— Гарри, с тобой всё в порядке? — глухо, словно через много слоёв ваты, донёсся его голос.
— Может, ты без меня сходишь? — предложил Гарри, с трудом вымучив на лице улыбку. — Не бойся, я тут постою.
— Ты… кого-то встретил, да? — задумчиво произнёс Альфард. — Кого-то важного?
— Альфард… иди, — попросил Гарри.
— Хорошо, — кивнул тот. — Встретимся здесь?
— Да, — ответил Гарри.
Альфад развернулся и быстрым шагом направился в “Слаг-н-Джиггерс”. Гарри был благодарен за то, что он не посоветовал быть осторожнее, хотя именно эта просьба читалась в глазах Альфарда, прежде чем заботливый дядюшка оставил его одного. Он двинулся в сторону скопления людей вокруг уличных торговцев. Несмотря на то, что мир виделся в красном свете, зрение даже улучшилось, а слух и обоняние вообще обострились до предела — настолько, что он даже провёл рукой по лицу, чтобы проверить, не превратилось ли оно в звериную морду.
Цель мелькнула в сотне шагов, и нос моментально выделил нужный запах — теперь можно было отстать и вовсе пропасть из виду, всё равно никуда не денется. Ноги сами несли Гарри — сначала по Косому переулку, потом в Кривой, там он на секунду зашёл в узкую щель между домами, чтобы накинуть на себя мантию-невидимку, и поспешил дальше. Оброненная кем-то палка сама прыгнула в руки, и прямо на ходу Гарри трансфигурировал её в длинный обоюдоострый кинжал — что в других обстоятельствах удивило бы его, поскольку обычно навыка хватало на то, чтобы за несколько — или даже десяток — минут породить что-нибудь, пусть и пригодное к использованию, но всё же достаточно неказистое на вид.
Запах привёл к закрытой двери, и Гарри аппарировал за неё — сходу, не задумываясь, и раньше, чем успел даже испугаться безрассудности такого поступка. Открыть дверь — означало спугнуть того, кто за ней, а делать этого отчаянно не хотелось. При этом, конечно же, даже мысли не возникло, что хлопок воздуха при аппарации может оказаться чуть ли не громче звука открывающейся двери. Вернее, мысль возникла, но уже после того, как он аппарировал и услышал хлопок. К счастью, за дверью оказался небольшой тамбур, ещё одной дверью — приоткрытой — отделённый от длинного узкого прохода, наполненного глухим заунывным бормотанием, источник которого обнаружился в конце коридора. Там была довольно просторная гостиная — или даже зала — с ещё двумя выходами по углам. Стены были покрыты рунами, по центру каждой красовалась испещрённая символами пентаграмма. Пентаграммы, насколько Гарри мог судить, были нарисованы по всем правилам — со звездой, один луч которой смотрел строго вниз, внутри, с двумя окружностями — внутри и снаружи — и с мертвыми летучими мышами, прибитыми железными гвоздями точно в каждом углу.
На полу была начертана пентаграмма значительно большего размера, и если те, на стенах, выглядели вспомогательными, то эта явно была предназначена для колдовства. Проведённые кровью линии были бурого цвета, в наружных углах стояли погруженные в ещё дымящуюся кровь кристаллы, четыре из которых уже начинали светиться тьмой, а к каждому из внутренних углов были прибиты куски человеческих конечностей — тоже сочащиеся кровью. Две ступни вдоль одного ребра, далее две кисти рук, а в последнем — яйца с членом, в который тоже цинично был вогнан гвоздь. По внутреннему пятиугольнику прогуливалась ворона, косясь на светящиеся руны, нарисованные вдоль линий.
