Майа на миг скрылся в одной из дверей по периметру зала — и протянул парню плащ. Теплый, расшитый тонким узором — коричневая вязь стебельков по зеленому фону и узорная пряжка.
— Возьми. Не замерзнешь в полете.
Лаурил засиял.
-Ох, спасибо тебе! не замёрзну, и буду век хранить, как память.
Майа только улыбнулся в ответ.
...Лаурила высадили с дракоши в пустынной местности, — он просил поближе к Имладрису, но Денна как-то замялся и оставил его добираться до эльфийского поселения пешком. Лаурил вздохнул и снова стал мерять шагами дороги, — ничего, дело-то привычное.
Хотя по воздуху здесь, наверное, было всего ничего...
Но вот дорога наконец пришла в горную долину, где с давних времен стояла эльфийская крепость — Имладрис. Сейчас, впрочем, это поселение мало напоминало о военных годах. Высокие скалы, ажурные белокаменные здания, переходы, деревья в золотых и багряных красках осени... Каждый раз, когда Лаурил входил в эту долину, у него захватывало дух от этой красоты. И кем же надо быть, чтобы стремиться это разрушить...
Его, как обычно, не ждали. И, как обычно, встретили приветливо и радушно — большинство здешних обитателей были Лаурилу хорошо знакомы. Первым у входа попался высокий, на полголовы выше Лаурила, эльф с серебристыми волосами — его звали Наннилас, и был он из нандор, лесного народа. И заулыбался.
— Не угадаешь, когда тебя встретишь, Лаурил! Откуда на этот раз путь держишь?
Лаурил открыл было рот, чтобы ответить, но спохватился: понял, что понятия не имеет, где побывал.
-Далеко в этот раз забрался, — улыбнулся он. — И просили меня тайну эту сохранить. Скажу лишь, что видел я чудо из чудес, — обретение там, где всё казалось погибшим, и того, след которого давно уже и людьми, и эльфами потерян. Видел, как то, что написано на бумаге, оживает и становится действительностью. Вот так...
— Однако, — на лице у эльфа нарисовалось такое удивление, что лучше бы Лаурил вообще отмолчался. — Это оттуда у тебя такой красивый плащ? Работа-то эльфийская, видно... И редкая. Не всякая мастерица так сумеет.
-Эльфийская, — подтвердил Лаурил. — Оттуда, а большего я, уж прощения просим, не скажу: слово дал.
— Не спрашиваю, — Наннилас поклонился чуть шутливо, прижав руку к сердцу. — Остановишься, где обычно? Вечером будешь в каминном зале?
-Само собой, — легко отозвался Лаурил. — Хорошо у вас там... время исчезает, и печали тоже, и тревоги... как будто покой и вечность хранят тех, кто там.
Наннилас кивнул и прикрыл глаза.
— Здесь время как будто не движется. Везде, где живут нолдор, так же — и в Лоринанде, и здесь... Приют от тягот внешнего мира. Ну ладно, — он поднял руку, — вечером жду тебя в Зале. Может, что нового услышишь.
...Вечером Лаурил, волнуясь, переступил порог Каминного зала. Отдыхал здесь душой... всегда. И так хотелось, чтобы это волшебство тихого покоя, ласкового пламени камина, мелодичного смеха оставалось здесь всегда... чтобы никогда чёрная лапа не коснулась всего этого, не разрушила красоты...
Как всегда — смех, как всегда — негромкая музыка. Кто-то уже играл на лютне, играл несравнимо лучше Лаурила, так, что ему поневоле делалось немножко совестно; как всегда — кубки с вином в руках и открытые лица... Владыки Элронда не было сейчас в зале — зато была леди Келебриан, его супруга, дочь знаменитой Галадриэль, которую люди звали Ведьмой Золотого Леса.
— Будешь вино? — перед ним возник Наннилас. — Такого ты еще не пробовал, издалека привели недавно, с юга.
-Конечно, буду, что за вопрос! — оживился Лаурил. — Эх, тут бы только сидеть и слушать, и слушать...
— Не заснуть главное, — засмеялся тот. — Ну, идем.
