"Не надо, — попросил Келебримбор. — И так тяжело..."
Он открыл глаза.
"Эреллан... я не знаю. Я только могу сказать — если от меня что-то зависит, я сделаю всё, чтобы войны не было... Прощай. И береги себя."
"Подожди! — он попытался схватить его за руку. — Да что же это... Почему — прощай? Ты так говоришь, словно... "
Он замер.
Келебримбор покачал головой.
"Нет. Я не умру."
Он встал, несколько мгновений смотрел на Эреллана — а затем скрылся за пологом шатра.
Там, на улице — ему было неважно, что его видят, что вокруг люди... Он шёл, закусив губу, и знал, что по лицу текут слёзы.
Прощание.
С прежней жизнью, со своими... с Ост-ин-Эдиль.
Он шёл — не видя, куда, ему было всё равно...
Кто-то резко положил руку ему на плечо — еще не видя, Келебримбор узнал: Горт.
И точно — майа стоял рядом.
-Безнадежно... — проговорил он вслух. — Понимаешь теперь?
-Либо там, либо здесь, — голос Келебримбора дрогнул. — И нет никакого третьего пути...
— Приходится искать... — Горт помолчал. — Ну что — будешь делать вид, что мы не позволяем тебе с ним говорить?
-Да теперь уже всё... встретился. Больше не пойду, — Келебримбор наконец поднял глаза. — Я сказал то, что должен был, то, чего не мог не сказать.
— Пошли, — сказал Горт коротко. — Кольца... Есть то, что мы не предвидели. Расскажу.
Он направился в сторону своего шатра.
Келебримбор пошёл следом. Наконец вытер глаза. Расчувствовался... король. Нельзя так...
Они зашли внутрь, и, усевшись в походное кресло, Горт вынул из воздуха кувшин с вином — Келебримбор впервые видел, как он это делает — и два массивных кубка.
— Кольца, — сказал Горт коротко. — Два кольца. Я отнял их у Тинтаурэ. Они лишены силы.
-Что?! — Келебримбор потрясённо потянулся к своим творениям. — Как это? Почему? Что случилось?
— На, пей... — Горт налил из кувшина. — Я еще не сталкивался с подобным. Знаешь, он ведь... Он проклял меня.
-Тинтаурэ? — Келебримбор глотнул вина. — Неудивительно. Не думаю, чтобы тебе это было внове, но... Ты думаешь — из-за этого? Это вполне может быть... Слово — это _сила_...
— Я отобрал их, понимаешь? Он плакал и проклинал меня...
Майа одним глотком осушил кубок.
-Да... — Келебримбор помотал головой, пытаясь поставить мысли на место. Всё это обрушилось на него, как снежный ком... он не ожидал и растерялся. — Дай мне взглянуть на них.
Горт вздохнул.
Помедлил, словно раздумывая — показать ли, нет...
Наконец достал из-за пазухи маленький сверток, развернул — два Кольца лежали на ткани.
Келебримбор медленно провёл над ними рукой. Для этого не надо было быть их создателем, даже голлори, чтобы почувствовать: Кольца замолчали.
Та тонкая живая связь, которую они с Аннатаром создавали между металлом, камнями и Стихиями — пропала, как будто её не было вовсе. Красивое переплетение металла, сверкание граней осталось... но теперь это были простые безделушки... какие у Келебримбора получались сотнями — ДО.
-Проклятие, — ошеломлённо прошептал он. — Не зря я так боялся... боялся стать предателем. Значит, они правы... правы они, а не ты... по крайней мере, в том, что нельзя было отбирать, нельзя было ломать — силой, нельзя было идти против чести... Вот оно как.
— Тинтаурэ, — медленно произнес Горт. — Ай да мальчишка... Он ведь — у нас. Пока. Если бы он стал нашим...
Глаза Келебримбора расширились.
-Ты его ещё не отпустил? Но он же... Ему же страшно.
— Нет. Не отпустил.
Горт побарабанил пальцами по стенке бокала. Давняя привычка...
— Сильный мальчишка, не слабее, чем ваш Глорфиндейл, Эйно.
-Они друзья, — медленно сказал Келебримбор. — Но что ты собираешься делать? Я никогда не слышал, чтобы проклятия имели обратную силу. Что ты хочешь? Ты виноват перед ним. Очень виноват.
