— Примет, безусловно. Все-таки свои... — Артанис помолчала. — А могут и разделиться. Сообщить своим союзникам-нуменорцам они должны. Правда, могут сделать это и мысленно... Не натравили бы они их на нас, вот чего я боюсь. Потому Кольца и должны быть и здесь, и в Лоринанде.

-Если не король, то кто за этим стоит? И мне более чем странно, что король не знает о том, что творится в его же собственном государстве. Что-то там не так. Надо бы разузнать об этом поподробнее. Из наших никто не добирался туда, — не было желания, с ними в основном имеют дело эльфы Кирдана.

— Материк огромен, — напомнила Артанис. — У Нуменора великое множество колоний. Проверить все сам король не в состоянии, как бы ни желал, даже с помощью доверенных лиц, ибо не найдется их столько, безусловно верных. А богатство, которое можно получить через власть в колониях, привлекает к себе далеко не самых лучших из смертных. Их жрецы уже давно ищут средства и для бессмертия, и для того, чтобы сравняться в магии с эльдар, а лучше — превзойти. Они знают, что это возможно, ведь Враг делал и делает это. Культ Эру изначально был благим, но смертные не слышат фэар друг друга так, как мы. У жрецов чем дальше, тем больше богатства и власти, а это, опять же, привлекает не самых лучших. И можно, прикрываясь белой одеждой, творить зло... А на просторах материка можно скрыть от взгляда государя почти все, что угодно.

-Всё это... не внушает больших надежд на мир в Эндорэ. К сожалению. Нам придётся под любым предлогом отправить в нуменорские колонии разведчиков, иначе, боюсь, мы ничего не узнаем. И это не могут быть эльдар: они слишком заметны.

— Лис? — задумчиво спросила Артанис. — Мысль неплохая, но это означает, что мы доверяемся Аннатару, ибо уж конечно, тот узнает от Лиса все новости. Нет, сейчас он нам зла не желает, и первым нападать действительно не в его обычае. Но он — воистину огонь. Кто знает, как все может обернуться.

Ниррандиль поморщился.

-Вот как раз просить Лиса о таком я бы не хотел: если феаноринги направились на соединение с нуменорцами, то расскажут и про оборотня, покажут, как он выглядит... ну, и так далее. Его раскроют в два счёта. А у Аннатара и так полно шпионов в тех краях... хотя я удивлён, что и они проморгали эту армию.

— А чары облика? Я владею этим искусством не в пример лучше любого из феанорингов. Собственно, они ими вовсе не владеют — жажда убийства убивает и способности к чарам. У меня нет подходящего человека, понимаешь? Такого, чтобы ему можно было довериться.

-И ты хочешь сказать, что сможешь поддерживать эти чары — на огромном расстоянии от Лоринанда, днём и ночью?

— Не так, — поправила Артанис. — Их можно наложить раз и навсегда, запечатлеть, пока я их сама снова не сниму. Мы так делали еще в Валиноре... Мой брат этим любил баловаться. У нас в роду талант к таким умениям, наверное, от ваньяр...

-Навсегда — это очень страшное слово, — заметил Ниррандиль. — В любом случае, пока нужно дать феанорингам добраться... туда, куда они намереваются, а только потом уже кого-то куда-то посылать. Сейчас мы не знаем ничего, а так, по крайней мере, у нас будет ориентир. Да и Тинтаурэ надо несколько прийти в себя, пусть пока побудет с Лисом. Не для ребёнка такие переживания, да ещё и в таких количествах: сначала Мория, потом плен, потом феаноринги.

— Да.

Артанис вздохнула.

— Еще его счастье, что он лишь поверхностно все это увидел, нет сейчас той вражды. Попал бы между жерновами, как в былые времена — не приведи Эру... на каждой стороне — своя тысячелетняя ненависть, а попадают под нее чаще всего те, кто не виноват вообще ни в чем.

Ниррандиль кивнул.

