-А что ты там делал? — Эйранель смотрел на Таира с лёгкой улыбкой. — И ты хочешь сказать, что несмотря на то, что вы бывали в Нуменоре, про тёмный культ Горт узнал только уже будучи в Каземате, перед казнью?

— Насколько мне известно, он узнал тогда то, что они друг друга убивают. Впрочем, как выяснилось, у них это было редко. Потому и наружу не выходило, ни на что не влияло — других более важных дел полно было, вот и прошляпили... А был я там — друга вытаскивал, ханнатца.

Взгляд Эйранеля вдруг стал острым, как будто он не просто смотрел, а прицеливался.

-Он был воином или мирным жителем, кого угнали в рабство?

— Пацаном он был, — Таир отвел взгляд, говорить об этом ему было неприятно. — Что ты... Не знаешь, как будто, что на этом весь ваш Нуменор стоит. У нас знаешь за что Горту кости моют по большей части? За то, что не подомнет Нуменор сразу и силой, а все дипломатией пытается. Раньше-то возможностей не было, ладно, но сейчас, после возвращения Мелькора, да с мощью Единого...

-Тяжело вам, — засмеялся Эйранель. — Недовольны владыкой, а не свергнешь его, как ни мечтай.

— Он не совсем владыка в вашем понимании. У нас сложные вопросы решаются скорее сообща, то есть если он не сумеет доказать, что надо так, а не иначе, то он не будет стоять на своем. Просто не сможет: знает, что бредовый приказ просто никто выполнять не станет. В конце концов, это еще с Первой Эпохи пошло, еще Мелькор это ввел и приживил. Хотели свободных вырастить — вот теперь сами себя во власти оградили, — Таир усмехнулся. — Но он все же опытнее любого из людей, и дальновиднее. Обычно если кто-то выдвигает хорошую идею, неважно, Горт, или кто-то из людей — то вначале продумывает ее как следует, потом знающие люди это обсуждают и разбирают. И если видно, что да, дело пойдет — только тогда это становится приказом. Ну, это, конечно, не на войне непосредственно. Там гораздо строже.

-Странно, что у вас страна до сих пор не развалилась при таком правлении. Такие советы хороши в маленьких поселениях, где мало народу и все на виду, но чем больше людей, тем стремительней такое обсуждение затягивается и превращается в хаос. А уж когда это идёт на уровне, где счёт идёт на тысячи и десятки тысяч... — Эйранель махнул рукой. — Безнадёжно. Всё так и зависнет в бесконечных обсуждениях, рассуждениях, советах. Управлять городом, областью должны не вот такие советы, а люди, которые получили соответствующее воспитание, у которых поколения и поколения предков умели управлять. Тогда владыке и будет с кого спросить, ежели что не так. Да, — просто так какому-то недоумку наследовать власть — это глупость, и должен быть выбор, кого ставить на важный пост. Но — только из таких. Из аристократии, будем говорить прямо. А то, знаешь, ежели всякий рыбак будет мне давать советы, как вести хозяйство в моих землях, так я его пошлю... рыбу ловить.

— Мы же Измененные. У вас-то, конечно, развалится.

-А, ну да, — жёстко усмехнулся Эйранель. — Вы же привязаны к Горту, как он — к Мелькору. Опасное дело.

— Нет, не то. Ничего мы к нему особо не привязаны. Просто у нас все — иначе. Вот у вас как? Есть аристократия, и есть простонародье, верно? На самом Острове, конечно, и простонародье живет сыто, но образования они не получают, ну, если не считать по ремеслу, что по наследству переходит. Большинство из них и читать-писать не умеет, даже на своем языке. Что, скажешь, не так?

-Ну, так. А у вас, скажешь, все равны?

