-Пойдём, когда-нибудь они всё равно придут в себя, а я... я не хочу их видеть. Вообще. Они волка пытали! То есть тогда он был не волк, а как эльда или человек, но всё равно. Я хотел тебя попросить... Только ты сначала скажи, ты скоро обратно пойдёшь?

— Вот решатся дела, и посмотрим, — сказал Нэртар. — А что? Ты ему привет отнести хочешь?

Тинтаурэ вздохнул.

-Вроде того. Только, понимаешь... я же думал, что он волк. А он, оказывается, убивал наших... Нехорошо. Тяжко... Понимаешь?

— Я тоже убивал — их, — сказал Нэртар. — Я участвовал тогда, давно, в вылазках в их тылы... А они убивали наших. В том и состоит выход, чтобы однажды задуматься и остановиться.

Тинтаурэ задумался, затем вскинул глаза.

-Как ты думаешь — он остановится?

— Они-то без нужды не убивают... Не в них дело. Дурные вести принесли феаноринги, очень дурные... Думаю, Артанис будет обо всем этом говорить завтра. Хотя все, в общем, и так ясно...

-Я не хочу, чтобы меня "лечили", — упрямо сказал Тинтаурэ. — Я не такой, как ты, и вражьих чар на мне нету. И лечить меня не от чего!

— Не будет тебя никто лечить, успокойся. Хотя крику завтра от них будет... — Нэртар покачал головой. — Ну да ничего, пусть нандор видят, кто их тянет на бойню.

...Случай с Нэртаром, конечно, не остался в секрете — вряд ли тот сам начал рассказывать о нем, но свидетели все же были. Нет, феанорингам не перестали улыбаться... но в улыбках теперь сквозила холодная учтивость, а не теплота. Да и слышали они — нандор говорили между собою, обсуждали войну... которой еще не было. И чем дальше, тем яснее становилось — Лориэн не хочет воевать.

Наутро собирались в ином месте — не в тронном зале на вершине гигантского мэллорна, а в другом, куда бОльшем, у его подножия — видимо, потому так было выбрано, что слишком многие хотели слышать, что скажут гости — и Артанис. Эльдар собралось очень много, еще не пришла сама Владычица — зал был полон.

Сюда же позвали и самих феанорингов.

Раннас, взъерошенный, шёл, ни на кого не глядя, и очень напоминал опасного зверя, готового в любой момент сорваться в прыжке, укусить... Тинтаурэ, который тоже стоял в толпе, случайно поймал его взгляд и вздрогнул: его как будто обожгло чужой ненавистью.

Артанис не заставила себя ждать долго — появилась вскоре, в сопровождении нескольких других эльдар, села в кресло.

— Я выскажу сейчас мысли, возникшие в умах всех нас, живущих в Лоринанде, — заговорила она. — Прежде всего, если кто-либо из живущих здесь захочет присоединиться к нашим сородичам в любых их деяниях, военных или мирных — никто не станет его задерживать или отговаривать. Но обязывать живущих здесь вступать в армию, которая пойдет к темным землям, я не вправе. Более того, я считаю эту затеваемую войну ошибкой, которая может стоить нам всем либо большой крови, либо гибели.

Раннас выступил вперёд, глаза его горели.

-Правильно ли я понял, о Владычица, что ты — не приказывая, но советуя, высказывая своё мнение, которое является законом для твоих подданных — отказываешься поддержать дело борьбы с Тьмой?

