— Вечера доброго и тебе, владыка... — Нэртар помолчал. — Что ж. Думаю, будет лучше, если я постараюсь ответить на вопросы, которые вас интересуют. Спрашивайте.

-Как вы можете жить бок-о-бок с орками? — сразу спросила Артанис. — И главное: почему ты для себя признал правдой — тьму?

Нэртар почему-то засмеялся.

— Вот, — сказал он, подняв палец. — Неправильная постановка вопроса, Владычица. Я гортову правду не признавал, это раз... хотя во многом его взгляды и разделяю. Ну, а насчет орков — он их последние несколько лет только собирает, в ответ на то, как Эрегион начал вооружаться против него. На случай, если дойдет до вооруженного столкновения.

-Если не признаёшь, как ты живёшь среди них? — спросил Келеборн.

— А я не среди них живу, — улыбнулся Нэртар. — Я среди мориквенди живу, восточнее темной страны. У этих я так... бываю иногда. И я далеко не один такой... Давайте я расскажу вам, как все это началось, хорошо?

-Расскажи, — согласился Келеборн. — И скажи сначала вот что. Если они тебе — никто, если ты по-прежнему нолдо, то почему ты согласился приехать к нам сейчас?

— Я думаю, вы поймете, но до этого еще надо добраться, сразу не объяснишь, — Нэртар поудобнее устроился на траве, взгляд его стал задумчивым. — Браголлах... Ты видела это глазами своих братьев, Артанис. Я был тогда в одной из линий осады, в тех малых крепостях, что окружали Твердыню. Волна огня прокатилась сквозь нас и пошла дальше, а мы остались — кто-то погиб сразу, кто-то лежал полумертвый, полусожженный... — он помолчал, прежде чем продолжить. — Я очнулся в Твердыне. Первое время, конечно, я ожидал смерти, или чего-нибудь еще хуже. Этого не было. Они лечили меня, так, словно я был одним из них. Вернее, следили, держали взаперти — поначалу — но лечили, и обращались вполне... Дружелюбно, скажем так. Это были не орки. Люди, только странные, не такие, каких видели мы. Эти были больше похожи на эльфов, владели чарами... Они даже _звучали_ иначе, их фэар, если вы понимаете.

-Почему ты простил им Браголлах? — раздался негромкий голос сбоку. — Они-то не прощали, им это не надо, а ты — простил? Тебе стали неважны те, кто погиб тогда?

Глорфиндейл смотрел куда-то вдаль невидящими глазами: у него был _свой_ огонь.

— Я не простил, — возразил Нэртар. — Я смотрел на все это и был уверен — это лишь средства, чтобы замутить мне голову, чтобы убедить, соблазнить. Пожалуй, оно так и было: не бескорыстно они все это делали, они действительно хотели как можно больше наших привлечь на свою сторону, и, конечно, их люди все это понимали. Вместе с тем... Словом, постепенно я пришел в себя — они позволили мне ходить по их Твердыне. Да. Это был беспроигрышный ход... можно прощать, не прощать, относиться к ним, как угодно, но одно нельзя было не признать, если ты не откровенно сумасшедший — это было отнюдь не то царство зла, что мы рисовали в своем воображении. Конечно, там была и жестокость... Но, в общем, не большая, чем допускали мы сами. Своих они не резали никогда, во всяком случае — в отличие от нолдор... И — мы сами дали козырь им в руки. Наш безумный страх, наше "нельзя доверять тому, кто вернулся от Врага" — все это дало им в руки оружие против нас же. Позже я узнал, что это была их осознанная политика после Браголлах — во-первых, вырвать клыки, лишить возможности нападать. Во-вторых, стараться по возможности не убивать, а захватить — как можно больше. Захватить, и... Если даже не "обратить" — то, в любом случае, эти эльдар были уже потеряны как воины.

-Да, — медленно проговорил Келеборн. — Политика, что называется, с головой... Продуманно, умно. Кто бы это ни придумал — Мелькор ли, Гортхауэр, или кто-то из их подчинённых, кого мы не знаем, — неважно.

