Саныч возвел глаза к небу и принялся загибать пальцы. Потом неуверенно сказал:
— Дюжину... пока. Или... нет, тринадцать, хотя она еще не родилась. Но для тебя же лет двадцать теперь значения не имеют?
— Теперь — да, — говорю. — Как только смогу передать — напишу на лбу сажей... "иди", а ты уж ориентируйся сам, когда брать будешь.
Обнялись на прощание... крепко-крепко... оторвалась, отвернулась. Пошла за своей одеждой. Там же, за сараем, крепко зажмурилась, вошла в соответствующее состояние — и шагнула в Туман.
Туман встретил, как всегда — ухудшившейся видимостью и ощущением недоделанной игрушки. Это когда идешь-идешь, а перед тобой все прокручивается и прокручивается повторяющаяся лента дороги. Чтобы оно изменилось — нужно его изменить, вообразив то, что тебе нужно, и направив туда силу. Если оно возможно — получится, если невозможно — увы. Так же, чтобы с кем-то встретиться, нужно представить его. Но сперва стоит хоть немного привести себя в порядок, особенно чувства — волосы-то все равно дыбом стоят, словно корова лизнула. Прикрыла глаза, отодвинула воспоминания в дальний угол, привычно уже вызвала состояние холодка под ложечкой и "высокогорной ясности".
Проняло! Теперь это состояние не требовало страха в качестве запускающей кнопки. Кстати, и снаружи похолодало, слегка, на грани ощутимого. Я открыла глаза и увидела, как в поредевшем тумане возникла большая снежинка. Не просто большая — огромная, объемная и такая сложная, что любая головоломка рассыплется от зависти при одном взгляде на это чудо. Когда она подлетела ближе, я оценила ее размеры — с футбольный мяч, не меньше, и заслонила лицо ладонью — уж больно бесцеремонно она лезла ко мне. Снежинка остановилась, зависла. Она покачивалась, поблескивала острыми кристалликами льда и кидала в меня мелкие солнечные зайчики. Но от здешнего рассеянного света не может быть даже бликов, не то, что зайчиков! Наверно, она очень хотела понравиться мне и старалась изо всех сил. Я улыбнулась и подставила руку. Снежинка медленно опустилась на ладонь. Она была прохладная, но не морозная, и пушистая, как домашний кролик или ангорская кошка. Кристаллики не кололи, а, скорее, незаметно и неощутимо проникали под кожу. Всасывались! Когда я поняла это и тряхнула рукой, снежинка изящно качнулась и одним рывком скользнула вовнутрь.
Еще этого не хватало!
Я погрузилась вниманием в себя, отыскивая следы чужеродной энергии. Их не было. Я обратилась к источнику, заполняя им каждую частицу тела — и ничего нового не ощутила. Либо это странное нечто исчезло, либо оно хорошо прячется. Ладно, пока не время копаться в себе, разберусь после.
Представила Майю, ощутила ее отстраненный облик и суть, прониклась ими, сделала шаг — и уперлась во что-то гладкое и холодное. Оно отскочило, подпрыгнуло, зажужжало и развернулась ко мне мордой. Или лицом. Вы видели головы жуков и бабочек? Это было именно таким. Со жвалами, усиками, педипальпами и фасетчатыми глазами. Мало того, у этого нечта были рукоподобные средние лапы и пилоподобные верхние, которыми он на меня замахнулся. Довершали картину длинные нижние лапы коленками назад и трещащие от негодования прозрачные крылья под приподнятыми щитками.
— Майя! — воскликнула я. — Во что ты превратилась?
— Это к тебе? — брезгливо осведомился инсектоид и повернул голову.
Рядом с ним, оказывается, стояла Майя, по-прежнему прекрасная и загадочная ночная эльфийка, а я почему-то ее не сразу заметила.
— Уф! — говорю. — Привет! Долго ждала? И кто с тобой? Представишь?
— Привет. Не очень. А это мой напарник, зовут Заррак, — оглядела меня. — Чего ты такая потрепанная? Не ранена?
