Ура! Парнишка. Близко, на расстоянии — если можно считать расстояние в этом месте — шагов пяти, в мятой шляпе, сдвинутой на затылок, с рюкзаком за плечами. Субтильный и не шибко высокий. Прямо скажем — не "танк". Идет аккуратно, крадется, осматривается — потерялся, как я в первый раз. Подхожу ближе. Интересно — визуальные пять шагов покрываю одним шагом, говорю негромко, по-русски:
— Ого, на ловца и зверь. Откуда ты, добрый молодец, и куда путь держишь?
Парень вздрогнул и остановился. Оборачивается. Лицо — неиспорченное такое, хорошее, взгляд чистый, наивный, губы домиком. Ну есть — Ванюшка сказочный, а я тогда — баба Яга, значит.
— Где я? — провещался, наконец-то. — Ты кто?
Вот хотела назваться дедом Пихто, или бабой Ягой, но нельзя — ведь поверит. Тем более что рожа у меня с отчетливым зеленым оттенком.
— А кто как называет, — отвечаю прямо как в сказках. — Кто — осью миров, кто — миром неорганов, кто — гребаным туманом. А кто я... да примерно то же, что и ты. А ты-то сам кто?
Задергался Ванюшка, видно, разглядел особенности моей теперешней внешности.
— Я? — оглянулся нервно. — Дома Женькой звали, а сейчас чёрт его знает, кто я. Пусть будет Джен. Слушай, раз ты столько знаешь, может, подскажешь, где здесь выход?
Вон оно как, Ванюшка наш теперь Дженом прозывается, ну да ничего — видала я и еврея с фамилией Гусаков, и этнического немца по имени Батор, и даже Изольду Волобуеву.
— Знаю мало, но подскажу, — говорю. — Не сам выход, а как его найти. Подобное идет к подобному. Вспомни состояние того места, откуда ты пришел — не только как выглядит, но и как пахнет, как ощущается.
— Никак оно не ощущается, — да прекратил бы ты уже дергаться, а? С такими скачками настроения нужное состояние не удержишь. — Хотя... Жаркий ветер, яркое солнце. Это оно?
Ну, вроде, понял, начал вспоминать. Жаль, нельзя дотронуться до него аурой, ощутить вспоминаемое им место, да и его самого успокоить. Опасно тут эфирные лапы протягивать, не раствориться бы в ноль. Так, смотрю, собрался, взял себя в руки. Продолжаю:
— Вот почувствуй это хорошо, без слов, вспомни как наяву. Прикрой глаза, ненадолго.
Джен неохотно закрывает глаза, уходит в себя, и я прямо-таки ощущаю, как он погружается в состояние своего мира, даже облик слегка размылся. Даю следующую команду:
— У каждого места есть свой вкус и... лицо. Суть. Чувствуешь ее?
Открывает глаза, нерешительно произносит:
— Кажется, чувствую. Это оно?
И поворачивается вправо. Эх, парень, самой бы знать, что тут правильно, а что — нет...
— Ну, если определил верно — то это она. Я же не знаю того места, куда тебе надо. Давай пройдемся в ту сторону, в которую тянет.
Джен кивает:
— Давай пройдёмся.
Делаю еще шаг к нему, и чувствую, как меня начинает корежить. Он тоже как-то отвлекается от своих созерцательных опытов. Отступаю, вспоминая, что он сказал о своем мире, стараюсь войти в это состояние — это позволяет приблизиться до соприкосновения аур — и говорю:
— Пошли, но помни: все время держи это состояние, и чем ярче будешь его чувствовать — тем лучше.
Парнишка идёт. Периодически останавливается и снова закрывает глаза. Я иду рядом, ощущая под кожей нехороший зуд, грозящий перерасти в боль, но не отдаляясь: надо проверить, смогу ли я вместе с ним пройти в его мир. Через пять шагов эта предболь исчезает — внезапно, именно в тот момент, как я отвлеклась и перестала поддерживать в себе состояние-ощущение слепяще-жаркого дня. Оглядываюсь — ну да... парень исчез.
