Майа стоял, замерев, не опуская руку, и Мириэль чувствовала, что между ним и звездой — звенящая от напряжения нить, струна, и если эта струна порвется — рухнет, наверное, весь мир...

А потом все вдруг исчезло. Резко сошлись края Завесы, и звезда скрылась за ними.

Майа медленно опустил руку.

Мириэль широко раскрытыми глазами смотрела на него, — вихрем взметнулась тысяча мыслей, и она не могла понять, — да что же это, что происходит, что всё это значит... Она только чувствовала: нельзя, нельзя спрашивать, потому что слишком остро резануло всё это по душе... по её душе, королевы Нуменора, наследницы Верных... Нет. Просто — человека...

-Эле, — тихо сказала она, почему-то перейдя на квенья. — Элен мас — звезда жизни...

Майа поднял глаза на нее — она поняла сразу, что для него эта звезда значила куда больше, несравнимо больше, чем она могла себе вообразить. Он только кивнул.

— Знаете что, королева, — проговорил он, — летим на восток. Я покажу вам наши настоящие земли... Этого не видел почти никто из Нуменора.

Она легко коснулась его руки, — той, на которой сейчас уже не было видно Кольца... Она чувствовала себя так, как будто ей доверили что-то... самое _своё_, какую-то тайну души, о которой нельзя сказать... о которой нельзя спрашивать, просто — знать, и молчать... Враг. Враг — с такими глазами? Почему — так?.. Она уже знала, что — не спросит, и что сейчас окончательно поверила в то, что войны действительно может не быть... не должно быть больше, что правы Артанис и Элронд...

-Да... летим.

Снова два крылатых коня, снова Эйлар легко вскакивает в седло, майа помогает взобраться в седло королеве...

— Полетим над Завесой. Увидите больше, — майа улыбнулся.

Кони прянули в воздух, прямо в серую клубящуюся мглу, и вокруг сомкнулась темнота.

Сколько длился этот полёт, — она не знала, да и ей было уже всё равно... Вернуться ли на рассвете, или позже, какая разница... почему-то сейчас это стало неважным. Перед глазами была темнота, а она всё продолжала видеть то, исчезнувшее... и понимала, что теперь прежнего покоя ей больше не будет. Что же это за тайна, о которой не сказали Валар своим Верным?..

Серая пелена вокруг резко исчезла. Кони вырвались на свободный простор, в подлунный мир — и Тар-Мириэль увидела, что до горизонта тянется туманная равнина, залитая лунным светом — вот он, прекрасный Тилион с цветком Телпериона в своей хрустальной ладье... и тут же поняла, что за Тилионом, далеко, есть еще что-то, светящееся, живое, огромное...

Наверху были звезды. Внизу — туманное, залитое лунным светом темное поле, казавшееся плотным. Рядом летел майа — крылья его не двигались, похоже, летел он тоже при помощи чар... и, кроме шума ветра от их полета, ничего не было слышно в подлунном мире.

Прочеркнула небо падающая звезда... Одна, вторая... Третья.

Той, звезды-сердца, не было в небе.

Тар-Мириэль тревожно оглянулась.

-Эйлар! — позвала она. — А... почему...

Его конь летел чуть поодаль.

"Я не знаю сам, — долетела мысль. — Спросите его — может, ответит..."

Тем временем Завеса Тьмы внизу рассеивалась, и теперь Мириэль видела, что они летят над землей. Кони снижались, и теперь стала видна скорость их полета — внизу неслись равнины, мелкие перелески, узкие тропки дорог... все это было озарено лунным светом, и Мириэль вдруг осознала, что видит Ночь не так, как обычно. Нет, бархат звездного неба не стал светлее, как и земля, но вместе с тем все, на что падал ее взор, казалось словно мягко озаренным... это было удивительно красиво и необычно.

А вдали перед ними вставала... да, как ни удивительно — водная гладь, казавшаяся черной в ночи. Дальних берегов не было видно, как будто — морской залив...

Кони замедлили свой полет, и опустились на берег — в высокую, мокрую и блестящую от ночной росы траву.