Инсектоид приосанился и занудно проскрежетал:
— Заррак Рассекающий Воздух, так зовут меня в королевстве.
Вполне разумное существо, оказывается. Возможно, и даже наверняка, его разум в чем-то чужд гуманоидному, но области пересечений имеются. Не смотря на отсутствие выражения на физиономии, всем своим видом он излучал некоторое подобие законной гордости — то ли за себя, то ли за всех своих сородичей разом.
— Со мной-то ничего, — успокоила я Майю. — А одна дама огребла по самое небалуйся. Барахло — оно и есть барахло, не жалко, зато я сама — цела, — эльфийка улыбнулась и расслабилась, да и вообще, по сравнению с прошлым разом выглядела она намного спокойнее и уверенние. — Жизнь налаживается, да? Уважаемый Заррак, Рассекающий Воздух, приветствую вас. Я рада, что у Майи наконец-то появились союзники. В одиночку только умереть просто, а все остальное — гораздо сложнее. Вы пойдете с нами?
Заррак наклонил голову набок:
— Да. Я согласился сопровождать Пробудительницу. Она помогла нашей расе, а мы помогаем ей.
Майя улыбнулась:
— Мы тогда отлично повеселились у захватчиков. Но вернемся к делу. С чего начнем?
Говорю:
— Надо найти... — и тут понимаю, что в одиночку как следует вспомнить место мне не удастся.
А вот кто хорошо изучил Туман — это Мистер Смех, и его надо призвать. Существо он астральное, переместится сюда без проблем, как любой дух. Вспомнила кривляющуюся рожу, потянула ее к себе. Он поддался, но в Тумане не проявился.
— Мистер Смех, куда спрятались? — спрашиваю и перетряхиваю куртку, рубаху и даже штанины — вдруг там завалялся? Шарю в карманах и в пустой кобуре, которую источник воспроизводит с упорством, достойным лучшего применения, как и всю мою одежду момента дуэли. Лучше бы воспроизвел махаг, намного полезней, но увы — как раз тогда его у меня быть не могло, запрещают дуэльные правила.
Когда я уже собиралась повторить призыв, из-под расстегнутого клапана выскальзнул желтый смайл и, разрастаясь, плюхнулся на дорогу. Смайл явно огорченный, прямо-таки клюнутый птичкой обломинго.
— Да, — говорю. — Теперь у нас все в сборе. Мистер Смех, — представляю его Зарраку, и смайл подпрыгивает и корчит рожи. — Наш проводник. Приведет в промежуток между двумя обрушившимися мостами. Там погибли два больших мира-близнеца, и эта часть Междумирья начала "проседать", разрушаясь. Это сказал Оракул. Я предлагаю укрепить почву деревом — так же, как поступают с оврагами. Тело дерева создам я, энергии хватит. Но со стихией Жизнь у меня слишком слабые связи, еще хуже, чем у простецов. Поэтому я прошу Майю его оживить. После этого выход в ментал будет наш.
Майя посмотрела на меня и задумалась:
— Дать дорогу Жизни. Пустить существ? Создать миниатюру экосистемы? Я могу, как раз к подобному готовилась. Да и Заррак поможет. Его раса известна своими генетическими экспериментами и мутациями. А так же ментальными способностями.
Гениально! А то я гадала — как дерево защитить? Оно ж не кусается.
— Нужно осиное гнездо, — говорю. — В крону. Ос — не простых, таких, чтобы выжили в этом месте, и смогли питаться силой дерева. И чтобы любого, кто хоть подумает на него покуситься — зажалили насмерть. Яд... Нужно что-то убойное для всех разумных, включая нежить. Цианистое серебро... а оно хорошо растворимо в водном растворе цианистого калия. Пойдет? Думаю, должно сработать. Только самих ос необходимо от него как-то защитить...
— О! — подхватил инсектоид. — Вы дали хорошую идею! Мы имели много проблем с измененными Хаосом и истинной нежитью, а ваше оружие универсально.
— Вообще-то, оно еще — только идея. Я не знаю, как произвести такое в живом организме и не убить его.
