"Мне тоже горько, Владыка, — призналась королева. — Но что делать? Гниль проникла в тело моей страны, и она задыхается. Если бы дело было только в одном человеке, в моём покойном супруге! Помогите мне. В одиночку мне не сдвинуть эту махину: я нарвусь только на настороженное молчаливое противодействие тех, кто построил свою жизнь на завоевательных войнах, и рано или поздно мои попытки противостоять этому приведут только к одному: меня убьют. Но с вашей поддержкой — они побоятся. Уже сейчас я призвала вновь тех Верных, которых осталось совсем мало, но этого недостаточно. Я прошу вас: пришлите к нам тех, кому вы доверяете, на кого будут с почтением смотреть нуменорцы, я назначу их своими советниками. Дам право решать. Вместе мы, надеюсь, справимся с этой бедой..."
"Пришлю. Вы все пришлем — и я, и Артанис, и Кирдан..."
"Я говорила с Врагом, — медленно призналась она. — Два раза. В первый — я не знала, что он не развоплощён, что он держит под своей рукой палантир... Во второй раз, сегодня, — я знала уже, что будет именно так, но я хотела позвать вас, Владыка... и знала, что за это придётся расплачиваться разговором с ним."
"Конечно. Он будет стремиться знать о каждом вашем шаге. Вы сейчас стоите друг напротив друга на великой шахматной доске... И у вас, и у него есть надежные союзники. Но у него, Королева — у него есть Единое Кольцо. И потому силой в этом поединке вы не победите. Сейчас он показал вам лишь ничтожную долю того, на что способен. Драконы — лишь грубая сила. Обладая властью Кольца, можно править всем миром. Можно поработить волю и сознание любого, можно обратить любую армию в бегство одним лишь страхом, или наслав на нее слабость, можно заставить людей желать то, что тебе выгодно... Кольцо вошло в полную силу только сейчас — мы, носители Трех, это чувствуем."
"Но что же делать? Опять прорываться в Валинор и просить помощи у Валар?"
Элронд молчал долго. Потом признался:
"Мне жаль Эндоре. Валар слишком могучи для этого мира."
"Великие Валар не пытаются порабощать эрухини, — тон королевы стал стальным. — Великие Валар, при всей их мощи, не пытаются заставлять нас желать того, что им выгодно. Великие Валар используют свою мощь только тогда, когда мы, по свободной воле своей, зовём их на помощь. А этот — он не будет считаться с нами. Он изображает милосердие, он пытается заставить нас поверить в то, как он из сострадания щадит нас, в то, что он печётся о нас. А на деле? Даже если я выполню его условия, он не изменит своих намерений: он не уничтожит Кольцо. Я не вижу другого выбора, Владыка, кроме как пасть к ногам Великих и умолять их о защите."
"Вам никогда не снилась, Королева, Война Гнева и то, что случилось после — затопление Белерианда? — спросил Элронд.
"Нет..."
"Я покажу вам."
Он замолчал — а потом из глубины ее сознания начали проступать видения — словно во сне, но несравнимо более яркие...
Змеящиеся трещины, ползущие через живую землю, между домами, в которых еще недавно мирно жили люди. Черное небо, закрытое тучами, и яростные вспышки молний. Пепел, летящий с небес и устилающий землю, кроны деревьев, леса и поля...
Ужас, застилающий всю землю. Стаи диких зверей, мчащихся прочь — от огненных трещин и от идущей по пятам воды. Столбы вскипающего раскаленного пара...
Серое, пасмурное утро. Море под затянутым тучами небом. Но перед тем, кто смотрит, не чистая вода океана, нет. Тар-Мириэль поняла, что видит чужими глазами — наверное, с отрогов гор хребта Эред Луин.
Разбивается о берег прибой, плещутся волны, и в этих волнах трупы бьются о скалы. Трупы людей, животных — бесчисленное множество трупов, ими покрыта вся полоса прибоя. Обломки деревьев, муть, какая-то непонятная грязь, поднятая неведомо откуда...