— Кто бы спорил... — майа вздохнул. — Я не ожидал такого. Вообще не знал, что такое возможно...
-Ну, почему же, — возразил Келебримбор. — Проклятье Мандоса ведь... как говорится, сработало. Им действительно не удалось получить их Камни, и Клятва привела только к бедствиям, и даже свои стали отрекаться от них... как я. Так что... бывает, да. Но то Намо Мандос, а тут — Тинтаурэ. Он из совсем простого рода, кстати... Мы даже толком не знаем, кто его предки. Вроде бы тоже из Гондолина, а со стороны матери — синдар Дориата. И, знаешь... что бы ты ни решил насчёт Колец — пытаться воскресить эти, или создавать что-то новое... а вину перед Тинтаурэ тебе надо как-то искупить. Нехорошо это, вот прости... Нехорошо.
— Отнял, — кивнул Горт, и как-то странно взглянул на Келебримбора. — Ну и как, извиняюсь... искупать?
-Откуда мне знать? — развёл руками Келебримбор. — У меня такого в жизни не было никогда. Было, конечно, когда ты перед кем-то виноват, но... не настолько.
— Проклятие, — Горт вдруг что было силы треснул кулаком по столу, так, что тот затрещал. — Да не ради себя я все это делаю! Я был уже уверен, что остался один шаг до... Ты понимаешь... а тут — получай! И не по мне ведь все это бьет, мне что, я здесь, но ему — ему там каждый миг — пытка!
-Я понимаю, — во взгляде Келебримбора была непреклонность. — Но пойми и ты. Просто пойми — сам. Что есть черта, которую нельзя переходить. Перейти которую — в сложившихся обстоятельствах — я страшно боюсь... Я не знаю, как это назвать, но... Она просто есть. Ты — перешёл, и вот... результат.
Он замолчал, поймав себя на мысли: а что было бы, если бы он, он сам остался на том, тогдашнем: Аннатар предал их дружбу... Он, конечно, не Тинтаурэ, у него не получалось и Кольца-то со Стихиями соединить... И что же? Если ты не обладаешь _силой_, то против тебя можно всё что угодно творить безнаказанно?
Келебримбор вздохнул.
— Еще два дня, — сказал Горт. — Еще два дня, и мы уходим отсюда. Чтобы меня послушали, я должен сделать шаг первым. Но Тинтаурэ, Тинтаурэ... Жалко мне его отпускать. Ведь у вас же он станет обычным, рядовым — он же не знатного рода... Так и останется — вечным вассалом. У Глора, скорее всего...
-Да, так и будет. Да он и сам, я думаю, был бы рад... Знаешь, мне пришла в голову мысль, но я не знаю... что из этого выйдет.
— Какая?
-Глорфиндейл. Ты говорил, он из ваших... Что с ним сейчас, где он?
— В Лоринанде. С ним все хорошо... он с Артанис и Келеборном.
-Я не про то, — Келебримбор взглянул прямо. — Ты говорил с ним? Открылся? Чем он ответил тебе?
— Ну что может быть, Кел... Ему тяжело. У него просыпается память — та, древняя, память его прошлых жизней...
-Как думаешь — он придёт к тебе... к вам?
— Кел, никто ведь не бегает со стороны на сторону... Вот так. На все нужно время. Может, и придет — позже.
-По-моему, они должны быть вместе. Ты ничего не сможешь сделать с Тинтаурэ силой, — думаю, это ты и сам знаешь...
— Согласен. Но я не могу заставить или убедить Глора прийти сюда.
-Думай, — напряжённо сказал Келебримбор, явно размышляя о чём-то другом. — Я просто предложил, мелькнула мысль — я поделился... как всегда. И, знаешь... что делать с Тинтаурэ — я тоже не могу подсказать. Нарушить связь со Стихиями. Надо же... Которую смог наладить ты, майа... Ты будешь что-то делать с Кольцами, или придётся всё начинать сначала?
— Если бы я знал! — майа помолчал. — По-моему, связь надо делать сейчас не с Кольцами... А с ним. С Тинтаурэ.
-...Неплохое развлечение ты себе нашел, — голос майа раздался позади, когда Тинтаурэ, увлекшийся волками, этого совсем не ожидал. — Они сейчас повезут твоих сородичей обратно, к вашим.
