— Я и говорю — не бывает таких. Ладно, — парень доел свою картошку. — Ну что, что тебе еще рассказать-показать? Вернешься, расспрашивать будут. Ваши-то ничего не видели, взрослые.

-А что у вас тут может быть хорошего? — Тинтаурэ тоже по-быстрому очистил тарелку. — Такого добра, как орки, век бы не видать.

— Ну тогда сиди в одиночестве. А я пойду ваших проверять...

Тинтаурэ вскочил.

-Чего?! Проверять? Это ещё как? Зачем?!

— Они без сознания, — объяснил парень. — Все. Это уже третий день. Это не просто сон, это чары. Обычно все это нормально переносят, но на всякий случай все равно нужно проверять.

-Ужас какой, — искренне сказал Тинтаурэ. — Вот что. Я с тобой. Посмотрю, что вы там накуролесили с нашими!

— Ужас был бы, если б они очнулись во вражеском лагере... И нам еще и пришлось бы ими заниматься, — парень поморщился. — А так — спят себе и спят. Для них все будет так, словно они потеряли сознание вдруг, на берегу реки, и очнулись там же.

...В шатре по-прежнему царил полумрак. Ничто не изменилось — все так же, одинаково, словно неживые, лежали бледные нолдор... Многих из них Тинтаурэ знал сам.

Тинтаурэ хоть и ждал чего-то подобного, но всё равно — ноги подкосились, он осел на землю. Как мёртвые... Да что же это творится-то! Получается, Враг может вот так... кого угодно, сколько бы наших ни было? И что — нет никакого спасения от него? а он ещё и сам, сам, дурак, отдал ему Кольца... И что теперь будет?! теперь они ещё и Моргота вернут...

А парень молча прошел внутрь, ходил между эльфами, нагибался, проводил рукой по их лицам... словно вслушивался во что-то. Обойдя всех, он вернулся к Тинтаурэ и сказал вполголоса:

— Все в порядке. Был тут еще один эльф, Линтар, так его Келебримбор на волке обратно отправил... Он единственный в сознании был.

Тот посмотрел на человека снизу вверх — как будто не понял, что ему сказали, утонул в своих мыслях, чувствах, переживаниях...

-На волке? — слабо переспросил он. — У вас тут волки есть? Живые, настоящие волки?

— Да, у нас же волчьи всадники. Они разумные, эти волки, как люди. Не глупей нас с тобой. Вот на таком Линтар и уехал.

-И волк его не сожрал? — с сомнением спросил Тинтаурэ. — Хоть посмотреть на них, на зверей-то!

— Ты же их злобными тварями считаешь, — поморщился парень. — Зачем тебе?

-Посмотреть, — упрямо сказал Тинтаурэ. — Почему драконов можно, а этих нельзя?

"Тинтаурэ! — ворвался мысленный голос Глора, словно громом. — Да ответь же наконец! Где ты? Что случилось? Куда ты провалился?"

Тинтаурэ замер, застыв перед парнем — так и не договорил про волков.

Медленно сел на землю.

"Глор... — слабо проговорил он, не в силах произнести даже мысленно то, что было нужно. — Я... Прости..."

"Ты — что? — тревожно и требовательно донеслось издали. — Мы тут чуть с ума не сошли! Сначала никто не беспокоился, подумали — ну, отошёл по нужде, ничего, вернётся. Потом — час нету, два нету, идти пора, нельзя оставаться! Я тебя звал, звал — всё без толку, как будто ты без сознания или... или умер! Я испугался, что ты погиб! Что случилось, ну скажи же!"

"Глор, он... — Тинтаурэ просто не в силах был сказать, что сам, в общем, виноват в случившемся. — Он подловил меня. Я в лагере темных сейчас..."

Он замолчал — от нахлынувшего стыда и смятения сильно закружилась голова.

"Что?! Ты... Ты в плену?! Но как? — Тинтаурэ слышал: жгучий стыд и досада на себя объяли Глора. — Это меня он должен был ловить, не тебя! Как же так, почему он тебя поймал? Он что — был рядом с нами? Ну-ка, рассказывай всё подробно, где, что, как!"

Глор вдруг замолчал: в голову пришла идея. Сумасшедшая, невероятная... но он ухватился за неё.

