Мелькор шагнул вперёд — по самому краю бездны, и внизу ахнули: он же сорвётся... Курумо протянул руку к нему: да что же это такое, человек давно уже лежал бы мёртвым там, внизу... Ещё шаг... ещё... Двое майар стремительно взлетели вверх, — казалось, они неподвластны законам, заставляющим людей ходить только по земле... и чёрные молнии обрушились уже на Мелькора.
Он, прикусив губу, медленно опустил королеву и эльфа туда, вниз, к людям Нуменора, — те, мгновение помедлив, бросились к чудом спасшейся Мириэль...
"Вышвырните их прочь, скорее же, умоляю! — мысленно закричала Мириэль, — Мелькор, бей их в полную силу, ты ведь можешь это сделать!" — сжималось сердце, когда она видела чужие удары, но нельзя, нельзя показать свой страх, свои чувства, этот миг должен стать мигом триумфа света и бессилия тьмы...
— Враг и здесь пытается нас уничтожить, — крикнул Эйлар, едва коснулся земли, и Мириэль перехватила его слова: — Но он бессилен сделать это! Враг бессилен перед мощью Света! — в голосе ее звучало торжество победы.
Казалось, этому противоборству не будет конца, — и народ замер, глядя на одинокую фигуру под огнём молний, с просто поднятой перед собой рукой — ладонью вперёд... А затем — словно что-то вспыхнуло в воздухе, и кто-то закричал: орлы летят!.. Мелькор на мгновение перевёл взгляд на небо, глаза расширились... а дальше была только ослепительная вспышка, и было непонятно, что же, что же произошло, кто, кого, и уцелел ли там, наверху, хоть кто-нибудь...
А потом стало ясно, что всё кончено, и только удаляющиеся крылатые силуэты — чёрные на фоне солнца — говорили о том, что тут вообще что-то было... Люди отчаянно тёрли глаза, пытались рассмотреть, — да где же этот, который защищал королеву, что с ним сталось...
Мириэль, забыв обо всем, смотрела на пылающий столб в центре площади, где, за сонмом народа, еще недавно были все они — живые — Нариэль, Гэлмор, остальные... Мертвы, — мелькнуло в голове, — не кричат... слава Небу...
— Враг бессилен перед мощью Света, — громко повторил Эйлар. — Они пытались убить Королеву — на ваших глазах! Но сила Света защищает тех, кто ей верен!
Из дворца к ним уже спешили воины Мораны, оттесняли народ, кто-то подал Мириэль руку, и она, глубоко вздохнув, приняла ее, и вот уже вновь ее отделяет от народа стена охраны.
— Королева, идемте, — раздался голос лорда Мораны, — вы в безопасности.
"Мелькор, — позвала она. — Мелькор, где ты?!"
Ответа не было.
Её уводили, и вот уже скрылись за поворотом развалины балкона, и снова её обступили знакомые стены, бросились навстречу слуги, придворные, — их оттесняли, надо было довести королеву до покоев, и только тогда... Эйлар не отставал, и вот наконец — они уже сидели в одной из комнат, кто-то подал Мириэль вина...
Она сняла с головы венец, отдала слуге, опустилась в кресло... только тогда приняла вино, глотнула.
— Оставьте нас, все, — выговорила наконец. — Лорд Морана! Узнайте, что с моим слугой...
Тот поклонился и вышел.
— Эйлар, — проговорила она едва слышно. — Я не слышу его. Может быть — ты?..
Эйлар кивнул, закрыл глаза... мгновения ожидания растягивались, в воздухе повисла тишина, страх перед ответом — нет, не может быть, не должно так быть, чтобы случилось что-то непоправимое...
-Он не отвечает, — тихо сказал наконец Эйлар. — Я только чувствую, что он жив, но... знаете, как люди держатся за жизнь, когда она от них уходит...
Мириэль вскочила.
— Проклятье!.. — она едва не швырнула кубок на стол, так, что вино расплескалось. — Ты чувствуешь, где он?! Бежим!
Она первая метнулась из комнаты, бегом, туда, где должен был оставаться Мелькор — где бы он ни был, но все равно где-то там, в центральной части дворца, рядом с рухнувшим балконом...
