— Значит, мы зря сражались? — спросил субтильный ллири.
На лице его разлилось детское огорчение, особенно забавное потому, что лица морского народа далеки от человеческих идеалов мужественности.
— Ну, почему же! — ответила я. — Многие астральные существа остаются вредоносными независимо от того, что вы о них думаете. Если это действительно "нижние", то нужно перекрыть им дорогу.
— Сомневаюсь, что сможем сами, без наших магов или ваших "академиков", — возразил альв. — Идут слишком плотной толпой.
— Думаю, стоит сперва посмотреть, — сказала я и окинула взглядом гарнизон свежесозданной крепости. — Кто останется? Кто со мной — затыкать дыру, откуда дерьмом потянуло?
Со мной вызвалось больше половины народу, едва отговорила ягую прабабушку — тут ее опыт нужнее, и Нохту — ее способности и ее духи, ну, совсем не боевые, пусть уж лучше изнутри крепость отделает, чтоб остальным не было скучно.
Альвийская магия близка как к изначальной, так и к астральной ее разновидности. Иным не объяснить то, что арсэ Анвэлад перешел в место прорыва одним шагом, а не с помощью постепенных изменений сознания. У меня закружилась голова, поскольку всех духов я одна держала во внимании и тащила за собой, а было их почти четыре десятка. Хорошо, хоть о живых шаманах не нужно беспокоиться — они, как и я, удерживались вблизи альва, сосредоточившись на его образе.
Прорыв представлял собой воронку, и то, что просачивалось оттуда, не имело ни цвета, ни образа — лишь на уровне понятийного восприятия ощущались сознания, настолько чуждые нам, что дальний космос или глубины океана по сравнению с их родной средой казались мне родными и близкими. Изменился и астрал вблизи воронки — среда стала густой, холодной и вязкой, она тормозила движения и глушила мысли. Собственно, все это было ожидаемо. Неожиданно было другое — навстречу этому потоку шел второй, гораздо менее плотный, но намного сильнее структурированный: это были жуткие образы, порожденные сознаниями жителей Ирайи, изначально не более опасные, чем сон, но под влиянием восходящего потока наполняющиеся содержанием и силой. Судя по всему, кто-то не только пробил канал в один из ближайших нижних миров, но и создал "родильный дом" для демонов, снабжая их телами, способными взаимодействовать с нашей астральной и эфирной средой.
Пока мы не сосредотачивались на них, смотрели вскользь, они не видели нас, и, кроме того, новорожденные недолго оставались на месте, уходя куда-то вбок, в сторону блекло-желтого цвета, который притягивал их, как гнилое мясо — полчища мух. Чтобы вляпаться в эту толпу, как убитый посол с охранниками, надо было прийти... с той стороны. Кугро! Скорее всего, их собирают именно там.
Затянуть дыру можно или щитом невероятной мощи, что мне вряд ли когда-то будет под силу, или, что гораздо реальнее, разрежением среды на границе, аналогичном глубокому вакууму на физическом плане. А это — всплеск пустоты, причем не канал во тьму, который в таком энергетичном месте не пережмешь, а резкий и ограниченный выброс, и при ошибке в расчетах мы рискуем расширить поток из другого мира во много раз. Я — не суперкомпьютер, орки — тем более, умеют ли вообще считать. Есть еще старый, "аналоговый" способ закрытия таких воронок, трехсотлетней давности и негарантированной результативности, но для этого мне надо самой сидеть над ней, как над выгребной ямой, и создавать области небытия, постепенно увеличивая мощность. Самоубийственный способ, учитывая поток голодных сознаний оттуда. Я и пикнуть не успею — сожрут. Если только не стану невидимой для них. Не-бытийной. Незримое зеркало, локана, не существующее, но лишь отражающее. И то слишком рискованно. Настоящей Хю по локане давали только теорию, да и я сама не йог и не буддист, так, практиковала всякую ерунду время от времени. И что теперь, уйти? Сообщить в Контору и ждать, что они там решат? А сколько за это время дряни в астрал вылезет?
