— Нет, зачем же? Просто добавляется умение видеть в темноте, и... видеть более широко, словом. Здесь это просто удобнее. В Тай-арн Оре мало обычных источников света, просто за ненадобностью...
Элвир ввел их в помещение, откуда еще из коридора дохнуло горячим теплом.
— Тут нечто наподобие обычной бани. Разберетесь. Мы там вам и одежду приготовили чистую, если захотите. Как вымоетесь — возвращайтесь сюда снова, в трапезную провожу.
-Едаааа! — радостно выдохнул кто-то из мальчишек, только сейчас сообразивший, насколько именно проголодался. — Только что же вы здесь выращивать-то можете, в такой темени? Ничего же не вызревает.
— Это здесь, — улыбнулся Элвир, — на западной окраине нормальные земли. Там и Завесы нет. Побываете еще.
Мальчишки в момент бросились к чанам с водой, Эалинде, сморщив носик, вышла наружу, — ждать своей очереди. Вздохнула.
-И вот так всегда! Тоже мне, воспитание.
— Ты из знатной семьи? — спросил Элвир.
Она кивнула.
-Только мы разорены. После того, как Ар-Фаразон пришёл к власти, один из нашей семьи возмущался... слишком открыто, и вскоре его нашли мёртвым. Его сын забрал сестру и быстро уехал на материк, в армию, на нас же стали смотреть косо. Дальше — больше...
— Но до поклонения Тьме от всего этого далеко, — заметил Элвир. — Расскажи-ка мне о вас подробнее. Мы ведь толком про вас ничего узнать не успели. Вот уж твоим родичам ты удружила, наверное, что в число жертв попала...
-К нам попала Книга, — в последнем слове явно звучала заглавная буква. — А ещё... — Эалинде посерьёзнела. — Ещё была одна женщина... Она умерла. Она рассказывала о Войне Гнева так, как будто видела её своими глазами... Она умерла потом...
— Как ее звали? — голос Элвира стал серьезнее.
-При рождении её назвали Истанаи, но она не признавала это имя... Говорила, на самом деле её зовут иначе. Говорила — она была Эльфом Тьмы, возвращалась...
— Это возможно, — кивнул Элвир, — но почему же она не нашла способа вернуться к нам, сюда? Почему Горт не знает о ней?.. В древней Твердыне всегда были те, кто не захотел уходить в Эа после гибели, кто рождался в новых телах. И эльфы, и люди. Но мы стараемся знать обо всех таких случаях. Ладно, — он указал на дверь, — там уже половина ваших отмылась, давай, иди мойся и ты. А я пока мальчишек в трапезную провожу, здесь рядом...
-Половина — это ещё не все, — Эалинде снова смешно сморщила носик. — Давай, выгоняй их... А почему она не вернулась... Не знаю. Я не спрашивала. Кажется, она и сама не хотела говорить об этом, как будто чувствовала за собой какую-то вину. Как будто что-то можно было сделать... Она только раз обмолвилась: надо было остановить Морлинна... Мы попытались расспросить, но она замкнулась и не стала отвечать. Так что я не знаю.
— Морлинн — один из майар, живших тогда в Твердыне, — задумчиво проговорил Элвир, — и имя его недавно всплыло снова. Один из нуменорцев сумел отпустить на волю неупокоенные души, витавшие между жизнью и смертью еще с тех времен. Оказалось — Эонве наложил на них проклятие за то, что они, попав в плен в Войне Гнева, согласились "предаться Тьме" — Морлинн бросил их в бой против светлых, подчинив себе их волю. Освободить от проклятия мог только человек из Дома Беора. Эйранель имя этого парня. Он этим делом поднял такую бурю в Незримом, что мы не могли ее не услышать. И... — Элвир развел руками. — Словом, нуменорец и его спутники оказались у нас.
-Эйранель? — брови девушки поднялись вверх. — Так это же он! Тот самый мой родственник. Хотя... из-за того, что я стала "тёмной", родня предпочитает делать вид, что не знает меня...
— Он здесь, в Мордоре. С ним были двое воинов... и эльф. Они, конечно, враждебны нам. Но в общем, видно, что он неплохой человек.
-Были? — тревожно переспросила Эалинде. — А... где они сейчас?
— Здесь, здесь, — успокаивающе сказал Элвир. — Хотя, сказать честно, если б не был он нам нужен — всей бы этой компании была одна дорога — на рудники...