Коридоры, коридоры... Они как будто враз стали намного длиннее, чем были, — как нарочно, словно какая-то неведомая сила запутала и изменила дворец... Когда они ворвались в бывшие покои королевы, то не узнали их, — не было стены, отгораживавшей помещение от балкона, теперь комнаты были открыты всем ветрам, и было страшно смотреть туда, где пол обрывался неровным краем, открывая камни, из которых был сложен...
Возле самого края бездны, — против света от не угасшего ещё костра, бьющего в глаза, было трудно рассмотреть, — лежал человек.
Мириэль еще на бегу сбросила белоснежную королевскую мантию, мешавшую движениям. Опережая ее, Эйлар подбежал к Мелькору, оттащил его от края. Мириэль опустилась рядом с ним, в страхе провела рукой по его бледному лицу.
"Что с тобой, о Эру, нет... — только теперь страх нахлынул в полную силу. — Мелькор! Что с тобой?! Ты не можешь умереть, это же невозможно!!! Ну очнись же, пожалуйста!"
Присутствие второй темной силы — Гортхауэра — она ощущала краем сознания; тот был далеко и близко одновременно, кажется, он держал валу, переливая в него свои силы, и ушел в это целиком — не до нее...
Сейчас Мириэль снова увидела его таким, каким он на мгновения показывался ей, — ничего общего с Эрнитой, только невероятные глаза были закрыты. Эйлар сначала осторожно положил ему руки на виски... а затем вздрогнул: узнал. Ошеломлённо заморгал, перевёл взгляд на королеву.
"Сам... сам пришёл. Но ему досталось..."
"Он спас мне жизнь, они бы убили меня, — ответила Мириэль. Она беспомощно смотрела на Мелькора — куда подевалась вся королевская стать: губы ее дрожали, в глазах стояли слезы. Как же так, она же была уверена, что он неуязвим, и вот... — Эйлар, сделай что-нибудь, помоги!"
Эйлар — чуть ли не впервые за долгую жизнь — растерялся. Вот так, просто, возьми и помоги...
"Никогда не приходилось лечить айнур, — признался он. — Тем более — вместе с тёмным майа..."
Он склонился над Мелькором, коснулся лба. Позвать... Позвать обратно, в жизнь, а силы — силы вернутся, он ведь уже сумел как-то это пережить... Позвать... по имени. От души...
"Мелькор!"
Долгие мгновения, ускользавшие в бездну... минута, другая...
"Мелькор, вернись."
Эйлар замер, прислушиваясь к его дыханию. Вроде бы ровнее... или показалось?
Мысленный голос темного майа вдруг оказался рядом.
"Мы для того тебя тащили из-за Грани, чтобы ты отдал концы из-за этих безмозглых чучел Тулкаса?!! Только попробуй сбежать — я тебя по ту сторону Эа достану!"
Голос настойчивый, требовательный, почти крик, и страх, страх, страх за бравадой...
Чужая мощная сила в Незримом приблизилась к Мелькору, обхватила его, а вслед за нею — в зал вбежал высокий человек (или эльф? не понять...) в светлых одеждах — и, бросившись к Мелькору, обнял его, приподнял.
— Только попробуй сбежать! — повторил вслух.
Сначала, казалось, ничего не изменилось, — бессильно откинувшаяся черноволосая голова, и руки, в которых словно не было жизни... а потом Мелькор с трудом, как будто пробиваясь через опутавшую его паутину, отнявшую силы, открыл глаза, — зрение явно туманилось, но глаза эти уже пытались улыбнуться, сказать — нет, не волнуйся, всё в порядке, я здесь, я никуда не денусь...
— О небо, — Горт (непохожее лицо, сквозь которое для тех, кто умел _видеть_, проступали знакомые черты) наклонил голову, встряхнул волосами — и глубоко вздохнул. — Я тебя сам убью за такие шутки, честное слово... Как ты мог...
Рядом облегченно вздохнула Мириэль. Она прижимала ладони к сердцу — колотилось.
Мелькор ощупью нашёл его руку, крепко сжал. Эйлар непонимающе уставился на Гортхауэра.
-Ну что ты такое говоришь? — осторожно спросил он. — Ты что уж... какие шутки. Они действительно хотели его убить... а ему пришлось прикрывать нас, он не думал о себе...