Брызги росы с потревоженных трав серебряной россыпью метнулись в ночи, коснулись рук холодом...

-Саурон! — окликнула Тар-Мириэль. — Где мы? Это другое море? как красиво...

Майа появился рядом.

— Это внутреннее море, — сказал он. — Но в нем пресная, не морская вода... Идемте ближе к берегу. Иначе вы насквозь промокнете в росе...

У берега трава была гораздо ниже, перемежаясь галькой и песком.

Все было так — и не так, как обычной ночью. Она смотрела вниз, и, несмотря на темноту, отчетливо различала каждую травинку под ногами. Над водой стелился туман, но в нем пряталось перламутровое живое многоцветье. В небе висела луна — но Мириэль ощущала за ней присутствие чего-то иного, какого-то другого света...

В этом хрупком волшебстве ночи — она чувствовала — как будто отступили в сторону и годы ненавистного замужества, и тяжким грузом лежащая теперь на плечах ноша королевы... Вспомнилось — когда она впервые коснулась палантира, то было так же: она вдруг стала юной девушкой, ещё не знавшей тягот, тревог, бед... Она взглянула на Гортхауэра: он что — намеренно?.. видимо, да...

— Не так уж все страшно в Мордоре, верно? — тихо проговорил майа. — Смотрите...

Он подошел совсем близко к воде.

В черной глубине воды, там, где ее еще не укрывал туман, медленно собирались огоньки. Целые хороводы огоньков, мерцающих, живых... Танец.

Майа медленно протянул руку — и те, словно привлеченные его жестом, поднялись к самой поверхности, и вот уже заплясали в тумане. Выше, выше... это напоминало, как искры поднимаются вверх от костра — только эти огни не спешили гаснуть.

-Кто это? — Мириэль встала рядом с ним. Язык не повернулся спросить — не "кто", а "что". — Ты... властелин ночи, — она улыбнулась. — Так странно...

Огоньки кружились над водой, поднимаясь из туманной глубины, и вот уже Мириэль не верила своим глазам — они складывались в очертания женских фигур, кружащихся в танце. Медленно вздымались вверх руки, лились по незримому ветру волосы, ей даже показалось, что она видит чье-то лицо...

— Фэа-алтээй, — вместо майа шепотом ответил Эйлар. — Надо же... они и нам редко являются...

"Я попросил их станцевать для вас, — услышали они оба мысль майа. — Меня они не боятся..."

Он стоял рядом, глядя на огни и тихо улыбаясь, и был сейчас совсем непохож на Черного Властелина — вот, значит, почему когда-то эльфы приняли его за своего. Совсем как один из них...

Мириэль смотрела, как заворожённая, не замечая, что тоже улыбается, — что и она сейчас вовсе не королева Нуменора... И ей вдруг страстно захотелось — остаться бы здесь, затеряться в ночном краю, и чтобы никогда не было ни войн, и чтобы не надо было никуда возвращаться... Но — нельзя. Нуменор не исчезнет, и Нуменор потребует своего, потребует от неё — отдать ему время, жизнь... и душу. И она тихо попросила у ночи только одного: позже. Не сейчас. Пусть всё-таки будет эта передышка... когда и Саурон — не такой, каким его привыкли видеть... Она знала, что всё — вернётся, что будет опять тот же Властелин Мордора... что они оба снова станут государями, и будут вновь рядом — вопросы войны и мира, когда надо будет повелевать судьбами сотен и тысяч... и что она уже не забудет о том, что видела его _человеком_... как выразился Эйлар, в широком смысле слова.

Кажется, здесь, на берегу этого озера-моря, и со временем происходило что-то странное — во всяком случае, Мириэль вдруг, словно очнувшись, заметила, что небо на востоке начинает светлеть. Замерли в воздухе волшебные огни, словно тоже смотрели на горизонт; и вдруг единым вихрем ушли в глубину воды, а другие — растворились.

— Скоро рассвет, — проговорил майа, вздохнув.

