Дверь не была заперта — здесь, в Ост-ин-Эдиль, это вовсе не было принято. Алнар поднялся — и почти сразу же по лестнице, ведущей вниз, сбежала испуганная Лантис — в одном накинутом плаще.
— Что случилось? — она обводила глазами эльдар, всех их она знала давным-давно, всех считала друзьями.
Тарил кивнул, и двое нолдор преградили ей путь, отделив от Алнара. Он медленно прошёл на середину комнаты.
-Я, Тарил, из Верных лорда Тьелкормо, беру на себя честь и тяжкую долю обязанностей короля Эрегиона — до возвращения лорда Келебримбора. И волею своею я приказываю взять предателя Алнара под стражу за то, что отказался он исполнять мой приказ. За деяние сие будет он судим и перед всеми понесёт кару.
— Тарил! — Лантис не поверила своим ушам. — Какой приказ? Какое предательство? О чем ты?
— Они пытали раненого, — ответил Алнар, — а я отказался в этом участвовать.
-Мы отловили Вражьего шпиона, — резко ответил Тарил. — Идёт война, Лантис, и негоже воину Света проявлять мягкотелость в отношении мерзостной твари — оборотня. Взять его!
Лантис от неожиданности замерла в растерянности — и смотрела на происходящее молча. А Алнар швырнул на пол свой кинжал.
— Вы сами предатели, — сказал он. — Не ожидал я такого от тебя, Тарил. И вы все — вам же нравилось издеваться и мучить! Устроили в нашей крепости камеру пыток! Позор...
Один из воинов подобрал кинжал с пола. Тарил не сводил с Алнара горящих глаз.
-Лантис, я разрешаю тебе попрощаться с ним. В следующий раз ты увидишь его во время казни.
— Что?.. — растерянно произнесла она. — Какой... казни?.. Вы что...
-Плата за предательство — смерть — медленно и раздельно произнёс Тарил. — Сегодня он вступился за оборотня, завтра сдаст крепость Врагу. Этого я не допущу.
— Тарил, опомнись! — закричала Лантис. — Что с тобой?! Вы же друзья! Что ты говоришь?!
-Попроси опомниться своего мельдо, — Тарил невесело усмехнулся. — И спроси у него, да, спроси, с каких это пор ему стал другом волк-оборотень.
— Он не друг мне, но пытать раненого — это низко и недостойно нолдор! — резко произнес Алнар. — Вы были как орки! Лучше бы глаза мои высохли, чем видеть, как эльдар стали палачами!
-Лучше бы ты потратил свой пыл на убеждение оборотня сказать то, что от него требовалось, — зловеще улыбнулся Тарил и погладил рукоять кинжала. — Всё, поговорили — и хватит. Увести его!
— Ах ты... — Лантис смотрела на него пылающим взглядом. — Ты... Тарил... Да ты сам предатель! Как ты смеешь!..
-О том, предатель ли я, будет судить Владыка Манве, пославший своё воинство на эту нечисть, которую защищает твой дружок, — спокойно отозвался Тарил. — Не беспокойся, мы доберёмся до всех. И до мальчика, который за оборотня готов эльфам перегрызть глотки. И до самого оборотня. И до его хозяина.
По его приказу двое нолдор заломили Алнару руки за спину и повели к выходу.
Тот не сопротивлялся — только у самого выхода оглянулся на Лантис, и она, готовая броситься на Тарила, замерла, прижав руки к груди.
— Уходи из моего дома, — сдавленно сказала она.
Тарил нехорошо засмеялся.
-Советую тебе подумать, прежде чем становиться в один ряд с предателями.
Он дождался, пока его вассалы покинут дом, и вышел последним. Распахнутая дверь жалобно поскрипывала на ветру, а свет падал наружу, на траву, на дорожку... шаги на которой очень быстро замерли в ночи.
Лантис стояла на пороге, прижав руки к груди — в голове ее звучали мысленные слова Алнара: "Расскажи другим". Сердце стучало, душа заходилась — она не могла поверить в то, что произошло. Как дурной сон... Что с ними случилось?!