— Мое мнение не является законом для моих подданных, — ответила Артанис, — законом для Лоринанда оно становится лишь в том случае, если не вызовет протеста у живущих здесь. Я управитель свободного народа, а не хозяйка над безгласными слугами. Но подожди, Раннас. Давайте отринем громкие слова и посмотрим, что произойдет, если затеваемое вами станет реальностью. Итак, мы имеем: ополчение Эрегиона, состоящее в основном из тех, кто ни разу в жизни не был в бою; нас, наследников Первой эпохи — единицы. То же положение — в Имладрисе. То же и в Лоринанде — стычки с орками Мглистого я не считаю. Но здесь никто из нандор и не желает идти сражаться. Мы обладаем Кольцами; предположим, нам удастся использовать их в бою. Нуменор со своим войском — единственная реальная боевая сила помимо силы Колец. Я пока не говорю подробно о том, что думаю об этих "не знающих жалости светлых воинах" — ибо подлинная приверженность Свету не может сочетаться с отсутствием души, в то же время все мы знаем о нуменорских колдунах, ищущих силы, власти и бессмертия — боюсь, не слуги Эру они, а опустошенные люди, чьи хозяева наконец разобрались в том, как Враг некогда создавал своих Измененных... Итак. Соединенная армия является к Вратам Мордора, темной страны, огражденной со всех сторон огромными горными хребтами. Враг имеет мощную армию, не уступающую, поверьте, силам Нуменора. Враг имеет крылатую конницу и огнедышащих драконов. Наконец, Враг имеет Единое. О том, как использовалась эта армия в прошедшие века, я могу вам поведать — ее бросали на защиту земель юга и востока, когда в том возникала необходимость, в основном — против распоясавшихся орков в опасных землях. На нас, светлых, Враг не обращал внимания. Когда он жил с нами — мы не видели от него зла, и вы, феаноринги, не можете отрицать, что многое из нынешних умений Гвайт-и-Мирдайн переняли от него. Сейчас, едва получив свидетельство, что Кольца заснули — он ушел, вместо того, чтобы взять Эрегион, что мог сделать с легкостью. Так является ли он тем врагом, ради борьбы с которым мы должны проливать кровь? Я прекрасно знаю — да, он — Жестокий. И когда перед вратами его страны окажется армия, ведомая "безжалостными", и мы с Кольцами — он вспомнит об этом. И мне страшно даже представить, какое побоище может случиться там, перед темными землями. Боюсь, что если мы спровоцируем его на эту битву — мало кто из нас уйдет оттуда живым. И потому, феаноринги, я не стану способствовать этому безумию.

Тинтаурэ опустил голову: вспомнились слова отца о том, как волки вцеплялись в горло эльфам и людям... Ему стало не по себе, стало безумно страшно, — и что теперь, он должен будет снова встретиться с Лисом, но по разные стороны меча? И что — Лис будет убивать его отца, если отец встанет с оружием в руках в ряды армии Света? А ведь так оно и будет...

-Безумие, говоришь ты? — голос Раннаса зазвенел, к своему лорду придвинулись вассалы, чтобы встать единым строем. — Ты считаешь, что зло бывает только прямым и открытым, Владычица? Значит, пока Моргот в Благословенной Земле тайно настраивал друг против друга Феанаро и его брата, это — не было злом? Когда он исподтишка учил нолдор ковать оружие — против кого, в мирном Амане?! — это не было злом? И теперь, когда его верный ученик пошёл по его стопам, вкрался в доверие к эльдар, — это тоже не зло?! О да, Владычица, мы забудем Первую эпоху, мы отринем всё, что нам пришлось пройти и пережить, мы доверимся врагу и позволим ему потихоньку, шаг за шагом, подчинить нас себе так, что мы и не заметим — и будем пригревать у себя его шпионов!

Он резко развернулся в ту сторону, где среди других стоял Нэртар, и рука обвиняющим жестом указала на него.

— Легко — переложить собственную вину на Всеобщего Врага, и не видеть, что Тьма зарождается в душах, — спокойно проговорила Артанис. — Что есть Тьма? Тьма — это злоба, Тьма — это жестокость, Тьма — это безжалостность, Тьма — это несвобода. Загляните к себе в души, феаноринги, и вы увидите, что Тьма проникла в них уже давно. Подлинный враг уже поселился в ваших душах. Подлинный враг научил вас видеть смысл жизни лишь в крови и войнах. Прикрываясь словами о Свете, вы пытаетесь развязать войну, которая не нужна никому, кроме вас, потерявших в мирное время смысл жизни. Вас, а не Тинтаурэ, нужно исцелять от Тьмы.

-Подлинный враг! — Раннас рассмеялся. — Кого ты имеешь в виду, Владычица? Расскажи-ка поподробнее. Хотелось бы узнать.

— Подлинный враг — та самая Тьма, о которой вы так много говорите. Но вы забыли, что подлинная Тьма — не черный цвет; Тьма — в сущности, а не в цвете.