— У нас по-другому. У нас вообще нет неграмотных, например. Адунаик, вестрон, квенья и ах`энн — их все знают, и писать-читать на них тоже, разумеется, умеют. У нас все дети учатся, обязательно. То, что у вас подчас считается достоянием избранных мудрецов — у нас в десять лет дети знают. Потом уже, кто к чему более склонен, продолжают учиться. И это не только просто науки. Я же говорю: мы Измененные. Это множество способностей, которые нужно развивать. Умело развивать, чтобы они не оборачивались дурной стороной... Если ты думаешь, что над всем этим сидит и владычествует один Горт, ты сильно ошибаешься. Ну как бы он мог один со всем этим управиться?

-Я не знаю, — улыбнулся Эйранель. Улыбка вышла неискренней. — Солнце склоняется... Я ещё приду сюда. Хорошее место.

— Там дальше заводь есть, — Таир показал рукой в другую сторону, — прямо в лес заходит, вроде озерка небольшого. Там хорошо сидеть на берегу, смотреть на воду. Кувшинки растут, лилии... сходи туда как-нибудь.

-Лилии — это хорошо, когда есть кому подарить, — Эйранель посмотрел в сторону. — А вода... В ней лучше плавать, что смотреть просто так... особенно если погода позволяет. Пойдём? Может, я прямо сейчас и письмо сестре напишу, отдам тебе, чего тут ждать-то...

— Давай. Если что, кстати, я воооон в том доме живу, кстати, во втором отсюда... — он показал.

Эйранель кивнул. Бросил прощальный взгляд на море, — нет, всё-таки это озеро, конечно, но уж больно огромное... Иллюзия свободы — простор. Жаль, нет Алатара... пусть бы навеял какой-нибудь сон, иллюзию, лишь бы избавиться от этого кошмара несвободы... Нет. Нельзя. Это слабость.

— От тебя просто веет болью... — сказал вдруг Таир. — Эти ваши, нуменорские ребята, не почувствуют. Они толком ничего пока не умеют, все в восторге...

Эйранель коротко взглянул на него и отвёл глаза.

-Может, это и к лучшему.

— Может. И они ближе к тебе, чем любой из нас. Может, Горт и правильно сделал, что привез тебя к ним: если б ты в тот же Аст-Кьоннэй попал сходу, тебе было бы очень странно, — Таир усмехнулся, — стоит компания, все друг на друга зыркают, как ненормальные — и молчат...

-Скоро разговаривать разучитесь, — без тени сочувствия сказал Эйранель. — Ладно. Пойду я... Спасибо, что составил мне компанию.

— Да нет, — засмеялся Таир, — не разучимся, просто некоторые сложные вещи удобнее обсуждать мысленно, потому что за движением мысли слова не поспевают. А вот простое общение, песни, стихи, музыка речи — ну что ты... Ладно, давай. Завтра с утра я загляну к тебе и попробую отвезти письмо.

Эйранель поднял руку прощальным нуменорским жестом и зашагал прочь от побережья: высокий, крепкий, с фигурой воина и осанкой короля...

Таир некоторое время смотрел ему вслед.

А в окнах дома Эйранеля уже горели свечи, и, подходя, он еще с улицы увидел, что там, внутри, в холле — несколько человек... Алайэ в том числе. Сидели у окна, обсуждали что-то...

Он поморщился: да, Алайэ предупреждала...

Поднялся на крыльцо, толкнул дверь, вошёл.

Остановился, — особо задерживаться не хотел.

-Доброго вечера.

На столе стоял стеклянный кувшин, в стеклянных же больших кубках было вино... тот металлический кристалл, что видел Эйранель, сейчас висел на стене, оказалось, одна половинка у него делается прозрачной — она сейчас источала свет, ни дать ни взять, Сильмарилл.

— Вечер добрый, — поднялся один из парней. Всего тут были трое молодых ребят, явно гораздо моложе Эйранеля, и две девушки, одна из них — Алайэ. — Алайэ нам рассказала про тебя. Если хочешь, присоединяйся — мы тут обсуждаем, у кого что сегодня было...

Эйранель пригляделся: судя по лицам, все — нуменорцы... бывшие. Считать этих мелькоропоклонников нуменорцами он никак не мог.

-Вам, должно быть, и так известно, что со мной сегодня было, — легко сказал он. — И боюсь, вам будет не слишком приятно моё присутствие.