Говорю:
— Дедушка Хоброк, прошу тебя вернуться в тело и рассказать все, что видел и слышал, эдлэ Вейлину. После этого уходи в защищенное место. По дороге забери Нохту из крепости, верни в тело и уведи из подземелья. Если мне не удастся закрыть канал, вся мерзость прорвется туда, где лежат наши тела. В этом случае спасать уже некого. Скажи магам, если будет прорыв, пусть весь полигон накрывают тотальной пустотой.
Дед не стал спорить, кивнул и пропал. Мы подождали немного, потом еще — с запасом, время даже в нижнем астрале быстрее идет, чем в физреальности. С оставшимися решили, что они отвлекают боем "новорожденных", а я в это время изменяюсь, проникаю к центру прорыва и начинаю подбирать мощность выброса. И тут опять появился Хоброк:
— Все сделал, Вийда! Деремся?
Вот ведь неугомонный, ведь уже сталкивался с этой дрянью, всю свиту потерял, чего теперь лезет — развоплотиться, что ли, хочет? Впрочем, мы тут все этим рискуем, не только он.
И... понеслось. Удха Ят с пырмыргуем, распахнувшим зубастую трехлепестковую пасть, дедуся Хоброк, окутавшийся роем нестерпимо сверкающих искр, альв, материализовавший в руках два тонких сияющих меча, маленький русал, размазавшийся в сине-зеленую ленту, второй ллири, ощетинившийся шипами, как морской черт, разношерстная компания духов, по преимуществу орочьих, орущая и размахивающая всем, что вспомнилось из земной жизни. Агрессия тут же дала результаты — нас заметили. Поток в сторону Кугро приостановился, новорожденные сущности развернулись — и бросились на дармовую, как им почудилось, пищу. Ну, а добыча оказалась не столь уж доступной, огрызаясь так, что самые быстрые тут же лишились тел и скатились обратно в канал. Нежить отвалила, перегруппировалась, собралась с духом и сомкнутым строем двинулась на противника, освободив место прорыва.
Я убрала из сознания все, принимая состояние "локана", и нырнула в поток. Он принял меня, не заметив. Что в этот момент прошло через мое сознание, то в нем отразилось: гифы плесени, волны разъедающей слизи, время — вязкое, как горячий асфальт, пространство — тесное, как сухая паучья лапка, любая мысль — пустая, любое движение — зря. Все несет распад, и он тянется, не кончаясь, во всем мире — медленное, почти остановленное разложение, и боль — благо, она знаменует приближающуюся гибель, выход из этого места. Я почти потеряла представление, что я, и зачем тут, и было ли что раньше, когда наткнулась на эту — резонирующую с прошлой памятью — мысль. Состояние уничтожения. Чистая, прекращающая и отменяющая все Смерть. Окончательная свобода — небытие. И тогда вспомнила все.
Первых двух выбросов не хватило, второй, правда, почти достиг нужной мощности, но, самое интересное, я ощутила, как после первой "вспышки уничтожения" ко мне потянулись сущности — они, оказывается, не просто сознания, у них есть подобие тонкого тела — за быстрой смертью. Увеличила следующий выброс где-то на десятую часть — и еле успела оказаться выше мембраны, схлопывающейся вслед за поглощенным смертью потоком. На всякий случай запечатала подозрительный участок "могильным камнем" из утроенной руны стейн и вписанной в них оуу.
Перевела дух, осмотрелась. Где-то треть орочьих духов истаяла начисто, и хорошо, если они успели уйти на рождение, а не развоплощены. Потому что второе — вероятнее. Остальные в большей или меньшей степени повреждены и ослаблены — надо будет подкормить их силой. Маленький русал так и держит форму стихийного духа, растянувшись куполом над всеми нами. Удха Ят осматривается, лупая бездонными глазищами, патлы у нее стоят дыбом, как иглы у дикобраза, а пырмыргуй вырос до размеров песчаного червя из "Дюны", и по его тулову время от времени еще проходят какие-то подергивания и выпуклости, но все слабее и медленнее. Дедусю Хоброка изрядно подрали, думаю, и на физическом теле у него сейчас множество кровоточащих, хоть и неглубоких ран. Повернулась к нему и командую:
— Быстро в тело, и заживлять! Сам не сможешь — скажи Вейлину, он позовет целителя.