К горлу подкатывали слезы, и хватило ее ненадолго — Лантис все же, не выдержав, заплакала, и, уже потеряв над собою контроль, бросилась бежать вдоль домов — туда, где, через дом, жили ее друзья — у них тоже не было детей, и потому Ланнара не ушла в Лоринанд, осталась вместе с Ниррандилем.
Она бежала — и чувствовала, что слезы захлестывают ее душу; когда она застучала в дверь — уже не могла сдержать рыданий.
— Откройте! Ниррандиль, открой, пожалуйста, это я, Лантис!
Ночь была тревожной и бессонной, — оказалось, не только для неё. Ночь ждала, и... и перед Лантис распахнулась дверь.
-Что случилось?!
Она не выдержала — заходясь плачем, бросилась к Ниррандилю.
— Ниррандиль, они... — слезы душили ее, не давали говорить спокойно. — Они увели Алнара... сказали — он предатель, пожалел врага... Сказали — его казнят... Они вели себя... Они были, как орки, ворвались к нам в дом, дверь снесли... Тарил и остальные... Тарил сказал — он король, он приказывает... Я не понимаю — что происходит?! Алнар не предатель!!!
-Тарил — король? — Ниррандиль растерянно обернулся на жену. — Что ещё за новости! Его никто не избирал, наш король — Келебримбор! И что теперь, что он в плену? Вернётся! С чего вдруг — предатель? Алнар всегда был верным и честным воином. Идём, идём! Надо созвать народ, мы потребуем ответа за всё, что происходит.
— Ох, — Лантис вытерла слезы. — Я не знаю... Не знаю, чем они там занимались, что это за враг такой... Алнар мне не успел рассказать. Надо всем сказать... что они — с ума сошли, Враг ушел, так мы сами друг друга убивать станем, предателей искать?!
Ниррандиль на короткое время скрылся в коридоре. Когда вернулся — в руках у него был факел.
Он вышел на улицу.
-Все на площадь! — позвал он негромко, но слова его, разнесшиеся и по осанве, были услышаны жителями Ост-ин-Эдиль. — Все на площадь, и требуйте ответа от Тарила, по какому праву он провозгласил себя нашим королём!
Его услышали — кто-то, кто еще не спал, отреагировал сразу, кто-то позже — но из соседних домов начали выходить эльдар — и Лантис снова и снова говорила — что произошло, рассказывала про Алнара, что его назвали предателем, что его хотят казнить... Они дождались друзей из этой части города — и уже все вместе пошли к площади, туда, где обычно проходили собрания, и слышали, что вокруг просыпается город, что многие тоже подтягиваются к ним.
Едва они дошли до площади, как поняли: их ждали.
Площадь была озарена бешено бьющимся пламенем факелов, а в центре её стоял, скрестив руки на груди, Тарил.
Вокруг, на равном расстоянии друг от друга, стояли его вассалы.
Ниррандиль выступил вперед — понимая, что Лантис, в смятении, сейчас вряд ли сможет говорить спокойно и четко.
— Что произошло, Тарил? — спросил он. — Я не верю, что Алнар предатель.
Тарил покивал.
-Я знаю, что ты не веришь. О да, в это трудно поверить, — что тот, кто жил с тобой рядом, от кого ты слышал то же, что от любого верного воина Света, вдруг встаёт на сторону врага! Не веришь? Так смотри же! И смотрите все!
Он вскинул руку, и на собравшихся обрушились образы.
Лес. Человек, на глазах перестающий быть человеком, превращающися в волка.
Тинтаурэ. "Отпустите!"
Подвал. "Сколько вас, тварей Врага, уцелело после Войны Гнева?"
Алнар. "Лорд..."
-Итак, вы видели, — ворвался голос Тарила. — Враг ушёл, да, но Враг — остался! Его твари наводняют леса, они прикидываются нами, — посмотрите, всех ли вы знаете из тех, кто стоит нрядом? Обернитесь, — не мелькнёт ли четвероногая тень за поворотом? Вы думаете, это ваша собака, быть может, соседская? От Врага нет защиты, нет спасения! Он делает всё для того, чтобы мы думали — так. Но мы не позволим ему запугать нас. С нами Свет, с нами — прощение и благословение Валар, и мы вычистим ту заразу, которая заползла к нам со стороны Мордора!