-Каюсь, я поначалу подумал, что оборотень чем-то приворожил его. Но, поговорив с ним, понял: нет, всё гораздо проще. Мальчик обожает собак, и когда он попал в этот переплёт, то там, в плену, инстинктивно кинулся к чему-то хорошему, на что в своей душе он может опереться, чем защититься от окружающего ужаса. Инстинкт самосохранения... Дальше феаноринги только подлили масла в огонь. Я полагаю, что эта болезненная привязанность пройдёт, как только он успокоится и отойдёт от случившегося. Мне трудно сказать, что такое этот Лис, какой он... чуть было не сказал: человек, — Ниррандиль улыбнулся. — Быть может, позднее выяснится, что между ними и вовсе нет, как бы сказать, точек соприкосновения, — тех, которые, вопреки всему, таки нашлись у Аннатара и Келебримбора. Главное, чтобы это не было болезненно...

— Кто его знает, — задумчиво сказала Артанис. — Интересно, он действительно способен ослушаться приказа Гортхауэра?

-Сомневаюсь. Они все там повязаны... по крайней мере, до сих пор я ещё не встречал доказательств обратного. После Войны Гнева, бывало, раскаивались — но именно после того, как тот, кто был главой этой их связи, Моргот, был отправлен за Грань. Сейчас Гортхауэр снова создал нечто подобное.

— Ну, если тот прикажет убить Тинтаурэ, думаю, Лис такого не сделает. Но ведь майа тоже не без головы, надо думать, соображает, кому что приказывать можно, кому нельзя. Общность у них есть, да... Это чувствуется. Правда, нечто подобное есть и у нас...

-Знаешь... мне рассказывали о тех "тёмных", кого находили после Войны Гнева. Они умирали потому, что потеряли эту опору на Моргота, связь с ним.

— Я сама не видела таких, — сказала Артанис. — Рассказы слышала, но концы удавалось найти всего пару раз. Их Семь Городов, однако, выжили, там основная часть — как раз постоянные жители Твердыни. Мне думается, там мог быть ряд таких случаев... с теми, кто особенно сильно привязался.

-Это безумие, — пожал плечами Ниррандиль. — Так, знаешь ли, нельзя жить, если полностью поставить себя в зависимость от другого. От кого угодно. Надо полагать, Валар правы в том, что не живут в Эндорэ.

Артанис кивнула.

— В этом я с тобой согласна. Майа — еще возможно... Но не вала. Вала самим своим присутствием среди эрухини, самим воздействием своим будет отнимать у них свободу. Вала тоже может совершать ошибки. Однако для всех окружающих его мнение будет казаться откровением, единственной истиной... Нет, валар не место в смертных землях. Мне немного жаль Аннатара с его безумной затеей, но я приняла бы это только в одном случае — если бы Мелькор сумел примириться с собратьями и жить в Валиноре.

-Да ты на него самого посмотри, на Аннатара, — он просто воплощение этой их зависимости от Мелькора! Ты не видела, как он говорил о своей затее тогда, у ворот Ост-ин-Эдиль. Да, его жаль, но это жалость не к сильному существу, попашему в передрягу, а совсем, совсем другая...

— Это его личное безумие. Сродни безумию феанорингов, ты не находишь? У тех — Клятва, и все доводы разума перед нею отступают. У этого — Тано.

-По всем ним горько плачут Сады Ирмо, — голос Ниррандиля прозвучал неожиданно жёстко и очень неприязненно. — Да, можно уважать, любить кого-то, но возводить в культ — никогда. Ни одно существо не достойно того, чтобы на него молились, чтобы прощали все ошибки, чтобы ради него выставляли себя перед другими на посмешище, чтобы расстилались перед ним, делали ему в угоду глупости и гадости. Даже самые лучшие не достойны того, чтобы ради них растаптывать свою собственную личность, наступать на собственный Негасимый Пламень в душе. Что уж говорить о Мелькоре!

— Интересно, что бы сам Аннатар ответил тебе. Он ведь не глупец, и отнюдь не безволен.

-Пожалуй, у него не хватило бы ни ума, ни воли отвечать словами. Ответил бы, как Келебримбору — пощёчиной.

— Он к нему, пожалуй, относится, как феаноринги к отцу, — сказала Артанис. — Да. Как к отцу... Хорошо, что феанорингам никто не подал идею вызволить Феанаро из Чертогов Намо. Хотя мысль, должно быть, носится в воздухе. Если можно Моргота — почему нельзя Феанаро?

