Два черных крылатых коня опустились на пирсе совсем рядом, у них за спиной. Наверное, летели они не из Мордора — все же расстояние от устья Андуина до темной страны было слишком велико, чтобы преодолеть его за столь краткий срок. Откуда появился майа — Тар-Мириэль не успела заметить, не иначе, тот отвел ей глаза: вроде бы не было никого, и вот уже перед нею знакомая фигура.
— Мои приветствия, Королева, вам и вашему советнику, — ей показалось, что он кинул на Эйлара быстрый взгляд, словно здоровался с ним мысленно... может, так и было.
Королева приветствовала его лёгким наклоном головы, — привычка с детства...
-Завтра я отплываю, вам это известно, — негромко сказала она. — Сейчас — мы готовы лететь с вами.
Он кивнул.
Эйлар первым подошел к черному коню, вскочил на него.
— Неудобно вам будет в платье на крылатом коне, — сказал майа. — Наши женщины в путешествиях одеваются по-мужски.
-У нас принято ездить в женском седле, — улыбнулась королева. — Мне говорили, я хорошая наездница.
Скепсис по отношению ко всем этим "женским седлам" явственно нарисовался у майа на лице.
— Наденьте вот это, — он подал ей нечто вроде мужской куртки с длинными рукавами, — в полете всегда холодно и сильный ветер. И — прошу, — он указал на второго коня.
-Спасибо, — отозвалась королева. Куртка оказалась ей великовата. В седло она взлетела легко, как будто всю жизнь только и делала, что ездила верхом. Если в душе её и пылал сейчас страх перед неведомым, то она его очень тщательно скрывала.
Черные кони взмыли в воздух. Прав оказался майа: ветер был холодным и сильным.
Зеленая земля, расчерченная голубыми лентами, уходила все вниз, вниз... кони летели ровно, но отнюдь не настолько ровно, как казалось снизу. А земля уходила все дальше. Зато майа был рядом — немногие из "светлых" государей могли бы похвастаться тем, что видели его в полете, рядом. Так он отнюдь не был похож на летучую мышь. Огромные крылья, человеческая — и нечеловеческая одновременно фигура, что-то одновременно и драконье, и змеиное, и человеческое, а глаза — почему-то ярко-красные, с вертикальными зрачками — облик мог бы навести ужас на любого...
"Хребет Эфель-Дуата очень высок, — услышала она мысль майа, — мы пересечем его над перевалом Кирит-Унгол. Вы ведь знаете квенья?"
"Учила когда-то, — отозвалась королева. Вид тёмного майа привёл её в трепет, хотя она не хотела признаваться в этом даже самой себе. — Не было возможности разговаривать, правда: не с кем. Насколько я понимаю, название связано с именем Унголиант?"
"Паучье Ущелье. В общем, его можно одолеть по земле... но если когда-нибудь кто-то из ваших вздумает пробраться в Мордор — пусть не вздумает пытаться идти этим путем. У вас ведь нет умений отводить глаза тварям вроде Шелоб."
Они пересекли темные бесснежные вершины хребта и внезапно нырнули под Завесу Тьмы. Впереди она была совершенно непроницаемой, и если всего несколько минут назад было видно, как на западе небо золотило почти уже зашедшее солнце, то вдруг темнота сгустилась со всех сторон, только впереди все озарялось огненными вспышками. Молнии в Завесе, свечение, исходящее от вулкана, огни внизу, великое множество огней. И — Королева уже видела — огромная, невообразимых размеров черная башня, словно увенчанная короной.
Зрелище потрясало. Никогда ещё не приходилось ей соприкасаться так близко с творениями майар... тем более, с творениями тёмных. Воистину — великие силы жили здесь, бок о бок с людьми, и как же глупо было полагать, что можно сокрушить их просто оружием... Иное. Не-люди... Она снова взглянула на Гортхауэра: да... Это — он, это часть его души как будто предстала перед нею в живом, материальном виде. Она была потомком тех, кто помогал сокрушить прежнюю Твердыню Тьмы, и вот — теперь она воочию увидела, как побеждённые восстали из праха, как они создали свой дом заново... Она не могла принять правду Тьмы, но понимала, что уже не может не уважать их за это... за умение возродиться из пепла.
