Тинтаурэ сначала обрадовался... а потом сообразил и стиснул кулаки. Обманщик. Враг. И теперь по его же собственной глупости два из Трёх — в его власти. Дурак, стать героем захотелось! Стал, нечего сказать. Злые слёзы готовы были брызнуть из глаз, но вместо этого он изо всех мальчишеских сил набросился на Аннатара с кулаками.
Он бил его кулаками, а майа стоял и смотрел на него — словно и не замечая этого. Потом, видимо, ему надоело — и он шагнул в сторону; позади, совсем рядом, раздался смех балрога, и Тинтаурэ понял, что тот смеется над ним, над его попытками напасть.
Словно во сне, он увидел, как огромная огненная фигура оказалась рядом... и Кольца легли Аннатару в ладонь.
— Спасибо за помощь, Тинтаурэ, — наконец произнес майа.
-Сволочь! — выкрикнул Тинтаурэ. — Скотина! Я ненавижу тебя, я... проклинаю тебя, и никогда, ты слышишь, никогда твоим желаниям не сбыться! Тому, кто идёт через смерть, тому, кто идёт через ложь, кто мучает других — никогда, никогда, никогда! Силой Негасимого Пламени жизни, силой самой Арды — никогда, никогда!..
Балрог снова засмеялся, но Аннатар коротко взглянул на него — и тот осекся, замолчал.
— Не кричи, Тинтаурэ, я и так хорошо слышу, — спокойно сказал майа. — Ты напрасно так переживаешь. Во всяком случае, теперь мне нет смысла брать ваш город, и войны не будет. Осталось заполучить только третье кольцо, но за этим, думаю, дело не станет... Идем. Ты ведь не собираешься оставаться здесь навечно?
Тинтаурэ молчал. Чувство стыда заполняло душу, — и как он теперь посмотрит в глаза Глору? Возвращаться к своим, туда... Нет. Он не сможет. Лучше бы его тут убили, — хоть какая-то добрая слава, а так... Позор, и больше ничего. Додумался...
Он шагнул вперёд, к Лестнице, — мимо Аннатара, не глядя на него.
Он чувствовал спиной взгляд Аннатара — пристальный, странно-сочувственный... потом снова холодная рука легла на плечо.
— Ты не сумеешь выбраться сам. Слишком глубоко...
Тот просто дёрнул плечом, — сбросить руку.
В ответ какая-то непреодолимая сила охватила его, ему показалось на миг — черные крылья... И следом Тинтаурэ ощутил стремительное движение — вверх, вверх, вверх... Все произошло слишком быстро. Когда он опомнился — они тоже стояли на Лестнице, но воздух здесь был уже свежим — они были рядом с жилыми ярусами Мории.
Тинтаурэ покачнулся, — голова закружилась. Подумалось: а Глор и остальные наверняка уже ушли... сколько он тут ковырялся? долго, времени много прошло... И снова стало отчаянно стыдно: сбежал, никому не сказал, его искали, наверное, о нём беспокоились... а теперь — всё, и Эндорэ затопит Тьма, и ничего уже не будет...
— Хочешь — я заберу тебя с собой? — неожиданно спросил майа. — Я не представляю, как ты покажешься на глаза Глору и Келеборну с Артанис.
-Всё равно узнают, — глухо отозвался Тинтаурэ. От этого _понимания_, от того, что Враг его понял, стало ещё тяжелее. — Нетрудно догадаться, кто был тот самый кретин, что отдал Кольца Врагу чуть ли не в руки.
— Пойдем, — сказал майа. — Пойдем вверх. Здесь есть и еще один выход. Там, наверху...
Майа взял его за плечо — крепко, не освободиться — и пошел по Лестнице вверх.
Тинтаурэ потащился следом, — а куда было деваться. Почему-то вспомнилось: давно, ещё до всего этого кошмара, он приставал к Аннатару, чтобы тот научил его делать светящиеся травинки... Отсюда — с этого берега жизни — такое казалось теперь почти нереальным, как сон: приснился, и нет его.
Шли долго, мучительно долго — но почему-то Тинтаурэ не уставал физически; должно быть, майа вливал в него свои силы. На душе от этого, однако, легче не становилось.
Лестница постепенно делалась все уже, уже, воздух — холоднее...