-Не рассказывай народу сказок, Владычица! — резко сказал Раннас. — Возможно, ты и сама уже вступила в союз с Врагом, дабы оградить свои земли от его же — его! — орков?

Тут ропот пробежал уже по рядам, окружающим феанорингов. Кто-то громко сказал:

— Владычица, не довольно ли позволять им тебя оскорблять?

Артанис невозмутимо приподняла руку.

— Раннас, я изложила вам мнение народа Лоринанда. Мы не поддержим бессмысленную войну.

-Что ж, — Раннас оглядел всех, и во взгляде его было глубокое сожаление. — Мне жаль вас. Мне жаль народ Лоринанда, поверивший сладким речам Врага. Я скажу только одно: зло в Эндорэ будет истреблено. И горе тем, кто будет его поддерживать!

— Вы уже истребряли зло, — не выдержал кто-то, — и в Дориате, и в Гаванях Сириона!

-А также на границах Дортониона, на Тол-Сирионе, на Ард-Галене, — продолжил Раннас. — Ещё назвать?

— Хватит! — вперед выступил один из нолдор, знакомых Раннасу — еще по Первой эпохе; этот был из Нарготронда. — Вам с Тарилом просто все эти годы не хватало власти, вот вы и уцепились за возможность ее вернуть. С какой стати он объявил себя королем? Он не из рода Финве!

-Келебримбор же бежал, — язвительно объяснил Раннас. — Они очень хорошо дружили с Аннатаром, полагаю, он и остался со своим "другом". А уж как они изобразили, что Келебримбора захватили в плен — это не мне вам рассказывать! И что теперь — брошенный им народ должен оставаться без защиты, без короля? Хорошие же советы ты даёшь!

Воцарилось молчание — похоже, Раннас на этот раз перегнул палку.

— Так, — проговорил кто-то из нолдор, поглядев на Артанис. — Похоже, Владычица, мы тогда напрасно покинули Эрегион. Не пора ли нам возвращаться, чтобы спасти Ост-ин-Эдиль от этих безумцев? Если кто и может по праву сейчас властвовать в городе, то это ты — ибо Ост-ин-Эдиль и твое детище наравне с прочими, и ты — наследница Финве, а не эти самозванцы!

-А может, вы попросите Тинтаурэ позвать с собой и Гортхауэра? — развернулся Раннас. — Однажды у него это уже неплохо получилось!

Артанис поднялась.

— Довольно бессмысленных препирательств. Раннас, вы должны покинуть Лоринанд.

Пятеро феанорингов стояли, сомкнув ряд, — как против врага.

-Мы уйдём, — сказал Раннас. — Но знай. Даже если мы останемся последними, кто сможет противостоять лжи и обману Врага, мы будем это делать. Никто и ничто не уйдёт от справедливого возмездия, которое некогда провозгласил сам Феанаро!

— Старую песню запели, — проговорил кто-то. — Вот же неймется!..

— Идите, — повторила Артанис, и на этот раз к феанорингам подступили уже вооруженные эльдар — охрана.

Тинтаурэ, воодушевившись, выскочил вперёд.

-Тот, кто мучает раненых, не могут быть королями у эльдар! — крикнул он, сжав кулаки. — Я отдал им Нарья, потому что я знаю, что я не предатель, и потому что нет на мне никаких Вражьих чар! И теперь я скажу всем: я не признаю их права быть мне лордами, не признаю их права изгнать меня из моего города! А потому — я пойду в Эрегион обратно, и пусть они хоть лопнут!

Артанис подошла к нему — и коснулась руки:

— Мы обсудим все это, Тинтаурэ. Держи себя в руках, — и добавила едва слышно: — Но вообще-то я с тобою согласна.

Раннас развернулся на каблуках.

-Конечно, ты не признаёшь, куда тебе. Твой лорд теперь — Враг, от него ты получил Кольцо и служишь ему верно, на пару со своим обожаемым оборотнем. Погоди, придёт и твой черёд.

Артанис взяла Тинтаурэ за локоть — хватка у ее нежной на вид руки оказалась не слабее, чем у Гортхауэра — и повлекла Тинтаурэ за собой, прочь из зала. За ними последовали и многие остальные — феанорингов теперь словно не замечали.