Они миновали огнедышащий вулкан; башня приближалась, и только вблизи Королева осознала, до чего же та велика. Воистину — творением человеческих рук ЭТО быть не могло...
Черные кони опустились между зубцов гигантской "короны", на относительно небольшой площадке. Майа принял человеческий облик, протянул Королеве руку:
— Прошу вас, Ваше Величество.
Она оперлась на его руку, спешилась, — мелькнула мысль: какие холодные пальцы, замёрз, наверное... После полёта слегка кружилась голова, а темнота давила, но она овладела собой.
Рядом спрыгнул с коня Эйлар. Майа, похоже, уловил мысль Тар-Мириэль.
— Все проще, Ваше Величество: у меня холодная кровь. Я ведь не человек. Ну что ж... я полагаю, Эйранель кое-что рассказал вам о Темной Стране. Не так ли?
-О да. Он поделился со мною всем, что ему довелось узнать здесь.
— Я догадываюсь, о чем он мог вам поведать, и дополню его рассказ. Идемте, — он протянул ей руку. — И не удивляйтесь ничему.
-Это сложно, — не удивляться, — королева улыбнулась. — Впрочем, я попробую.
Ей было легко и тревожно, и всё же — не было пугающего чувства опасности, просто... так странно королеве Нуменора идти по камням Барад-Дура, опираясь на руку Властелина Мордора, и ни один из них — не пленник другого, и обе страны стоят невредимы... Тёмный майа, ученик Моргота — и женщина из рода Беора... потомок Берена и Лютиэнь... Тар-Мириэль вдруг ярко представила себе Лютиэнь: когда-то, в немыслимой дали времён, и она точно так же шла по коридорам Твердыни Тьмы...
Впереди был проход внутрь башни — в кромешную темноту. Точно, как рассказывал Эйранель — ни проблеска света...
Майа держал ее за руку, словно ребенка, и они шли, не торопясь, в кромешной темноте. Только шестым чувством Тар-Мириэль ощущала, что они в довольно узком коридоре. И лишь через несколько десятков шагов, когда она уже успела в полной мере почувствовать давящую темноту — вокруг появилось свечение, и — да, оказалось, что они и вправду идут по каменному узкому проходу.
— Для вас здесь кромешная тьма, — заговорил майа. — Совсем иначе — для наших людей. Твари Тьмы прекрасно видят во тьме, — ирония в голосе. — Хотите увидеть все так, как мы?
Мгновение страха — чёрная молния, пронзившая душу, которая тут же властно подавляется волей.
-Допустим, хочу. Но ещё я бы хотела, чтобы вы прежде объяснили мне, — как это.
— Особенности строения глаз, — ответил майа, — в этом нет даже особой... магии. Очень трудно объяснить словами — вы не знаете наших терминов... Если позволите, я просто — покажу.
И перед Тар-Мириэль вдруг, как вспышкой света, предстало понимание. Эру, как же это легко... не было в этом никакой "печати тьмы", как пугали древние летописи. Просто крохотные клетки, выстилающие глазное дно, воспринимали больше света... Света. А вовсе никакой не тьмы. Словно раздвинуть полог... Нет, конечно, не все было так просто, Тар-Мириэль успела осознать сложность той картины, что промелькнула перед нею, но суть была видна чисто и явственно.
-Интересно, — в голосе королевы появилось что-то живое и искреннее. — Но для того, чтобы вот так... "расширить" зрение, нужна магия?
— Для взрослого человека — да. Но все эти изменения передаются по наследству. Дети уже рождаются с широким зрением... и с множеством других полезных свойств, которых лишены ваши люди, — ответил майа. — Таков весь наш народ.
-Лорд Эйранель говорил об этом, — кивнула королева. — И именно это и осталось для него загадкой. Ведь когды выводят породу собак, то сколько ни режь хвост, щенки всё равно будут рождаться с длинными. Со взрослыми вы делаете примерно то же самое, — так почему иное зрение передаётся по наследству?