"Рассказывай. Кажется, у меня есть мысль, как тебя спасти оттуда."

"Он сказал — отпустит... завтра, с утра... Сказал — я не нужен ему. Он забрал Кольца, Глор... Он... Да, он был в Мории. Он может туда проникнуть... через Бесконечную Лестницу..."

Перед его мысленным взглядом пронеслись картины недавнего прошлого — пещера с огненной рекой, издевательский смех балрога, фигура Аннатара. Бледные лица эльдар, лежавших в шатре без сознания...

Глорфиндейл долго молчал, — только волнами доносилось отчаяние и страстное желание надавать самому себе по физиономии. Ну зачем, спрашивается, зачем он согласился, зачем подставил Тинтаурэ? А идея кинуть Кольца в огонь приходила и ему, спасибо Келеборну, отговорил...

"Выходит, последнее Кольцо у тебя... Он будет охотиться за тобой. Наверное, будет ждать у выхода из Мории... Глор, здесь столько орков! Такие чудища... представляешь, они все перед ним ниц валятся и трясутся..."

"А он небось доволен, — с отвращением сказал Глор. — Аннатар, да... Ты не бойся, он же не раздвоится, он сейчас в лагере, — а сейчас тут уже Владыки на подходе. Скоро встретиться должны."

"Но он может перемещаться очень быстро! Знаешь, с какой скоростью он летел, когда меня сюда тащил? Быстрее ветра! И его сейчас тут не видно, может, как раз к вам и отправился! Глор, осторожнее, если он и третье кольцо захапает, это все, это будет конец Средиземью!"

"Да знаю, знаю! Думаешь, мне не страшно? — он вздохнул. — А просить гномов устроить обвал на Бесконечной Лестнице... жалко, конечно, но... Пожалуй. Ладно, я пошёл к ним. Попрошу. Они умеют."

"Чтобы он не влез? Ой, я боюсь, он еще что-нибудь придумает... Это — наверху, там выход есть... И я боюсь, вы сейчас не успеете... Ладно, Глор. И... Прости меня, я идиот, я всем все испортил..."

"Ну да, это ты порядком сглупил, — сурово согласился Глор, и в голосе его прорвались интонации его-тогдашнего, воина, который бился с балрогом в Первую эпоху. — В любом случае, перекрыть Лестницу будет правильно, если уже влез, так обратно выйти незаметно не получится.

"Это да... Если можно устроить обвал — быстро..."

Тинтаурэ замолчал — его душили слезы, говорить было трудно даже мысленно.

...Путь был почти окончен. Они быстро шли по огромному коридору, знали: это последний переход, дальше будет Морийский Ров... и мост.

И всё.

И дальше — выход.

Глорфиндейл почти бежал впереди, гномы едва поспевали за ним, — вглядывался в дальний конец огромного прохода, слушал — чувствами, через Кольцо... Владыка Келеборн. Да где же ты, где? Скорей бы добраться, скорей бы... Хоть бы одно Кольцо уцелело тогда. О том, как он сам будет смотреть в глаза Владыке после того, как упустил остальные два, он старался не думать.

— Глорфиндейл!

Знакомый голос раздался так неожиданно, что Глор вначале остановился — а потом сообразил, что вот уже — перед ним, рядом, стоит владыка Келеборн, высокий, с серебряными волосами, в походной одежде... Значит, через Ров он перешел, во всяком случае, удачно.

Глор вздохнул, — конец пути оказался ближе, чем он думал, от этого вдруг стало так легко... Он снял с руки Кольцо Воздуха, протянул Келеборну.

-Вот, Владыка. И...

Он медленно опустился на одно колено, низко склонил голову.

-Каюсь. Я не уберёг остальные два. Я доверил их Тинтаурэ, а тот, пока я спал... захотел их уничтожить в огне Арды. И попался Врагу. Это моя вина.

— Что сделано, то сделано... — Келеборн взял Кольцо и, проведя рукой по волосам Глора, заставил его подняться. — Давай думать, как уберечь это. Боюсь, самое опасное будет — Мост, обратный переход. Его нам никак не миновать, и у нас, в отличие от Врага, нет крыльев. Тем более — балрог... А пока мне важнее всего понять, где сейчас находится Враг.

