— Сам ты калека, — привычно отругиваюсь, и только потом понимаю, что и он сказал, и я ответила по-русски.
— Если только на голову, зато целый, а вот ты...
Значит, не только сородич, но и соотечественник. Знакомьтесь, очень приятно, еще один попаданец. Держу рожу кирпичом, жду, пока он поднимется и отряхнется.
— А я почти в поряде, — ну, конечно, не совсем, но надо ж марку держать! а выпрямляться гордо мне при этом не надо, с такой плотной обмоткой я уж, скорей, не согнусь.
— Если это — порядок, то я — китайский летчик, — обезоруживающе улыбается орк.
— А что, — подхватываю. — И летчик — прилетел ведь? И китайский — глазки узенькие.
— Гы! — ржет, зараза.
Смешной он. Такая интересная посадка фигуры, совершенно не человеческая, у Кутхи... нет, что я говорю — матери! — это не так было заметно, а он и двигается иначе. Ловчее как-то, ухватистей. Волосы светлые — не по-нашему, у нас тут орки все с черными космами, и не седеют долго, а у него уже серые пряди вперемешку... вот, не знаю, как такой цвет назвать — то ли пепельный, то ли грязно-русый. И глаза светлые — как у волка. Ну, и пахнет от него — по-походному, скажем так. Конечно, и от нас с этим вон, соседом-бульдозером, не диколоном разит, а портянкой, хотя сейчас не так уж и сильно. Смотрю — оглядывается, ищет, куда примоститься.
— Да ты, — говорю. — На койку присядь, не стесняйся. Свой же.
Аккуратно присаживается, будто потревожить боится. Да целы у меня ноги, это вон у того, на другой койке, в лубках.
— Тут у нас, правда, одно тело из подгорных валяется, — успокаиваю его, чтоб не стеснялся. — Но оно еще долго спать будет.
Орк встает, наклоняется над гномом. Спрашивает:
— Под танк попал?
— Под собственного голема, нас тут малость подбили. Это тело со своим подельником под гору какую-то дурь возит, так их разбойники решили раскулачить, а я под раздачу попала, заодно.
— Ясно... — отходит к столу, заглядывает в кувшин. А чего в нем интересного, вода и есть вода, вон и кружки рядом стоят. Переводит взгляд на меня. — Ладно, местные дела, сама разберешься. Я вот чего... Тебя блондинчик перевербовать решил — на чувстве благодарности за лечение. Гон это. Он тебя еще пометил, как собственность.
— Да, — говорю. — Знаю. Его запах постоянно чувствуется. А ты, вообще, кто и с кем?
— Кто я — сложно, — смотрит на меня внимательно, голову к плечу наклонил. — Если скажу, что доктор, поверишь?
— А что лечишь? Излишнюю самоуверенность?
Отвечает:
— И ее тоже... Но и дырки в теле могу.
— Это уже интереснее, — прищурилась я, и сходу. — А блондинчика откуда знаешь?
Орк качнул головой, и с сожалением, будто я его разочаровала:
— Пересекались... и с ним, и с его слугами.
Что-то мне не по себе стало, какое я имею право его допрашивать, тоньше действовать надо, нежнее... Говорю:
— Ты уж извиняй — не я к тебе, а ты ко мне пришел, поэтому мне сложно доверять тебе просто так, сразу.
Все равно фальшиво. А, плевать, ну, даже если он меня убьет, вот тут, вот сейчас, жалко? Да не очень! Не настолько жалко, чтобы лишить себя роскоши человеческого общения... единственного удовольствия, не оставляющего мерзкого послевкусия. Нет, это смешно, хоть и правда: я такое удовольствие получала здесь уже трижды: первый раз дома, когда отмечали мой приезд, второй раз — поминая с пьяным тхайен его друга, а третий — с вот этим странным и шибко неместным орком. А на Земле, среди сплошных людей — ни разу. Вот тебе и "человеческое"...
