Он сделал паузу. Напряжённое внимание к каждому его слову висело в воздухе.
-Вам, конечно, известно это имя: Курумо. Посланник Валар... изначально он был майа Моргота. Увы, от того, что он ушёл в Валинор, душа его не очистилась от зла... Вы знаете, как народ Имладриса изгнал его, вы знаете, как он убил своего товарища, Алатара — за то, что тот отказался подчиниться его безумным приказам... Сейчас он был здесь, и вы видели, как он пытался помешать мне защитить королеву. Как знать, что творилось в этой душе... Как можно было так исказить клятвы верности Свету, чтобы считать правильным — такое? Я не знаю... И сейчас, следом за Владыкой Элрондом, я могу лишь повторить: такому не место среди тех, в чьих душах горит Негасимое Пламя жизни, среди тех, кто знает, что такое подлинный Свет. И как знать, — он на миг остановился, речь его стала медленной, каждое слово, сказанное будто для себя, падало весомо, — как знать, не эти ли слова уже были ему сказаны Великими Валар? Великие Валар милосердны, они могли просто изгнать его... И в знак того, что лжи и обману не место здесь, — я хочу предстать перед вами не под чужой личиной.
Он медленно, красивым жестом вскинул руку. В воздухе сложно зазвенело, его окутал вихрь золотистых искр, они закружились, совсем скрыли его от глаз... А затем взметнулись, рассыпались по залу, и когда они подлетали к людям, то становилось ясно: это не просто искры, это золотистые снежинки...
А когда они стали редеть и исчезать, то стало видно: камердинера Эрниты не было более, а вместо него стоял незнакомый красивый эльда, — длинные прямые чёрные волосы, перехваченные серебристым обручем со звездой, простая одежда, гордое лицо... Многим невольно подумалось: наверное, примерно так выглядел когда-то Феанаро, буйная душа, сдвинувшая когда-то весь тихий мир неведомо куда...
Восхищенный вздох пролетел по залу; замерли придворные дамы, чьи лица утратили надменно-неживое выражение; все в молчании смотрели на того, кто скрывался под обликом Эрниты.
"Да тебя можно начальником дворцовых церемоний назначать, — долетела веселая мысль Гортхауэра. Его все происходящее, похоже, забавляло. — Могу поклясться, что Нуменор сегодня спать не будет — дамы не сумеют заснуть, мечтая о тебе, а их супруги — от ревности."
— Элло, посланник Владыки Элронда, — заговорила Мириэль снова, — все эти дни он был при мне верным и надежным стражем. Анаринья, посланник леди Галадриэль, скрывавшийся доселе — помог ему отразить нападение Курумо. Приходит новая эпоха Нуменора. Благословенный Остров более не отделен от эльдар.
Мелькор бросил взгляд на Гортхауэра, — в глаза плясали лукавые искры. Взял со стола кубок, церемонным красивым жестом развернулся в сторону Мириэль.
-Здоровье Её Величества! Да царствует она в мире и благополучии, и да снизойдёт процветание на Остров.
Мириэль величественно-благодарно наклонила голову.
Взлетели кубки, герольды подхватили возглас Элло — "Да царствует Ее Величество в мире и благополучии!", зазвучала вновь музыка, и пиршество потекло свои чередом. Рядом поднял кубок Горт-Анаринья — и произнес:
— За здоровье королевы и за нашу удачу. Она нам еще ой как понадобится...
"Теперь всё внимание — на материк, — голос Мелькора был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. — Эйранель там, и эта потрёпанная троица тоже. Королева хочет тайно прогуляться вечером по городу, — пусть... Не уверен, что для нас в Арменелосе найдётся что-то новое, но ей будет интересно. А пока можно и отдохнуть... Ты что-то говорил насчёт нашей наглости, да?"
Он прислушался к музыке, словно оценивал.
"Мириэль, мне кажется, эта мелодия вполне подходит для того, чтобы мы под неё потанцевали. Как думаешь?"
"С удовольствием... Элло, — ответила Мириэль. — Приглашай меня — ты один из немногих, кто может позволить себе эту дерзость."
