Ученики вот-вот должны были прибыть. Дамблдор тепло кивнул Гарри и улыбнулся Беллатрикс, но времени познакомить их с другими не было. Впрочем, примерно половину Гарри знал и так — Флитвика, который весело и даже с некоторым вызовом задрал голову, чтобы осмотреть нового профессора, Спраут, тепло улыбнувшуюся ему и Беллатрикс, Слагхорна, который, глядя на них обоих, уже подсчитывал, какие преимущества ему даст новое знакомство с ещё одним представителем «древнейшего и благороднейшего семейства», Хуч, которая лишь машинально ему кивнула и снова отвернулась в окно, где было видно розовое закатное небо, Вектор, которая равнодушно поздоровалась и отвернулась к МакГонагалл, сразу вскинувшей подбородок и желчно стиснувшей губы, едва узнала Беллатрикс.
Был ещё мужчина лет на десять старше, которого — в ещё более зрелых годах — он смутно помнил по первым годам в Хогвартсе, — тот, если память Гарри не подводила, преподавал уход за магическими существами, — была девушка, отчего-то вызвавшая ассоциацию с Астрономической башней; и ещё было несколько волшебников и волшебниц, которых он не помнил или не знал совсем, и было их значительно больше, чем он помнил или представлял — просто-таки целая толпа преподавателей, размерами своими наводившая на мысль, а отчего всё же Дамблдору настолько нужны учителя, что он готов взять в преподаватели проходимца с улицы и Пожирательницу Смерти, если у него и так их чуть ли не тройной комплект? Гарри невольно усмехнулся, вспомнив, что как раз это и позже осталось неизменным, поскольку Гилдерой Локхарт именно проходимцем и являлся, а Северус Снейп был самым настоящим Пожирателем, которого Дамблдор не только взял на службу, несмотря на полную несовместимость и с детьми, и с преподаванием, но и доверял ему безмерно…
— Идут, идут! — взволнованно воскликнула совсем ещё молоденькая колдунья в преподавательской мантии, забегая в зал и растворяя двери.
Гарри заинтересованно вытянул шею, и тут в сопровождении нескольких старост с последнего курса в зал зашли будущие первокурсники. На самом деле, они только сначала “вошли”. Первую пару десятков малышей Гарри встретил с благодушной улыбкой, вторую — с ощущением, что всё идёт, как и положено, на третьей его брови удивлённо поползли вверх, но он пожал плечами, понимая, что всплески рождаемости случаются и у волшебников, но почти сразу после этого пришло осознание, что “вошли” не совсем соответствовало истине. Они “хлынули” и “заполонили”, если только первокурсники могли что-то собой “заполонить”, помимо Большого зала.
На четвертой паре десятков Гарри пришёл в смятение, а последняя заставила его изумлённо раскрыть рот, глядя, как новые ученики всё прибывают и прибывают.
— Сколько? — услышал он свой внезапно осипший голос словно со стороны.
— Сто три, — тихо откликнулась оказавшаяся рядом Вектор. — Сто три в этом году. Ещё шестеро пожелали обучаться на дому.
— Но это же… — пробормотал он.
— Вы тоже заметили? — вскинулась она, повернув к нему голову и окинув уже внимательным взглядом. — Никто не замечает, что с каждым годом учеником становится меньше. Если пойдёт такими темпами, то…
Примерно это он и начал уже подозревать.
— В девяностых годах будет сорок учеников на поток, — задумчиво кивнул Гарри.
— А я помню, — встряла Беллатрикс. — У нас сто семнадцать человек было, и нас разделили на четыре класса.
— По факультетам? — машинально поинтересовался он.
— Нет, совсем нет, — возразила она и замолкла, только сейчас услышав, что он сказал. Или до неё дошло, что он вовсе не предположение высказал — Боггарт.
— Мы можем как-нибудь это обсудить, профессор… — произнесла Вектор.
— Блэк, — ответил он. — Да-да, конечно, обязательно. Буду рад.
Голова готова была взорваться. Утроенный преподавательский состав — с явным, по словам Директора, недобором — уже не казался таким нонсенсом, всё прибывающие в зал школьники более старших курсов вызывали лишь вялый отклик ошеломлённого разума, и единственной мыслью, которая продолжала биться в черепушке, был лишь вопрос — а как, собственно, стены Хогвартса, да и Большого зала, в частности, способны вместить семь или восемь сотен учеников?
Ну это-то было глупо, конечно же. Уже не первый раз Гарри ловил себя на том, что в важные моменты способен игнорировать тот факт, что живёт в волшебном мире, и многие вещи сами по себе объясняются наличием — существованием — магии. Хогвартс был местом магии, замком, построенным из магии, с помощью магии, и содержащим в себе несметное количество волшебства. Стенам Большого зала даже не потребовалось усилия, чтобы раздвинуться, процесс происходил сам собой и неуловимо для глаза. Зал, размерами не превышавший поля для квиддича, сам по себе вдруг вместил всех учеников и преподавателей, да ещё и так, что место осталось. Самое странное, что на вид размеры остались теми же…
Попутно разрешилась ещё одна загадка — отчего школьники прибыли на час раньше, чем он сам обычно являлся в Хогвартс в первый день учебного года. Когда зашли последние и двери зала закрылись, новичков разбили на две группы, которые развели по разные стороны пустого пространства перед преподавательским столом, остальные расселись за столы факультетов, и Дамблдор торжественно внёс Распределяющую Шляпу. Гарри сразу кивнул сам себе — ну конечно, ведь процедура распределения тоже должна была затянуться, и чтобы не заставлять детей голодать, её нужно было начать раньше — с таким расчётом, чтобы успеть закончить к ужину. Дамблдор несколько минут что-то втолковывал Шляпе, та кривилась и возражала скрипучим голосом, но в итоге понимание было достигнуто.