И вот, наконец, наверху забрезжил свет, и через несколько лестничных витков они наконец вышли на маленькую, открытую всем ветрам площадку на склоне горы.
Вид отсюда открывался такой, что у Тинтаурэ сразу захватило дух.
Вокруг лежали облака. Белоснежные, до горизонта... в их прорывах виднелась земля по восточную сторону горного хребта. Ярко, нестерпимо ярко сияло солнце на голубом небе.
Он на миг даже забыл обо всём — о том кошмаре, который он сам устроил и себе, и всему Средиземью... и от этого чуть позже только стало больнее.
-Зачем ты всё это делаешь? — спросил он Аннатара. — Ты что — не видишь всей этой красоты? Зачем тебе власть, зачем тебе все эти Кольца, орки, балроги? Неужели нельзя просто жить, просто наслаждаться всем этим, без всяких задних мыслей, да и передних тоже? Что за дурь такая — освободить Моргота? Ведь без него же так хорошо! Ну оставь ты Эндорэ в покое!
Глаза майа сверкнули — похоже, Тинтауре, что называется, задел его за больное.
— Лучше бы ты помалкивал, Тинтаурэ, об этом, — проговорил он. — Если бы я хотел власти — не провел бы тысячу лет, бродя неузнанным по Эндоре...
Облик его изменился вдруг — распахнулись огромные черные крылья, и Тинтаурэ не успел ни возразить, ни отреагировать — как вдруг оказался в воздухе, и вся эта красота, облака, зеленая земля в прорывах внизу — оказалось вокруг, и они стремительно летели через белые волокна со всех сторон...
От этого захватывало дух, — так было прекрасно. Полёт... такое не снилось ему даже в самых лучших снах, и если бы не... не то, что он — в руках Врага, всё было бы просто отлично. А так... И только замирало что-то внутри: всё-таки эх и огромная же высота, и если его не будут держать, — долго-долго падать вниз...
Они некоторое время летели вдоль хребта на юг — а потом вдруг поднялись еще выше, так, что горные пики оказались внизу; холода Тинтаурэ не чувствовал — должно быть, майа защищал его.
Потом начали снижаться, и, когда они миновали кромку облаков, он сразу же увидел сверху — у реки — Эру, какое же оно огромное, даже сверху, это полчище... И как оно близко к городу, а сам город — такой маленький, крохотный...
У Тинтаурэ сжалось сердце. Он думал, что город давно уже взят, — точнее, запрещал себе думать об этом. А тут... оказывается, весь этот ужас был ещё впереди.
Земля стремительно надвинулась, надвинулся вражеский лагерь — и вот они уже стоят среди высоких серых шатров, и вокруг — многоголосье, чужая речь, люди, люди, кони... И орки. Этих он узнал сразу, хотя никогда не видел раньше. Огромные твари со злобными, искаженными мордами.
-Гадость какая! — не выдержал Тинтаурэ. — И как может нормальное существо с ними вообще рядом быть? Убивать их, тварей, и больше ничего!
При появлении майа, однако, орки — сколько глаз хватило увидеть — попросту грохнулись ниц; Тинтаурэ ощущал исходившие от них волны страха. Люди вели себя совершенно иначе — не отреагировали вообще никак, только несколько, кто был рядом, улыбнулись им: и Аннатару, и Тинтаурэ. А майа пошел вперед, не отпуская плеча Тинтаурэ.
Когда орки повалились на землю, Тинтаурэ на них взглянул — с презрением, потом даже с интересом. Надо же, боятся всё-таки.
-Куда ты меня тащишь? — спросил он у Аннатара. —
— Подождешь вместе с вашими, — ответил майа. — Там есть один из молодых, что был с Келебримбором — ты его знаешь... Скоро я отправлю их всех обратно — тогда и ты вместе с ними пойдешь.
-Обратно?! — возмутился Тинтаурэ и даже остановился. — Я тебе что — шкатулка для Колец, использовал и выбросил? не пойду я ни в какое обратно! Я твой пленник, и всё тут!
— Остальным так и скажешь, — спокойно ответил майа, — чтобы потом на меня не возводили, что я воюю с детьми.