Эалинде вздрогнула и опустила голову.
-А та женщина... говорила, что у вас не принято жестоко относиться к пленным... что вы пытаетесь наставить их на Путь...
— Времена меняются.
Элвир помолчал.
— Твердыня могла себе это позволить. Мы тоже стараемся... по возможности. Но она не всегда есть. И этих "наставлений на Путь", прости, никогда не было. Старались дать возможность выбора — да. Было — давай клятву не поднимать оружия против Севера и уходи. Позволяли жить среди темных — да... Но, в конце концов, каждый имеет право сам выбирать свой путь, вот именно. А Нуменор все же родина для ваших. И не предавать его — их право.
-Я не предавала Нуменор! — вскинулась Эалинде. — Но я считаю, что они неправы.
— Я и не говорил, что предавала, — он коснулся успокаивающе ее плеча полупризрачной рукой. — Мы всегда даем возможность выбора — это верно. Мы никогда не издеваемся ради наслаждения видеть страдания другого... как это делали в вашем Каземате. Мы никогда не устраиваем зрелищ из смерти или страданий, как любят в Нуменоре. А что до жестокости... Мы стараемся обходиться без нее. Но это война, Эалинде. И сейчас Гортхауэр затем и позволил все это творить с собою, чтобы найти способ прекратить ее — раз и навсегда.
Из-за двери стайкой выскочили отмывшиеся мальчишки, — сейчас уже почти неузнаваемые.
-А теперь — есть! — скомандовал один из них, явно уже считающий себя дома.
Эалинде подняла глаза на Элвира.
-Я хочу увидеть, как Гортхауэр вернётся, — попросила она. — Я сейчас только... быстренько. Пусть они там едят, или что угодно. Только, пожалуйста, я так хочу увидеть, что с ним всё в порядке...
— Иди мойся, — Элвир подтолкнул ее к двери, а сам повернулся к мальчишкам. — Пошли... командир.
Элвир маячил в коридоре, ожидая, пока ребята насытятся. И уже подозревал, что большинство из них, если не всех, после этого потянет в сон... еще бы — после таких приключений. Это и хорошо — пусть бы их отвели спать; после придется разбираться со спасенными, кто-то из них, возможно, захочет остаться здесь, кого-то будет проще отправить на восток, у кого-то, может, окажутся родичи на побережье... А вот с Эалинде нужно разобраться подробнее. Она из рода Эйранеля — и в дальнейшем может сослужить неплохую службу в Нуменоре...
Он ждал, когда девушка поест и выйдет из трапезной.
Она торопливо расправилась с едой и выскользнула в коридор. За столом она чувствовала себя неуютно: у остальных явно пошёл откат после пережитого, они веселились, несли какую-то чушь... неудивительно, после таких-то передряг. Правда, хватило этого заряда ненадолго, многие уже очевидно клевали носами.
Эалинде оглянулась по сторонам и подошла к Элвиру.
— Им сейчас нужно будет отоспаться, чтобы они пришли в себя. Их устроят, за это не бойся. Ну что, ты хочешь видеть все?
-Да, — голос её прозвучал твёрдо. — Я не могу так... я же видела, как его привезли, что было во время процессии... Я хочу его увидеть.
Элвир помолчал.
— Ладно. Идем. Хотя зрелище будет не для непривычных глаз...
Он пошел первым — Эалинде спешила за ним, за огоньком, озаряющим дорогу в темноте здешних коридоров.
Железная клетушка. Это подъемник, нам нужно спускаться, глубоко, — пояснил Элвир, — и пол провалился под ногами. Они почти падали вниз, глубоко, глубоко, в какие-то немыслимые подземелья...
Наконец движение остановилось — и Элвир отворил железную дверь подъемника.
Снова чернота, вязкая, давящая, ход здесь был узким — с низким потолком. Все вокруг — камень.
И снова, озаряя путь, загорелся огонек. Он освещал черноту впереди, оставляя неохваченным тьму коридора — от этого становилось страшно. Как будто предвечная тьма дышала из глубины...
— Это лабиринт, — проговорил Элвир. — Идем.
-Мы... ниже земли? — услышала Эалинде свой собственный дрожащий голос. Разозлилась на себя: ну что теперь трястись, уже вызвалась, ещё не хватало, чтобы её отослали обратно...