Орк суетился, роясь в сумке и вытаскивая всякие банки-коробки, что-то отмеривая ложечкой и засыпая в кружку. Если травить — самое то, и, что вообще ни в какие рамки не укладывается, ведь я это выпью! Просто для того, чтобы он подольше не уходил, говорил со мной, как сейчас: спокойно, обстоятельно, ничего для себя не выгадывая...
— По-старинке, значит, — возобновляю беседу. — Препаратами... я от них отвыкла уже. Тут больше магуйство в ходу, даже хирургические вмешательства часто им заменяют.
Орк, похоже, понял не только то, что я сказала, но и то, что подумала :
— Ладно, не доверяй. Хотя все просто. Я — тоже попаданец. Арагорн — это имя тебе должно быть известно — нанял лечить один мир. Мир почти в порядке, заодно выясняю, где причина. Причина — даже не блондинчик, его, кстати, Артас зовут, а в нарушении целостности данного конкретного веера миров. А ты... ну, случайностей не бывает, если доктору показывают почти труп, то это — намек.
— Ясно. Попугать, значит, решил, — хотя, если вдуматься, не ясно ни хрена. Если хотят попугать — труп показывают, или садистское умерщвление, а напугать врача несмертельной и не приводящей к инвалидности раной — это даже не смешно. — А за мной — во всяком случае оба этих гребаных неоргана так утверждают — смерть ходит. Такая конкретная, разве что не с косой... намекает, что зажилась. И вот не знаю — верить-не верить? Ну, где там твоя мешанина, или вскипятить надо?
Да, скорей бы уж ее выпить. Тогда, по крайней мере, или помру, или пойму, что орку доверять можно.
— Не, кипятить не надо... — заливает жидкостью из фляги, помешивает. — Смерть — господин серьезный, но ходить по пятам... не, не в смерти дело. В безумии бессконтрольных случайностей. У тебя, видимо, со знаком минус, — вот это пассаж, я просто в ауте! Случайность — она и должна быть бесконтрольной, если она программируема — это закономерность. Третьего не дано. Но орк, видите ли, знает лучше, и, кивнув самому себе, заключает. — В итоге — да, помереть недолго.
— Ну, я пока от нее бегаю, — успокаиваю его. — А что ты там о "веере" накопал?
Орк не отвечает, протягивает мне свой декокт:
— Пока для аппетиту.
— Давай, что ли, — да хоть цианистый калий, надоела уже эта неопределенность.
Орк внимательно смотрит в глаза, подает кружку. Делает еще порцию, в другой:
— Это — бородачу.
Накрываю рукой, причувствуюсь, вроде как, ничего лишнего-ядовитого, но ощущается и энергетический компонент. Запускаю "анализатор". Ну, если темнавку светлым заклинанием не убьешь, то уж этим — тем более. Пью. Н-да, не яга, конечно, но на вкус тоже мерзость-мерзостью.
— Ну и гадость, — говорю. — Чисто, абсент.
Орк соглашается:
— Гадость, да... Но печать хаоса — не страшно, хаоситы не мерли. Проверено.
— Знаешь, я как-то этой "печати" не шибко боюсь, — ух, какая я смелая стала, когда решила, что ему доверять можно. — Проблема в другом — мне из-за этой метки и от Ары бегать придется. А как это сделать — вопрос.
— Бегать? — удивленный взгляд. — Зачем? Он не дурак. Игра идет и за пешки. Понадобишься — выдернет к себе. А пока ты тут, видимо, приманкой... надо думать...
Пешки? Да хоть сушки, мне от этого ни тепло, ни холодно, для живых ландшафтов мы тоже — двуногая мелочь, а надо же, договариваться стали, для местных богов — взбесившиеся кролики, которые сами их загнали в сарай, только вот сидят они сейчас в этом сарае под веником и не порываются выйти. Так что и тут возможны варианты.
— Ладно, пешки тоже, бывает, мат делают, а то еще бывает — рраз! — и вместо шахмат шашки стоят, а там — все равны, все прыгают одинаково. А еще бывают Васюки, где нужнее кулаки.