Он остановился и, подтолкнув Тинтаурэ к какому-то человеку, сказал:
— Пусть побудет пока с их людьми. Захочет — можете и к Келебримбору пустить. Только смотрите, чтобы ничего не учинил. Мальчишка шустрый.
Тинтаурэ исподлобья проводил его взглядом. К Келебримбору, как же. Осталось только королю доложить, что он прохлопал его творения.
Майа ушел — и Тинтаурэ оказался среди людей в темной одежде. К нему шагнул один из них, молодой по виду, похожий на эльфа. Смертных Тинтаурэ приходилось видеть редко... черты лица у людей оказались явно более грубыми, чем то, к чему он привык.
— И куда бы тебя теперь деть? — задумчиво спросил человек. — Тебя как зовут-то?
-Тинтаурэ,— с неприязнью отозвался тот. — И запомни, я тебе не вещь, чтобы меня "девали"!
— Не злись, — довольно миролюбиво ответил парень. — Ваших много — с Келебримбором были. Но они все спят, ты там со своими страхами изведешься, на них смотреть. Ладно, пойдем... Посидишь пока с нами. Родители-то есть у тебя в Эрегионе?
-Пока что ваши орки их не съели, — буркнул Тинтаурэ. — У тебя вообще голова есть — рядом с орками служить?!
Он пошел куда-то между шатров — люди провожали эльфенка взглядами.
— Да, твари неприятные, — согласился парень. — Но со своими сородичами в ущельях Мглистого они справятся лучше людей.
-Вы что — на своих их натравляете? — скривился Тинтаурэ. — Чтобы сами друг друга пожрали?
— Какие они нам свои? И те, и другие — зверье. Только одни — зверье прирученное, другие — дикое, злобное. Вы же сами последние годы их нападения постоянно отбивать вынуждены.
-Мы никогда бы не стали такую гадость приручать! Таких травить надо, как... как насекомых вредных, и всё! А этот ваш с ними возится, они перед ним на колени бухаются, а он, небось, и рад! Тоже мне! Да если бы меня такая гадость обожала, я не знаю... меня бы стошнило!
Парень пожал плечами.
— А лучше бы люди гибли, когда надо "травить"? Ладно, к вопросу о тошнить... Есть будешь?
-А еду вы у кого украли? — огрызнулся Тинтаурэ. — По дороге?
— Еда наша, — серьезно сказал парень, — у нас все налажено, мы местных не обираем. Дракошек мелких видел уже? На них возят.
-Дракошек, — протянул Тинтаурэ. — Нет, не видел. А что, они такие же огромные и жуткие будут, когда вырастут, как Анкалагон Чёрный?
— Нет, это другая порода. Эти мелкие так и остаются. Да и в крупных никакой жути особой нет. Они в небе красивые, — парень мечтательно улыбнулся, — летают маневреннее коней.
Тинтаурэ некоторое время шёл молча, по дороге оборвал какую-то травинку... Сжал её в ладонях, сосредоточился, закрыл глаза — и когда открыл их, то случилось чудо: зелёная травинка — от корешка до верхушки — покрылась серебристым светящимся налётом.
— Надо же, — как-то по-детски удивился парень. — Как ты это делаешь?!
Тинтаурэ несколько мгновений смотрел на травинку, затем резко отбросил в сторону.
-Приснилось однажды, как будто я это умею. Не знал, как сделать наяву. Пристал к Аннатару — тот сказал два слова: чары облика. Я попробовал — получилось. Скотина.
— Не сходи с ума, — посоветовал парень, — ничего страшного не будет. Может, и вовсе вернет он Келебримбору эти кольца, как сделаем дело. У нас хоть и хватает своих эльфов, да только эти, ваши, иначе ни к чему.
-У вас — эльфы? — Тинтаурэ аж остановился. — Вы их что, на корм оркам разводите?!
— Небо, ну что ты несешь?! — парень тоже явно возмутился словам эльфенка. — Откуда у тебя в голове такие бредни?!
-Да все знают, что ваши орки жрут нас! Тоже мне новость!
— Дикие кого угодно сожрут. Они и друг друга жрут, когда добычи нет. А у нас и вовсе орки не в почете. Я имел в виду — квенди, которые живут в наших землях. Таких много.
