Слуга предложил ему подождать и застыл в ожидании приказаний.
Таир молча кивнул, и, скрестив руки на груди, подошел к окну, и замер. От слуг ему сейчас ничего не было нужно.
Ждать пришлось недолго: вскоре за спиной раздались — далеко, но быстро приближались — лёгкие шаги.
-Благодарю, Риньо, можешь идти.
Таир обернулся — и, увидев сестру Эйранеля, склонился перед нею в коротком учтивом поклоне. Без слов — радость встречи и восхищение.
-Я рада вам, — судя по её глазам, за этими словами что-то крылось... что-то далеко не радостное. — Пройдёмте со мной. Сейчас в доме живут гости с материка... пойдёмте в башню.
— Да, миледи, — Таир выпрямился, и кивнул. — Я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз.
Айлинни пошла вперёд, — стройная, красивая, привыкшая к тому, чтобы ей беспрекословно повиновались... добровольное изгнание на материк и оставило след в её глазах: когда она улыбалась, взгляд оставался серьёзным. Фигуру её скрывала длинная накидка, — было странно, как она может ходить во всех этих одеждах в такую жару. Впрочем, в самом замке было относительно прохладно.
Айлинни провела Таира по коридорам — до винтовой лестницы, наверху которой была дверь. Добираться сюда было крайне неудобно, — больше походило на убежище...
— Миледи, — проговорил Таир, когда они остановились у двери. — Я принес вам вести от вашего брата.
На её лице было напряжённое ожидание, и ещё... она как будто раздумывала, говорить ей что-то важное или нет. Наконец она, видимо, приняла какое-то решение.
-Я слушаю, слушаю... — её руки теребили край накидки, но она, похоже, не замечала этого.
— Я привез вам письмо от него.
Таир достал письмо — и молча подал его Айлинни.
Айлинни, чуть помедлив — и снова взглянув на Таира — вскрыла письмо, пробежала глазами короткие строчки... затем лицо её как будто отвердело.
-Вам придётся подождать ответа. Долго. Боюсь, мне потребуется время до утра, чтобы его написать...
— Что ж... Но утром я должен отправиться в обратный путь — чтобы иметь шанс донести ваш ответ до Эйранеля.
Айлинни смотрела на него с тревогой.
-Это плохо, очень плохо, что вам придётся остаться здесь.
— Сударыня, говорите начистоту. Я могу остаться, могу уйти — и явиться утром. Но я хотел поговорить с вами, поговорить откровенно.
-Она вздохнула.
-Тогда говорите сейчас. Возможно, мне станет легче...
— Ваш брат — благородный, чистый и сильный человек, и у меня нет сомнений, что в этих качествах вы не уступаете ему, потому я не хочу что-либо скрывать от вас. Во-первых, я не лорд Айремис; мое подлинное имя — Таир, и я из тех, кого нуменорцы зовут прислужниками Темного Владыки. Именно поэтому я смог принести вам это письмо.
Возможно, он ожидал, что она испугается, будет говорить — нет, это неправда... или отшатнётся от него в ужасе... Ничего этого не было. Да, — глаза расширились: оказываться лицом к лицу с тёмными ей ещё не приходилось... но было полное впечатление, что его слова для неё не новость.
-А во-вторых?
— Вероятно, вы уже поняли это из строчек письма... Ваш брат — в плену.
-Я знаю.
Она шагнула ближе, — взгляд глаза-в-глаза, настойчивый, беспредельно печальный...
-Видите ли. Если бы вы не открылись мне, то... мне пришлось бы поступить с вами как с тем, кто обманом приходит в дом. Но сейчас вы даёте мне возможность сдать вас служителям Эру, и вы знаете, что я не стану этого делать... Не сомневаюсь, вы сумели бы постоять за себя, и ни к чему хорошему это не привело бы.
— Но и ни к чему плохому, — с оттенком грусти улыбнулся Таир. — Вы в своем праве поступить так, как вам угодно. Но если вы сдадите меня — некому будет отнести ответ вашему брату...
Нужно бы рассказать Айлинни обо всем, рассказать подробно, чтобы она не мучилась так судьбой брата...