Сорвалось, но определенные сдвиги есть: в тумане действует изначальная "магия состояний". Чем ближе состояние сознания — тем ближе объекты или системы. Ну, тогда можно возвращаться назад, и я закрываю глаза, во всей яркости вспоминая не слишком приятные ощущения моего физического тела, оставшегося на Ирайе. На родной Ирайе.
Открываю глаза и вижу прямо перед собой лицо Темины, так близко, что мелкие конопушки, теряющиеся на расстоянии, сейчас можно разглядеть во всех деталях. А глаза у нее большие, напуганные.
— Вам плохо?
— Нет, а что?
— Сердцебиение сильно замедлилось, дыхание почти прекратилось.
— А, это, — успокаиваю ее. — Глубокая медитация, ничего опасного. Если, как я, умеешь из нее возвращаться.
— Я, конечно, всего лишь целитель, — возражает девушка, отстранившись и присев на стул у кровати. — Но почувствовала, что вы были ОЧЕНЬ далеко. Пожалуйста, если хотите это делать — делайте тогда, когда выздоровеете, чтобы никто не смог приписать мне вину за вашу гибель.
— Контора не припишет, — говорю я. — А остальные и захотят — не узнают. Так что там с лицензией?
— Сто пятьдесят золотых кнайт за аренду залы.
— А сколько у вас есть?
— Тридцать восемь осталось от того, что вы заплатили, ну, еще семнадцать у меня накоплено на ремонт.
— Вам есть, у кого занять?
— Девяносто пять? Да, гно... "Димел и Койри" дают ссуды, но те, что меньше тысячи — под сто процентов годовых.
— А если вернуть раньше?
— Даже при самых удачных обстоятельствах я не смогу заработать столько быстрее, чем за полгода. Поэтому лучше — год.
— Что скажешь, Глоди? Знаешь тут кого-нибудь с меньшими аппетитами?
— Я тут вообще кроме вас никого не знаю, — убитым голосом произнес дварф.
Жаль, если бы он был в хороших отношениях со своим сородичем-ростовщиком, можно было бы хоть немного сбить процент.
— Но это все в чистой теории, — вздохнула целительница. — У меня нет драгоценностей, а закладывать ради этого гостиницу может только безумец.
И нас накрыл тупняк. Все трое (Глоди уже настолько заинтересовался готовящимся предприятием, что решил присоединиться — пусть не финансово, так хотя бы интеллектуально) смотрели друг на друга, на стены, в окно, в пол — и молчали.
— Глоди, — меня осенило. — А что ты спрашивал про покраску и почему?
Какое, все-таки, счастье, что в детстве я любила органическую химию! Полиэтилен в условиях этого мира, правда, не удержал бы структуру без постоянной магической изоляции, зато целлюлозу тут можно получать в неограниченных количествах из любого растительного сырья, обходясь несложным и малоемким плетением и минимумом хи... нет, алхимических реактивов. Немножко щелока и плетение разделения — и получите многофункциональный материал: хоть нитки из него делай, хоть лаки, хоть взрывчатку... хотя, нет, для взрывчатки еще магокомпонент понадобится, ибо нитроцеллюлоза здесь будет неустойчивой, так что придется ограничиться распылением простых целлюлозных волокон в ограниченном объеме с одновременным воспламенением.
Но не будем о взрывах. Хватит ниток и лака. Правда, для их производства еще уксусная кислота потребуется, но она тут совсем не дефицит. Удивительно, почему это они до таких простых вещей не додумались? Одежда недешева, лаки изготавливают из живицы и костяной выварки, а дармовой материал растет на обочинах.