Орк головой качает:
— Прыгать одинаково — и не мечтай. Пока — кишка тонка. Это я к лечению от лишней самоуверенности. Дело не в этом. Дело в том, что блондинчик этот — неправильный. И вообще все в этом веере неправильно. И виноват не блондинчик, а внешние обстоятельства. Так что... в общем, если даже ты станещь местным богом, никто особо не почешется.
Богом? Значит, возможно, но надо ли? Я там, на Земле, и начальником отдела поработала, и финдиректором, и, скажу я вам, времени и сил организаторская работа отнимает немеряно, так заматываешься, что в текучке начисто забываешь, ради чего все затевалось. И, как мне кажется, "божественность" здесь, если подходить к ней добросовестно, чем-то сродни такой должности.
— А я не этого хочу, — ага, я хочу вообще странного, и, возможно, невыполнимого. — Давай, кстати, сверимся — что ты называешь "веером", и как рассматривать Туман: это мир неорганов или что-то еще?
Орк обрадовался:
— А! Так ты ваще нулевая! Туман — это ось миров... Хумгат, как у Фрая. Место, где миры еще не реализованы. А оттуда во все стороны идет по нисходящей... семь тонких миров — разной степени плотности — и потом проявленные миры. Ну, типа как тут. Все проявленные миры, получается, вроде нанизаны на Туман... Я сильно гоню?
— Да нет, — отвечаю. — Я по плотности и степени ограничений смотрела — оно не выше астрала, как бы не ниже... Я там явно в сновидческом теле ходила, а оно — средней плотности между эфирным и астральным... ментал — вообще без-образен, как и верхний астрал... остается — низ. Я на Земле сноходчеством увлекалась, и за пределы астрала нос высовывала, правда, не часто.
Ой, как ехидно мы улыбаемся! Ну-ну, сейчас скажет, что выше эфирки ничего нет, одни фантазии, примерно то же я слышала насчет астральных выходов на Земле, только там-то, при отсутствии магии, единственно существующим считался физический уровень. Но он сумел меня удивить, не ударившись в доказательства того, что "все это порождения скучающего ума".
— Угу... — протянул орк. — Начитаются Кастанеды, потом лезут куда попало... недолго ко мне в психушку угодить... Туман — он практически безОбразен. Проявленное — только вокруг тех, кто туда попал. Прослойка типа... Ну и обитатели проявляются, если энергии хватит. А с энергией там напряг. Попаданцы за счет своей там себя вообще материальными ощущают. Ты... ну да, опыт сновидения, так что тебе материализовываться не понадобилось.
Жаль, конечно, что напряг, но ведь материя-то есть! Значит, в потенции, должна быть и энергия. Только вот как ее добыть — не аннигиляцией же. Но это идея! На крайняк, конечно, только продумать все равно стоит. А психиатр этот... он что, не понимает, что я — законченный псих? Хотя, конечно, у меня все под контролем, ага... и манечка величкина, и девка паранька с двумя ведрами сыкоты, и содержательные диалоги между самим собой и самим собой.
— С моим опытом, — отвечаю. — Я даже если напрочь свихнусь, снаружи буду выглядеть благопристойно. А вот насчет отсутствия энергии — это очень напоминает именно кастанедский мир неорганов, которые живут только за счет того, что в соседних мирах своровали. И именно это кажется мне шибко странным. А в ментале... — тут меня понесло, любимая темка. — Там ты просто становишься потоком мысли... и там свободно, мысль на мысль откликается, это как... явление резонанса. Понимаешь, я на нашей, безмагичной Земле умудрилась несколько раз в него вылезти. Почему бы этому здесь не получиться?
— Вот я и говорю, — подхватил орк. — Неправильный веер. Какие-то свойства сохраняются, то есть найти того, кого знаешь, без проблем. Подумал — и вот он... К костру опять же попасть — без проблем... Но эта проявленность... она какая-то ненатуральная. Раньше я думал, что это — ради попаданцев, чтобы они не рехнулись... в общем, лично-персональные глюки попаданцев, которые создают видимость чего-то проявленного. Но зачем? Потом один Оракул подсказал, что этот веер миров был изменен извне...