К нему приступили его вассалы, вскинув факелы.
— Не так! — закричала Лантис, бросившись вперед. — Вы не так показываете, а я видела все! Вы пытали его! Вам это нравилось! Вы его жгли факелами, а он был ранен, он не мог сопротивляться, и вам нравилось это, тогда Алнар и сказал, что не будет в этом участвовать! Ты лжешь, Тарил!
-А ты там была? — Тарил сделал к ней широкий шаг. Он был намного выше ростом. — "Нравилось"! Да, мне нравится, когда торжествует справедливость, когда те, кто перегрызал горло мои друзьям, наконец получают по заслугам! "Нравилось"! Отправляйся в Чертоги Мандоса, Лантис, найди там тех, кто прошёл Волчий Остров, и спроси их, знаком ли им волк-оборотень по имени Лис! И послушай, что они скажут!
— Им волки что, по именам представлялись? — спросил у Лантис за спиной Ниррандиль. — Ну ты сказал тоже, Тарил.
-Они узнают своего убийцу! — грозно и ясно сказал Тарил. — Каждый из них, каждый из тех, кто сейчас в Пресветлом Амане наконец вздохнул свободно, кто уже больше тысячи лет живёт с мыслью, что зло — побеждено! Каждый из них будет счастлив узнать, что зло не ушло от расплаты
— По-моему, все это к делу отношения не имеет, — рассудительно сказал Ниррандиль. — Вы допрашивали этого оборотня, ладно. Алнар отказался в этом участвовать. Предательство тут причем? Я бы тоже отказался, не могу я смотреть, как живая тварь страдает, все равно, вражья или какая. Вражья — убить, а мучить сам я не смогу, даже для дела.
-Тебя никто и не звал туда, — резко сказал Тарил. — Если он взялся — надо было идти и выполнять, а не квохтать, как курица над цыплёнком!
— Так откуда он знал, что вы делать будете?! — воскликнула Лантис. — По-моему, вообще нельзя никого пытать, хоть сто раз вражья тварь! Чем мы тогда от них отличаемся?
-Да-да, конечно! — ласково сказал Тарил. — И если назавтра на тебя собирается обрушитсься вражья рать, а у тебя в руках — их разведчик, ты должен погладить его по головке и отпустить, подставить своих под их мечи! Так?
— Слушай, Тарил, — выступил вперед Ниррандиль. — Ладно, я все понимаю. Но никаких казней устраивать мы не позволим. Вы все же не заговаривайтесь. Сроду такого не было, чтобы эльдар друг друга казнили. Еще выдумали!
-Сразу ясно, что ты не жил в Первую эпоху, — улыбка Тарила стала похожа на оскал. — Наказание за измену — смерть! Но ради Лантис я пощажу его. До возвращения короля Келебримбора пребывать ему в заточении. Всё!
— А кто тебя, собственно, провозгласил королем? — осведомился кто-то из нолдор, доселе молчавших. — Ты многое умеешь, но ты не из рода Финве. Что Алнар не предатель, в том все уверены, а вы в последние дни, когда боя не случилось, сами не знаете, куда себя деть. Коли вы его обвиняете, надо, чтобы был суд. Пусть он перед всеми расскажет, как все было, и объяснит, почему так поступил. А решать мы будем сообща, извини. Был бы здесь Келебримбор, его бы волю исполнили, но ты не Финвион, Тарил, при всем уважении.
-И никто из вас — не потомок Финве, — сразу отозвался Тарил. — Но ежели кто лучше меня, кого сам лорд Тьелкормо назначил своим военачальником, сумеет оборонить Ост-ин-Эдиль, я сам признаю его королём!
— Оборона — это одно, — возразил тот же нолдо, — тут спору нет. Но сейчас мы не обороняемся. А потому я говорю — мы хотим знать, как все было, не только от вас, но и от Алнара. Пусть будет суд! Верно я говорю? — он оглянулся на остальных, и Тарил увидел, что остальные согласно кивают.
Тарил оглянулся на своих вассалов, — те замерли неподвижно и ждали приказа.
-Привести, — коротко приказал он. — И глаз с него не спускать!
— А то набросится, — пробормотал в сторону нолдо.
Остальные замерли в ожидании.