"Это сделал не Моргот, Ваше Величество. Моргот сдался — они увели его. А потом началось... Очищение земли, запятнанной скверной. После вода немного отхлынула... и мы долго, много дней подряд собирали тела — зверей, и тех, кто был нашими врагами — эдайн знали о грядущем, успели уйти... Собирали и сжигали. Дров не хватало на эти костры, на скалах почти не росли деревья... Я не хочу, чтобы такое повторилось еще один раз."
Тар-Мириэль широко раскрытыми глазами смотрела прямо перед собой, — не видя ничего, только хрипло повторяла шёпотом: этого не может быть, этого не может быть...
Наконец она закрыла лицо руками.
"Саурон тоже сдался нам," — тихо проговорила она.
"Мир сложнее, чем вам кажется, Королева. Как вы полагаете — почему некогда совершился Исход Нолдор, если в блаженном Валиноре все было так замечательно? Вы никогда не задумывались — почему Валар бросили на верную смерть тех, кто пошел за Феанаро — но не был виновен в братоубийственной резне в Альквалонде? Почему Ульмо, Манве, остальные властители стихий — позволили многим тысячам эльдар, которые были виновны всего лишь в своей наивности и упрямстве — погибнуть в Битых Льдах? Почему после оставили их один на один с силой Моргота? Почему отгородились Зачарованными Островами так, что там гибли все, пытавшиеся доплыть до Валинора в поисках спасения? Валар — иные, Ваше Величество. Они — стихии. Если у человека от обильной еды заболит в животе — думает ли он, принимая целебные травы, что этим погубит множество невидимых глазу крохотных жизней, для которых дом — его тело? Сомневаюсь. Валар чужды страдания и тяготы воплощенных. Они не желают нам зла — о нет, они желают лишь блага! Но из-за иной своей природы слишком часто не видят подлинных причин бедствий — как и всех последствий своих деяний. Некогда они не поняли, что воплощенные не могут жить без подлинно нового, без перемен — как было в Валиноре. Они не понимали, что, спасая эрухини от тьмы Эндоре и вводя их в вечный свет, лишают их жизнь радости движения, ибо только в борьбе, но отнюдь не в теплице, познается радость жизни. Моргот, в отличие от них, прекрасно это знал — и использовал к своим целям. Валар во время Исхода решили, что каждый должен пожинать плоды своего выбора, отпустили народ нолдор в Эндоре — но так и не поняли, что нельзя возлагать на плечи несмышленых юнцов всю меру ответа за сказанные однажды, вслед за Феанаро, опрометчивые слова — и позволили погибнуть целым сонмам этих детей. Валар хотели защитить Эндоре от тьмы Моргота — но не поняли, что нельзя посылать на защиту жизни — Тулкаса-разрушителя и Ороме, для которого жизнь и смерть — лишь игра, и нельзя делать армию из валинорских ваньяр, существ, которые вовсе не знают, что такое боль, страдание и смерть. Валар хотели очистить землю Эндоре от скверны Моргота, от его силы, которой та была пропитана насквозь — но не поняли, что это будет значить гибель для миллионов живых существ. Не понимали и того, что этим посеют новые ростки отчаяния и неверия в душах — которые дадут всходы. Они дали эдайн новую землю среди морей — и наивно считали, что на чистой земле эти ростки не взойдут...
Я боюсь обращаться к Валар, Королева, потому что боюсь, что их лекарство в очередной раз окажется хуже болезни. Так же, наверное, как маленький лесной зверек испугался бы позвать лесорубов на защиту. Война с Сауроном — дело смертных земель."
"Значит, нет нам спасения, — тихо проговорила королева. — Значит — прогибаться, отступать, отдавать всё новое и новое в его власть... без надежды, видя впереди только тьму и гибель."
"Не впадайте в безверие и отчаяние, Королева. Пусть вас обнадежит то, что если бы Саурон хотел уничтожить вас, или затопить Тьмой всю землю — поверьте, он давным-давно бы это сделал. Если бы он был готов добиваться своего любой ценой — вы сейчас были бы его покорной игрушкой, ждущей от палантира очередных повелений. Чего именно он требовал от вас, Королева?"