Тинтаурэ аж подпрыгнул.
-Наших? Куда-куда повезут?
— Обратно, — майа стоял рядом, трепал подошедшего волка по шкуре. — К Ост-ин-Эдиль. Не вечно же мне держать их у себя.
Тинтаурэ смотрел на него исподлобья. Прерывисто вздохнул: при одной мысли о том, чтобы самому вернуться, к горлу подкатывал жгучий стыд.
— Так что думай, — майа взглянул на него пристально: — Что, стыд гложет?
-Сволочь ты, — глаза мальчика сверкнули. — Да, стыдно. Из-за тебя.
— Можешь гордиться, — в голосе майа прозвучал оттенок неприязни. — Два Кольца мертвы. Так что ты можешь возвращаться домой героем.
-Мертвы?! — эльфёнок ошеломлённо уставился на него. — Но я же ничего не делал! Эх король мне и врежет...
— Слова имеют силу, никогда не слыхал? — невесело усмехнулся майа. — Проклинать ты, по всему видать, умеешь.
-С-слыхал, — похоже, для Тинтаурэ увидеть Горта побеждённым оказалось шоком, и душа его мгновенно радостно взлетела. Всё же перед Келебримбором ему было страшно неудобно: король старался, а он вот так, одним махом, разрушил его творения... — Только никогда не думал, что я это умею!
— Так что можешь радоваться — вернуть "Моргота" при помощи этих колец мне не удастся... во всяком случае, пока. Можно ведь создать и другие Кольца... К тому же, в некотором роде, именно через тебя Ост-ин-Эдиль останется вашим: мне нет смысла брать его. Если хочешь — ты можешь вернуться вместе с остальными. Думаю, твою глупость в Мории простят, когда узнают все.
Тинтаурэ гордо вскинул голову. Он чувствовал себя как на крыльях, — никогда в жизни ещё не было такого!..
-А вот теперь вернусь, — сказал он. — И Глору расскажу. И Владыке Келеборну. И Владычице Артанис. Всем расскажу! Всё-таки есть на зло управа, даже когда кажется, что всё кончено.
— Они и без тебя знают, — неприязненно ответил Горт и повернулся к волкам — мысленно отдавая им распоряжения.
Тинтаурэ мгновение смотрел ему в спину... и вдруг решился.
-Может, хоть теперь-то вернёшь? Раз это уже не Кольца Стихий, а простые безделушки.
— Об этом мы договоримся с лордами, — ответил Горт.
Тинтаурэ вздохнул. Пришедшая в голову мысль о том, чтобы вернуться домой мало того что триумфатором, так ещё и с Кольцами, оказалась неосуществимой.
-Ну, договаривайся...
— Кроме того... — Горт помедлил, глядя на Тинтаурэ. — Тебе не приходило в голову, что ты смог бы вновь оживить их?
-Нет ещё, — радостно отозвался Тинтаурэ, видимо, не совсем поняв, о чём речь.
— Принцип ненависти... — произнес майа со странной интонацией, словно вспоминая что-то давнее. — Что ж, возможно — это общее свойство... Исчезнет страх и ненависть — исчезнет и тот барьер, которым ты отделил Кольца от силы Стихий.
-Ничего не понял, но звучит красиво, — весело сказал Тинтаурэ. Было очень похоже, что ему теперь море по колено.
Окружавшие их волки, словно договорившись о чем-то между собой, направились вдруг в сторону — туда, откуда недавно пришел и сам Тинтаурэ, где в шатре оставались эльдар.
— Иди, — сказал майа. — Разберешься. Заодно и объяснишь вашим, что произошло, когда они очнутся. Мы подвезем их поближе к городу, но не под стены, конечно, сам понимаешь — ваши в городе опять перепугаются.
Тинтаурэ помчался прочь — чуть не вприпрыжку. Волков он нисколько не боялся, — видно, сам был собачником, поэтому...
Зрелище, которое он застал у шатров, было жутковатым — эльдар так и не приходили в себя, они напоминали безвольные тела, если не трупы — вокруг были так же и люди, они укладывали спящих эльдар на волков, каждый из огромных волков должен был нести двоих — и всадника, и спящего. Тот парень, с которым Тинтаурэ разговаривал недавно, тоже был здесь.