— Хвост резать — это внешнее, — майа, видимо, рассмешило это сравнение, — мы же закрепляем все на внутреннем уровне, в тех незримых скрижалях жизни, благодаря которым сын похож на отца, брат — на брата... вы ведь не думаете, что это случайно?
Ей подумалось, — как же глубоко проникает это их Искажение... которое они не признают искажением. А эльфы видят в темноте, такова их природа... Эльфы, которым всегда, что уж лукавить, завидовали нуменорцы. Она никак не могла привыкнуть ко всему этому: Артанис, которая прислала к ней в советники побывавшего в Мордоре Эйлара, Владыка Элронд, который отговорил её обращаться к Валар... мысли которого так во многом были схожи с тем, что она слышала от Гортхауэра.
-Сходство между родственниками — это привычно, — отозвалась она. — Больше удивляет, когда в семье рождается подлинный выродок... Когда один брат — красавец и умница, а второй — убийца и сволочь, и это отражается на его лице.
— А красавцы сволочами не бывают? — майа вздохнул. — Это может зависеть еще и от души, которая приходит в рождающееся тело... Впрочем, ладно.
Не успела Мириэль отстраниться — он легко, словно вскользь, коснулся ее лба.
И через пару секунд все изменилось.
Темноты вокруг больше не было. Она видела золотистое свечение, что майа зажег для нее, но теперь видела и все остальное вокруг так, словно в башню из незримых окон проникал дневной свет. Это была уже не тьма... скорее — предвечерние сумерки.
— Вот так, — удовлетворенно сказал Горт. — Теперь вы по крайней мере сможете не натыкаться на стены. Это временно, только на несколько часов.
Тар-Мириэль ошеломлённо смотрела на него. Вот так, просто, — магия Тьмы? ей?.. Сердце сжалось: она не хотела... И — ни боли, ни страха, ни могильного холода... В то, что это — временно, она почему-то поверила сразу, видимо, потому, что хотела поверить. Она с детства ненавидела сказки, в которых что-то плохое происходило — навсегда...
— Да не бойтесь же вы, — майа улыбнулся. — Что вы — словно ребенок... Вы сейчас стали видеть примерно так же, как видят эльфы. Только и всего. Идемте...
Теперь она могла уже не держаться за руку темного майа. Коридор расширился, потом сменился ведущей вниз лестницей, и наконец они вышли на открытую галерею. Отсюда была видна вся эта часть Мордора — на юг и юго-запад, к хребту Эфель Дуата. И теперь даже здесь все виделось иначе: той кромешной, наводящей ужас тьмы уже не было. Предвечерние густые сумерки... в которых, однако, все прекрасно различимо.
— Обычная ночная темнота видится совсем иначе, — с оттенком извинения проговорил майа, — было бы жестоко лишать людей возможности видеть красоту ночи... Так вот. Как вы уже поняли, мы гораздо меньше вас, "светлых", ходим по земле, когда нужно преодолеть большие расстояния. Это повелось еще с древних времен, от... От Мелькора. Он сам был крылатым и приучил к этому почти всех, кто жил рядом с ним... К тому же — просто удобнее. Не говоря уже о красоте мира, которую можно увидеть сверху. Вы, "светлые", ни разу не видели настоящего чистого света.
-То есть как? — королева нахмурилась. — Что значит — не видели "чистого света"? А что же, по-вашему, мы видим?
— Свет Ариен, — ответил Горт. — Он красив, не спорю, но он — созданный, не подлинный.
-Не понимаю, — голос королевы стал напряжённым. — Да, я знаю про свет Древ, и... впрочем, не будем об этом, если вы не возражаете.
Майа кивнул.
— Там, — он указал в сторону востока, — отсюда, впрочем, не видно напрямую — лежат земли, свободные от Завесы Тьмы. Она покрывает лишь равнину Горгорот и часть равнины Литлад. Хотя это и очень обширные земли, но все же, конечно, не все земли за оградой Мордора. К тому же, никаким людям, даже Измененным, не будет приятно жить в вечном неестественном полумраке. Не говоря уже о прочей жизни. Будь моя воля, — он улыбнулся грустно и мечтательно, — я жил бы в долине где-нибудь высоко в горах. Чтобы с гор бежали водопады, а внизу весной цвели вишневые сады... — голос его едва заметно дрогнул.