— Нам-то ничего, главное, чтобы тебя от нас не тошнило, — легко сказала вторая девушка. — Так что ты сам смотри.

-Вы проницательны, — Эйранель с улыбкой поклонился. — Так что, полагаю, раз мы вынуждены соседствовать, то лучше держаться друг от друга на расстоянии.

Девушка с улыбкой кивнула, парень сел, и она, снова повернувшись к остальным, заговорила вполголоса:

— Да, так вот, о чем я... По сути — бессмертие. Тот самый способ, что они опробовали впервые с Гэлмором, и тогда, на площади... единственное, чего это требует вначале — изменения, начальные, те, что у здешних у всех... То есть если человек после разлучения с телом не властен над своей фэа, то тут, как я поняла — как повезет. Гэлмора вводил Маг...

Эйранель поспешно сбежал в полумрак неосвещённых коридоров. Бессмертие. Кому оно нужно, это бессмертие? Разве только зажравшимся сволочам вроде Ар-Фаразона, которые боятся умирать, потому что знают, что после смерти предстанут перед Намо Судиёй, прежде чем отправиться за грань Арды...

...Утро застало Эйранеля уже с пером в руках.

"Милая сестрёнка!

Я жив. Я жив и буду жить, верь и жди меня. Кто бы что ни передал тебе про меня, — не слушай. Не слушай людей, слушай только своё сердце. Оно не подведёт, оно никогда не скажет неправды тебе... Другие — да, сердца других могут порасти ложью, как сорняком, но только не твоё. Верь и жди, Айлинни..."

В дверь постучали. Должно быть, Таир...

Эйранель оторвался от листа.

-Да, да, входите.

Дверь отворилась — вошел Таир. Одет он сейчас был по-нуменорски, не по-здешнему.

— Утро доброе, Эйранель. Ну что, написал письмо?

-Сейчас... допишу два слова.

Он снова склонился над листом. Знал, что прочтут, и хотел, чтобы даже тот, видимый текст не был таким, отчего ему пришлось бы испытывать чувство... стыда, не стыда, но... Чтобы было омерзительно от знания о том, что письмо, конечно, прочитают.

— Ты не волнуйся, — сказал, словно почувствовав его настроение — хотя и вправду, конечно, почуял, — я читать письмо не буду. И никто, кроме твоей сестры.

Эйранель медленно сложил лист. Не поверил, конечно... но решил не обижать Таира, — просто молча кивнул. Взял свечу, капнул горячий воск на сложенный лист — и вдавил в воск кольцо-печатку.

-Держи...

Таир взял письмо, спрятал за пазуху.

— Ты расскажи, где найти ее. Я сейчас отправлюсь, до Острова семь часов лету на дракошке.

-Замок Орлиное Гнездо. От Арменелоса по побережью на юго-запад смотреть — будет пять таких замков на берегу, мой шестой. Высокие белые башни на самом обрыве.

— Орлиное Гнездо, — повторил Таир. — Ладно. Как у меня вид, сойду за нуменорца?

-Да как сказать. По виду-то сойдёшь, вот только взгляд у тебя... словом, прячь глаза, парень... дольше проживёшь.

— А что — взгляд? — искренне не понял Таир.

-С тобой непонятно, как себя держать нуменорцам, — пояснил Эйранель. — На аристократа не тянешь, извини, — лицом не вышел, и осанки нет той, которую этикет вбивает. А на простолюдина — слишком смело глядишь, наши так не смотрят. Вот и думай.

Таир усмехнулся. Он шагнул за дверь... буквально на несколько секунд; а когда появился снова — на Эйранеля взглянул другой человек, в чьем лице только угадывались черты Таира. Черные волосы стали гуще и лежали красивыми волнами, глаза стали серыми, бывшая смуглой кожа — светлее, черты сделались правильными и приобрели надменную твердость. Изменилась и осанка — в ней появилась чуть расслабленная уверенность, свойственная нуменорским аристократам.

— Надеюсь, так — лучше?

Эйранель окинул его критическим взором.