Мириэль обернулась к нему, их взгляды встретились. Казалось, — её душу охватила терпкая печаль...

-Мне пора, — в её голосе было что-то похожее на извинение. — Надо возвращаться.

Майа кивнул.

— Не спешите. Посмотрите на рассвет в воздухе... такого вы еще никогда не видели. Я провожу вас до гавани...

-Хорошо... — Мириэль смотрела на него во все глаза. — Это озеро... здесь тоже живут? Кто здесь живёт?

— Духи стихий, — ответил майа. — Они живут не только здесь. Везде... или почти везде. Просто они чураются Сотворенных. В Нуменоре их сейчас не осталось — все ушли в море. Там слишком много сейчас грязных чувств, в Нуменоре, а они ведь все это слышат... Ладно, пора по коням.

Крылатые кони теперь поднимались медленно, видимо, умные животные понимали своих всадников.

Выше, выше... теперь Мириэль видела, что и верно — земля под ними вовсе не выжженная, как на западных равнинах Мордора; живая зеленая земля, пока еще спящая, похожая на причудливое лоскутное одеяло... в низинах лежали облака... вот откуда они, значит, берутся...

Первый солнечный луч прорезал небо, осветил поднебесный простор, наполняя душу ликованием, и Мириэль показалось, что вместе с нею возликовала вся земля. Золотистые струны протянулись во все стороны — это не было фигурой речи, она видела их, лучи в мареве воздуха. Земля окрасилась во все многоцветье утренних красок. А майа висел в воздухе рядом с Королевой, смотрел нечеловеческими, "змеиными" глазами прямо на солнце, и видел он явно вовсе не Ариен, чьего света страшился — он, Властелин Тьмы, крылатая черная тварь, почему-то сейчас вовсе не боялся лучезарного света.

"Коснись рукой крыла, коснись крылом рассвета, и нет предела снам, и есть видений рой. И ветер запоёт, и снова будет лето, и звёздные глаза мне скажут: я с тобой", — вдруг нараспев сказала королева. — Это не моё..."

"Чье?" — мысленно спросил майа.

"Это из бумаг тех, кто проходил по делу о тёмном культе, — королева чуть прищурилась, припоминая. — Их было много, точно не вспомню. Надо посмотреть."

"Никогда не слышал... и что, спрашивается, темного в этих стихах?.. Сколько их, этих детей, погибло из-за моей ошибки... Ладно. На запад, королева. Иначе ваши сановники забеспокоятся — куда же вы исчезли..."

Королева коснулась шеи крылатого коня: вперёд...

"О какой ошибке ты говоришь?"

"Я обязан был раньше озаботиться тем, чтобы отслеживать дела в Нуменоре, — ответил майа мысленно. — Пропустил развитие темных культов — ладно бы еще они верили в правду, так ведь в каждом их правдивом знании — непременно зерно отравы..."

"Для нас осталось загадкой, как это вообще могло возникнуть у нас, — призналась Мириэль. — Мы знаем, когда началось: ещё в те времена, когда к нам плавали эльдар из Валинора. Тогда не было сношений с Мордором, никогда не было пленных оттуда... ещё не было. А ты говоришь — ты вообще не знал... Это как раз сходится."

"Это Курумо, Королева. От него все это исходило... Даже без проверки я узнал бы почерк дел своего брата."

"Никогда не знала, что у тебя есть брат... Этот культ запрещён в Нуменоре, и я не хочу, чтобы он возобновлялся. Надеюсь, это больше не повторится."

"Королева, культы Тьмы расцветают лишь там, где исчезает подлинный Свет. Если Нуменор хотя бы начнет движение к прежней своей чести, эти культы исчезнут сами собой. И видит небо, я буду этому только рад. Неизвестно еще, что противнее — когда в тебя швыряют тухлыми яйцами, или когда тебе возносят молитвы, как праведнику. От первого хотя бы отмыться легко, а от второго душу не отмоешь, когда знаешь, что все это ложь."

"Но ведь ты же хотел бы, чтобы в Нуменоре были... тёмные. Разве не так?"