— Почему ты позволил им себя ударить? — шепотом спросил Горт. — Ты что... ты не понимаешь?..
"Я там сам чуть из тела не выпрыгнул, когда это увидел... Мелькор, ты сумасшедший. Ты же мог их разметать одним ударом, одним движением... Никогда. Больше. Никогда больше не позволяй себя бить, слышишь?!"
Мелькор долго смотрел ему в глаза — и Эйлар замер: одним взглядом просить прощения...
-Можно я не буду оправдываться, а расскажу, что мы сейчас имеем благодаря всему этому? — голос Мелькора звучал тихо, но твёрдо. — Первое. Эта троица потратила на меня столько сил, сколько совершенно очевидно не собиралась тратить на королеву, а я... я воспользовался этим и в ответ запер их возможности полностью восстановиться. Второе. В глазах народа королева теперь неприкосновенна, и любая последующая попытка свергнуть её обернётся самосудом над покусившимися. Более того, теперь можно в открытую держать под видом Эрниты возле неё нашего человека.
"И третье, — мысленно добавил Мелькор, обращаясь только к Горту. — Посмотри на неё. Теперь она с нами не потому, что вынуждена, а искренне."
"Это все хорошо, только то же самое ты мог сделать, и не принимая на себя эти удары всерьез, — ответил Горт. — Ладно... В остальном — да. Хорошая работа."
— Хорошая работа, — повторил он вслух.
Мириэль прижимала ладонь к лицу, к губам — то глядя на Мелькора, то туда, на все еще пылающий костер. Сейчас пламя уже поутихло, и стали видны обугленные тела, висящие на цепях. Все, что осталось от "прислужников Тьмы". Ветер донес омерзительный запах горелой плоти.
— Вы... — успели? — едва слышно спросила она. — Им не было больно?..
— Успокойтесь, королева, — так же тихо ответил Горт. — Уже этим вечером все они будут в новых телах. С иголочки, что называется.
Мелькор наконец сел, притянул к себе Гортхауэра. Властелин Мордора, да... только бывает так, что это ничего не значит, почти совсем ничего... А значит только то, что все мы — люди... в широком смысле слова. Он обернулся на Мириэль, чуть улыбнулся.
-Не бойтесь, королева.
"Вас нужно объявить посланниками эльдар материка, моими защитниками, которые знали о предстоящем нападении и приняли на себя удар, — мысленно проговорила Мириэль. — Словом, все — правдиво, с поправкой на форму. Сумеете открыто принять на себя роль посланников Света? Как я понимаю, объяснить ваш успех силой эльфийской магии Колец вполне возможно."
Мелькор усмехнулся.
"Да, вот изображать из себя посланника светлых эльдар мне ещё не приходилось. Ладно... попробуем. И не забудьте напомнить всем о том, что они видели, — как Курумо вместо того, чтобы защищать вас, пытался помешать мне. Вместе со сведениями об Алатаре это произведёт должное впечатление, уверяю."
"Ладно, — Мириэль поднялась, поправила платье. — Сейчас я объявлю придворным о произошедшем... а вечером придется в вашу честь устроить небольшое торжество. Кроме того, Мелькор, имей в виду, что я все же считаю важным найти для себя возможность тайно выходить в город..."
Мелькор тоже встал, — старался не слишком опираться на Гортхауэра.
"Хорошо. Идёмте..."
В полуразрушенный зал никто входить не решался; Мириэль дождалась, пока Мелькор, Горт в облике светлого майа и Эйлар подойдут к ней — и распахнула дверь.
Свита склонилась перед ними.
— Опасность миновала, — заговорила Мириэль. — К счастью, посланники эльдар Эндоре сумели одолеть врага, жаждущего моей гибели. Сегодня вечером они сами вместе с лордом Мораной поведают нам о том, как был раскрыт заговор, затеянный против меня Врагом... с поддержки предателей среди майар.
Она прошествовала мимо — и следом за нею мимо ошеломленных придворных прошли ее спутники.