Гарри же успел взглядом найти Сириуса, который выглядел непривычно серьёзно и одновременно смешно в ученической мантии, и тепло ему улыбнулся. Сириус помахал ему в ответ и замер, оторопело уставившись на Беллатрикс, которая с едва заметной улыбкой ему кивнула. Спохватился, дёрнул за рукав стоящего рядом Джеймса и закивал в сторону преподавателей. Глаза Джеймса сделались круглыми, а Сириус уже толкал в бок Римуса. Рядом уже подскакивал на месте и махал рукой Питер.
— Приступим же! — торжественно провозгласил наконец Дамблдор, не повышая голоса, но тем не менее его всё равно было слышно в самых дальних уголках зала. — Церемонию распределения объявляю открытой. Профессор МакГонагал!
— Первой вызывается Сесилия Арчибальд, — с достоинством произнесла та, выходя вперёд. — Пожалуйста, займите место на кресле и наденьте Распределяющую шляпу.
Девочка с двумя косичками чистого серебра с опаской подошла к Шляпе и осторожно её тронула.
— Р-гав! — тявкнула та, сделав вид, что пытается укусить, Сесилия испуганно ойкнула и отдёрнула руки.
Зал грохнул дружным смехом, и Гарри тоже невольно улыбнулся.
— Не бойтесь, она не кусается, — строгим голосом сказала МакГонагал. — А вам, уважаемая Шляпа, хочу напомнить, что как раз сегодня наш завхоз интересовался, не пора ли обновить запас шариков от моли. Так вот, я ещё думаю.
Шляпа снова скривилась, но притихла и не стала проказничать, когда Сесилия с недоверием водрузила её на макушку и что-то прошептала, подняв голову к полям.
— Ну Райвенкло, так Райвенкло! — громко проскрипела Шляпа, и зал на этот раз взорвался аплодисментами.
Староста Райвенкло подошёл к Сесилии, взял её за руку и торжественно усадил за стол факультета. Далее всё прошло достаточно быстро, если так можно сказать про двухчасовую церемонию — новичков вызывали по алфавиту, большинство явно просило Шляпу направить на заранее выбранный факультет, и та не согласилась лишь однажды, своим решением доведя мальчугана до слёз. Некоторые предпочтений вообще не имели, и тогда Шляпа выбирала сама. Но самое удивительное произошло, когда распределение закончилось — Гарри обнаружил, что новичков за столами факультетов оказалось поровну — ну или почти поровну, поскольку на Хаффлпафф попало лишь двадцать пять человек. Он снова посмотрел на Вектор, и та сразу угадала, что его интересует.
— Нет, это не случайность, — с гордым видом пояснила она. — Шляпа очень точно и безошибочно делит детей поровну. Вы не обратили внимания на того юного джентльмена, который просился на Гриффиндор, но был направлен на Хаффлпафф? Иначе получился бы перекос. Не смертельно, конечно, но весьма неприятная диспропорция.
Шляпу вместе с креслом и подставкой унесли, а на освободившемся пространстве по знаку МакГонагал выстроились полукругом преподаватели. Вперёд вышел Дамблдор.
— Дорогие ученики, добро пожаловать в Школу магических искусств Хогвартс, — торжественно провозгласил он. — Давайте ещё раз поприветствуем сегодняшних новичков, — он подал пример, и ученики дружно захлопали в ладоши. — Этот день для них — не просто первый день школы, он знаменует собой…
Дальше случилось нечто, чего Гарри не ожидал совсем, особенно от Дамблдора. Форменное мучение. Речь, которую решил произнести Дамблдор, затянулась на сорок минут. И ладно ещё ученики сидели, но вот преподаватели-то до этого построились, и теперь Гарри с неудовольствием ловил на лице Беллатрикс мученическую гримасу, представляя, как ему самому — с его раной — было бы неудобно, если бы он не надел костюм стража… Остальные преподаватели тоже не были особо счастливы переминаться с ноги на ногу, и лишь МакГонагал застыла, словно статуя самой себя, со строгим выражением внимая словам Дамблдора. Основная проблема Гарри состояла в том, чтобы не заснуть и не засмеяться в неподходящий момент — его удобно удерживал доспех, который он отрегулировал так, чтобы лишь совсем невесомо опираться на ноги, а обезболивающие, которыми напичкала Нарцисса, ввергли его в состояние нирваны, одновременно немного притупив рассудительность, отчего Дамблдор, вещающий на весь зал о чудесных годах в Хогвартсе, ожидающих молодое пополнение, был похож на Бенни Хилла с номером про старого чудаковатого волшебника…
— …Блэк! — повторил Дамблдор чуть громче, а Белла дёрнула за рукав.