"Я бы хотел, чтобы в Нуменоре знали правду. А уж какой путь выбирать — дело каждого. Лишь бы давали спокойно жить тем, кто идет другой дорогой..."

Королева посмотрела вдаль и не ответила.

"Далеко забрались... Долго ещё лететь?"

"Около часа. По земле этот путь вы бы преодолевали не меньше недели, Ваше Величество", — в мысленном голосе майа была отчетливая улыбка.

"Да, по воздуху — удобно, — признала королева. — Я бы не отказалась от такого способа передвижения, но... Не наше. Да ты и не дашь Нуменору возможности для соперничества с вами в воздухе", — она усмехнулась, впрочем, без вызова.

"Я не самоубийца, — усмехнулся Горт. — Да ваши и не захотят пользоваться приемами Тьмы. А если бы исчезла вражда, так что нам — жалко ли? Были бы только рады..."

Дальше летели в молчании. Под Завесу Тьмы они больше не ныряли — летели по внешнюю сторону горного хребта, оставляя его справа. Скоро вдали забрезжило море... и синяя лента Андуина. Ближе, ближе... вот уже остров Тол-Брандир в устье... а вот и гавани. И — неподалеку — нуменорские строения...

"В гавани, верно, Королева?"

"Да, на тот самый пирс. Оттуда мы с Эйларом двинемся в лагерь, там нас ждут."

Кони опустились на пирс и пробежались по нему, и наконец у дальнего конца его остановились.

— Ну, вот и все, Королева. Вернуть вам прежнее зрение, или так и останетесь с "нашим"?

-Ой, — королева невольно приложила руку к лицу. — Я и забыла...

Она замолчала, — задумалась, отвернулась к морю... когда повернулась вновь, — то ли показалось, то ли правда глаза блестели... Но голос прозвучал как обычно, — твёрдо.

-Мне будет не хватать этой сказки, — сказала она. — Но — нет. Забери. Это не для Нуменора.

Майа понимающе кивнул. Касание пальцев... И что-то уходит из мира вокруг. Что-то неуловимое, отчего мир становится тусклее...

Королева ещё несколько мгновений смотрела на него, — последние секунды бытия не-королевой, и он тоже — не Властелин Мордора... А затем — резкий разворот.

-Нам пора возвращаться. Прощайте, и... спасибо.

— До встречи, Ваше Величество.

Черная птица взмыла в небо.

...За спиной оставался закат. Впереди — непроглядная ночь, и неясно чернела громада гор. Эммет старался не отставать, — пристроился к каравану, шедшему в Мордор, и зажал усталость в кулак. Усталость. Глубинная, которую не снимал ни сон, ни отдых... которую успокоит только смерть.

Приближались Врата Мордора.

Кажется, его никто не замечал. В "хвосте" торгового каравана почти не было людей: конечно, здесь "темные" были хозяевами, от кого — охранять?

Медленно, в почти полной тишине приоткрылись гигантские стальные ворота — один из их сегментов, достаточный, чтобы пропустить людей и коней, и вереница потянулась внутрь.

В темноту.

Эммет постарался сдержать невольный вздох: получилось. Теперь уже скоро... Только вот что теперь?

Ориентироваться под Завесой Тьмы было тяжко: отсутствие света давило, усиливая и без того непроглядную тоску на душе. Скоро... Скоро будет всё.

Он шёл с караваном, — хотел подобраться к Барад-Дуру как можно ближе.

Откуда взялись эти люди — он так и не успел понять. Словно из-под земли... или из темноты.

Просто он внезапно ощутил холод клинка у своего горла. А потом позади спокойный голос произнес:

— Оружие брось на землю.

Он замер. Рука инстинктивно легла на рукоять.

Затем — сквозь зубы:

-Ваш хозяин убил моего отца. Я пришёл вызвать его на поединок.

— Делай, что тебе сказали, — повторил тот же голос.

Эммет медленно вынул меч из ножен. С презрением — бросить прямо перед собой. Взметнулся маленький вихрь серой пыли, — здесь вся земля была в ней, убитая, мёртвая...