Они сидели неподалеку от Келебриан, и, когда через некоторое время в зал вошел Элронд — Лаурил сразу почувствовал на себе его взгляд. Странно, но взгляды нолдор он умел ощущать даже спиной. Это было ни с чем не перепутать... наверное, сродни тому самому осанве, что не дано людям. А сейчас — Лаурил тоже ощутил это — во взгляде Элронда была тревога. Не то чтобы сильная, но...
Нолдо сел рядом с Келебриан — и Лаурил краем уха, сквозь песню на квенья, слышал, о чем они говорят.
— ... я и не сомневалась, что это его хитрость. Мордор затаился... но это может быть затишье перед бурей.
— Я чувствовал, мое кольцо отзывалось. Его дух вновь вернулся, и, всего скорее, снова обрел плоть. Он жаждет прибрать к рукам Нуменор; и если ему удастся это сделать — мы вновь окажемся в опасности.
Лаурил тяжко вздохнул. Вот ведь... И куда от этого деваться? От той чёрной тучи, что постоянно висит, угрожая всем Светлым землям? Ох, Эру, помоги нам...
Элронд вдруг повернулся — и посмотрел на него. Очень внимательно — взгляд словно проникал в душу.
— Лаурил, — он улыбнулся. — А ведь тебя видели совсем недавно у побережья. Как это ты успел?
Лаурил понял, что попался. Вот ведь... дивный народ, кажется, что никого нету, а углядят!
-Было, — признался он. — В гостях был. Только меня там просили не рассказывать, — видно, какая-то в этом тайна есть. Ну, я и обещал.
Заулыбалась Келебриан.
— Вижу я, ты познакомился с кем-то из эльфов. Женщину не обманешь — у меня тонкий взгляд, а у тебя такая красивая обновка... И пряжка, как будто даже знакомой мне работы. Ты не дашь мне взглянуть?
-О да, конечно, — Лаурил торопливо отстегнул пряжку и с почтением подал Владычице. — Красиво, да?
— Очень красиво, — она поглаживала тонкими пальцами металл пряжки — цветок и листья, и вязь металлических стебельков. Взял ее и Элронд. Посмотрел, прислушался словно... и нахмурился.
— Странно, — проговорил он. — Странное ощущение от этой вещи...
-Почему странное? — не понял Лаурил. — Мне эльф подарил.
Элронд словно прислушивался к чему-то — внимательно, вдумчиво.
— Видишь ли, Лаурил... да, похоже, эта вещь сделана эльфом, кем-то из нолдор, возможно — работа очень тонкая. Но я отчетливо чувствую на ней печать Тьмы. К ней прикасались вражеские руки. И не так уж давно... Странно.
-Может быть, — грустно согласился Лаурил. — Тот, кто мне подарил это, во вражьем плену побывал. Так что, скорее всего, так и есть.
— Это был нолдо? — спросил Элронд.
-Нолдо, — кивнул тот. — Только он очень просил, чтобы я никому не рассказывал, где я побывал и что видел. Хотя у вас-то что скрывать? Это людям всё равно, они и раньше у меня эльфийские вещи видывали, а вот вы сразу поймёте. Да, Владыка, это был нолдо, и благородного рода.
— Я знаю, Лаурил, в чем здесь дело. Должно быть, он боялся, что мы не примем его из-за того, что он побывал в плену, — заговорила Келебриан, — когда-то давно, под властью Тьмы, многие нолдор так поступали. Но те времена миновали, и мы с радостью приняли бы нашего сородича.
— Благородного рода? — Элронд удивленно поднял брови. — Мало таких осталось, совсем мало, и мне известны все наперечет. Род Феанаро иссяк...
-А вот и нет! — тихо и радостно сказал Лаурил и только потом сообразил, что проговорился, но было уже поздно. — Имени его я вот не узнал... Сын Келебримбора это. Я ещё историю про него у людей записал, так она до него, оказывается, дошла, и говорит: неправды там много... расстроился.
— Сын Келебримбора? — на лицо Элронда пала тень, теперь уже явная. — Но Лаурил, ведь мы говорили тебе — это, к сожалению, сказка, у Келебримбора никогда не было ни детей, ни супруги — поверь, мы бы знали об этом! Должно быть, ты просто ошибся.