— Гораздо ниже. Мы очень глубоко, — ответил Элвир. Он взял ее за руку. — Ну, чего испугалась? Призрак и так уже рядом с тобой, а больше здесь бояться нечего. Привыкай.
Он уверенно зашагал вперед.
Это и вправду был лабиринт. Повороты, проходы, хитросплетения ходов... как назгул разбирается во всем этом — было немыслимо.
Под землей они прошли не меньше мили — пока наконец Элвир не остановился перед каменной стеной.
— Здесь.
Он провел рукой по ней — и стена задрожала, открывая проход.
Эалинде замерла, гадая, что же будет там, за этой каменной преградой. Последнее, что стояло перед глазами, — одинокая чёрная фигура в золотой клетке, и кто-то из толпы прицельно бросает кинжал... Лезвие впивается в плечо, он вздрагивает... низко опускает голову, лицо становится мертвенно-белым. А сейчас...
-Что там? — тихо спросила она у Элвира.
— Увидишь, — ответил Элвир.
Они вошли, и оказались в маленькой каменной пещерке с неровными стенами. Элвир что-то сделал у стены — и часть ее, так же, как до этого "дверь", задрожала и растворилась... видимо, это были чары облика или какая-то иная магия. Голубовато-белый свет брызнул во все стороны, ярко озаряя каменные стены.
Там, в прозрачном большом саркофаге, словно в стеклянном гробу, лежало обнаженное человеческое тело. Саркофаг был заполнен белесой жидкостью, она сплошь покрывала тело, по всему судя, оно просто висело в ней. Едва заметно шевелились черные длинные волосы, как живые. Мелово-белое лицо, закрытые глаза... в шею входили две трубки, пульсирующие алым, такие же трубки подходили к запястьям и области сердца.
С первого же взгляда Эалинде узнала темного майа.
Эалинде тихо ахнула, замерла, затем метнулась вперёд, снова остановилась...
Обернулась на Элвира.
-Он... он слышит нас?
— Слышит, — ответил Элвир. — Фана новое... к нему нужно привыкнуть. Прежнее он носил три тысячелетия...
Он провел рукой над "гробом" — Эалинде совсем ничего не понимала из его действий, кроме того, что это, наверное, магия. Уровень жидкости в саркофаге начал снижаться, и вот уже тело оказалось лежащим на дне узкого "гроба"... волосы были мокрыми, и пульсировала кровь в непонятных трубках.
Эалинде смущённо отвернулась.
-Элвир, ты бы ему.. одежду какую с собой захватил, нельзя же так...
Тот, отвлекшись, взглянул на нее недоуменно — и усмехнулся.
— Ах да, ваши нравы... Прости, Эалинде. Сам сделает.
Наверное, лежавший в хрустальном "гробу" и вправду услышал их. Потому что вокруг его тела сгустилась темная дымка — и соткалась в одежду, простую, темную — совершенно неотличимую от настоящей. Только на груди прямо сквозь ткань проходила прозрачная трубка.
Поднялась рука — за нею "хвост" такой же трубки... и оторвала первую от груди. Еще не открывая глаз, Горт снял с себя остальные. И, наконец, медленно раскрыл глаза, окончательно приходя в себя в своем новом фана.
Эалинде стояла, боясь пошевельнуться: зрелище и вправду было жутковатым. Поверить в то, что этот, перед ними, — живой... Реальность оказалась куда страшнее, чем то, что она себе представляла.
И всё же — горячая волна в душе, волна сочувствия, тепла, желания помочь оказалась сильнее страха. И — непослушным голосом, вздрогнув от эха, разнесшегося под каменными сводами:
-Гортхауэр!..
— Все же напугал девчонку, Элвир, — проговорил тот. Голос был хрипловатым, чуть неестественным. — Эалинде, не волнуйся. Все хорошо.
Он сел в саркофаге, улыбнулся. Лицо по-прежнему оставалось совершенно белым, меловым.
— У вас есть гребень?
Эалинде от неожиданности улыбнулась, стала рыться в карманах, — руки дрожали. Нашла, чуть не выронила... подошла к нему. Совсем близко.
-Вот... держи.
Тот кивнул и совершенно спокойно принялся расчесывать влажные волосы.
— Не удивляйся, Эалинде. Мы придумали это еще давным-давно, в незапамятные времена, в века после первой войны. Новое фана создавать не так уж легко, особенно когда находишься в развоплощенном виде...