И с этими словами он надел кольцо на палец.

При упоминании балрога Глор прерывисто вздохнул. Поднялся, встал рядом с Келеборном... а тот, надев Кольцо, окидывал Морию цепким — не взглядом, чувством, призывая на помощь силу Стихии.

Кольца... Он почувствовал биение их пульса — два других Кольца были сейчас в Мории, и он не понимал, где именно — где-то внизу, в невообразимой глубине, так, что пульсация пламени недр затмевала их собственный пульс; странно — по идее, Кольца должны были быть у Врага... Хотя что ему стоило оставить их в каком-то тайнике?..

Морийский мост был вроде бы свободен.

Надо было идти к выходу. Они торопились, гномы старались, чтобы никто из детей не отстал... И вот всё ближе и ближе — мост над бездной.

Жуткий, узкий... без перил.

Глорфиндейлу было плохо. Он чувствовал — где-то там внизу, должен быть балрог, тот самый... От этого кружилась голова и перехватывало дыхание.

Келеборн остановился у моста — и, подождав Глорфиндейла, проговорил:

— Вот что. Вначале иду я, один. Ему нужно кольцо, а не мы сами. Если я пройду — во всяком случае, на тебя он уже не нападет. Так что — жди. И не вздумай бежать мне на помощь, если... Если что.

Глорфиндейл подошёл к самому краю, взглянул вниз. Он не представлял, что так может быть... так глубоко. Воистину Мория — это Чёрная Бездна... и где-то там — он чувствовал — его давний враг. Не может не быть. И мост внезапно показался таким узким... Перед глазами замелькало — то, давнишнее, так живо, так жутко, тоже — обрыв, только над головой хотя бы было небо...

-Хорошо, — с трудом выговорил он.

Келеборн оглянулся — и, шагнув вдруг назад, крепко пожал Глору руку.

И, вздохнув, пошел по Мосту — так же спокойно и уверенно, как если бы шел по обычной каменной тропе.

Он шёл, зорко держа под прицелом мысленного взора всё окружающее. Старался найти, наконец найти, где же Единое, — где Враг... Старался не упустить из виду и два Кольца. Старался.

Мост был длинен и узок — не менее пары сотен метров в длину; миновать его быстро — не удавалось никак.

Все началось, когда Келеборн оказался на середине моста. Вперед ли, назад — одинаково; здесь уже деваться было некуда. И произошло все так быстро, что Келеборн не успел опомниться — даже при его скорости реакции, даже при надетом кольце.

Снизу с ревом взметнулся огромный язык пламени, достал до свода пещеры, опалил Келеборна жаром — и, обернувшись, он увидел, что между ним и Глорфиндейлом, оставшимся на том конце моста, высится огненно-черная фигура балрога — в одной руке огненный клинок, в другой — хлыст. А впереди, уже показалось — медленно, медленно... проявилась фигура Аннатара. Не в прежнем — в обычном своем облике майа. На пальце у него горел ободок Единого.

— Ну, здравствуй, Келеборн, — с едва заметной насмешкой сказал он.

Келеборн вскинул руку, — белый слепящий луч _силы_ стал зримым, стал оружием.

-Здравстуй, Жестокий. Ты пришёл за тем, что тебе не принадлежит.

Глорфиндейл замер: увидеть то, что представало только в памяти, воочию, оказалось неизмеримо жутко. Он поначалу стоял, едва соображая, что находится на краю пропасти... а затем медленно ступил на мост.

Шаг.

Ещё шаг.

Следующий.

Балрог сделал неуловимое движение — словно перетек — и Глорфиндейл понял, что он отрезает ему дорогу обратно. И — в памяти встало — то самое огненное лицо; и появляется на нем та же самая злорадная усмешка...

Узнал. Медленно, как во сне, взметнулся хлыст — пока еще не ударить, пока — только поиграть... как кошка с мышью. Балрог понимал — на этот раз Глор от него никуда не денется... Ближе, ближе, опаляет жаром, и поднимается огненный клинок...