-Нельзя, потому что Чертоги — это вещь, скажем так, вполне реальная, в отличие от Грани Мира, которую и увидеть-то трудно, не говоря о том, чтобы потрогать. Чертоги — это стены, стоящие на земле Амана. Что же до Грани Мира, то что это, где, как — это нам, Детям Эру, трудно понять. Айнур, должно быть, в этом проще.

— О, если этим придет в голову — будут так же, как Аннатар, биться в стену, пока не проломят ее или пока не погибнут сами. Но я не о том... У нас есть, кроме Лиса, хоть кто-то из людей, кого можно было бы послать в нуменорские колонии? У меня таких, увы, на примете нет.

-У нас вообще со знакомством с людьми... скажем так, тяжко, — до ближайших людских поселений очень далеко. Искать же кого-то на отдалении — верный путь к неудаче. Лис... — Ниррандиль улыбнулся, покачал головой. — Умеешь ты мыслить неожиданно, Владычица. Как я понимаю, тут нужно спрашивать и его, и... его хозяина. И боюсь, как новый король Эрегиона, говорить с Гортхауэром должен я.

— Да, тебе нужно привыкать к этой роли и приучать всех воспринимать тебя всерьез, — кивнула Артанис. — Ты — не Тарил-однодневка, да и Аннатар, кстати, тебя должен прекрасно помнить.

-А куда ему деваться, — усмехнулся Ниррандиль. — Но давай сделаем вот как. Сначала ты поговоришь с Лисом... если можно, то сейчас. А затем уже с результатом этой беседы я позову Аннатара. Посмотрим, что получится.

— Я позову его мысленно, — сказала Артанис, — чтобы не тратить время. Подожди...

Она закрыла глаза, лицо ее расслабилось.

Некоторое время Артанис сидела молча, потом заулыбалась, и, наконец открыв глаза, сказала:

— Он тоже очень удивился. Но говорит, что попробовать может, только мы должны понимать, что эти сведения станут известны и "темным" — Аннатар тоже обеспокоен ими. Странно, правда? Мы такие разные, а боимся одного...

-Ну что ж, — Ниррандиль вздохнул, сжал подлокотники кресла. — Никогда не думал... впрочем, какая разница. Мало ли кто о чём никогда не думал.

"Гортхауэр, отзовись. Это я, Ниррандиль, король Эрегиона."

"Слышу, — отозвался почти сразу далекий, но знакомый голос. — Вот уж не думал, что нолдор наконец сообразят избирать королей по уму, а не только лишь по роду Финве... Рад тебя слышать, Ниррандиль."

"Нолдор не сообразили, — честно признался Ниррандиль. — Это предложила им Артанис, ибо нельзя разорваться на два королевства по разные стороны Мглистого. Вот что, Аннатар... Гортхауэр. Речи феанорингов о воинах Нуменора подлежат проверке: мы опасаемся, что может начаться война против всех, кто не поддерживает феанорингов. Сейчас феаноринги демонстративно покинули Эрегион, потому что эльдар отказали Тарилу в праве быть королём. И есть идея."

"Да, я уже знаю — Лис сказал мне. Мы тоже будем пытаться проверить все возможное со своей стороны, не исключено, что сумеем что-нибудь разузнать. И если в землях Ханнатты станут вспыхивать бунты — этих воинов могут бросить туда. Мы можем первыми столкнуться с ними на поле боя. Хорошо, что мы предупреждены."

Ниррандиль кивнул, хотя Гортхауэр не мог его видеть. Он был очень напряжён.

"Мы проследим, по возможности, за феанорингами, и только после этого Лис сможет отправиться в путь. Артанис даст ему "чары облика". К сожалению, навряд ли я смогу сделать что-то ещё, хотя и хотел бы: раз мы предлагаем эту... совместную разведку, то мы должны и отвечать за его безопасность."

"Чары облика мог бы наложить и я, но лучше это сделать Артанис. Надежнее. Не будет слышно "тьмы". Мы еще займемся обследованием нуменорских фортов и тайных убежищ... с помощью насекомых и птиц..."