— Эй, — окликнул он его. — Ты тоже с нами, как я понимаю?
-Я не с вами, я с ними, — Тинтаурэ кивнул на своих. — А ещё я своим проклятием, оказывается, Кольца убил, и ничего у Гортхауэра теперь не выйдет. Вот как.
— Слыхал уже... — на лице парня не отразились чувства, но все же можно было понять, что не слишком ему приятна эта весть. — Он теперь, думаю, отдаст кольца вашим — чего зря пропадать, если ясно, что силой не возьмешь. С лордами он договорится...
-Лучше бы мне отдал! — упрямо сказал Тинтаурэ. — У кого украл, тому бы и отдал!
— Они не твои, тебе их Глорфиндейл дал, а сами Кольца предназначались... — парень окинул взглядом Тинтаурэ, — уж во всяком случае, взрослым.
-Они меня послушались, хотя и не взрослый, — резонно возразил Тинтаурэ. — А их мнение, похоже, в этом вопросе главное.
— Ну иди, проси у него, — пожал плечами парень. — Я-то что. Только сомневаюсь, чтобы он тебе их отдал.
-Я уже сказал, а он говорит, что будет с лордами договариваться, — сообщил Тинтаурэ. — А ещё начал что-то нести про то, что я их и оживить могу, только я ничего не понял. Что-то про барьер страха и ненависти.
Парень только снова пожал плечами — и не ответил.
А к Тинтаурэ подошел один из тех волков, с которыми он недавно пытался разговаривать, и мотнул головой, словно показывая — забирайся, дескать, на спину.
Тинтаурэ влез с некоторым трудом: всё-таки ростом он пока ещё не вышел, а зверь был огромный. Уцепился за густую шерсть и с удовольствием смотрел по сторонам, — настроение у него было великолепным.
"Слушай, волк! — позвал он. — А как тебя зовут?"
"Лис, — ответил тот мысленно. — Меня зовут Лис."
Тинтаурэ радостно провёл по волчьей шерсти.
"Послушай, а что вы там делаете вообще, в этом Мордоре? Приходил бы ко мне в гости, мы бы с тобой гонялись. Здесь есть где!"
"Если я сюда один приду, не со мной, а за мной гоняться будут, — мысленно ответил волк. — С луками. Или травлю устроят."
"Это если ты придёшь с орками, как сейчас — то да, — согласился Тинтаурэ. — Но вы вообще нашли с кем общаться! Вы же волки! вы разве не свободны?"
"Свободны, — с удовольствием согласился волк. — А ты бы лучше спасибо сказал, что вам теперь, как мы уйдем, не придется орков с гор отбивать."
"Кому спасибо? — не понял Тинтаурэ. — Вам? Вы что, орков съели?"
"Сожгли, — ответил волк. — Трупы. Мы эту дрянь не едим."
"Много? — деловито осведомился Тинтаурэ. — И вообще, я не понял. Это же всё Гортхауэра подчинённые. Зачем ему их убивать?"
"Детеныш ты глупый... Какие они ему подчиненные, на Мглистом? Это звери в бешенстве. Там только младенцев можно к делу приспособить, пока в них Пустота не проснулась."
"Ну а те, которых я здесь, в лагере видел? Эти — не звери? Видел я их морды!"
"Звери, но эти — звери в узде. Мы управляем ими."
"Ужас какой! и не противно? Да я бы от омерзения помер, если бы рядом со мной было такое... такое!"
"А сколько у вас эльдар погибло, как Гортхауэр ушел от вас, в стычках в предгорьях? — в мысленном голосе волка была вполне человеческая грустная ирония. — А? А сколько в поселениях окрестных гибнет, когда их банды на промысел выходят, когда все зверье у себя там выбьют?.. Ты посчитай, а потом скажи — противно."
"Ты что — хочешь сказать, что орки на нас тогда не лезли только потому, что он у нас жил? Так, поехали, вроде как все уже готовы."
"Да, — ответил волк, пристраиваясь к остальным всадникам. — Поэтому и не лезли. Они его чуют, да и пугал он их нарочно. Правда, зато в лоринандскую сторону лезли, ну да там лучники хорошие."
"И тем более нечестно, — сказал Тинтаурэ. — Его никто отсюда не гнал, и жили мирно, пока он тут притворялся."