— Оба, — сказал Нэртар и вздохнул. — Оба... Вот так и получалось. Не думайте, что мне там было — медом намазано. Ощущал я примерно то же, что и вы сейчас... Хотя нельзя было не отдать им должное — силой они могли нас задавить с самого начала. Но не хотели. Может, если бы феаноринги не лезли на них, если бы не было этой Осады... она мешала им... они бы сидели спокойно на своем Севере. Так — они изыскали свои способы, не орочьи, но действенные. Я и хотел бы уйти оттуда. Хотел бы возвратиться к своим. Но что меня ждало бы после этого возвращения? Они лечили меня их методами — в том числе и чарами, я бы не выжил иначе... Печать Тьмы в душе, понимаете? Меня не приняли бы свои. Я стал бы изгоем — или "порабощенным волей Врага", если бы попытался рассказать, что там все иначе — что нет там черных казематов, цепей и пыток... как мы представляли. Вернее, подобное и у них практиковалось, куда деваться, но все больше в их фортах, не в самой Твердыне — там, где не было под боком тех, кто может просто взломать тебя, вывернуть наизнанку. И вот... Я провел в самой Твердыне пару лет. Да, там было много интересного — их стихи, песни, их размышления — у них было много библиотек с копиями книг, и наших в том числе... Но все же я не выдержал. Я ушел на Восток... они уже не держали меня. В Лотланне было несколько фортов, где обитали такие, как я. И на Севере тоже. Но Лотланн был как-то ближе к нашим.

-Почему ты пришёл — сейчас? Разве у Гортхауэра нет более... скажем так, "верных" эльфов?

Нэртар пожал плечами.

— Как сказать... Я ведь теперь уже не могу считаться — нолдо. Я тоже Измененный, какими были их давние, первые эльфы — эллери. Если я погибну, меня не кинет в Чертоги — я смогу сам выбирать дальнейший путь. Я решился на это в конце Первой Эпохи... когда все стало уже ясно.

-А я попаду в Чертоги, — негромко сказал Глор. — Я такой, как все.

Нэртар повернулся к нему.

— Да. Детей потому и пощадили тогда, что он не были "искажены".

-Я это сейчас... помню, — отозвался Глор. Артанис сделала движение, хотела что-то сказать, но Келеборн предостерегающе поднял руку: не надо. — Я видел Владыку Ирмо.

— Горт сказал, что он раскрыл тебе память... — Нэртар помолчал. — Теперь, с Единым Кольцом, он может делать это с легкостью, даже ту память, что закрывал сам Ирмо.

-Я не знаю, зачем он это сделал, — сдержанно сказала Артанис. — Боюсь, и так — было не слишком легко, а уж теперь...

— Я спрашивал. Он объяснил — сказал, что у Глора в любом случае начинала пробуждаться древняя память, но смутно и запутанно. Лучше так — иначе от этой памяти можно сойти с ума. Он говорил, у Видящих бывало такое.

-Не надо меня жалеть, — напряжённо попросил Глор. — Я ненавижу, когда меня жалеют. Жалеют слабых, а ещё — тех, кто на это напрашивается. Этих вообще... убивать надо, а не жалеть. Как орков... Чтобы хотя бы одной грязью на земле стало меньше.

— Я не жалею, — сказал Нэртар. — Но тут я с ним согласен: если знаешь, что будет опасно, не нужно провоцировать из-за того, что вот, а вдруг пожалеют. Нужно исправлять. К тому же, ты все-таки сейчас не тот Глорфиндейл, каким был когда-то, ты пока не стал полностью взрослым, и такие вещи тебе еще опаснее.

-Я всегда я, — так же напряжённо возразил Глор, по-прежнему глядя в сторону. — Он... что он ещё говорил про меня?

— Он не говорил... Я чувствовал сам. Он бы мне никогда не решился такое сказать. Я же ему, в конце концов, никто — в отличие от тебя.

Келеборн посмотрел в сторону.

-Честно говоря, я был в шоке, когда он ринулся в пропасть. Не пришло в голову, что — спасать. Но вообще... Другие дети для него были никто. Убивать меня на их глазах — это было для него нормально.