...Вечером огромный белый зал был залит светом: зал, в котором любил пировать Ар-Фаразон, зал, повидавший немало расправ и оргий... Сейчас здесь царствовала песня, сейчас верхушка власти Нуменора старательно пыталась забыть о пережитом днём ужасе, и для этого лилось сейчас вино, для этого расцветали, будто весенние цветы, наряды придворных дам... Всё хорошо, убеждали себя придворные, и опасность, которая уже год как незримо давила, висела в воздухе, сейчас отступила... Вроде бы. Срыв покушения на королеву дал надежду, и хотя в неё трудно было поверить, но за неё отчаянно ухватились: слишком тяжкой оказалась жизнь под страхом.
Мелькор не вслушивался в слова песни, — молча крутил в тонких пальцах серебряный кубок, взгляд его словно ушёл вглубь. Вспоминал, что ли... или думал о чём-то своём, — как знать... Он остался под видом Эрниты, — ему было так удобно, к тому же — на всякий случай, мало ли, вдруг в этом Нуменоре найдётся хотя бы одна умная голова и сложит два и два: вспомнит то, что было в палантире, и обнаружит сходство, тем более, что о возвращении Моргота известно...
"Ты мог бы наложить и иные чары облика, такие, что никто не распознал бы тебя, — заметила, уловив его мысль, Мириэль. Весь вечер она рассыпала милостивые улыбки, плела словеса заверений и обещаний, общаясь с особо доверенными придворными — но о главном, о том, что будоражило сейчас умы всех, она пока молчала. — Ты готов произнести торжественную речь?"
В глазах Мелькора блеснула лукавая усмешка.
"Ну, раз им так надо, то можно и торжественную... правда, я это не очень люблю. Что же касается облика, — честно говоря, я вообще предпочитаю свой собственный, а это всё так... вынужденно."
"Конечно... Приходится. Кстати, как представить вас придворным? То, что ты не Эрнита, уже и так все поняли. Нужны имена тебе и Гортхауэру."
Мелькор секунду размышлял.
"Назови меня — Элло... а Гортхауэр — как сам решит."
"Такого нахальства с нашей стороны я не упомню за все тысячелетия, — отозвался Гортхауэр. Он сейчас выглядел так, что его не узнали бы даже улаири — золотистые, словно у Галадриэль, волосы, прихваченные эльфийским узорным обручем, белый плащ, светлая одежда. Ни дать ни взять Финдарато. — Мелькор, ты однажды уже нарек мне имя... нареки мне теперь имя света."
"Анаринья, — в голосе Мелькора было тепло. — Моё солнце..."
Он взглянул на Мириэль.
"Ладно, — он улыбнулся. — Говори. Да, всё хотел сказать... этот венец — из наследства от Мелиан, да?"
"Да, — кивнула Мириэль. — Наследие дома Диора, королевский венец Дориата. Его носила Мелиан и оставила, когда ушла за Море."
Она встала, и подняла руку, призывая собравшихся ко вниманию. Смолкла музыка, зал затих.
— Настало время пролить свет на то, чему вы сегодня были свидетелями. Но честь рассказать об этом я предоставлю тем, кому обязана жизнью — посланникам владык Имладриса и Лоринанда, чьи имена — Элло и Анаринья — Нуменор будет помнить вовеки, — улыбнувшись, Мириэль сделала приглашающий жест в сторону Мелькора, давая понять, что теперь его очередь держать речь. Сама же королева вновь села.
Мелькор поднялся, — легко коснулся плеча Гортхауэра, словно одним движением давал понять, что будет говорить от лица обоих. Он стоял под прицелом множества взглядов: радостных, доброжелательных, удивлённых... Как же всё-таки жаль, что всё это — обман, что откройся, кто ты, и всё это вмиг превратится в страх и ненависть...
Он улыбнулся людям. Незачем об этом думать. Это и так — есть, что толку возвращаться к одной и той же мысли снова и снова...
-Я рад быть здесь, — начал он негромко, но голос его был слышен всем, даже в самом дальнем углу белого зала. — Действительно рад, поскольку слишком долго Нуменор был отрезан от подлинного Света, слишком долго те, чьи души хранили понятия о чести и совести, вынуждены были таиться. Сейчас вы, — он широким жестом обвёл присутствующих, — вы поистине достойны звания Верных. Что же касается того, что произошло сегодня...