— А почему ты считаешь, что не додумывались? — перебил меня Глоди. — Мы же умнее вас, наземных, а у нас тоже в последние сто лет ничего серьезного будто и не изобретали. Но это неправда! Изобретают — и прячут подальше, потому что если сам спрячешь, то сможешь этим попользоваться, а отдашь старейшинам — они прикажут разломать и в старый штрек выкинуть.
— Вот на этом мы их и поймаем! — ответила я, ибо вспомнила историю одного хитрого дяди, у которого было несколько тысяч патентов. Он этим хорошо зарабатывал не один десяток лет. Изобретал ерунду, но работающую ерунду, немного меняющую либо производство, либо свойства конечного продукта. После чего предлагал эти патенты крупным корпорациям. Им проще и дешевле было заплатить хитрому изобретателю и положить идеи под сукно, чем потом столкнуться с применением эффективного изобретения у конкурента. Дядька, конечно, миллионером не стал, но прожил безбедную жизнь. Все бы это ничего — и корпорации не обеднели, и хитрец заработал совершенно законно, только ведь и с реальными, нужными изобретениями поступали точно так же, и чем крупнее, чем серьезнее становились корпорации, тем меньше они хотели что-либо менять... ну, разве, кроме упаковки и рекламных слоганов.
Я это кратко и без упоминания земных реалий рассказала своим сообщникам, и мы условились, что я изложу два варианта получения "волокна из древесины": чисто алхимический (относительно дорогой, долгий и крайне вонючий) и алхимико-магический (простой, дешевый и максимально чистый), и первый Темина вместе с полученными образцами продукта кладет в залог у гномов, а второй держит при себе для последующего патентования и использования.
И я занялась разработкой плетений и руноскриптов, от модификации давно известного на Ирайе "аналитического разделения" до силового "сита" из микрофильер для получения волокна. А химию-то вспомнить было делом получаса, от силы. Н-да, если бы на Земле была магия, сколько бы производств стали почти или совсем экологически чистыми. Но, к счастью, изготавливать чисто алхимический образец с риском для здоровья и ненулевой вероятностью утечки невероятно вонючего побочного продукта — меркаптана, Темине не пришлось. На следующий день меня посетил еще один нежданный гость и планы скорректировались.
Утром, после неприятных, особенно для Глоди, осмотра и перевязки, в комнату постучали. Говорю:
— Войдите.
Заходит человек, средний во всех отношениях — от макушки и до пяток, от внешности до словарного запаса. И заявляет:
— Мне нужно поговорить с вами наедине.
Я отвечаю:
— На троллий афыр? — еще не хватало, с незнакомцами наедине оставаться.
Он:
— Тот, чьи интересы я представляю, не любит огласки.
Ставлю над нами полог тишины и кисею, скрывающую от внешних наблюдателей. Убедившись, что мы скрыты от внешнего мира, посланец неизвестного доброжелателя тянется рукой к поясу, а я, совершенно автоматически, выставляю перед собой воздушный щит, и пусть радуется, что моя реакция предпочла пассивную защиту нападению. Достав крошечный шелковистый мешочек, он протягивает его мне и качает головой:
— Вы подозрительны... совершенно зря.
— Нет, — я не собираюсь брать неизвестно что неизвестно от кого, и его рука повисает в воздухе. — Если вам это не нравится, сперва представьтесь и изложите причину вашего визита.
— Это обязательно? — средний во всех отношениях человек поднимает брови и изображает на своем лице огорчение. — Так ли важно знать, кто вам благодарен?
— Обязательно, — отвечаю. — Я, конечно, понимаю, что вижу посланца теневой гильдии, но относительно ее специализации у меня есть вопрос.
— Могу вас заверить в одном: мы — не убийцы, и сами относимся к убийствам весьма неодобрительно.
— Значит, главное для членов вашей гильдии — ловкость и незаметность при освобождении зажиточных горожан от источников соблазна? Или, наоборот, помощь в удовлетворении требований плоти и соревновательного духа?
— Хамни и веселые девицы платят взносы в другую гильдию.