-Ну да. Вполне. И как же назовёшься, ежели спросят?

Облик Таира стал прежним.

— Не люблю я этот вид. Я наоборот, посерее сделаю. Явлюсь в виде аристократа к твоей сестре — заметят, слухи пойдут... а простолюдина никто не заметит.

-Простолюдина могут и не допустить, — поморщился Эйранель. — Хотя... есть один вариант. Она же целительница. Может, что-то в эту сторону придумать.

— Ну уж, не допустить! — Таир подкинул на ладони увесистый кошель. — Подкуплю слуг, пустят.

-Не выйдет, — проговорил Эйранель. — У кого-то другого в доме, — да, но у меня — нет. Я сам их подбирал и так воспитывал. Ищи нормальный человеческий способ.

Таир вздохнул.

— А что, при всем при том твоя сестра пойдет лечить простолюдина?

-Её зовут на безнадёжные случаи, — с неохотой сказал Эйранель. — Её ещё называют целительницей мёртвых.

— Как-то мне неохота изображать мертвого... одно дело — чары облика, другое — так. Лучше уж пусть будет аристократ, — Таир вздохнул, — посоветуй, как назваться и что сказать, чтобы пропустили. Тебе виднее.

Эйранель усмехнулся: да, такое можно устроить, конечно, это будет правильно...

-Назовёшь имя — лорд Айремис. Вопросов не будет.

— Это я — лорд Айремис, или я от него? — уточнил Таир. — Кстати, ей можно будет рассказать правду?

-Ты — лорд Айремис... А насчёт правды... я бы хотел, чтобы она узнала, но тебе же не позволят.

— Кто мне не позволит? — удивился Таир. — Главное, чтобы она перенесла это известие спокойно... Ладно, посмотрим. Я пойду. Думаю, к вечеру я буду у нее, а утром уже вернусь обратно.

-Ну, как же... нарушишь планы Горта, — разъяснил Эйранель. — Впрочем... ладно. Пусть будет как будет.

— Не думаю. Даже если она будет знать правду — что с того... Ну, до встречи.

-До встречи, — отозвался Эйранель и отошёл к окну.

...Путь над морем — обычные семь часов, размеренных, скучных, однообразных. Далеко внизу синяя водная гладь, иногда — едва заметные черточки кораблей, вверху — такое же синее небо...

Увы, над Островом всегда царила безмятежно-ясная погода, и опуститься под прикрытием облаков было невозможным. Чары невидимости — ничего невозможного, но Таир не любил к ним прибегать: они отнимали много сил.

И все же — дракон снизился до высоты полумили... И затем, скрытый чарами, ринулся вниз — туда, где на побережье возвышался замок Орлиное Гнездо. Узнать его можно было бы по одному названию: и правда, похож. Притулившийся на скалах, на обрыве, над морем...

Дракошку Таир оставил в укромном месте, строго-настрого велев не высовываться. И спустя полчаса — уже подходил к ограде замка.

Время было — яркое солнце только-только начало усмирять свои жгучие лучи. Здесь, у замка, в тени садов, дышалось легче, было прохладнее.

Его заметили, — вышколенные слуги возникли, как из-под земли. До него донеслось их удивление: пешком? сюда? без коня? странно...

Всё же напоказ было только — поклон, положенные по этикету приветствия... Личность пришедшего они обсудят между собой и позже.

-Как доложить госпоже Айлинни?

— Скажите ей — лорд Айремис, — едва усмехнувшись, проговорил Таир. В усмешке этой была и многозначительность, и самоуверенность, и — пренебрежение: не ваше дело судачить о наших играх.

Они склонились чуть не до земли. Один тут же стремительно исчез в направлении каких-то внутренних помещений, второй пригласил Таира последовать за ним в холл.

Этот замок никогда не предназначался для того, чему положено было служить крепостям, — для обороны. Стены, башни... всё это было здесь лёгким, почти летящим, и внутри холл был напоён какой-то светлой красотой: то ли от высоких потолков, где вверху сплетались каменные цветы, то ли от окон, сквозь которые широким потоком лился солнечный свет...