— Не позволяй себе терять голову, Тинтаурэ, — сказала она, остановившись — уже в тени деревьев, вокруг все было зелено-золотым, прозрачно-утренним — совсем далеким от войны...

Тинтаурэ кивнул. Виноватым он себя не чувствовал.

-Я бы хотел вернуть себе Кольцо Огня, — сказал он. — Это несправедливо. Я никого не предавал!

Артанис присела на скамью, стоявшую в тени дерева.

— Меня беспокоят эти искаженные из Нуменора, — сказала она. — Это реальная сила, которая может стать очень опасной.

-Почему ты называешь их искажёнными, Владычица? Они же не орки.

— А ты вспомни, что говорил он о них. Нет сомнений. Нет своей воли. Нет жалости. Что это, если не Искажение? Я не верю, что здесь — сила Эру. Нуменорские жрецы давно ищут пути к черной магии в поисках власти и бессмертия...

Тинтаурэ покачал головой.

-Я мало видел, Владычица, и на моём счету нет жизни в Первую эпоху, как у Глора. Я не видел тварей Врага в ту пору. Я видел орков, которые падали наземь перед своим владыкой. Я видел балрога, который ему подчинялся. И я видел волка, который, по-моему, вообще подчиняться не умеет. Скажи мне, твари Врага — они ведь Искажённые? Они без собственной воли, без сомнений и без жалости? И что же — ты не будешь воевать с Врагом? И вообще... как всё это может быть?

— Они измененные, — ответила Артанис. — Мир не так прост, как видится феанорингам. Зло и добро есть по обе стороны меча.

Тинтаурэ помолчал.

-Владычица, я пойду добывать своё Кольцо обратно, — твёрдо сказал он. — Оно никому не подчинится, кроме меня, — по крайней мере, пока я жив. И это не дело, что они вот так лежат у них там. Они жить должны, а не спать. Их Келебримбор для того и делал. И эти мне не лорды, чтобы распоряжаться, давать мне или не давать Кольцо. Оно само решило и выбрало, и оно у них не спрашивало. Враг над ним власти не имеет, — сам не смог оживить ведь! Так что, Владычица, я скоро пойду обратно. В Эрегион.

— Разузнаем вначале точно, что там творится, — проговорила Артанис. — Тебе одному туда идти нельзя — в лучшем случае посадят под замок, в худшем... в худшем — и убить могут. Эти — убивали и за меньшее. Пойдем, думаю, все вместе.

-С тобой и с Владыкой Келеборном? — Тинтаурэ сначала обрадовался, но радость быстро улетучилась. — А Лоринанд на кого оставишь? А вдруг эти налетят, воины Эру? Что тогда?

— Келеборн останется здесь. Что же, — она коснулась пальцами щеки, — ты полагаешь, они могут сейчас, именно сейчас бросить этих, на орлах, на нас? Орлы не станут помогать такому, если только их волю не подчинят насильно. Вот что... Нужно поговорить с государем Нуменора.

-Я не знаю, кто там государь, — признался Тинтаурэ. — Боюсь, я тебе тут плохой советчик. А скажи мне. Владычица, эльф этот, Нэртар, — он правда шпион?

— Он не шпион, — серьезно сказала Артанис. — Он посланник.

...За окнами небольшого дома стояла ночь. Вернувшись из крепости, Алнар так и не прилег — но не стал рассказывать о случившемся и Лантис — не хотел ее тревожить, та мирно спала у себя, наверху. Сейчас он сидел у окна, один, с кувшином вина — пил и смотрел туда, в ночь.

Чувствовал — не закончится этим. Вначале они разберутся с волком. Потом... Потом, скорее всего, примутся за него. Как именно — он не знал, и от этого на душе становилось еще тревожнее.

Когда снаружи ночную тишину наконец нарушили шаги, было уже очень хорошо за полночь. Пришедшие не скрывались: то ли считали, что это не нужно, то ли вовсе об этом не думали.

В дверь не постучали, — её попросту снесли.

В дом вошли несклько эльдар, и там сразу стало очень тесно.