Поставщик ингредиентов, бледный до синевы и раздетый догола, сидел в дальнем углу, прислонившись спиной к стене. Культи ноги и левой руки были перетянуты жгутами и перевязаны, чтобы не кровоточить. Большая повязка была примотана к паху. Из обрубка правой капала кровь в плошку, подставленную колдуном, у которого нос загибался зловещим крючком. Донор то ли был фанатиком, то ли под Империусом, — впрочем, принципиальной разницы Гарри не видел, помимо того, что от Империуса в принципе можно избавиться, — поскольку он не вопил от ужаса и не кричал от боли. Видно было, как с каплями крови из него вытекает жизнь, но он продолжал держать руку на весу до самого последнего вздоха. Очевидно, он тут и выкладывал инсталляцию из своих конечностей, пока крючконосый вышел зачем-то наружу, — в Косой переулок, где и попался Гарри на глаза, — даже член к полу прибил…
Рука донора упала, и он обмяк, а крючконосый быстро опорожнил сцеженную кровь в ёмкость под тем кристаллом, который ещё не горел, и кровь почти моментально активировала его.
— Кар-р-р! — неожиданно крикнула ворона, расправив крыльями, и махнула ими в сторону Гарри.
Крючконосый резко развернулся и взмахнул палочкой.
— Экспеллиармус, — быстро произнёс Гарри, и палочка крючконосого моментально оказалась у него в руках.
Ворона подпрыгнула в воздух и бросилась в его сторону, но Гарри просто отмахнулся, посылая её в стену. В два шага настиг крючконосого, который сделал попытку… не сбежать, а броситься на помощь своей вороне, от души приложил кулаком в солнечное сплетение, развернул и взял сзади в захват. Кинжал сам собой оказался в другой руке.
— Дафна! — крикнул Гарри, чувствуя, как его охватывает безудержная радость. — Это тебе, любимая!
Проткнул кинжалом почку кривоносого и повернул. Тот заорал страшным голосом. Гарри вынул кинжал и сразу воткнул во вторую почку, а потом выдернул и отпустил крючконосого, который сначала рухнул на колени, а потом, воя, опал ничком — лицом прямо на гениталии своей жертвы. Гарри взял в руку его палочку — короткую и неудобную — и прислушался. Не очень-то и слушается, но этого будет достаточно, стоит лишь быть точнее.
— Ты сейчас подохнешь, — сообщил он. — Ты мне сильно задолжал, и мне очень хочется, чтобы ты помучился подольше. Но меня обуяло любопытство… Если ты его удовлетворишь, то подохнешь через пять минут. Ели нет — то я тебя немного подлатаю, и загибаться ты будешь полчаса. Как тебе боль?
Для убедительности он несильно ткнул крючкогосого ботинком в рёбра, и тот взвыл с новой силой.
— Итак, скажи мне, что это ты тут затевал? — поинтересовался Гарри.
— Скр-р-рах-х паппах какаках, — выдавил крючконосый, глядя на ворону. — Скидих хах паппах…
Ворона дёрнула головой и зашевелилась.
— Я тебе задал вопрос! — воскликнул Гарри и пнул его ещё раз, отчего крючконосый заверещал, будто… его режут. — Вот же чёрт! Империо!
Руку дёрнуло, как при ударе током, но он сумел удержать палочку, и в крючконосого ударило жёлтое облако.
— Отвечай на мой вопрос! — раздражённо потребовал Гарри.
— Архонт, — выдавил крючконосый, на секунду перестав стонать. — Я хотел силу Тёмного Архонта! Я хотел повелевать людьми, сделать их своими рабами… Ты тоже был бы моим рабом!
— Что за бред! — покачал головой Гарри, закатывая глаза к потолку.
— Кар-р-р! — воскликнула ворона.
— Давай… моя… красавица… — выдавил крючконосый, корчась на полу.
Дыхание его уже стало прерывистым, и Гарри наклонился, чтобы всё-таки его подлечить — пять минут мучений были непозволительной щедростью для убийцы Дафны.