"Надеюсь, ты не собираешься сам занять трон Нуменора?" — усмехнулся Горт.
"Трон Нуменора? — Мелькор улыбнулся. — Ну уж нет, это скучно. Тем, кто живёт в этих интригах, как рыба в воде, может, и по вкусу, они на пустом месте такое разведут... Но это развлечение не по мне."
Он отставил бокал, вышел из-за стола — и подошёл к Мириэль, лёгкий, стремительный... Широкий жест, без слов говорящий — иди со мной... и когда королева подала руку в ответ, они в один миг очутились в центре зала.
Это был удивительный танец, и знакомый королеве с юности, и в то же время новый... Летящая, словно светящаяся, льющаяся мелодия требовала плавных линий, и руки Мелькор жили вместе с нею, отвечали на каждый её поворот... Как было положено по этикету, — ни одного прикосновения к партнёрше, и всё же — они были связаны незримой золотой нитью, так слаженны были движения... Он угадывал заранее рисунок её шагов, и шёл с ней, и казалось, — они давно уже танцуют вместе, много лет, а вовсе не встретились впервые на волнах музыки...
Впервые за долгие годы Мириэль не просто повторяла заученный рисунок танца, но получала от танца удовольствие. Она видела, как дамы кидают мимолетные взгляды на Гортхауэра — и мысленно смеялась, зная, что по крайней мере сейчас никто не осмелится пригласить его. И что золотоволосый "эльф" будет пробуждать сегодня ночью мечтания в сердцах многих женщин — заставляя вспоминать о легендарном Финроде...
...За окном наконец-то стояла ночь. Мириэль чувствовала легкую усталость — и вместе с тем отдыхать ей вовсе не хотелось; бесконечный день продолжал длиться, то ли присутствие валы так сказывалось, то ли ее собственные силы вдруг оказались глубже — но она знала, что до утра ей все равно не заснуть. Мелькор был здесь же. Несомненно, весь дворец сейчас шепотом обсуждал роман королевы и эльфийского посланника.
— Ну что, Мелькор? — Мириэль сидела в глубоком кресле. — Переоденемся — и тайком в город?
-А не хочешь примерить "чары облика"? — спросил вдруг Мелькор. — Просто переодеться — это хорошо, да, но одного этого, я думаю, для тебя будет недостаточно.
— Именно об этом я и хотела тебя попросить. Но либо после ты отведешь всем глаза, когда мы будем выбираться, либо мы вначале выберемся... а после ты это сделаешь.
-Надо уходить незамеченными. У вас тут, конечно, сотни глаз, и часть из них принадлежит людям лорда Мораны, а этим не стоит доставлять неприятности на службе.
— Тогда вся надежда на твое искусство, — засмеялась Мириэль. — Полагаю, сильнейшему из валар ничего не стоит отвести глаза людям. Что ж... какой облик для меня будет самым подходящим? Что-нибудь незаметное и простое? Только прошу, не превращай меня в мужчину или в старуху. Пусть я останусь молодой и красивой, хоть и непохожей на себя саму...
Взгляд Мелькора вдруг затуманился грустью.
-Однажды я уже слышал такую просьбу... Скажи, этот твой венец, — тебе он никогда не казался чем-то необычным, непохожим на обычную для эльфов работу?
— Да, он выглядит довольно необычно в сравнении с работами нолдор и синдар, — согласилась Мириэль. — Считается, что он привезен из Валинора, работа кого-то из тамошних мастеров. Никто из здешних не в состоянии повторить такое чудо... секрет утерян. Реликвия королевского дома....
-Автор этой реликвии сейчас у нас в Мордоре, — легко сказал Мелькор. — Она вернулась, сейчас её имя Эалиндэ, а когда-то её звали Хашнис. Тогда, давно, в Первую эпоху, после того, как Ариен сбила в полёте Гортхауэра и Тхурингветиль, и они побывали в плену у феанорингов, Хашнис захотела познакомиться с эльдар поближе. Я ей сотворил тогда облик эльдэ... Она побывала и в Дориате тоже, оставила там этот венец... на память.
Мириэль подняла брови.
— Ты не перестаешь изумлять меня... Она была тогда кем-то из ваших людей? А сейчас умения вернулись к ней?
-Да, она из наших, — Мелькор не стал уточнять, что Хашнис была из иртха. — Сейчас она постепенно вспоминает, учится чему-то и заново тоже. С тех пор многое изменилось, появились умения, которые тогда ещё просто не существовали... А облик у неё был примерно такой... Подойди к зеркалу.
Он подвёл её, встал за спиной, положил руки на плечи... По отражению в зеркале пробежала рябь, как по воде от ветра, а когда она постепенно стала успокаиваться, на Мириэль взглянула крепкая, ладная девушка со смуглой кожей, раскосыми чёрными глазами и жёсткими чёрными волосами. Черты лица её были грубоватыми, но в них была своеобразная привлекательность. От всего облика этого веяло какой-то природной прямотой, открытостью и удивительным ощущением: это существо умело находить гармонию между своей жизнью и миром...
Мириэль дотронулась до своего лица... нет, на ощупь черты были прежними.
— Как странно, — проговорила она, покачав головой. — Из какого же она была народа? Вастаки, должно быть?.. В Арменелосе лучше не появляться сейчас в таком облике — человека материка видно за милю...
Мелькор улыбнулся, и отражение Мириэль в зеркале снова стало обычным.
-Я просто хотел показать. Нет, это не вастаки... Не поверишь, но это одно из племён орков. Иртха. Гортхауэру потребовалось три тысячи лет, чтобы сотворить из них что-то разумное... А в город ты, пожалуй, пойдёшь вот так...
Отражение снова заколебалось, и из зеркала глянула простая веснушчатая девушка со светлыми вьющимися волосами, которая, судя по глазам, была прислугой в каком-то богатом доме.
— Вот это подходит гораздо лучше, — Мириэль провела руками по волосам. — Непритязательно и симпатично... А ты сам? В подлинном облике ты слишком красив для такой простушки.
Мелькор неожиданно заулыбался.
-Гортхауэр тут решил Финрода изобразить... Ладно.
Он отвернулся. Через пару мгновений перед Мириэль стоял человек средних лет, тёмные волосы которого уже были с сильной проседью, и молодые ясные глаза того, кто много пережил, но не потерял веру в добро и справедливость... Человек этот явно был воином.
— И в таком облике ты на редкость красив... Ну что ж. Идем?.. Подумать только, Мелькор! За всю свою жизнь я ни разу не была в городе так, словно одна из простых людей. Ни разу...
-Знаешь, после того, как я снова смог... снова стал похож на человека, я несколько месяцев вот так жил в Мордоре, не открываясь... Знали только Гортхауэр и улаири. Так что то, что ты сейчас почувствуешь, мне знакомо... очень знакомо, — в его голосе прорезалась грусть. — Так хотелось сказать им всем: вы же ждали и надеялись, и вот, я здесь, но было нельзя... Но это было недолго, месяца четыре, потом явились эти... светлые майар. А до тех пор я просто приходил в себя.
— Да... Я догадываюсь, — Мириэль отошла от зеркала. — Ну что ж... Сейчас ты — хозяин положения. А мне, что говорить, приятно хотя бы иногда почувствовать себя маленькой и слабой, под защитой кого-то большого и сильного... Ты сам знаешь все выходы из моих покоев. Веди.
Мелькор взял её за руку, — и они, как дети, сбегающие в тихую ночь, пошли по лестнице, ведущей в сад, переполненный ароматами цветов и трав... Там, в глубине, была беседка, и оттуда начинался потайной ход, ведущий в город. Ночь была светлой, где-то далеко её озаряли городские огни, — а здесь, в саду, они враз попали в царство звёзд. Звёзды казались близкими и мохнатыми, протяни руку — и схватишь... а если вдруг появится редкая гостья, которую в народе называли хвостатой звездой, то и за хвост...
Вдыхая ночной воздух, Мириэль шла вслед за Мелькором, не отпуская его руку.