— Великолепно! Значит, методом исключения, я имею дело с представителем гильдии, ускоряющей и перераспределяющей движение денежных потоков?
— Приятно иметь дело с осведомленным существом.
Вот же блинский нафиг, когда я перестану оскорбляться на совершенно нейтральное слово "существо", ведь назвать меня человеком некорректно, а орка — по мнению некоторых вообще эквивалентно нашему "чукча". Однако, эти слова — вовсе не утверждение о его принадлежности к гильдии воров. На самом деле, это не столь важно, главное — то, что это не убийцы и не какие-нибудь беспредельщики, с которыми начал разбираться призрачный отряд.
— Так, и за что же мне благодарны?
— О, во-первых, — оживился посланец. — За предупреждение. Это был весьма благородный поступок, учитывая неоднозначные отношения между нашими организациями. Во-вторых — вы убрали наших конкурентов, освободили, так сказать, простор...
— Не понимаю, как, — я действительно не понимаю, как две теневые гильдии могли стать конкурентами.
— Ну, как же! — напоказ удивляется визитер. — Если нельзя человека убить, то можно отомстить ему другим путем, например, разорив, ввергнув в долги или лишив фамильных драгоценностей.
— Вы и на это принимаете заказы? — удивляюсь я.
— Теперь — да. Двойная выгода, так сказать.
— То есть, я опосредованно стала причиной увеличения ваших доходов?
— Да, однозначно.
— Тогда еще один вопрос. Неожиданный. Как оценивает ваш глава городскую гильдию лекарей и магов жизни? Может ли такое существо, — я выделила это слово интонацией. — Как я, надеяться на то, что ему помогут выздороветь, например, в случае ранения?
Посланец понимающе улыбнулся:
— На первый вопрос я вынужден ответить: "не знаю", зато на второй твердо скажу: "нет".
— Могу ли я надеяться поговорить с вашим начальством с глазу на глаз о состоянии дел в этой гильдии?
— Я могу об этом спросить, — ответил он, и вскоре мы распрощались.
Вечер принес мне уже ожидаемую новость: вместо того, чтобы пользоваться посланцами, глава местной теневой гильдии решил встретиться со мной сам. Вначале пришел тот же средний человек с двумя подручными, черты которых были умело изменены маломощной, но искусной иллюзией. Не сомневаюсь, что сросшиеся брови и бородавка у одного и грубый шрам у другого были именно иллюзиями, но выглядели они даже для мага, если не слишком приглядываться тонким зрением, очень реалистично. С Теминой посланец явно встретился специально, впрочем, я успела ее предупредить, что это идет не вразрез с моими планами, и она смолчала, продолжая внутренне кипеть. Во всяком случае, на его любезности она ответила только одно: "Когда же этот бардак закончится?" А он сконфуженно пожал плечами.
Потом я услышала топот носильщиков под окном и звук опускаемого на дорогу портшеза. Посланец же сказал, что глава теневой гильдии ждет, и им велено проводить меня. С одной стороны, это вполне могла быть ловушка совершенно других теневиков, не тех, кем они представились, и клятву требовать бесполезно — в принадлежности к любой теневой гильдии перед чужими не клянутся, а, с другой — я уже неплохо восстановилась, и даже убийцам смогу доставить смертельное огорчение, поменявшись ролями. Если не размениваться на стихийную магию, а сразу задействовать плетение с Тьмой и Хаосом. Единственное, что из стихийки я сразу же сделала, как села в портшез — это окружила себя щитом камня, наклепав на его поверхность шесть датчиков возмущения эфирного поля. Вовнутрь не пробивалось ни лучика света, а носильщики явно расстарались, петляя по городу и сдваивая следы, и я задремала. Сколько проспала — не знаю, но меньше получаса, учитывая то, что проснулась не от удушья, а от того, что в лицо мне плеснуло ярким светом, и посланец, наклонившись в открытую дверцу, с размаху впечатался лбом в силовой щит.