Ворона снова расправила крылья и взмахнула ими. В стороны отлетело несколько перьев, и они медленно закружились вокруг птицы. Перьев становилось всё больше, и вихрь, который стал плотным и расширился в обхвате, сначала покрыл ворону, полностью скрыв её, а потом начал расти и буквально за минуту превратился в сплошной столб до потолка. Гарри подался назад, вытянув палочку в сторону странного явления.
— Что это? — спросил он.
— Моя… красавица… — с трудом выжимая из себя слова, ответил крючконосый и закудахтал, как курица, перемежая смех стонами.
Рисковать Гарри не стал и отступил в коридор, из-за угла отслеживая превращения перьевого вихря. Тот постепенно стал опадать, перьев становилось меньше, они словно впитывались в проступающую из вихря фигуру, похожую на человеческую. Покрытую перьями человеческую фигуру с причьей головой, огромным острым клювом и руками-крыльями. Доделав свою работу, вихрь исчез.
— Ка-а-ар-р-р! — громко прокричала птица, кося глазом на Гарри.
Его начал разбирать смех. Нет, в самом деле, чем это чудище будет его атаковать? Даже на ногах нет шпор, а покрытые мягкими перьями то ли руки, то ли крылья и вовсе лишь приласкать могли. Ну клюв есть разве что. Самое время проверить, не утратил ли он снова способности оборачиваться…
Увидев перед собой алчно облизывающуюся огромную чёрную кошку, птица заверещала, шарахнулась о стену, несколько секунд билась о неё, пока не угодила в дверной проём, и с громкими криками бросилась прочь. Гарри скакнул за ней.
— Нет! — из последних сил крикнул крючконосый. — Пощади… мою красавицу!..
“А мою ты пощадил?!” — захотелось заорать в ответ.
От этого зверя не может укрыться никто — а уж тем более огромная птица, которая попыталась превратиться в человека. Ещё три прыжка, взмах лапой — и чудо в перьях оглушённое свалилось на пол. Прихватив зубами за шею, Гарри потащил трепыхающуюся жертву обратно в комнату с пентаграммой.
— Нет! — взмолился крючконосый. — Не… убивай! Что… угодно. Проси… чего угодно!
Гарри хотелось мести, но месть он и сам возьмёт. Выпустил когти и полоснул по перьям груди, не обращая внимания на обречённое карканье. Крючконосый заорал дурно и страшно. Гарри вскрыл грудину, когтями вырезал ещё бьющееся птичье сердце, подцепил, подкинул в воздух и с лязгом поймал в пасть. Разбрызгивая кровь и глядя в глаза бьющегося в агонии крючконосого, прожевал и проглотил. Сердце оказалось очень маленьким. До обидного маленьким. Перевернул птицу спиной кверху, когтями содрал шкуру, оторвал заднюю лапу, улёгся на полу и устроил ногу между лап, чтобы, поглядывая на крючконосого, откусывать куски бёдрышка и сжирать.
Ворона по вкусу была похожа на утку — редкое лакомство в его кошачью жизнь. Когда бедро было более-менее обглодано, он понял, что крючконосый, до того бессильно скулящий, уже испустил дух, хотя остекленевшие глаза продолжали наблюдать за трапезой. Даже неудовольствия оттого, что крючконосый ушёл раньше времени, не возникло — похоже, страданий Гарри доставил ему достаточно. С тоской поглядев на ещё одну недоеденную ногу, Гарри поднялся и превратился в человека — голод, конечно, не тётка, но Альфард всё-таки любимый дядюшка и ведь наверняка ждёт и волнуется… Осталось только здесь всё уничтожить. Всё-таки по способу убийства найти его будет достаточно легко — кто ещё среди волшебников пользуется презренными маггловскими методами? Превратив кинжал обратно в палку, бросил его на середину комнаты. Далее требовался полный контроль над палочкой, и он с сожалением достал свою — оставлять в ней след от этого заклинания не хотелось… Палочка крючконосого тоже полетела в центр комнаты. Отступив назад, он взмахнул волшебной палочкой и произнёс заклинание.