— Мы найдем способ, — кивнул Заррак. — Пока будет смесь коллоидного серебра и ферментов, расщепляющих плоть. Тоже хорошо, хотя не так сильно. Нужно больше укусов. Рой будет разумным, умнее ваших собак. И чем он будет больше — тем будет разумнее, не то, что собаки... чем больше численность, тем глупее свора.
— Я в свою очередь, в случае удачного завершения миссии, смогу предложить вам выходы в ментал. Духи природы весьма любопытны, и чем крупнее дух — тем больше его потребность в информации. Так что твой Лес, Майя, может усилиться за счет дополнительных знаний. У себя я тоже хочу подключить к менталу хотя бы Заповедник — он самый одушевленный и любознательный. Кроме того, дендроиды — великолепные хранители информации: они исключительно долгоживущи, никуда не уходят и подозрительно относятся к незнакомцам. Прикинь, сколько выходов потребуется для вашего Леса, учитывая, что не все деревья связаны корневой системой. Уважаемый Заррак Рассекающий Воздух, вас интересует возможность получать новые знания? При наличии входа в ментальную сеть это будет намного проще. Так что подумайте.
— Благодарю, — проскрипел инсектоид. — Каждое насекомое Леса может иметь прямой выход на разумные существа, и выполнять для Леса функции малого аватара. Из-за их размеров им будет проще перемещаться к разумному существу и наоборот через пространство. Так же я могу оставить тут своего аватара, который и будет следить за состоянием и безопасностью дерева. Майя удивленно взглянула на напарника:
— Откуда ты все это знаешь?
Заррак наклонил голову:
— На Заре Мира мы создавали подобное в Лесах для связи друг с другом, поэтому у нас такой ментал.
Удивил меня этот насекомый, и порадовал тоже. Конечно, он относится к роевым существам, но определенная доля индивидуальности у него есть, да и не ощущается тут присутствия роевого сверхразума, значит, здесь он думает сам. А мне знакомо чувство общности, коллективного действа, особенно после переселения орков, поэтому мы легко поняли друг друга. Мне удобнее и приятнее говорить с представителем всего народа, нежели с тем, кто преследует сугубо эгоистические и мелкие цели: второму мне просто нечего предложить. И еще пришло в голову: между роевыми и индивидуалистическими обществами обязательно должен быть "разводящий", который способен вести диалог в обе стороны, но, боюсь, мне такое не по плечу. А это потребуется в ближайшем будущем веера, чтобы не повторилась история зергов. Впрочем, и индивидуалистов придется оттаскивать от излишне вкусных ресурсов, ибо индивидуализм тяготеет к безудержной растрате. Направлять, помогать и принуждать каждого, кто по незнанию или умыслу входит в "тревожную зону судьбы". Значит, разводящий должен быть банально сильнее и умнее как тех, так и других. В одиночку такое не осилит даже бог. Нужен целый народ, которого пока нету. Вот она, моя сверхзадача: будущее без масштабных войн. Это возможно лишь в двух случаях — либо все слабы, как дикари или дети, либо между сильными стоит этакий богатырь, превосходящий остальных настолько, что они его опасаются и уважают.
Ладно, что-то я задумалась, хорошо — ненадолго, пора выступать.
— Все готовы?
Майя кивнула и посмотрела на смайл:
— И куда нам идти?
За спиной Заррака отчетливо послышался целофанистый треск раскрываемых крыльев:
— Я могу легко доставить вас до места. Только скажите — куда?
— Заррак, — говорю. — Тут не скорость важна, а верное направление, и его знает вон тот веселый господин, от которого осталась одна голова. Так что пойдем с его скоростью. Мистер Смех, ведите. И не сомневайтесь в моей благодарности.
Смайл, подпрыгивая, покатился по виртуальным камням Междумирья, а мы поспешили за ним. Заррак недовольно сложил крылья и пошел следом за Майей, замыкающим:
— Я буду следить за безопасностью. В Тумане много угрожающих запахов.
Майя запахнула плащ посильней и кивнула:
— Да. Перед таким делом опасно попасть в переделку, для творения потребуется много силы.