Ушел, не возражая, даже недовольную рожу не скорчил, сильно его припекло.
А вот альв потерял один из мечей вместе с рукой, и теперь безуспешно пытался остановить собственное истаивание. Но ведь астральное тело отличается от двух нижних собратьев именно тем, что при наличии энергии моментально самовосстанавливается, даже будучи разорванным на куски! Приблизилась, загнала в него жалкие остатки своей свободной силы — он скривился, но вырываться не стал — и поняла, что она уходит из него быстрее, чем восстанавливается целостность тела. Рунами запечатала повреждения, сейчас бы энергии еще хлебнуть, да залить — но откуда? Разве что притащить его в крепость, там, вроде, какие-то источники открылись, но куда деть оставшихся духов, они-то не в лучшем состоянии, и сами туда разве что русалы дойдут... и Удха Ят.
— Удха, — говорю. — Веди всех в Крепость, быстрее. Чай, тебе не впервой. Там источники, почувствуешь сразу, помоги нашим настроиться. А я альвом займусь.
Она среагировала тут же, накинула на них что-то вроде невидимой сети, дернула — и все пропали, кроме одного русала, который все еще старательно изображал статуэтку египетской Нут. А я попыталась вспомнить ощущение потока, охватившего меня во время постройки Крепости. Сперва все было, как и положено для астрала — силой своего воображения мы создавали крепкую мыслеформу, на это уходила энергия, правда, намного меньше, чем на построения глифа в эфире, но уходила. И в какой-то момент, генерируя соответствующее состояние, я обнаружила, что оно стало самоподдерживающимся и трудно управляемым — как если бы я была магом-недоучкой и открыла на эфирном плане канал в одну из стихий. Только это была не стихия, это было чувство, которому на языках этого мира нет названия, ну, может, альвы что-то придумали, хотя это вряд ли.
Ощущение бесконечности бытия, меняющегося мира, движения в потоке, взрослой игры и детской серьезности... я бы назвала его — "спираль", если бы оно не было намного сложнее, оставаясь при этом цельным, самоподобным и в то же время неожиданным. Хороший, годный источник, светлый, то есть отдающий, а не забирающий, как Смерть или Тьма, такой подойдет большинству разумных, а не только индивидам с суицидальными или садо-мазохическими наклонностями. К счастью, он подходит и мне. Даже не так — он мне комплементарен, как замок для нужного ключа. "А маги-то не знали!" — думаю я, и в голове возникает план проведения экспериментов по открытию новых источников. Как, все-таки, не вовремя эта война...
Альва, то есть, арсэ Анвэлада я притащила в Крепость сильно истаявшим, но вцепившимся в посмертное существование поистине железной хваткой. Да, буддист бы его не понял... И тут, что называется, отлегнуло. "В одно мгновение — все переменится, окажешься в спасительном месте". Вот мы и оказались. Прежде всего, тут было чем дышать — энергия шла свежим и широким потоком, только успевай усваивать. Во-вторых, непривычно людно — кажется, еще какие-то души сюда подтянулись. Кто-то радовался, что удалось дойти, кто-то хвастался, скольких чудовищ завалил, прибавляя по ходу рассказа нули позади объявленного прежде числа, кто-то просто впитывал энергию и восстанавливался после драки.
Почти все прорывались к нам с боем, но у самой Крепости не то, что монстров не появлялось — сам пейзаж изменился, и продолжал течь, формируясь под влиянием мыслей разноплеменной братии, укрывшейся в ней. Во всяком случае, Сухого Леса уже не было, и просека в нем заросла высокой травой. Судя по проявляющемуся пейзажу, степных орков у нас абсолютное большинство. Зато внутри расстарались духи царевны-лягушки: появились лесные поляны, ручьи, даже птички и мелкие зверики... тьфу, это воздушники так изменились. Вон, у белок по одному глазу во лбу — как тут не узнать, а ласки извиваются по-змеиному. Носятся и верещат все по-прежнему, и лягухи чуть не из-под ног выскакивают, и шишки тучами летают, вон, в лоб с разгону врезались... кыш, мелочь! Вы тут уже плодитесь, что ли? В геометрической прогрессии...