"Отказаться от военного продвижения вглубь материка. Освободить рабов, захваченных в Эндорэ. "Оставить в покое", — так он сказал, — города Низших. Он пытался уверить меня, что позаботится о том, чтобы "Низшие" не бросились на нуменорцев с ножами. Ещё он требовал, чтобы мы перестали жить за счёт грабежей материка... Всё."
"А вы не спросили его, как именно он собирался обеспечить, чтобы так называемые Низшие, будучи освобождены, не перерезали нуменорцев? А так же — как он собирается поступить с теми, например, кто увезен на Остров? Ведь это сотни тысяч; их не привезешь обратно на одном корабле."
"Я не верю ни одному его слову, — жёстко сказала королева. — Я знаю только одно: его цель — погубить Нуменор. Поэтому можно и не спрашивать: разумеется, он не будет никого останавливать. Никак."
"Мириэль... Скажите, доверяете ли вы леди Галадриэль, Владычице Золотолесья, той, кто владеет Кольцом Воздуха?"
"Что за вопрос, Владыка! Конечно."
"Не так давно она покидала Лоринанд, чтобы встретиться с Врагом — по его зову. Он говорила с ним... именно о Нуменоре. Нужно ли напоминать, что кому, как не ей, понимать его лучше всех нас. Артанис считалась одной из мудрейших женщин эльдар еще в предначальные времена... Она вернулась в Лоринанд, и мы долго говорили с ней обо всем этом — мысленно, конечно. Она считает, что вы должны пойти на переговоры с Врагом. Не давать ему отделываться общими словами. Если он обещает что-то — пусть объяснит и докажет, что сможет это исполнить. Отказ от разговора вызовет лишь его гнев, и он станет действовать силой. Вы так же должны найти своих людей в Ханнатте и южных колониях — потому что сейчас вы вовсе не знаете правды о том, что происходит в этих землях. Ваши сановники обманывают вас так же, как и вашего супруга — не сообщая вам правды. Найдите тех, кому можно верить, среди так называемых Низших. Лучше всего — кто-то из их наследной знати, желающий мира с Нуменором, а не войны... Эти люди должны быть вашими советниками во время переговоров с Темным. И еще одно: забудьте это слово — "Низшие". Я понимаю, что вы не выкорчуете его — но хотя бы не применяйте его на переговорах."
Королева молча склонила голову в темноте, хотя знала, что этого никто не мог видеть.
"Я выполню то, что говорит Владычица Золотолесья."
"Думаю, он не заинтересован в войне. Они никогда не действовали прямой войной, если их к тому не вынуждали. Добиться своего всегда можно окольными путями. Так вот, Королева: вы правильно видите его цель. Он действительно хочет уничтожить Нуменор... таким, какой он есть сейчас. Но ничего не имеет против Нуменора, каким он был некогда, в пору его юности. Мы, эльдар Эндоре — тоже желаем, чтобы Нуменор вернулся к подлинной чистоте и подлинному свету. Я полагаю, именно этого хотите и вы. Вопрос только в том, какими средствами этого достичь... и еще в том, что Гортауру нужен быстрый результат — потому что жизнь людей, тех, кто стоит за ним, коротка."
"Меня не волнует мнение его людей, — отозвалась королева, и в голосе вновь появился холод. — Да, цели у нас, похоже, одни и те же, но ему, в отличие от нас, безразличны средства. Если Владычица Галадриэль смогла о чём-то договориться с ним, то, я прошу вас, пусть доведёт до его сведения: если он хочет чего-то добиться от Нуменора, то пусть прекратит лезть туда, где он не нужен. В противном случае ему придётся пойти на ту самую войну, которая, по вашим словам, ему не нужна."
"Я скажу. Но сомневаюсь, что она переупрямит этого бешеного волка... "
"Он это уже слышал от меня, — с достоинством сообщила Тар-Мириэль. — Это было как раз во время нашей второй беседы. Собственно, на этом она и закончилась."