— Обидно, — говорю. Вот ему — без проблем там кого-то найти, а мне все какая-то гадость попадается: то бомж, то дворники, то криворожая гопота. — Я ни разу не попадала к костру. Ты — первый чело... гуманоид, которого встретила. И то — не там. В Тумане как будто — от всего отрезана, и дурная бесконечность... А Оракул этот не сказал, как именно его изменили?
— Сказал. Сделали... ну... как бы игровой площадкой... и ради зрелищности все эти навороты устроили. А костер... интересно... а у водопада была?
— Нет. Только туман. Один раз — назгулотаджики. Один раз — бомж в ватнике. Два раза — Ара. Два раза — парень с коротким широким носом и шрамом на щеке. Один раз — этот ваш Артас. А, да, еще один раз — какая-то драная зубастая скотина, еле от нее убежала.
— Назгулотаджики? Гы! — ржет. — Хорошо ты их... Хранители они... Бомж? С папироской?
— Кажется, со мной говорил без нее... — если видимое расходится, то облик ненастоящий. — Или что-то в углу рта торчало, вроде, спичку жевал. Скажи, а что у него на ногах, а?
— Кирзачи.
— Сходится, — н-да, если это и иллюзия, то сгенерированная кем-то еще, а не порождение собственного воображения. — Значит, как минимум, источник информации вовне. А то неорганы любят воздействовать на наши собственные воспоминания и сформировавшиеся образы, чтобы что-то нам, типа, передать, а на самом деле — не сказать ничего такого, чего ты и сам не знаешь.
— Недоверчивая ты... — неужто заметил? А я-то думала, ты меня и дальше будешь "Красной Шапочкой" считать. — Это хорошо. Неорги, кстати, эти при желании — вполне себе орги... Что, на Земле не встречала? Не глюки же были на Земле... Да, слушай, у меня к тебе вопрос... я все пытаюсь понять, что мне не нравится. Расскажи, как в попаданцы попала?
— Сама пришла. А не нравится — от меня Конторой пахнет. Дерек так напрямую и спросил: КГБ? Но могу поклясться — нет! не КГБ, не ГРУ и не какая-то другая спецслужба, кроме Конторы здесь, на Ирайе, но от той я пока что успешно бегаю. Хочешь, даром своим поклянусь? это серьезная клятва, таким тут верят, и не зря, что я не имею ни к каким шпионам никакого отношения, а эта астральная вонь — издержки воспитания.
— Не в шпионстве дело. У меня ощущние, что ты здесь лишняя, — вон оно что... неужели даже орку понятно? — Говоришь: сама пришла? Арагорн не упрашивал и на пинках не гнал?
— Я на Земле уже умерла. Мою тушку закопали. Арагорн, сцуко, на сорок дней выпивать ходил. У меня неплохой опыт и знания, и я так думаю, что меня сюда не зря перетащили, поскольку Ара сказал: что-то на Ирайе протухло, что — не знаю, ищи. Я ему наполовину верю, потому что сама чую — не то. Бегала, замазывала по мелочи, пока не нарвалась на ржавое копье. А теперь думаю — не замазывать надо было, а искать.
— Тоже вариант... Понимаешь, есть некий закон соответствия. Арагорн в попаданцы не кого попало тащит, а тех, кого проблемные миры сами выбирают. Иногда это такие уроды... — осекся. — В смысле — попаданцы, а не миры. И попадать никуда не хотят на самом деле. Девушку одну знаю — она только и знает, что хныкать "мама, хочу домой"... но мир вокруг нее крутится. Или хаоситы — бывают нормальные люди, но вот так получается, что вокруг них — полный дистрой. А замазывать... не, если можешь — почему и нет. Жить проще, когда сзади несделанных дел не осталось. А вот что искать... и, главное, зачем?
И как бы тебе объяснить, зачем, если у самой эта мысль еще в бессловесной области бродит. Ладно, скажу, как само подумалось.