Эалинде смотрела на него — как смотрят на кого-то из своих, вернувшегося оттуда, откуда нет возврата. Вдруг насмелилась.
-Ты не обидишься, если... если я попрошу тебя взять меня за руку? Просто, чтобы... убедиться...
Тот одним движением перемахнул через стенку саркофага — и, уже рядом с Эалинде — выше ее на две головы — взял ее за руку.
— Живой я, живой, — успокаивающе сказал он. — Лучше бы тебе всего этого не видеть — так... — он качнул головой на "саркофаг". — Не предназначалось зрелище для неподготовленных глаз. Ладно, идемте. Много дел предстоит, и обсудить нужно много вещей. Этой ночью король Ар-Фаразон отправится к праотцам. Тар-Мириэль станет правящей королевой... и было бы очень неплохо, чтобы она в скором времени обзавелась достойным королем.
Эалинде зашагала вместе с ним прочь из подземного зала, глаза её тихо сияли.
-Послушай, а почему так... глубоко и далеко? Почему так далеко идти-то надо?
— Такие лабиринты есть под каждой большой нашей крепостью, — пояснил Горт. — Предосторожность... очень нам пригодившаяся. После Войны Стихий мы готовились ко всему — зная, что всегда есть сила, способная нас одолеть. Валар... А в этих лабиринтах можно укрыться тем, кто не успеет уйти. Здесь можно спрятать то, что дорого или ценно. Сюда "светлые" не полезут, даже если найдут вход: не рискнут. Чужое царство. Здесь все пропитано магией тьмы, а уничтожить, обрушить эти ходы все равно будет не в их силах, вернее, слишком сложно даже для майар. Все это когда-то делали ллахайни, огненные духи. Просто выжигали ходы в толще камня.
-Выжигали, — Эалинде подняла голову к потолку, как будто пыталась найти следы огня. Помолчала. — Валар отвернулись от Нуменора, и в самом Нуменоре много недовольных, говорят: какие же мы теперь потомки Трёх Племён... Потому Ар-Фаразон и затеял это... в день их победы.
— Что в Нуменоре думают об этом? — спросил Горт. — Рады ли "победе"? Верят ли в поражение "тьмы"?
-Люди не верят Ар-Фаразону, — тихо ответила Эалинде. — Его боятся, втайне ненавидят. Хотя тебя боятся больше, и по другим причинам.
— Поверят ли сейчас, что я погиб?..
Эалинде вздрогнула и чуть сильнее сжала его руку, не осознавая, что делает.
-Думаю, поверят. Боятся... Хотят поверить, что Тьма побеждена окончательно и больше не вернётся.
— Боюсь, что эйфория спадет, когда короля найдут мертвым в своей постели, — сказал Горт, и в голосе его прозвучал оттенок мести. — Догадываюсь, что станут говорить: он убил Темного, и тот наслал на Нуменор проклятье... Но нам не нужна явная победа — и страх, и недовольство, и протесты среди вашего народа. Тар-Мириэль и без нашей подсказки остановит множество бесчинств на материке. И Эйранель, надеюсь, ей поможет в этом.
Эалинде помолчала.
-Если ты всегда мог убить короля, даже оставаясь здесь, почему ты этого не сделал? Почему допустил все эти войны, нашествие, разорение земель Эндорэ?
— На эти вопросы не ответить одной фразой, Эалинде. И короля я убил отнюдь не отсюда... если б я мог делать такое на расстоянии в тысячи миль! Ваша политика на материке стала совершенно нестерпимой лишь с приходом к власти Фаразона: до того народам Юга удавалось худо-бедно договариваться с нуменорцами. Но не было бы нас — все было бы куда страшнее, и гораздо раньше. А вмешиваться так, как ты говоришь... Военная сила Мордора не безгранична, тем более — сила Ханнаты. Действовать тоньше, убирать ваших наследных королей, расставлять своих людей на важные посты, незримо управлять Нуменором... если бы начинать такое — начинать нужно было давно, еще при первых признаках вырождения, но любые действия в этом направлении приведут к тому, что я превращусь в закулисного хозяина Острова. Я буду вынужден контролировать все, от назначений до торговли. Что ж... не исключено, что сейчас придется пойти и на это. Но и физической возможности не представлялось. Я отнюдь не всесилен и не могу за тысячи миль внушать людям, что им следует делать.