Свечи давали немного света, по стенам метались тени, — видимо, большего ей и не хотелось. Лицо её осунулось.
-Садитесь...
Таир уселся.
— Айлинни... я ведь не читал этого письма. Не отчаивайтесь...
-Да если бы вы и прочитали, — она грустно улыбнулась. — Но я хотела спросить о другом. Вы имеете право сказать мне, где он? если нет — будем считать, что я ни о чём не спрашивала.
— Права мне никто не давал, но это не помешает мне все рассказать. Он в земле на юго-востоке Мордора... близ озера Нурнен.
Айлинни вздохнула.
-Далеко... А... есть ли шанс, что туда попадёт кто-то из Ханнатты? Узнав, что Эйранель там?
— Отчего же? Захочет — попадет, вряд ли кто-то станет его задерживать.
Айлинни прикрыла глаза.
-Сказать вам правду?
— Разумеется, — кивнул Таир. — Если вы хотите помочь брату, лучше не скрывать от меня ничего.
Ей, похоже, было очень тяжело решиться высказать то, что было на душе.
-Понимаете... мы были в Ханнатте. И там... был заговор против наместника и нуменорских властей. Заговор было подавлен. Среди тех, кто подавлял, был и Эйранель. Тогда... тогда я и стала "целителем мёртвых". Мне приносили... с допросов людей без пальцев на руках, без глаз, с распотрошёнными внутренностями... а я должна была приводить их в чувство. И ханнатцы поклялись отомстить... нам всем. Его имя в Ханнатте — в списке приговорённых к смерти.
— Я знаю, — спокойно сказал Таир. — Все у нас это знают. Хотя мне неизвестно, виновен ли сам Эйранель в... Скажем так, превышении допустимой меры жестокости в отношении к тем, кого власти Нуменора сделали своими врагами. Я не спрашивал его об этом, но почему-то мне кажется, что сам Эйранель не стал бы заниматься подобным и сдерживал бы других.
Айлинни вздохнула.
-Я тоже... не спрашивала. Ни тогда, ни позже. Но теперь — теперь мстителям проще до него добраться.
— Сам Гортхауэр, Саурон, неотрывно следит за ним. Думаю, что жизнь Эйранеля сейчас в большей безопасности, чем если бы он находился в Нуменоре. Да и не разглашает никто сведения о вашем брате.
-За всеми не уследишь, — покачала головой Айлинни. — А если что-то пойдёт не так, проще простого — позволить добраться до него людям из Ханнатты. И, прости, но я не верю Саурону.
Он вдруг отвернулась.
-Знаете... мне было очень жаль тех людей, которые пошли за него умирать.
— Ханнаттцы умирали не за него. За свою свободу. Так же, как и вы, Айлинни, сражались бы за свободу, если б мы пришли в вашу страну, чтобы обратить вас в рабство.
-Они называли нас рабами Валар... Угрожали, требовали, — в её глазах был бездонный мрак. — Говорили, что они "вернутся из-за грани Арды, чтобы отомстить"... что Саурон умеет возвращать ушедшие души.
— Никто не в силах возвратить ушедших за Грань силой, — покачал головой Таир. — И мы не поддерживаем желание мести... Хотя оно не чуждо всем нам, и Гортхауэру в том числе. Тут может быть другое... Если до короля Ханнатты дойдет, что Эйранель в наших руках, он может потребовать его казни.
-И Гортхауэр согласится, чтобы не потерять союзника, — кивнула Айлинни. — Собственно, что ему Эйранель... свою роль он уже выполнил.
— Нет, Айлинни, пока еще — нет.
"И Горт пойдет на то, чтобы дать ему новое тело, лишь уверившись, что Эйранель стал нашим союзником, — подумал Таир. — Ведь затем он и поселил его среди нас... Но скрыть это от Ханнатты будет невозможно. Удовлетворятся ли они такой местью? Очевидно — нет. "
-Что ж... — Айлинни подняла на Таира глаза. — Вот теперь, пожалуй, всё... по крайней мере, у меня — к вам.
— Вы хотите, чтобы я передал ему ответное письмо, или что-нибудь на словах?
