когда я через некоторое время вылез на берег. Холодно, ...... ! Не рискнув отбирать у скорчившейся под одеялом девушки ее самую ценную, на данный момент, вещь, я завернулся в плащ, некоторое время под ним погрелся, а потом пробормотал наговор и минуту исходил паром.
Задумавшись, полез в ножны, которые перед сном отстегнул от пояса, и вытащил меч, отобранный вместе с ними у разбойника. Пробежался пальцами по изогнутым строчкам рун. Это я уже потом узнал, что руны являются маяком для владельца, что и позволило наемнику почуять кражу. Может, иначе он бы меня и не нашел; талант тащить все плохо лежащее и просто лежащее проснулся у меня с детства. Значит, это лезвие заговорила сама Артан, по словам жителя большой дороги... Интересно только, откуда он сам это знает. Уж не от хозяина ли? Хорошими они были ребятами, Сейлан и Драгомир. И меч, который я сейчас держал в руках, когда-то принадлежал Сейлану.
Чтож, наставник, теперь я сохраню его. Думаю, тебе бы понравилось, что твой меч в итоге оказался именно у меня.
Глава 9.
Най.
Я снова дремала, уткнувшись носом в спину эльфа. Похоже, такой вот сон в седле у меня входит в привычку. Ну, зато удобно, да и 'подушка' не возражает.
Хотя от поездок на седле уже так болит все ниже пояса, что скоро придется учиться ходить на руках!
Динар вслух размышлял, что в городе нам нужно в первую очередь. Именно нам, а не ему. Поразмыслив утром, которое мудренее вечера, мы решили, что пока я остаюсь при нем, и мы тихонечко перемещаемся к темным эльфам, по крайней мере, в их сторону. А раз так, то неплохо бы обновить багаж путника, ранее рассчитанный на одного.
-Для начала мне нужно все, нажитое непосильными трудами... сбыть барыге. В смысле скупщику... Впрочем, без разницы. От нажитого нужно избавиться. Потом найти место для ночлега... хм-м... желательно бы тебе плащ потеплее прикупить, и, так уж и быть, походное одеяло...
М-м-м... я довольно зажмурилась и мурлыкнула. Хорошо же, когда о тебе кто-то заботится...
-...А то задолбала уже моё отнимать.
Придушу этого эльфа!!!
Мой тихий рык, точнее пародию, он не оценил.
-И потом потихоньку двинемся в сторону эльфов. — Заключил он.
-Ты так говоришь, будто в запасе куча времени.
-Так и есть. Мы ведь точно не знаем, что делать, куда деваться, так ли уж все плохо обстоит на данный момент. Так что в городе мне нужны еще и сведения. Но пока что смысла лететь, сломя голову, нет. Война ведь еще не началась.
-Откуда ты знаешь?
-Слухами земля полнится, ты разве не знала? — Хмыкнул ушастый.
-Скорость стука сильнее скорости звука, так у нас говорят. А где город-то?
-Скоро...
Мне надоело висеть на нем дохлой тушкой, уткнувшись в спину, и я решила осмотреться, причем вовремя.
Мы как раз выезжали на открытое, и я едва сдержалась, чтобы не заплясать на седле или прямо на эльфе от радости, потому что лес мне уже давно осточертел. Конь ступал по дороге, поворачивающей дугой, и перед нами, за поворотом особенно густых деревьев в окружении молодой, буйной поросли, открывалось то самое поле, которое я заметила еще вчера, когда стояла над обрывом.
Это была все-таки пшеница.
Я улыбнулась и встрепенулась, сама не зная отчего. На сон немного похоже...
Огромное поле, разлившееся морем. Золотые колосья шелестели под ветром, пускавшим по полю волны, терлись друг о друга и издалека манили ярким цветом. Интересно, кто же додумался сеять ее здесь, вплотную к лесу и волкам? Не считая прочих его обитателей, куда более опасных. Но, это его дело. Или их, тех, кто будет собирать эту пшеницу, с серпами в руках, мечами при поясах и магами в охране.
Хм. Кстати, о мечах.
Вчера, перед тем как дать мне поспать, Динар долго выспрашивал, как я нарыла клинок в сумке. Я ответила, что он и так оттуда торчал, рукояткой вверх. Эльф не поверил, я разозлилась и этим мечом попыталась его прирезать.
Не удалось.
Зато эльф поверил.
И рассказал интересную историю, что стянул эту железяку уже давно, в пику одному скромному градоправителю, решившему, что городская пошлина должна зависеть не от ввозимого груза, а от расы, и чем длиннее уши, тем, соответственно, увесистей дань. А еще вздумавшему невесть зачем таскать при себе этот меч, разъезжая в карете с закрытыми окнами.
Эльф прикинулся плащистым незнакомцем, который спьяну и утра выбирается из нежно любимого чиновником трактира. И споткнулся на пороге, толкнув, собственно, управленца, и едва не испортив всю затею злорадным хохотом. Потому что ножны, крепко положившийся на охрану мужик, только пристегивал, и отстегнуть их было до безобразия просто. Наверное, для боевой ситуации — мерзко хехекнул эльф. Так что упрятать их под плащ, и, поднимаясь из пыли и рассыпаясь в униженных извинениях, удрать, было уже плевым делом. Прежде чем мужик сообразил, что подозрительно легко ему стало ходить: ни за дверь ничего не цепляется, ни в стул не упирается.
Помедлив, эльф презрительно бросил, что уж будь тот мерзкий мужичонка воином, то сразу бы заметил неладное.
Уже потом, как вытащил лезвие из дорогущих ножен, и обнаружил подозрительное несоответствие оболочки содержимому, он выяснил, что меч, как и любое дорогое и добросовестное оружие, заговорен на совесть, и дается далеко не всякому даже в руки. При этом он невесть по какому принципу разбирает симпатичных и несимпатичных людей. Ему он хоть и не обжег руку сразу, мгновенной агрессией, но все равно не дался. Никому из знакомых и тем, кому он его предлагал, он тоже не подошел, так что пришлось его, удачно продав дорогие ножны и приобретя те, что подешевле, таскать вместе с собой. Не выбрасывать же, жалко усилий. И уж точно не возвращать обратно.