Королева тревожно взглянула на него, — _таким_ она даже и представить себе не могла тёмного майа, который пытался диктовать условия Нуменору, который жутким чёрным существом рассекал ночное небо... и вдруг — это... Вспомнилось: не верьте Врагу, никогда не верьте, Враг будет склонять вас на свою сторону любыми путями, не верьте, не верьте... Заклинание, впитавшееся в самый воздух Нуменора.
-Почему же ты тысячелетиями не живёшь так, как хочешь? Зачем эта крепость, — она обвела рукой могучие стены. — Зачем всё это? Разве кто-то мешал тебе так жить? Тебя не тронули после Войны Гнева... ты пришёл к нолдор, и снова пошёл этот страх: Кольцо Всевластья. Неужели нельзя было — без этого? Да, сейчас Нуменор стал завоевателем, но тогда ведь ничего этого не было.
— Не было, — кивнул майа. — Я и жил... вначале — несколько сотен лет. Бродил по Эндоре, узнавал народы, доселе мне почти не известные, нашел эту землю за оградой гор, понял, что смогу обосноваться здесь, если будет нужда, возвращался в Семь Городов... Вам трудно будет это понять, Королева. Жить, второй раз потеряв все, и снова, снова, снова искать нити надежды. Потом, несколько веков, неузнанным — жил среди нолдор, в Эрегионе. Хорошие были века, — он прикрыл глаза.
-Надежды, — тревожно повторила королева. — Надежды — на что? Ради чего ты обрушил эти века тишины?
Майа не ответил. Он поднял голову и посмотрел наверх, в клубящуюся совсем близко, кажется — руку протяни — Завесу Тьмы.
— Полночь близится, — сказал он.
-Наверное... Отсюда совсем не видно звёзды... Там, у нас, они большие... мохнатые, — Тар-Мириэль улыбнулась. — Кажется, позови их, и они слетятся к тебе в ладони...
Стоявший рядом и молчавший доселе Эйлар вдруг проговорил негромко:
— Вы спрашивали, Королева, расходится ли когда-нибудь над Мордором Завеса Тьмы...
— Не надо, — остановил ее майа. — Она увидит.
Тар-Мириэль обернулась, хотела что-то спросить... но передумала. Ей казалось: она спит, но нет — это ярче, чем сон, это жизнь... и что-то будет. Что-то, от предчувствия чего замирало сердце.
— Идемте, — коротко сказал он.
Спустя несколько минут они вновь вышли на ту же верхнюю площадку, куда недавно приземлились крылатые кони.
Майа поднял руку, и на пальце его ослепительно-ярко блеснуло Кольцо. Королева не знала, что за силы сейчас сплетаются вокруг — но чувствовала их мощь.
А наверху, в небе, прямо над ними, начала расступаться Завеса Тьмы. Она расходилась в стороны, все шире, шире и шире, открывая бесконечное в своей глубине звездное небо — Мириэль теперь смотрела на него "глазами Тьмы", и она видела, что все они находятся в бесконечной дали, а за ними — еще более дальняя даль, и в ней кроются новые звезды, слишком далекие, чтобы их просто увидеть. Ей казалось, что все звезды стали разноцветными, и каждая лучится особым сиянием, и если всмотреться — то, кажется, они становятся похожи на крохотные сферы, искрящиеся мириадами тончайших иголочек...
— Полночь, — сказал Эйлар.
В небе над их головами вспыхнула звезда. Она горела в зените, настолько яркая, что свет ее упал на башню Барад-Дура и осветил всю черную равнину; звезда эта была далеко — и в то же время близко, она висела в небесах именно Арды, над ее просторами. Звезда была не такой, как все остальные — она была живая, ей было больно, она билась, словно пытаясь прорваться лучами из незримого плена...