-Письмо я отдам вам утром. Может, вы хотите что-то узнать у меня?
Таир помолчал.
— Я не знаю, о чем Эйранель писал вам, — сказал он, — но хочу, чтобы вы знали: если вы узнаете, что его жизнью шантажируют Нуменор... даже если все увидят его мертвым... не верьте. Гортхауэр не станет его убивать. Насколько мне известно, он сейчас задумал развязать войну с Нуменором, и Эйранель ему для того и нужен.
Айлинни помолчала, — только лицо её стало ещё бледнее, хотя, казалось, это невозможно. Кивнула каким-то своим мыслям.
-Я искренне верю, что ваш Гортхауэр поплатится за всё, что он делает, — голос её дрогнул. — Должна же быть на свете справедливость...
— Поплатятся ли те, кто подавлял бунт в Ханнатте?.. Южане тоже надеются на это. И один из символов зла для них — ваш брат.
-Поменяться, — с тенью мрачной улыбки на губах предложила Айлинни. — Мы вам — тех, кто подавлял бунт, вы нам — Гортхауэра. И все будут удовлетворены...
— Что ж, предложите это ему, — усмехнулся Таир. — Мне было бы интересно выслушать его ответ.
-Кому, Эйранелю? — Айлинни тоже усмехнулась. — Собственно, это как раз его идея, я только повторяю его слова.
— Нет. Гортхауэру.
-А, разве что... Нет, знаете ли... у меня как-то нет настроения с ним разговаривать, — в голосе её появилась наигранная лёгкость, Айлинни пыталась даже перед самой собой делать вид, что ничего особенного не происходит, обращать всё в шутку. — Думаю, с него вполне хватит двоих из нашей семьи. Нет... троих. Да... это уже много, точно.
— Почему двоих? — не понял Таир. — Эйранель вроде бы один.
-Эалинде, — вздохнула Айлинни. — Она наша родственница, хотя семья отреклась от неё, когда та ушла к приверженцам вашего культа Мелькора. Ну, и ещё, конечно, королева... Так что трое.
— Королева... Значит, вы верите, что королева — предательница?
-Я не верю в тот спектакль с казнью и нападением "тёмных", который был устроен на площади, — Айлинни печально покачала головой. — Я видела этого мальчика, Элло... тут что-то не так, но что — не могу понять. Просто... ощущение.
— А вы бы предпочли, чтобы Королева и в самом деле сжигала тех, кто уличен в чужой вам вере — за одну лишь веру, при том, что они не причиняли никому зла, как это было при ее муже? Это, значит, было бы свидетеством о подлинной верности Свету?
-Я бы предпочла, чтобы вообще не было этой казни, — Айлинни невольно вздрогнула. — Ну зачем это всё, зачем?! Уже год не было никаких казней, всё стало тихо... И вдруг — снова.
— Айлинни, вы же должны знать это лучше меня — народ пребывал в неустойчивости и страхе, брожения в народе становились опасными, народ жаждал реванша и убеждения собственной силы. Или вы предпочли бы, чтобы в Нуменоре вспыхнула война между самими нуменорцами — приверженцами Королевы и ее противников?
-Я не думаю, что всё это было так опасно, — медленно проговорила Айлинни. — В любом случае, что толку теперь рассуждать, дело сделано... Как говорится, своей головы не наставишь, своя себе нужнее.
— Королева считала иначе, увы. Что ж... — Таир помолчал. — А вы не хотите сами отправиться со мною?
-В Мордор?! — Айлинни отшатнулась. — Нет, нет.
— Так боитесь? — Таир усмехнулся. — Если светлые нуменорцы устраивали своим врагам чудовищные пытки, то что же может измыслить Темный Владыка...
Айлинни вдруг тихо засмеялась.
-Вы предлагаете мне повторить подвиг Лютиэнь, моего предка? Отправиться к Саурону выручать родного человека? Боюсь, история повторится во второй раз лишь как фарс, и мне ничего не светит.
— Ну, усыпить его и сбежать с Эйранелем вам вряд ли удастся, — засмеялся Таир, — а вот донести точку зрения вашего, так сказать, крыла Нуменора — вполне.