Так мы шли некоторое время, по моим ощущениям — не больше часа, но Туман крайне обманчив, так что для моих спутников этот промежуток мог показаться как более долгим, так и совсем коротким. Заррак то и дело поднимался, жужжа крыльями, метров на пять над поверхностью, хотя увидеть оттуда можно было не более того, что с земли. Так вот, неприятности начались незаметно — из Тумана нетвердой походочкой выгреб молодой человек субтильной наружности с неизменной мятой шляпой на затылке, хабаром за спиной и туристической палкой в руках. Джен! Иванушка, на которого все камушки. Что-то он странный... пьяный, что ли, или под веществами? Судорожно улыбается, а сам — на измене.
— Майя, привет! — помахал свободной рукой и заспешил к нам.
Эльфийка дернула ушами, как кошка, и развернулась на звук. Рядом с ней сверзился с бреющего полета Заррак и проскрежетал:
— Не нервничай, человек. А то твои феромоны заглушают запахи...
— Да я не... то есть не нервничаю... — отмахнулся Джен и качнулся вслед за рукой.
— Из-за тебя я не чувствую Туман, — прикрикнул насекомый. — Успокойся, а то придется...
— Тише, Заррак, — Это место всех заставляет хорошенько понервничать, — произнесла Майя и легко улыбнулась.
— И тебе привет, клыкастая знакомка! — поздоровался Джен со мной.
— Ну, здравствуй, коли не шутишь, — всматриваюсь в него тонким зрением и вижу, что аура у парня истончилась и поблекла, как от долгой болезни. — Заблуждаться здесь больше не собираешься? Помощь нужна?
— Не-а, все под контролем! — Джен присел на колено, сбросил с плеча ранец и аккуратно залез рукой внутрь. — Так, где эта шкатулка? Сверху же положил своими же руками перед самым выходом... Ага, вот!
Парень вытащил коробку с металлическими накладками, от которой прямо-таки разило опасностью, как от невзорвавшейся авиабомбы — видела я, как два идиота откопали такую, хорошо, Семен на них заорал, как скаженный, и скомандовал с...валивать со скоростью звука. Она не взорвалась, точнее, взорвалась уже на полигоне, куда ее саперы отвезли. А могла ведь и в раскопе бухнуть, разлетелись бы мы клочками по елочкам.
— Меня тут попросили передать вам... — Джен закрыл ранец и закинул его на одно плечо, после чего поднялся на ноги, держа шкатулку в руках.
— Это кто это нам посылки шлет? — отпихиваю обоих спутников подальше за спину и протягиваю руки, готовясь окружить подарок силовым щитом максимальной прочности.
— Не поверите, но кто-то неизвестный из того мира, куда я случайно попал, — улыбается Джен, делая шаг вперед...
Не успел он поставить ногу, не успела я развернуть щит, никто ничего не успел, как шкатулку что-то дернуло изнутри и распахнуло настежь. И оно рвануло!
Уж бабахнуло, так бабахнуло. Сперва вспыхнул неяркий свет, и разгорался бесконечно долгое, вымораживающее мгновение, а когда оно кончилось, шкатулка треснула и то, что внутри, моментально заполнило все вокруг, ударило мутной волной, прошло сквозь меня и растворилось в бесконечности. Тело дрогнуло и перестало быть настоящим, перейдя к виртуальному бытию-несуществованию, но не перестало видеть и слышать. Мир окрасился в мерзкие разделенные цвета, серый туман стал месивом красных и лиловых пикселей, остальное тоже деградировало до крайне убогой графики времен всеобщего ДОСа. Тягучий, словно в зажеванной пленке, крик Майи распался на механические однотонные звуки, идущие параллельно, и напрягающие гораздо сильнее пикселей.
Перенесла внимание на себя, ожидая увидеть энергетическое тело из множества вихрей-стеблей, и застыла в ужасе — оно выглядело, как обглоданный куст, продолжающий исчезать в невидимом огне, а на смену ему сверху стекало нечто неописуемое, вроде склизкой грибницы.