"О Эру, ты что, и мух с тараканами подрядил на службу?! вот не лень, право слово..."

Там, вдали, Аннатар засмеялся.

"Тараканов — увы. А вот иных летающих насекомых использовать удобно. Только вы, эльдар, не сумеете: у насекомых зрение совсем иное."

"Ну всё, теперь я буду с особенной тщательностью бить мух и комаров, — усмехнулся Ниррандиль. — Но я не о том. Эта разведка пойдёт в интересах и нас, и тебя. Отвечать за безопасность... увы. Это уже почти война."

"Кому, как не мне, это понимать. Лис будет в большой опасности."

Ниррандиль опустил голову.

"Я был бы рад найти другой способ, но я его не вижу."

"Я тоже, увы. Одними мухами здесь не отделаешься."

"Хорошо. Есть ещё одна сложность... которую зовут Тинтаурэ. Конечно, пока феаноринги не доберутся до места, Лис никуда не поедет, но, боюсь, у мальчика серьёзная душевная травма, и... в общем, будет непросто."

"Еще бы. Но Тинтаурэ нужно привыкать к мысли, что не все в мире делается по нашим желаниям. Нарья выбрало его... боюсь, ему скоро придется убедиться, что такая избранность приносит тягот куда больше, чем счастья."

"Он повзрослеет. Он уже повзрослел. Но сейчас — ему надо отойти. Время пока есть."

"И пусть учится владеть Кольцом Огня. Способности у него есть, их нужно развивать. Эту силу можно использовать не только как оружие, но и во благо — Келебримбор знает, как это делать, мы в свое время много говорили об этом."

"Келебримбору будет чем заняться, — сдержанно отозвался Ниррандиль. — И последнее... У меня есть вопрос к тебе. Точнее, это больше просьба. Я сильно подозреваю, что ты откажешься, но всё-таки я бы хотел тебя попросить, поскольку я король Эрегиона. Если — точнее, когда — ты задумаешь освобождать... Мелькора, дай знать."

Аннатар ответил не сразу.

"Вы и так почувствуете. Кольца почувствуют это. Скрыть я не смогу."

"Хорошо, я понял... В таком случае — у меня всё."

"Если понадоблюсь — зовите", — ответил Аннатар, и голос его затих.

...Бой был долгим и упорным: нуменорцы зажали ханнаттский отряд в ущелье, перекрыли оба выхода и методично отстреливали всех, кто пытался прорваться. Уцелевшие хотели уйти по крутому склону, поросшему лесом, — нуменорцы обрушились на них, завязался жестокий бой. Вскоре всё было кончено...

Командир отряда, нахмурившись, подошёл к своим, кто полёг в ближнем бою, тронул рукой: да, не помочь... Рядом застонал кто-то из ханнаттцев, — командир коротким движением перерезал ему горло.

Сверху спустились оставшиеся нуменорцы.

-Всё, уходим, — обернулся он.

— Командир, — раздался вдруг слабый голос. Один из нуменорцев, только что лежавших без сознания, пытался приподняться — и через несколько секунд ему это удалось. Он зажимал рану на груди рукой. — Помоги... вскользь задело, ничего...

Торнар стремительно шагнул к нему, нагнулся.

-Сейчас, сейчас. Потерпи.

По приказу Торнара воины быстро сооружили носилки: две вырубленные ветки, на них — плащ. Сам он наскоро перевязал рану.

Кто-то из остальных тревожно обернулся.

-Скорее, надо уходить. Как бы не набежала ещё эта ханнаттская мразь.

Нуменорец кивнул. Проговорил:

— Я скоро оправлюсь... смогу сам идти. Быстрее будет. Пошли, опасно...

Назад они шли быстро, настороженно оглядываясь. Путь до форта оказался неблизким, добрались только к рассвету.

Форт был, похоже, построен на века. Стоял он очень выгодно, — отсюда перекрывались все пути в горные ущелья, никто не мог пройти незамеченным. Перед вернувшимся отрядом отворилась тайная дверь, и Торнар отправился к своим командирам: докладывать.