-Как будто он это и так не знает, — пожала плечами Айлинни. — Нет, Таир. Мне это не нужно. И...
— Что?
Она отозвалась не сразу.
-Я не хочу снова смотреть в глаза тёмным.
— Стыдно? — усмехнулся Таир.
-Мне — стыдиться нечего. Но я просто не хочу.
— Я не понимаю другого, — Таир подался к ней. — За что вы осуждаете нас? И того же Гортхауэра? Разве Мордор напал на Нуменор в недавней войне? Разве Мордор с огнем и мечом пришел на чужую землю материка, чтобы обратить в рабство его жителей? Я понимаю, Нуменор — ваша родина, но вы же не слепая, и должны видеть, на чьей стороне правда!
Её глаза вдруг переполнились тоской.
-Вы даже не представляете, что вы говорите... те же слова и даже интонации... Не надо. Прошу вас, не надо.
Она резко встала, отошла к окну.
— Вы ведь знаете, что я прав. Потому вам и больно слышать это. Нуменор приходит на материк, чтобы убивать, разорять и грабить, а когда жители этих земель зовут Мордор на помощь, и мы приходим, чтобы не дать вашим легионам предать непокорных огню — вы проклинаете Темного Владыку. Разве мы — устраивали те зверские пытки, о которых вы говорили? Разве мы обращаем в рабство тех, кто находится под нашей властью, когда наши войска занимают те же земли Востока и Юга? Разве мы издеваемся даже над вашими людьми, над нуменорцами? Вы можете спросить любого из тех, кто вернулся не так давно из Мордора, кто был у нас в плену — разве эти люди испытывали все те унижения, разве их обрекали на медленную смерть, как происходит с теми, кто попадает в плен к вашим? Так в чем же, ответьте, состоит наша вина, кроме того, что нас именуют темными?
-Сейчас Нуменор давно уже пал, да... Но если вы — добро, то почему с вами воюет Валинор? Если ваш Мелькор — святая невинность, то почему он объявлен Врагом Мира? Это что — на пустом месте, ни за что, просто так?
— Он не святая невинность. Как и Гортхауэр. Но дрязги Мелькора с его собратьями-Валар, и то, что происходит сейчас между Мордором, Ханнаттой и Нуменором — разные вещи. Что не поделил Мелькор с собратьями, верно ли поступал, были ли иные способы — вопрос посторонний. Одно я вам скажу: и Мелькор — не невинность, но и Валинор — отнюдь не овцы в белых шкурах. И "добром" в пресветлом Валиноре пахнет не больше, чем в любой другой земле мира.
-Это не разные вещи, Таир. Одно продолжает другое. Не было бы того, давнего, — не было бы и того, что есть сейчас. Если вы не хотите этого признавать, если считаете, что на причинно-следственную связь можно закрыть глаза, — что ж, это ваше дело, но истина от этого не изменится.
— Валинор — не выразитель добра. И Эру — не та сущность, которой следует служить и подчиняться.
Айлинни вскинула руку в знак того, что не желает больше говорить обо всём этом.
-Вот что, Таир. Есть такая детская считалка, про то, как возле речки утром рано повстречались два барана... Вот мы с вами сейчас как раз именно эти бараны и есть. Вам нравится жить в своём вИдении мира, в своём понимании правды, — живите, ради Эру, но только оставьте это для себя. Мир не будет прогибаться под вас только из-за того, что вы видите его вот таким, мир будет жить по своим законам и не будет плясать под вашу дудку. Поэтому, простите, но больше говорить на эти темы я не собираюсь.
— Хорошо, — Таир поднялся. — Стало быть, утром я забираю ваше письмо... Хотя по возможности — лучше бы, если б вы написали его как можно скорее, и я как можно скорее покинул ваш замок. Не хочу рисковать.
-Я тоже, — призналась Айлинни, глядя ему вслед.
Сверху, с большой высоты, королевский дворец выглядел, как россыпь драгоценных камней, брошенных в зеленое море. Зодчие, когда-то создававшие его, не думали о том, как эти здания будут выглядеть сверху — но гармония и красота едины...