Гарри встрепенулся и понял, что речь всё-таки закончилась, и преподаватели по одному делают шаг вперёд, когда Дамблдор их по очереди представляет. Гарри тоже шагнул и склонил голову — настолько, насколько позволил магический корсет.
— Профессор Блэк, наш новый преподаватель, — произнёс Дамблдор. — Он будет вести предмет “Основы дуэльного мастерства”, который по желанию можно будет взять вместо одного часа “Защиты от тёмных искусств”. Прошу приветствовать!
Школьники зааплодировали, но сдержанно, не хлопая в ладоши, а лишь постукивая пальцами по запястьям. Теперь было понятно, почему удалось так долго оставаться в состоянии приятного забытья — шума при этом выходило не очень много. Как раз в этот момент он увидел её — девчонку с каштановыми, почти рыжими волосами и зелёными глазами, которая, переглянувшись с Сириусом, кивнула в сторону Гарри, и Сириус, самодовольно надувшись, важно задрал нос. Лили фыркнула и отвернулась, обратив всё внимание на Гарри.
Мама. Во все глаза её разглядывая, Гарри машинально отметил Джеймса, который безуспешно пытался привлечь её внимание, но это не было интересно — Гарри глядел на Лили, отмечая мельчайшие детали дорогого сердцу образа. Мама.
— Профессор Блэк, наш новый преподаватель, — продолжил Дамблдор, и Гарри захотелось недоумённо поднять брови — рановато всё-таки ещё Дамблдору впадать в маразм и заговариваться. Беллатрикс шагнула вперёд и встала рядом. Понятно. — Мисс Блэк в своё время закончила Хогвартс, не имея никаких других оценок, кроме “превосходно”. Она будет вести Зачарования у старших курсов и “Теорию магии” у четвёртого и пятого курсов. Прошу приветствовать!
Приветствовали её далеко не все. Из тех, кто сидел за столом Гриффиндора — вообще только Сириус с друзьями и несколько новичков. Зато со стороны слизеринцев послышался оживлённый гомон — судя по всему, сторонники и дети сторонников идей Волдеморта воодушевились, увидев среди учителей настоящую Пожирательницу Смерти. Или, точнее, ту, кого все продолжали считать таковой. Гарри отчасти понимал их радость — он прекрасно помнил, как защищал мерзкие выходки своих подопечных другой Пожиратель, который в его прошлом был также и деканом Слизерина… Кстати, где он?
Снейп нашёлся быстро — не так уж он и изменился с тех пор, как Гарри видел его последний раз. Чёрные спутавшиеся волосы, беспорядочно спадающие до плеч, презрительная мина на лице, чёрные глаза, которые сейчас, когда он глядел на Беллатрикс, лучились радостью и торжеством. Гарри даже близко не испытывал к нему тёплых чувств, но всё же стало интересно, можно ли ещё из него сделать человека? Питер же, к примеру, заслуживал ещё более жгучей ненависти, но встретившись с ним летом, Гарри понял, что не готов распространить эту ненависть на невысокого стеснительного мальчишку, который никому ещё не сделал плохого. Со Снейпом пока ещё не было понятно — стоило поговорить с ним в спокойной обстановке, тогда и ясно будет.
Представление закончилось, и преподаватели стали рассаживаться за отдельным столом. Беллатрикс на всякий случай держалась рядом с продырявленным боком — и чтобы защитить Гарри от толчков, и чтобы он её заслонил от недружелюбных взглядов.
Во время обучения в школе как-то не довелось посидеть за столами других факультетов, и у Гарри сложилось впечатление, что преподавательский стол был торцом развёрнут именно к столу Гриффиндора. Теперь оказалось, что это не так — хотя стол преподавателей был прямоугольной формы, а вовсе не трапецеидальной, каким-то непостижимым образом ему прекрасно были видны все факультеты, и даже не приходилось вытягивать голову, чтобы поле зрения не загораживала Беллатрикс. Но на этом волшебство не заканчивалось. Оказывается, отсюда было прекрасно видно каждого отдельного ученика. Нет, слышно не было, — это всё-таки было бы вторжением в приватные разговоры студентов, и более соответствовало порядкам, царившим в какой-нибудь маггловской частной школе, — но лица, их выражения и мимика оказались как на ладони.
Дамблдор занял своё место во главе стола и постучал палочкой по кубку, который сам собой возник перед ним за секунду до этого.
— Друзья, давайте же наконец поедим! — громко провозгласил он, взмахнув руками, как дирижёр. Раздался мелодичный звон, над столами появился туман из серебристой пыли, стал расти и клубиться, поднимаясь к высокому потолку и будто бы уходя туда, а старые дубовые доски оказались заставлены едой — пюре с мясными тефтелями в томатном соусе, молоко, яблочный или клюквенный сок и кекс с изюмом. — Напоследок хочу сказать лишь — лебедь, щука, рак, чудак!