Глорфиндейл, глядя на балрога, ощупью выхватил кинжал. Знал, что бесполезно, что повторится то, что было тогда... и понимал, что это — как вихрь, как неотвратимое притяжение судьбы: никуда не деться, мимо не пройти. Только сейчас память его хоть и была прежней, но тело — не закалённого в боях воина, — мальчишки... Он шагнул ещё, ловя движения хлыста.

Балрог был огромен и неуловимо быстр в движениях. Стремительно надвинулась огненная фигура, обожгло острой болью от огня — Глор почувствовал, что у него вспыхивают волосы; одновременно с этим взметнулся хлыст, оплел его ноги — на этот раз Глор не выдержал, закричал от боли — хлыст резко рванул его, сдергивая в бездну.

Все опрокинулось вокруг, мелькнула уходящая вверх картинка Моста, свод пещеры...

— Нет! Нээре, не смей!!! — услышал он чей-то крик наверху, а вокруг уже бешено свистел ветер, с каждой секундой превращаясь в ревущий поток — и Глорфиндейл падал во тьму, его крутило в разные стороны, словно щепку в бурлящем потоке.

Келеборн какое-то мгновение ещё смотрел на это — а затем сила Кольца обрушилась на Гортхауэра. Сбить с дороги, пока тот отвлёкся на Глорфиндейла...

Синда не успел понять, что произошло с Врагом — тот, кажется, отразил удар белого света, а затем — Келеборн не поверил своим глазам — бросился в бездну.

Мелькнула черная фигура, скрываясь во тьме — и исчезла внизу, а на Келеборна обрушился удар балрожьего хлыста.

...Глубоко. Здесь, под Морийским Рвом, пропасть была более чем солидной — больше шести миль отвесно вниз, почти так же глубоко, как некогда в устроенных им пропастях, защищавших подходы к Твердыне. Минута падения — прежде чем тело достигнет дна...

Скорее, скорее... майа уже не просто падал вниз — он двигался куда быстрее, чем просто в падении, вниз летел черный вихрь, со всей скоростью, на которую был способен; вот она — маленькая фигурка, беспомощно кувыркающаяся в ревущем потоке, в объятьях тьмы...

Он приблизился и замедлил скорость — теперь они падали вместе, рядом; медленно обхватил Глорфиндейла — и завис в темноте, зная, что мальчишка его не видит — даже эльфийскому зрению нужен хоть какой-то свет, чтобы видеть в такой кромешной тьме. Сюда же испокон веков не проникало ни одной частицы света.

"Эйно..." — выдохнул он мысленно.

Тот не мог ответить, — боль от ожогов мгновенно затуманила разум, он не кричал уже, он рухнул в тот, давний кошмар, — ужас прошлого выбрался из памяти, объял его наяву... Щёки были мокрыми от беззвучных слёз.

Боль отступила резко — была и нету. Он чувствовал, что его, как тогда, во сне, обнимают чьи-то крылья, удерживают от падения — он больше не падал, и, кажется, начали затягиваться ожоги....

"Эйно... — услышал он тот самый голос, уже знакомый. — Все хорошо. Ты не погибнешь. Все хорошо, успокойся..."

Глор понял, что наконец обрёл возможность дышать.

"Спасибо... — слабо выговорил он. — Ты... я не ожидал, что ты вдруг... вынырнешь... Ты осторожней, тут же... Враг, и этот, балрог... вдруг тебя достанут..."

Где-то там, в черноте, вдруг что-то вспыхнуло — раз, другой, третий... а затем — сполох пламени. Глорфиндейл не понял, что это, мог только догадываться: верно, Келеборн ведёт бой с балрогом...

"Нээре — идиот... — услышал Глор раздраженную мысль. — Он помнит тебя. Никакого самообладания... Тоже мне... старший из балрогов. Я отнесу тебя наверх."

Глор обессиленно опустил голову на плечо своему спасителю. Очень хотелось, чтобы эти сильные руки никогда тебя не выпускали...

Там, наверху белых сполохов стало больше, но это всё было в такой дали, что света это практически не прибавляло. Огненный смерч вдруг вспыхнул ярко — и пропал...

Они поднимались наверх — медленно, не торопясь, вдоль каменной стены — Глор теперь ощущал это каким-то шестым чувством; но когда сверкнул наверху сполох — он услышал мысленный голос: