"В сторону их, Денна, заберите тело — с этим парнем придется сложнее, удержите его фэа — главное! остальное я довершу после... Жрецов я обману. Чары облика и небольшие хитрости... пусть считают, что Эру внял их воззваниям. Не станут же они выяснять прямо в ходе церемонии, почему это проклятое сияние сильней, чем они ожидали! А король и вовсе не разбирается в том, что наворотили жрецы."
Золотое сияние окутало окровавленный нож жреца — знак свыше, не иначе — жертва угодна Эру! Солнечные блики вновь засверкали на нем. И вновь кровь, брызнувшая из горла — один только Горт из всех, наблюдавших за церемонией, знал, что это уже — чары; и вновь тело упавшей девушки окутывается золотыми лучами и исчезает в них...
За ним пришли, когда ещё не все "тёмные" безжизненно рухнули на белые ступени. Дверь с грохотом отворилась, в подземелье ворвался свет от пламени факелов. Двое дюжих стражей подхватили Гортхауэра и потащили наверх, по винтовой лестнице, где сами стены, казалось, сдавливали, не давали дышать. Выше, выше...
Майа и не думал сопротивляться — ощущение было, что он совсем обессилел и, хотя и держится на ногах, но с трудом, и сопротивляться не в состоянии. В каком-то смысле так и было — Горт поддерживал сейчас тело лишь в той мере, чтобы не вызывать подозрений.
Наверху он оказался в окружении зеркал, и заметалось по стенам отражение... А в центре был сложен огромный костёр, и его привязали к столбу в центре. Один из воинов, связывавший ему руки, вдруг случайно коснулся пальцев — и нахмурился: перед глазами он ничего не видел, но ощущение было, что он коснулся металла.
Он не понял, внутри всё сжалось, стало страшно. Схватил за руку: ну да, ничего нет, и всё же... что-то есть.
Кольцо. Не хватало еще, чтобы этот нуменорец в неподходящий момент занялся выяснениями, что такое у темного майа на пальце... Прости, приятель, но позволить себе так рисковать я не могу.
Подчинить сознание человека. Направлять его действия, как действия марионетки. Делай свое дело, нуменорец — и не лезь в то, что тебе знать не положено...
На нуменорца уже и его товарищ смотрел косо: мол, что ты там закопался?
А затем они закончили привязывать его и ушли.
И наступила тишина.
Где-то далеко, для народа Нуменора, звучали какие-то слова о том, что сейчас будет покончено с Врагом, что свет Ариен поглотит его, и вместе с пеплом развеется и миф о том, что отпал от Света Нуменор... сюда это почти не доносилось.
И только сверху, над головой привязанного пленника, вдруг опустился сияющий нестерпимо белый светом шар — палантир.
Магия Света, сила Древ, сила света Ариен, — всё слилось в единое и обрушилось на Гортхауэра, поджигая хрусткие сухие ветки, отражаясь в зеркалах...
Если бы он был в теле — сполна ощутил бы и физическую боль; так — боль ударила по покинувшему тело фэа. Мысленный крик могли слышать только улаири. Боль прожгла майа насквозь, лишила сил уже всерьез — и вместе с этим ударом исчезла последняя связь с телом. В Храме огонь взметнулся вверх, охватив темного майа почти сразу.
"Денна... — волны боли еще не оставляли, но он уже мог справиться с ними. — Птицу. Любую. Когда все закончится, тело сгорит совершенно — птица, мелкая, пусть подхватит Кольцо и унесет — прикрыть ее, невидимостью, чтобы никто ничего не понял... Что там ребята?"
Денна развернулся в воздухе, исполняя приказ. Чайка... Да, их тут больше, чем кого бы то ни было... жёстко усмехнулся: чайкой обратилась Эльвинг когда-то, так пусть теперь — вот так. Маленькая месть, конечно, но для себя пусть будет и так. Сам рванулся наверх — дотянуться до Гортхауэра, найти бесплотные руки, схватить за плечи... Призрак. Ну и пусть. Это временно. Всё равно ты с нами...
"Все хорошо, — отозвался тот. Рядом, в Храме, пылало пламя, возвещая торжество Света. — Все хорошо, Денна, теперь нужно заняться ребятами. Я боюсь, не опоили ли их просто ядом... в любом случае — давайте, их нужно перевести куда-то подальше от Храма, от народа, их нужно будет привести в себя, удастся — так, если мы окажемся бессильны — тогда тела вернет к жизни Кольцо. Первого точно так придется возвращать."
"Кольцо быстро не вернёшь: видишь, как горит, — Денна медленно опустился вниз, к остальным. — Придётся дождаться, пока там всё остынет, иначе птица не сможет туда даже приблизиться. Хорошо постарались..."
Элвир метнулся к Гортхауэру.
"Я проверил. Это действительно яд, и тем, кому не достался удар кинжала, суждено умереть самое позднее в течение получаса."
"Я все сделаю сам."
Души этих ребят, почти подростков, были сейчас словно во сне — сознание их было затуманено, оно плавало в дурноте видений и страха. И, приближаясь к каждому из них, Горт выводил фэар — освобождая их от оков отравленного тела. Вместе с этим — возвращалась и ясность сознания... чтобы тут же смениться новым страхом — они видели собственные тела, лежавшие на траве, и ощущали — тем сильнее, что были сейчас вне тела — близость призрачных существ. Иных, непонятных, жутких...
Зато Горт знал, что ТАК — они могут видеть и его. Не в виде призрачной фигуры, нет; нечто темное, бесформенное, словно сгустки живой ночной темноты...
Эалинде трясло даже в нематериальном виде. Стоять... или сидеть... какая разница, она не чувствовала ни травы под ногами, ни дуновения ветра... ничего. Не надо было дышать, не надо было моргать, и только рядом — что-то. Точнее, кто-то. Её друзья просто жались друг к другу, не понимая, что происходит. Наконец кто-то из них слабо шепнул:
"Мы мертвы..."
"Пока, — речь Горта стала внятна им всем. — Я сделал это, чтобы вы не мучились в телах, которые сейчас пожирает отрава. У нас нет противоядий здесь, нам придется возвращать вас при помощи Единого Кольца. А сейчас там, в Храме, все горит — Кольцо там, у меня на пальце. Тело сгорит полностью, тогда мы вытащим Кольцо. Не бойтесь. Все будет хорошо."
"Возвращать? — непонимающе переспросил один из ребят. — Гортхауэр... Но зачем? Ты же сам написал, тогда, давно, что наши жизни нужны для того, чтобы выстелить ему дорогу обратно..."
"Я не писал этого, ребята. Вас обманули. Это сделал, я думаю, мой брат, Курумо — у нас с ним старые счеты... Он хотел, чтобы вы истребили себя сами, а заодно и возвести на меня обвинение в создании убийственного культа."
Если бы они были материальны, то многие сейчас бы расплакались — от шока, от отчаянной обиды, от острой безнадёжности. Зазвенели голоса, перебивая друг друга:
"Мы убивали... убивали своих, таких же, как мы... И что — всё зря? Они могли бы жить... И что — всё бесполезно, и он никогда не вернётся? Почему Курумо тебя — так, за что?"
"Долгая история... вы все узнаете в свое время. А сейчас — держитесь. Одно могу сказать, что от любви и желания помочь и спасти ничего плохого выйти не могло, что бы вы с собою ни творили по обману. В этом Курумо просчитался. Тьма, да когда же догорит этот проклятый костер..."
Вершина холма пылала. На беломраморной лестнице плясали алые отсветы пламени, видные даже несмотря на то, что был яркий полдень. Народ всё ещё разглядывал зрелище, но часть его уже потянулась прочь: туда, где на площадях по приказу короля была выставлена бесплатная еда. Кое-где уже на ходу сочиняли издевательские песенки про якобы непобедимого Тёмного Владыку, который вопреки своему самодовольству сгорел на костре, как простая щепка...
Чайка, невидимая здесь никому, плавно опустилась к догорающим угольям — туда, где среди них от тела остались одни лишь обугленные кости — и, подхватив Кольцо, взмыла вверх.
Через несколько минут кольцо легло на ладонь Элвиру.
"А вот теперь — возвращение, — мысленно сказал Горт. — Готовьтесь, ребята."
"Куда возвращаться-то? — спросила Эалинде. — Мы ж теперь — неупокоенные души..."
"Единое Кольцо может возвращать тела к жизни. Сейчас Элвир наденет его вам, поочередно... А я направлю ваши фэар в тела снова. Да это вы и сами сумеете, достаточно лишь пожелать."
Элвир опустился на колени возле тех, кто совсем недавно был жив. Надеть Кольцо... Первым — тому, с перерезанным горлом: ему пришлось тяжелее всего. И — ждать. Золотой вспышки, которая окутывает тело полностью, забирая с собой отраву из крови, заживляя рассечённую плоть...
Снова начинает биться сердце. Кровь — уже чистая — снова бежит по жилам, и золотой нитью дрожит связь между телом — и растерянной душой, ожидающей рядом...
"Твое тело снова живое, — позвал Горт. — Тебе надо только пожелать войти в него снова. Не бойся, я помогу..."
Призрак неуверенно тянется к нему.
"Помоги..."
Горт мысленно взял его за руку.
"Давай. Не бойся. Сам".
Наливается золотым светом связующая нить, и вот уже — сияние живой фэа вновь в теле.
Задрожали ресницы на бледном лице мальчишки, вдохнул, приоткрылись глаза...
Элвир оглянулся: вокруг вроде бы не было никого из нуменорцев, да и улаири приняли сейчас зримый облик. Но в глазах мальчишки всё равно плескался страх. Элвир снял у него Кольцо с пальца, чтобы перейти к Эалинде.
"Нужно готовить нашего нуменорца к возвращению. Сегодня ночью короля постигнет внезапная смерть," — Горт усмехнулся мысленно.
"Однако быстро, — покачал головой Денна, наблюдая за тем, как один за другим ребята поднимались с земли. — В любом случае, сейчас эти дети отправятся в Мордор, а мы останемся с тобой."
"Не так, — возразил Горт. — Здесь ничего сложного уже нет. Сделать мне теперь при всем желании они ничего не смогут, а смерть королю я обеспечу и без непосрественного присутствия. А в Мордоре нужно подготовить к оживлению новое фана. Лучше всего бы, если б я вас встретил уже там, уже в новом теле."
"В таком случае — к побережью. Там нас ждут драконята."
Он повернулся к "тёмным".
"Идите за нами, только тихо и без лишних разговоров."
Полупризрачная фигура одного из улаири сгустилась в обычную, практически неотличимую от человеческой — парень в обычной нуменорской одежде. Даже не черной. Он спокойно снял Кольцо с пальца последнего из оживленных "служителей Мелькора", большинство из которых до сих пор находились в ступоре от обилия обрушившихся на них событий. Еще раз внимательно оглядел всех.
— Теперь идемте, — сказал он. — Ближе к побережью нас ждут драконы, на них переправимся через Море и быстро окажемся в Мордоре. Здесь вам оставаться нельзя — распознают, убьют снова.
Тот парнишка, которого воскресили первым, вздрогнул и собрался. Похоже, он у них был чем-то вроде главного.
-Ну что встали? — спросил он остальных. — Пошли, и живенько, живенько. Нечего нам служителей Эру на наши головы дожидаться.
Те зашевелились, словно команда подхлестнула их. На парня они смотрели с таким выражением, что становилось понятно: они ищут опору, ждут, на кого бы им положиться, кто бы стал что-то решать вместо них.. Или — не вместо, решать то же, что они хотели бы решить и сами, но пусть лучше кто-то другой, не они...
Дети. Глупые, наивные, прячущиеся от жизни дети... но, впрочем, достаточно сильные духом, чтобы отважиться на добровольную смерть. В этом, пожалуй, был хороший знак — не в смерти. В решимости. Слабовольный или играющий в красивые сказки на такое не пойдет.
Элвир повел их прочь из укрытой деревьями лощины, где они провели все это время — позаботившись, чтобы всем случайным прохожим резко расхотелось с ними пересекаться.
Шли не так уж долго — около получаса, в сторону побережья. Высоко в воздухе, на невидимой глазу высоте, кружилось пять драконят — и сейчас, под прикрытием невидимости, те пикировали вниз, чтобы стать видимыми глазу уже у самой земли. Огромные изящные тела, чешуйчатые морды с ухмыляющимся выражением, лукавые разумные глаза... все драконята были оседланы, на каждом — по три седла.
— А теперь — по коням,— скомандовал Элвир. — Мы — своим ходом, нам драконы не нужны. Залезайте — и держитесь крепче. Будет очень холодно, предупреждаю.
Эалинде при виде них разом преобразилась: глаза засияли, на лице зажглась улыбка.
-Ой, дракончики! Это они ещё маленькие, да? А когда они вырастут, то будут большие? А долго им расти?
-Залезай, — Денна подтолкнул её. — Потом всё узнаешь...
Дождавшись, пока все рассядутся, драконы взмыли в воздух — и, набирая высоту, понеслись в сторону материка. Море, море, море внизу, черточки кораблей, рябь на воде, золотые блики, облака вдали, ветер в лицо, зелено-голубая бесконечность внизу, синяя бесконечность сверху...
Было действительно холодно. Полет занял несколько часов — и, когда внизу потянулась зеленая земля материка, все ребята уже продрогли едва не до костей.
После пути через море полет над землями Эндоре показался совсем недолгим. Ради того, чтобы перевалить через черные горы, пришлось подниматься еще выше, к самым клубящимся, неестественным облакам, закрывавшим от темных земель солнце.
И вот они летят над выжженной, бесплодной равниной, под сверкающей иногда алыми молниями черной Завесой Тьмы — словно ожили все страшные сказки о Черной Твердыне. Красные сполохи, озаряющие Завесу, от далекого вулкана, огни военных лагерей внизу, и Черная Башня — ее остов был воистину черным: даже ни одного огня его не озаряло. Мрачный, жуткий вид, нагоняющий ужас.
Драконята, описав круг вокруг Башни, плавно спикировали на вершину, где уже стоял все тот же Элвир. Только на этот раз на нем был плащ с капюшоном.
Эалинде спрыгнула первой, — тщетно пыталась согреться. Ей было очень сильно не по себе.
-А я совсем по-другому всё это представляла, — тихо сказала она. — Послушай... А как же Гортхауэр? Я не видела его там, среди вас... Как же так? Он что...
Она помедлила, не решаясь сказать вслух жуткое слово.
-Он умер? — докончил за неё кто-то из ребят.
Их глаза были полны тоски.
— Майар не умирают, — ответил Элвир. Он откинул капюшон — чтобы им, новичкам здесь, не было настолько жутко от близости "призрака". — Он позволил сжечь свое тело, чтобы ввести короля и Нуменор в заблуждение об их победе. Он вернется в тело. В другое тело. Не беспокойся об этом. А сейчас — ну-ка, идемте все за мной: прежде всего, вам всем нужно вымыться, ибо вы грязны совершенно неподобающе. Потом, согреетесь, поедите — и... Словом, увидите. Пошли.
И Элвир, махнув призывающе рукой, отправился вглубь башни, в один из темных проходов. Над головами идущих ребят возник неяркий свет — освещающий дорогу.
Они переглянулись и несмело пошли следом. Старались держаться кучкой, как будто это помогало: всё-таки им было очень неуютно. Эалинде пришла мысль, что здесь всё вовсе не похоже на ту чёрно-серебряную сказку о печальной стране, потерявшей своего Учителя, которую она себе представляла...
— Это военная крепость, девочка моя, — Элвир, шагающий рядом с нею, не то читал ее мысли, не то на ее лице все и так было написано. — Вся эта часть Мордора по сути один большой военный лагерь. Кроме того, здесь практически нет обычных людей. Для вас здесь темнота, а наши прекрасно видят. Ну да это мы поправим быстро...
-А зачем это? — тихо спросил кто-то. — Зачем так менять зрение? Или это цена за то, чтобы видеть в темноте, что обычный дневной свет становится слишком ярким?