Алнара вывели откуда-то со стороны крепостной стены, — видно, из того же подземелья, в котором держали волка. Руки его были связаны, в остальном же... в остальном ничего не изменилось. Пока.
— Алнар, — проговорил, выступив вперед, Ниррандиль. — Мы хотим знать — что произошло? За что тебя обвиняют? Как все было?
-Говори, — поддержал Тарил. — И не забудь начать с начала. С того, как Тинтаурэ ломанулся в лес, как голодный пёс, которого поманили куском мяса.
— Я не буду тратить слов на эти рассказы, — заговорил Алнар. — Я покажу. Смотрите все — смотрите моими глазами, смотрите, что я видел — решайте, был я прав или неправ.
Видение потекло четкими образами перед глазами собравшихся — и вскрикнул кто-то из женщин, увидев, как огонь лижет спину обнаженного Лиса, как кричит он, и рвется из рук нолдор, как огонь пожирает его волосы...
-Да, это правда, — спокойно сказал Тарил. — Это оборотень не хотел отвечать на вопросы.
— Я тоже прошел войны Первой Эпохи! — Алнар заговорил громче. — Я сражался в рядах воинства Феанаро, я был в дружинах его братьев, и никто не посмеет назвать меня трусом. Моя рука не знала пощады к врагу — в бою. Но когда Келегорм приказал нам идти убивать беженцев в Гаванях — я отказался выполнять этот приказ, ибо не было в нем воинской чести. А вы — вы, Тарил, убивали! Вы убивали там, в Гаванях, безоружных женщин! Вы устроили бойню и там, и в Дориате! Вы говорите с презрением о жалости к врагу — да, вы истребили в себе всякую жалость, но не только к врагу, но и к своим сородичам! Я никогда не признаю тебя своим королем, потому что ты убивал женщин и детей. Вы прекрасно понимали, что оборотень ничего вам не скажет! Вам просто нравилось пытать его, вот и все! А я не палач!
-Пойди и скажи это Жестокому, он обольётся слезами умиления, — улыбнулся Тарил. — Он будет счастлив узнать, как легко, оказывается, завоевать сердца тех, кто клялся преследовать убийц Финве! Всего-то надо — состроить из себя беспомощную жертву! Вы думаете, он не мог использовать свою силу, этот оборотень? О нет! Давить на жалость — вернейшее оружие, оно срабатывает безотказно! Тинтаурэ. Теперь — Алнар. Кто следующий?
— То есть у вас было полное согласие, что ли? — осведомился Ниррандиль. — Ему все было нипочем, а вы его пытали вроде как в шутку?
-Он пытался завоевать таких, как этот, — Тарил кивнул в сторону Алнара. — Я же вёл допрос так, как должно феанорингу. Вот и всё.
— Нет, — Ниррандиль поднял факел — и повернулся к остальным. — Хотите знать, что я думаю? Когда у нас под стенами будет стоять Враг — да, Тарил может командовать, он владеет боем, мы все это знаем. Но если мы дадим ему власть сейчас — они такое устроят, что нам и Враг не понадобится. Ну какое это предательство? При чем тут предательство? Пусть даже была бы боевая обстановка, пусть бы этот оборотень знал то, что нам действительно жизненно важно... не все могут заниматься жестокими делами. Нет лорда Келебримбора — мы должны сообща управлять нашими делами, как и при нем всегда было, а у него мы лишь спрашивали совета, когда сомневались. А Алнара надо вывести из их дружины, он все равно теперь с ними не сможет. Он хороший оружейник, вот пусть и занимается теперь оружием, без походов в дозоры.
Тарил властно обернулся на своих.
-А может быть, нам уйти? Пусть защищают сами город при помощи вил и дубинок?
— Вам все равно идти некуда, — уверенно сказал Ниррандиль. — В Имладрисе уже завтра все знать будут, и я что-то подозреваю, что Элронд ваших сумасбродств не одобрит. Хочется тебе так быть королем, Тарил — будь, но, извини, как испокон веков у нас было: ты король, пока мы тебе верим. Так что хочешь быть королем — докажи, что ты лучше прочих.
Тарил мгновение молчал... затем чётко склонл голову и снова выпрямился.