— Куда мы пойдем? — тихо спросила она его. — Просто бродить по улицам? Или куда-то еще?
-Просто бродить, — он улыбнулся, светло и ясно. — Потом, когда устанешь, мы зайдём в бессонную таверну, где никто не удивится нам и просто даст вино... А потом мы выйдем к морю и будем слушать его голос. Знаешь, первое место, куда мы с Гортхауэром отправились, когда я смог подняться, — это было морское побережье. И когда стоишь на берегу с огнём, белая пена на волнах ловит свет и начинает отвечать ему, светится сама... а вода становится удивительно глубокого зелёного цвета. А на свет приплывают из глубин водяные драконы... Они все пришли тогда...
Мелькор потянул её за руку, в путаницу ветвей, и только камни дорожки шуршали под ногами. На мгновение остановился: он прекрасно видел в темноте, а вот королева... Легко коснуться её виска, и ночная тьма становится прозрачнее, отступает, хотя и не превращается в день, но так — полнее ощущаешь мир... Улыбнулся: так уже было, и тогда она преодолевала страх, вбитый в душу с детства...
Они быстро шли через подземный ход. Низкий потолок, каменные стены... И вот — такая же беседка, но во дворе одного из городских домов. За окнами светло, издалека доносятся чьи-то беспечные голоса, смех... Неподалёку — двое, парень и девушка, и не надо чар, чтобы они не заметили чужих, — для них и так не существует никого и ничего в мире, кроме них самих...
— Бежим, — шепнула Мириэль. Этот проход был ей знаком — она дернула Мелькора за руку, и они вдвоем, рука об руку, выбежали на улицу, в ночную темноту.
-Ну что, — спросил Мелькор, когда они наконец замедлили шаг. — Куда глаза глядят, да? Пойдём...
Впереди тоже доносились голоса: кто-то ругался, кто-то смеялся, где-то совсем далеко несколько парней затянули песню — нестройно, но старательно, обиженно поправляя друг друга, когда кто-то путался в словах... Песня была про моряков и ветер с севера.
— У всех праздник... — тихо проговорила Мириэль. — Кажется, на этот раз они поверили, что время опасности позади.
-Время страха прошло, — негромко согласился Мелькор. — Смотри, они идут нам навстречу... Люди. Просто люди. Не знатые, не слишком богатые... И они счастливы своей простой жизнью, в которой всё стоит на своих местах, и за ночью непреложно придёт рассвет, а за зимой весна... а девушка с длинной косой обязательно дождётся возвращения моряка. Кинь их в такой смерч, в котором мы живём постоянно, — и лучшие из них принесут и сюда эту свою веру, и будут поступать сообразно ей. И — вопреки законам логики — будут правы, а жизнь подчинится им. Вот так...
Люди действительно шли навстречу, приближались, пели, и казалось — все, кого они встречали сейчас, были для них своими. При виде Мелькора и королевы они заулыбались, перекидываясь грубоватыми шутками, затем один из них, проходя мимо, потрепал Мелькора по плечу.
-Эй, смотри, какую красотку отхватил! Ну, гляди, парень, не вздумай её обидеть, а то... — остальное потонуло в смехе.
Мириэль проводила их взглядом. Ее осанка и манеры контрастировали с внешностью простушки — но ей самой это в голову не пришло.
— И ты можешь думать о них так после того, как эти же люди сегодня швырялись грязью в ваших "шпионов"... Праздник чужой беды.
-У них своя правда, — пожал плечами Мелькор. — Правда, которая, собственно, нас и разводит по разные стороны меча. А убери эту правду, — и обнаружится истинное. Что все мы люди... кто-то больше сволочь, кто-то меньше.
— Идеальных нет нигде? Ни в Нуменоре, ни в Мордоре, ни в Ханнатте, ни даже у Моря Пробуждения, где, говорят, доселе живут перворожденные эльфы?
-А ты как думаешь? Тебе хотелось бы увидеть кого-то идеального, без недостатков, кто никогда не ошибается, кто всегда всех любит и прощает?