-Но я же его видел! — у Лаурила упало сердце. — Говорил с ним, песни ему пел. Это он мне подарил, — он указал на брошь в руках Владычицы.
Элронд переглянулся с Келебриан.
— Лаурил, — серьезно проговорил нолдо, — не слишком мне нравится это все. Дай Эру, чтобы я ошибался — но очень уж странно все это выглядит, особенно в свете последних событий. Покажи мне — с кем ты говорил? Может быть, я узнаю его, и все станет на свои места.
-Ну... — Лаурил растерянно смотрел в глаза Владыке широко раскрытыми глазами. — Смотри, конечно... Смотри...
Тот взял его за руку. Несколько секунд прошло в молчании — а потом Элронд вдруг раскрыл глаза — и Лаурил понял, что там, в его памяти, нолдо увидел нечто страшное.
— Аннаэль, значит, — медленно проговорил он. — О Лаурил, как же ты наивен... Но, вероятно, это тебя и спасло. Это был вовсе не твой легендарный Аннаэль. Это — Аннатар.
-Аннатар... — медленно повторил Лаурил, ещё не совсем понимая, во что сложились звуки. Затем в глазах его всплеснулся ужас. — Саурон! Гортаур! Это был он?!
— Он обманул тебя. Обманул, зная эту сказку... — Элронд помолчал. — И крепость в Сумеречье. О которой мы не знали. И этот... Денна. Это же один из его улаири!
Он посмотрел на Келебриан — в глазах у эльфийки был страх.
— Вот оно что. Они втайне устроили другой оплот — тайную крепость, свой форт, вне земель Мордора. Саурон, якобы убитый в Нуменоре, на деле жив, жив и во плоти, и, чувствуя себя хозяином, разгуливает по всему Средиземью.
Лаурил стиснул похолодевшие пальцы так, что побелели косточки.
-Но зачем?! Почему он выпустил меня?! Это... Денна вёз меня на драконе почти до самого Имладриса!
— Не знаю. Он хитер... и всегда был искусен в коварстве. До того, как Келебримбор услышал Заклятье, он считал его своим другом. Все — все считали так! А закончилось все — пылающими развалинами Дома Кузнецов и телом Келебримбора на орочьем штандарте.
Взгляд Элронда вдруг стал колким.
— А тебе не кажется, Лаурил, что в этом есть некая параллель с твоей любимой сказкой? Мы ничего не знаем о твоих родителях. Он — первым делом начал проверять это. Что, если он почувствовал в ТЕБЕ кровь древнего рода?
Лаурил обречённо махнул рукой.
-Да какая теперь разница...
— Разница есть. На кого попало Саурон не положит свой глаз, но его внимание — смертельно опасно. Многим оно стоило жизни. Вот что. Ты — уж прости — не покинешь стен Имладриса. Я не хочу, чтобы путь твой закончился в Мордоре.
Лаурил невольно прижал руки к груди.
-Но почему?! Чем я так важен? Почему до сих пор...
— До сих пор он просто ничего не знал о тебе. Чем-то ты привлек его внимание — скорее всего, своей сказкой и своими песнями. Или ты думаешь, что назгул попался тебе в деревне случайно? Он искал тебя.
-Эру, и что мне теперь делать?! — вид у Лаурила был совсем потерянный. — Вот никогда бы не подумал, что это назгул... Обычный парень, и поприятнее иных всяких... Сказал — Денна, из Ханатты...
— Да, — подтвердил Элронд. — Один из призраков-кольценосцев — пятый сын короля Ханатты, что правил в тех землях много веков назад. Ты не обратил внимания, что у этого твоего Денны рубаха была под самое горло? А знаешь, почему? У него шрам на шее. Его некогда обезглавили. Он уже много веков — живой мертвец. Любой из нолдор почувствовал бы это сразу... И драконы... Мы ничего не знали о том, что у них и сейчас существуют такие твари. А ты понимаешь, что это значит, Лаурил? Что Имладрис более — не крепость! С помощью таких крылатых тварей можно за сутки захватить любое наше укрепление.
Лаурил съёжился. Ему вдруг стало — в Каминном зале! — неуютно и зябко, как зимой, как будто в воздухе повеяло могильным холодом...