В центре вспыхнул огонь, сразу бросившийся на единственную живую добычу, но Гарри повёл палочкой, подчиняя пламя своей воле. Адский демон ещё поборолся несколько секунд, но Гарри знал, что делает, и пламя растеклось по всей комнате, уничтожая и подчищая трупы и птичью тушку, выжигая дотла дерево, металл, глиняные чашки и даже кристаллы пентаграммы. Позволив ему вгрызться в стены и потолок на пару сантиметров, гарантированно уничтожая всяческие следы, Гарри велел пламени погаснуть. Ещё немного поборовшись за свою свободу, демон ушёл, оставив чёрные и изгрызенные пламенем потолок, стены и пол. Удовлетворённо кивнув, Гарри вышел на улицу.
Альфард ждал у кондитерской почти напротив выхода из Кривого переулка в Косой, будто знал, где искать Гарри. Издали помахав ему рукой, Гарри почувствовал, будто на него кто-то глядит — пристально и недобро. Обернулся и осмотрелся — ничего. Может, показалось?
— Ты вовремя, — сообщил Альфард, когда он до него дошёл. — Я только-только закончил торговаться с этим боггартовым скрягой!
Он глядел изучающе и немного с любопытством, но сам не решался ни о чём спрашивать.
— Я сделал всё, что хотел, — поведал Гарри. — И даже чуть больше. Кошака вот немного дичью подкормил… В общем, всё просто прекрасно!
— Отлично, — согласился Альфард. — Ну что, готов?
— Давай, веди, — улыбнулся Гарри.
За пару секунд до того, как Альфард назвал адрес и взмахнул палочкой, чтобы аппарировать, Гарри снова почувствовал взгляд, но их уже затянуло в переход, и стало поздно об этом думать. Когда они оказались в Оксфорде, хлопок отозвался странным эхом, и он замер, прислушиваясь.
— Ты что? — подняв брови, спросил Альфард.
— Что-то не так, — покачал головой Гарри.
Ощущение чужого взгляда снова мелькнуло на мгновение и исчезло.
— Что именно? — не понял Альфард.
— Я не знаю, — ответил Гарри и повёл носом.
Даже усиленное, но оставшееся человеческим обоняние не помогло. Если бы он мог обернуться зверем, возможный наблюдатель сразу обнаружился бы, но демонстрировать эту способность в заполненном людьми месте, где волшебником мог оказаться любой из проходящих мимо, и надёжного способа отвода глаз попросту не было… Проявлять себя анимагом в такой ситуации было неразумно — тем более, что наблюдать вполне могли люди из Департамента охраны магического правопорядка, и уж всех их-то убивать точно не хотелось. Гарри придвинулся к Альфарду совсем близко и склонился к его уху, прикрыв рот ладонью.
— У меня нет способа выяснить, — совсем тихо пояснил он. — Мне кажется, что кто-то последовал за нами из Косого переулка, и мне это не нравится. Может, аппарируем ещё несколько раз, чтобы замести следы?
— Так и сделаем, — кивнул Альфард, взял его за руку и громко произнёс: — Лоуэ Марш, восемьдесят шесть!
Они перенеслись, Гарри усмехнулся, поглядев на витрину и назвал следующий адрес:
— Болтон Крес, семьдесят шесть!
Увидев, куда они попали, Альфард хмыкнул с довольным видом и произнёс:
— Оксфорд-стрит, сто три!
Гарри поглядел на вывеску очередного магазина и скептически усмехнулся:
— Банально, Альфи, банально! Монмаут, двадцать три!
— О! — удивлённо воскликнул Альфадр, увидев, куда они попали. — А это откуда здесь? Ну отлично! Йорк стрит, двадцать шесть!
— Фу, Альфи, фу! — закричал Гарри, когда они перенеслись. — Это что за дурацкие шутки? Брюэр стрит, пять, скорее!