-Сказки мне не рассказывай, ладно? Квенди у них живут! Все знают, что там, где тёмные — там сплошные орки! Ну, ещё и люди, которые Врагу служат. Ты-то сам — как ты додумался Врагу служить?
Парень пожал плечами.
— Родился, — просто сказал он. — И как-то не жалею.
Тинтаурэ посмотрел на него снизу вверх: до него вроде бы что-то начало доходить.
-А тебе сколько лет?
— Шестьдесят семь, — сказал парень. — А тебе?
-Тридцать восемь, — сознался Тинтаурэ. — По вашим меркам, мало.
— Люди смертны... Мы живем примерно столько же, сколько нуменорцы — лет триста обычно. А вот другие народы лишены и этого. У них в шестьдесят уже считаются стариками, и редко кто переживает порог восьмидесяти. И умирают в болезнях, не умея справляться с ними, и от слабости, от немощи... Думаешь, это справедливо?
-Таков дар Эру — значит, так правильно, — подумав, отозвался Тинтаурэ. — А нуменорцы — потомки Трёх Племён, их направляли наши, Калаквенди, и потому благословлены они меж народами.
— Угу, угу... — парня аж передернуло. — В южных землях птица такая есть — попугай. По-человечьи разговаривает, только ничего не понимает. Что услышит, запомнит и молотит потом без разбору.
-Эй! — Тинтаурэ сжал кулаки. — Ты смотри, не забывайся, а не то как врежу!
— Смелый какой, — усмехнулся парень. — Уже не боишься, что оркам отдадут на съедение?
-Червяк, и тот смерти боится, — нахмурясь, отозвался Тинтаурэ. — А ты не посмеешь.
— С ребенком воевать — не посмею. У нас такое не в чести, хоть бы ты что угодно говорил и оскорблял нас как угодно.
Тинтаурэ как-то смешно скривился, — видно, не ожидал, думал, что тот ответит как-то по-другому. Постоял молча, затем отвернулся.
-Благородный какой, угу. Ладно, где там твои драконы с едой... а главное — с водой. Меня этот ваш балрог чуть не изжарил. Пить охота...
— Сейчас принесу...
Парень вернулся через некоторое время, умудрившись притащить две полных дымящихся миски, и две кружки с каким-то напитком. Уселся прямо на землю, поставил принесенное перед собой. В миске оказалось мясо и вареный картофель, совершенно обычный по виду.
— Держи, ешь. Да не бойся, это не мясо эльфийских младенцев... — парень хохотнул, — баранина это.
Тинтаурэ одарил его неприязненно сверкнувшим взглядом, сел рядом. При одном виде еды понял, что страшно голоден: долгий переход через Морию, пусть и с гномскими харчеваниями, отнял много сил, а тут ещё и его пробежка по Бесконечной Лестнице...
-Короля-то зачем в плену держите? — спросил он, уминая за обе щеки. — Хотите, чтобы он вам всё про кольца рассказал?
— Это ты у Горта спрашивай, — ответил парень, подцепив ложкой картофелину. — А только вчера всем было велено, что если Келебримбор захочет уйти — не препятствовать.
-Никак ловушка, — Тинтаурэ чуть не подавился. — Так-то король вряд ли ему хоть слово про Кольца бы сказал!
— Они все ж таки друзья. Договорились, думаю...
-Были друзья! Пока этот с войском не пришёл, и мы с ним дружили, не знали, кто он!
Парень покачал головой, возразил:
— Все видели. Вчера уже нормально они общались, ваш Келебримбор на него не крысился.
-Это пусть он сам скажет. Он умный, потому и король. Он лучше знает, когда крыситься, а когда лучше промолчать. Тут ещё наши, сам сказал.
— Ничего с вашими не сделается... Завтра поутру все вместе обратно вернетесь. Горт намеревался им память смотреть, пока Кольца не были найдены, а теперь и это ни к чему.
-Сволочь, — в сердцах сказал Тинтаурэ. — К нему бы кто залез, может, узнал бы наконец, как это. Управы на него нету.
— Угу, лучше по старинке — всякие там щипцы раскаленные, пытки, да? По крайней мере, понятнее...
-Лучше — никак! Что ты чушь порешь?!
— Лучше, — согласился парень, — лучше, чтобы противник сам все рассказал. Да только не всех же можно убедить словами.