Элронд вздохнул.
"Вы с ним в чем-то похожи. Оба — одинаковые гордецы."
Королева помолчала, обдумывая услышанное.
"В таком случае, надеюсь, до него дойдёт, что применять ко мне те же методы, которые не действуют на него самого, бесполезно."
"Неплохой довод, — улыбнулся Элронд. — Ну что ж, королева... Теперь нам не понадобится палантир, чтобы говорить друг с другом. Зовите меня — я услышу."
"Благодарю, Владыка... И благодарю от всего сердца — за надежду."
Чувство теплой улыбки долетело к ней через океан — и чужое присутствие растворилось.
...Эалинде видела огромную армаду драконов, стремительным движением перечеркнувшую небо... Чёрные силуэты на фоне Завесы Тьмы, — почти не видно, но жутко... Они направились на запад, и поневоле сжалось сердце: что-то будет. Ясно, с кем собрался воевать Гортхауэр...
И — тишина. Невыносимая, тянущаяся, давящая... Тишина неизвестности и безвременья.
Всем было не до нее, а бродить по черной крепости в одиночку — трудновато осмелиться так сразу... хотя ей этого и не запрещали. Да к тому же, она ничего не видела в здешних темных коридорах. Заблудилась бы сразу же. Оставалось сидеть и ждать... Хорошо, что в комнате было окно. Хотя вечная темнота снаружи не давала разобрать, день сейчас, ночь, вечер...
Майа появился внезапно, застав девушку почти врасплох. Но — вначале постучал в дверь, и только дождавшись разрешения, вошел.
Она вскинулась ему навстречу, — в глазах было ожидание плохих вестей.
— Войско, стоявшее в устье Андуина, бежало, — проговорил Горт. — Но я хочу спросить о другом. Скажи мне, Эалинде, кто твой отец?
Она замерла, опустила голову. Бежали... Это хорошо, но... чего это стоило?
Она вдруг — неожиданно для себя самой — ощутила себя уроженкой Нуменора. Да, путь Света — это путь растаптывания Тьмы, это торжество силы, и всё же...
Она вспомнила лица тех, кто окружал её с детства. Когда семья отреклась от неё, ей не было больно, но теперь...
-Лорд Сирин, — сдавленно сказала она. — Он был при дворе, но я... я уже три года как изгой в семье, я не знаю, что там происходит. Ничего не знаю.
— Лорд Сирин, — кивнул Горт. — Что ж... Должен сообщить, Эалинде, что из рядовых в вашем войске не погиб никто... насколько мне известно. Но командный состав я уничтожил. Среди них всех остался жив только твой отец. И именно поэтому.
Он присел на скамью у стены.
— Эалинде, будет война. Для Нуменора настанут тяжелые времена.
Эалинде медленно отвернулась. Шаг к окну... второй... третий... Она не замечала, что куда-то идёт, что она уже наткнулась на подоконник, что она оседает на каменный пол...
Война.
Майа оказался рядом с ней, подхватил ее, усадил на кровать. Провел рукой по лбу... что-то странное произошло — к Эалинде вернулась ясность сознания, и одновременно с этим вокруг явно стало гораздо светлее, как будто отступила вечная гнетущая темнота.
— Наивные дети... если бы в жизни все было так просто и ясно, как в песнях!
-Но что же делать? — слабо спросила она. — Они не правы... но я не могу вот так, запросто вычеркнуть Нуменор из своего сердца... как они вычеркнули меня... я так не могу, понимаешь? не могу...
— Лучше бы ты отправилась в земли Востока. Здесь тебе будет труднее. А там — живая земля и люди. И нормальная, обычная человеческая жизнь, — майа смотрел ей в глаза. — Подумай об этом.
-От себя не убежишь, — Эалинде вздохнула. — Здесь ли, там, — мысли будут одни и те же. И...
Она не отводила глаз.
-Я хочу знать. Прости, но... я должна спросить. Если ты скажешь — нет, этого никогда не будет, я...
Она замолчала, — видимо, сказать всё же было слишком трудно.