Еле дооралась до Нохты. Спрашиваю:
— Что это вы здесь делаете, разве Хоброк вас в тело не вернул?
— Вернул, — отвечает. — И к магам отправил. А я назад пришла — тут-то спокойно!
— А тело где лежит, там безопасно? Если бы через нас какая-нибудь дрянь в реальность пролезла, что бы с вами случилось, а?
— Но ведь не случилось же! А я тут пока, смотри, как все обустроила. Красиво, удобно, по-нашему.
Ну, и что с ней, с такой хозяйственной, делать?
— Нам пора назад, — говорю. — А то тела давно лежат без движения, как бы не поплохело.
Она:
— Ничего, я привычная. Помню, позапрошлым летом, когда жара была страшная, мы тучу здоровенную притащили. Три дня волокли, умаялись. А как привели, так Одхоб ругался — его хижу в речку смыло. Ну, трудно же рассчитать все до капли, особенно когда коренной савгой в тучу впряжешься.
— И все же, надо идти. Духи и без нас поработают, а потом, время будет — проверите. Хоброка лечить нужнее. Отделали его сильно, как вилами со всех сторон ободрали. В Конторе, конечно, лекаря хорошие, но посмотрели бы вы его, а?
Нохта сразу юбки подхватила, понеслась указания раздавать, а я пошла к Удхе и ягой прабабушке, они о чем-то спорили, но на меня отвлеклись.
— Не хочу уходить! — жутенько улыбается Удха, скалясь игольно-острыми зубами. — Так бы тут и осталась. Жаль, что надо.
— Еще встретимся, — обнадеживает прабабка. — Если будешь так рисковать, то хоть завтра. Жаль, что без пырмыргуя — он тебя, как помрешь, слушаться перестанет. Заранее кому поводок передай, а?
— Бабушка, — обрываю я препирательства. — Давай без этих напутствий. Подскажи лучше: знаешь, нет, каким образом Вийда между мирами ходила и других за собой вела?
— Как ходила? — ржет бабка. — Ногами!
— Ну, ба, я ж ни куйна не помню! — оперативно вошла в роль беспамятной перерожденки. — Вот в тонком теле — куда хочешь пройду, ну, если, конечно, защит на те места не навешено, а полностью перейти — никак, бьюсь, как рыба об лед.
— И впрямь не помнишь, — удовлетворенно кивнула прабабка. — Если сила большая — просто тяни себя всю. Как-как, ну, ты там сперва появись духом, а потом почувствуй то, что телом там должна чувствовать — запахи, тепло или холод, ветер или жар от костра, хорошо еще к чему-нибудь прикоснуться и ярко представить все ощущения, что от этого должны быть. Но вовнутрь тогда уж пальцы не суй — а то без пальцев останешься. Не только в костер, даже в воду, а особенно — в твердое не суй ни во что, вода еще, может, расступится, а твердое — никогда. Как почувствуешь кожу — начинай причувствоваться к остальной телесности, вплоть до того, где одежда жмет и как еда в желудке лежит, переваривается. Ярко представь, чувствуй, что ты уже там! Вся, а не только твои слух и зрение. Поймешь, что прошла, по тому, что к земле пригнет, летать не получится, и все внутренности вниз потянет. Раз попробуешь — сразу поймешь. В мое время самые сильные шаманы так ходили, далеко, и приносили оттуда всякие нужные вещи, каких тут не бывает. Вон, наверняка в вашей Конторе под десятью замками посох Рыгсыла лежит, он против святош вместе с Белым Алсаром воевал, и погиб, а посох у вас остался.