-Что же делать? — слабо спросил он.
— Тебе — не покидать пределов Имладриса. Я соберу совет. К счастью — к счастью! — мы узнали эти новости раньше, чем он успел что-либо предпринять. Мы тоже кое-что можем, — Элронд поднял руку, и на пальце сверкнуло голубым пламенем кольцо. Одно из Трех Колец.
Лаурил невидящими глазами смотрел прямо перед собой. Неправда. Всё неправда. Выдумка — история про эльфа, не сломавшегося в плену у Врага и вырвавшегося на свободу, хоть и дорогой ценой... Ложь — приветливые речи незнакомца, и доверять нельзя... никому. Никогда. И жизнь теперь есть только — под страхом, и он обречён теперь больше никогда не увидеть простор дорог Эндорэ... проклятый Враг. Да сколько же он будет ещё жизнь нам всем поганить?!
— Лаурил, — Элронд коснулся его плеча. — Я знаю, как ты любишь странствовать. Я ничего тебе не запрещаю. Но ты должен понимать, насколько это сейчас для тебя может быть опасным. И — кто знает? — может, через тебя и для всех нас.
...Тар-Мириэль опомнилась быстро. Подозрения, клубившиеся в голове, — да нет, что там подозрения: она была уверена, что нельзя было так сходу казнить этих, "тёмных", у них наверняка были союзники и повыше... Да что там союзники: родственники. Та же Эалинде была родственницей Эйранеля. Неудивительно, что казнь эта переполнила чашу, и кто-то воспользовался случаем... Следов действия яда на короля, конечно, не нашли, но...
Тар-Мириэль велела Тайной службе допросить всех родственников убитых, объявила траур и направилась в кабинет Его Величества: принимать дела.
Доклады, доклады, вереница министров... Круговерть имён, событий...
Она всегда старалась быть в курсе всего, вопреки приказам короля, — через своих людей.
И теперь она чувствовала, как мощь Нуменора сосредотачивается в её руках.
Мощь Нуменора.
Властелина моря и Эндорэ.
Могущественнейшего государства Арды, если не считать Валинора.
Только вечером, когда все схлынули, и она осталась одна, взгляд её упал на дверь, ведущую — она знала — в тайные покои, где хранилось...
Она знала точно: палантир. Когда его собирались везти из храма Эру, то далеко не сразу смогла дотронуться. Нет, он не был горячим: сила. Людей отбрасывало от него, как будто они пытались прикоснуться к молнии.
Сейчас Тар-Мириэль уже спокойно взяла палантир в руки.
Она слышала о том, что подчинить себе Зрячий Камень может лишь могучая воля; иначе волю того, кто пытается заглянуть в Незримое, поработит Темный Владыка. Но Темный был мертв, или — развоплощен...
Видения возникали в глубине тускло светящегося камня и вплывали в ее мозг. Она не могла оторвать от Камня взгляда... тот словно втягивал ее в себя. Это было похоже на сон наяву.
Там — в этом видении — не было золотых и беломраморных дворцов. Тар-Мириэль снова была юной девушкой, она бежала по полю, утопающему в цветах, и навстречу ей бежал тот, кого она любила, о ком мечтала всю жизнь... Смеющееся, радостное лицо — неуловимо знакомое — они вместе падают в траву, и все ее тело пропитывает запах цветов и травы, а над головой белые облака и синее небо, и солнце совсем не печет, как здесь, в Нуменоре...
Она вздрогнула и поняла, что плачет. Как же давно это было... да и было ли вообще? Годы ненавистного замужества заставили закаменеть сердце, — точнее, она сама заставила его замолчать.
Никогда.
Никого не подпускать.
Нельзя.
Чтобы не по чему было бить.
Откроешься — и сразу ударят... по тому месту, которым любят и доверяют.
Никогда.
Больше.
Никогда.
Видение медленно померкло и растворилось... и тогда она ощутила, что на нее смотрят.
Там, в Камне ли, в Незримом ли — жило нечто огромное, багряно-черное, жуткое, словно ночные призраки, словно черная волна зависла над ее сознанием, чтобы в следующий миг обрушиться и поглотить Тар-Мириэль в себе.