— Он бы не убил тебя, — сказал Нэртар. — Да и никого из нынешних лордов. Это, знаешь ли, недальновидно. Один такой шаг потом будет аукаться веками. Постарался бы парализовать... обездвижить... Ну, а те, кто не лорды — сейчас бешеных нет... Но если бы ты, владыка, засвистел в пропасть — более чем уверен, он бы точно так же ринулся туда и за тобой. Я его хорошо уже успел изучить. Его главное — не доводить. Иначе нормальное существо исчезает, и вылезает то, из-за чего его прозвали Жестоким, — нолдо вздохнул. — В общем, свойство такое у многих есть, но у него особенно ярко.

-Нормальное существо не доводить — это ещё понятно, — эхом отозвался Глор. — А вот когда перед тобой нечто... ну возьмём того же балрога. И "не доводить" — это значит расстилаться, унижать себя, делать массу дури, только бы этот гад на тебя не плюнул? А он будет наблюдать за твоими манёврами и смеяться, и нарочно делать так, чтобы ты ещё больше стенок себе насажал. И всё равно будет плевать.

— Этого их... Нээре... я почти не знаю, — сказал Нэртар. — Не то, чтобы "в семье не без урода", но он очень озлобился еще тогда, после первой войны. Какими ллахайни были ДО — я видел в чужой памяти. Знаете, огонь может быть согревающим — или сжигающим? Вот после войны у них пошла вторая ипостась...

-Такое впечатление, будто для них война оправдывает всё, — вдруг сказала Артанис. — То, что не надо быть... нормальным, разумным. Как для феанорингов — их Клятва. Каждому своё, да...

Нэртар покачал головой.

— Как сказать, Владычица, как сказать... Горт... Ну, когда как, по-моему. Иногда у него действительно... у людей это называется — срывает крышу. А с его силой это становится чудовищно опасным. Остальные их — да как и везде. Люди как люди, разные.

-Он очень впечатлительный, — вдруг сказал Глор. — Если бы на его месте был кто-то другой, кто видел первую войну, — реагировал бы по-другому. Более... мирно, что ли... А этот — он как будто действительно сошёл с ума. Толку от того, что тогда он был старше нас... на самом деле — нисколько не старше. Элгэни тогда стала немой, когда на её глазах убили сестру, а он — вот так.

— Там же не выжил почти никто... — проговорил Нэртар. — Вернее — единицы. Я видел Браголлах. Мне хватило. Это тоже изменило меня — навсегда.

-Ну хорошо, — сказал Келеборн. — Сейчас-то — что ты нам предлагаешь, Нэртар?

Нэртар побарабанил пальцами по колену.

— В войну не ввязываться, — сказал он. — Горт воевать не хочет. Если вы поведете на него армию — задействует Единое, не знаю как, он говорил — если придется, буду стараться — бескровно. Так — будет искать способы вернуть Мелькора. Думаю, Эндорэ вреда от этого и вправду не будет, если удастся, если только сами нолдор не перепугаются и не пойдут на агрессию первыми. Главное, чтобы Валар не вмешались снова.

-Нуменор, — напомнила Артанис. — К ним приплывают эльфы из Амана. К ним приплывают эльфы из Эндорэ. Если он вернёт Мелькора — в тайне это не удержится. Боюсь, если дойдёт до Валар, то второй Войны Гнева не будет... будет второе затопление Белерианда.

Она замолчала, и на берегу реки стало очень тихо. Только ветер шелестел где-то высоко-высоко в кронах, да журчала вода...

— Артанис, — сказал Нэртар. — Это все вертится у всех в уме. Но он не отступится.

-Вот поэтому я и говорил про то, чтобы расстилаться перед теми, кто всё равно плюнет, — сказал Глор. — Значит, просто — из принципа? хочу, и потому сделаю? А что нас всех затопят — это неважно?

— Эта опасность висит над всеми. Но он хочет удержать в секрете то, что собирается сделать. Если бы Келебримбор не выпустил эту весть...

-Не надо на короля всё валить, — попросил Глор. — А что он ещё должен был сделать? Прыгать и радоваться от того, что вот-вот вернётся Моргот? Горт сам виноват, значит, плохо скрывал. Только и всего.

— Да нет, я понимаю, иначе быть и не могло. Насколько мне известно, он даже среди своих не собирается это предавать огласке — удалось ли, нет, пробовали, нет ли. Именно что — пусть лучше никто толком не знает, чем снова рисковать всем.

-Пусть ходят слухи, если кто-то захочет проверить, милости просим в Мордор, — кивнул Келеборн и посмотрел на Кольцо Воздуха. — Если он что-то будет делать, думаю, я почувствую.

— Да, примерно так. Никто не отважится проверять ТАКОЕ.

-Ясно всё, — Келеборн поднялся, посмотрел на клонящееся к закату солнце. — Нэртар... Не знаю, насколько ты собираешься задержаться в Лоринанде, но сейчас — прошу к ужину.

— Я ни разу не был в Золотом Лесу, хотя о нем рассказывают сказки по всему Эндорэ, причем подчас и страшные, — улыбнулся Нэртар. — Из-за вас, из-за Артанис особенно. Люди говорят — в Золотом Лесу поселилась эльфийская колдунья, чьи чары околдуют любого смертного.

-Ты не смертный, тебе это не грозит, — Артанис очаровательно улыбнулась. — А так — нам же лучше. Не будут тревожить.

— Вы с Гортом размышляете очень похоже, — усмехнулся Нэртар. — Он потому и не спешит развеивать страшные сказки о Мордоре. Боятся — не лезут.

Артанис на миг замерла, потом рассмеялась.

-Ну спасибо, — сказала она. — Очаровательное сравнение.

Нэртар учтиво поклонился ей — словно придворный на королевском балу в Нуменоре, и, тоже рассмеявшись, последовал за Владычицей.

...Не заметить происходящего было невозможно. Но, пока Келебримбор успел сообразить, что делать — все уже, похоже, было кончено: он успел услышать — издалека — звуки эльфийских голосов, успел увидеть в воздухе несколько небольших "дракошек" и крылатых коней, туда, в сторону криков — а потом, не прошло и минуты, как голоса смолкли. В тишине он услышал вдруг, издалека, голос, звенящий от отчаяния:

— Ну что же вы?!! Вы неспособны на честный бой!! Вы все — никчемные трусы, способные лишь бить исподтишка, и ваш хозяин — первый! Он боится сражаться с нами в открытом бою! Пусть он вернет нам лорда! Если вам нужен кто-то — пусть он берет меня, но вернет лорду свободу, которую отнял обманом! Подлецы!..

Келебримбор замер — а потом рванулся туда, на этот голос.

Произошло худшее, что он мог только вообразить.

Его пришли освобождать.

Он быстро промчался через лагерь, пока не наткнулся на людей — на волчьих всадников.

-Где это?! Что с ними?! что происходит?!

— Отступят, — успокаивающе ответил один из людей, — что ты всполошился? Несколько перед рубежом остались, видать, надеются, что их на тебя выменяют.

Келебримбор опустил голову: стыд придавил, как гранитной плитой.

-Они же честно, — едва слышно сказал он. — Они меня освобождать пришли. Они за меня... а я тут...

— Да ладно тебе, — человек ободряюще похлопал его по плечу, — не переживай так. Что ж тебе теперь еще делать? Образумятся.

-Нет, — тяжело выговорил Келебримбор. — Не образумятся. Точнее — они-то как раз правильно рассуждают, что их лорд остаётся _их_ лордом. Но я не могу вернуться, потому что это уже не так... А что делать — не представляю.

Он повернулся — куда-то к яркому лазоревому небу...

"Гортхауэр!"

"Я слышу, — откликнулся тот. — Знаю, сообщили. Я буду с минуты на минуту."

"Что мне делать? — голос Келебримбора зазвенел. — Я не могу вернуться к ним, но... и предавать их совсем — тоже. Что мне делать?"

"Подожди."

Над головой рассекли воздух черные крылья — и вот уже майа стоял рядом с Келебримбором.

— Пошли, — сказал он коротко, — обсудим, — и направился в сторону.