Ехидный взгляд старого шамана я выдержала. А он отвел лорнет, почесал им за ухом и опять произнес пару слов.
— Майстер Арнэр спрашивает, откуда у тебя чужое тело.
— Могу заверить, что я не крала его у прежней хозяйки. Интриги спецслужб двух противоборствующих стран были причиной того, что она отправилась путями мертвых, а в ее тело была подселена моя душа. Деваться мне было некуда, только решать вопросы в порядке поступления. Сейчас я уже могу создать дубликат этого тела, но его прежняя хозяйка отказалась возвращаться в мир живых — в мире мертвых у нас происходят серьезные перемены, она осталась там, чтобы возглавить их.
Шаман хихикнул и прокомментировал ответ.
— Майстер Арнэр говорит, что ты сполна расплатилась по долгам, ибо те, кому дорога власть, отдадут за нее, не задумываясь, и жизнь, и тело. И спрашивает, какие у тебя отношения с вашими спецслужбами.
— Я в них не состою, но время от времени провожу для них исследования и создаю артефакты. За пределы Ирайи им за мной не пройти, а я и не поведу их. Мои дела и мои интересы вне нашего мира им неподконтрольны. И, чем дальше, тем с большим правом я буду это говорить.
— И в чем же твои интересы? — ощутила я вопрос в своей голове. Дед телепатит? — Какую выгоду ты хочешь получить от нашего переселения?
— Вы поможете в битве с нашим общим врагом.
— Каким?
— А Мышкун не?..
— Говорил. Я хочу узнать от тебя.
— Прогнать ту, что подменяет мечту бесплодной фантазией. Иначе — гниль, кровь и гниль, и ускоряющаяся деградация — и разумных существ, и мира. Не хочу, не могу так. И не позволю.
Дедок удовлетворенно улыбнулся, кивнул и откинулся на спинку стула. Я так сделать не могла — у табурета спинки нет. Да и пот по спине ручьем, прижмешься куда — рубашка прилипнет. Мне еще порядок перехода объяснять, а я уже как из бани. Устроила сквознячок вдоль тела, вроде, полегчало.
— Ну, что, — спрашиваю. — Все согласны идти по моей тропе?
Минуту местное начальство советовалось вполголоса, потом две быстрые фразы, пара резких жестов лорда Кирлана — и во внезапно возникшей тишине он мне что-то сказал.
— Да, — перевел Саныч. — Они согласны. Излагай условия.
— Мои условия, — говорю. — Таковы. Первое: то, что я сейчас скажу, вы делаете так, как я скажу. Это — техника безопасности. Второе: на все время перехода по тропе командир — я. Могут произойти непредвиденные вещи, о них я узнаю мгновенно. И мою команду вы услышите... нет, скорее почувствуете... независимо от того, насколько далеко от меня находитесь.
Сашка перевел. Согласились — кивки вразнобой. Продолжаю.
— Порядок перехода и техника безопасности. У начала тропы вы все выстраиваетесь гуськом, один за другим. Вещей — столько, сколько без серьезных усилий сможете поднять. Все они — в сумках, рюкзаках или хорошо закреплены на теле. Руки должны быть свободны. Для чего? Друг за друга держаться. Животным, детям и подросткам глаза завязать наглухо, лучше — замшевыми полосками, не тканью, чтоб с гарантией ничего не увидели. Почему? Животным не объяснишь, а дети могут не послушаться или случайно отвлечься на придорожные видения. В результате — потеряются или погибнут. Если кто-то не уверен в своей способности управлять вниманием — тоже глаза завязать. Ничего страшного в этом нет, тропа гладкая, а держаться будете один за другого, и пойдем медленно. Если даже кто-то споткнется, упадет — чего быть не должно — помогаете ему не глядя по сторонам. Задний помогает переднему, назад не оборачиваемся!
После каждого предложения я делала долгую паузу, чтобы Сашка не сбился, так что речь затянулась надолго. И еще после того, как о повязках на глаза сказала, меня спрашивать начали, не поверите — о собаках. Саныч их убедил, что животных нельзя провести, но он перестраховался. Я еще на Ирайе обдумывала, как исключить саму возможность потери детей на пути, они же отвлекаются... А когда вспомнила валлийские истории об эльфах, и о том, как они коровам глаза завязывали, чтобы угнать в холмы, прикинула, что раппорт лучше держать по звуку, и нашла простое решение. Для не умеющих себя контролировать.
— А еще, — я взглянула на деда Арнэра, который с невыразимо кислой миной смотрел на меня. — У вас есть такая песня... ритмичная, чтобы все вы ее хорошо знали, и чтобы петь можно было полчаса, не прерываясь?
— Майстер Арнэр говорит, что есть.
— Очень хорошо. Тогда идем с песней. Поют все, кто хоть как-то может, голос не имеет значения, главное — чтобы попадали в ритм... Майстер Арнэр! Вы пойдете сразу за мной?
Старик кивнул.
— Так вот, майстер Арнэр пойдет сразу за мной, а... майстер...
— Троник, — отозвался второй шаман.
— Да, вы, — я кивнула. — Замыкающим процессию. Вы оба, как имеющие многолетний опыт духовных путешествий, лучше всех управляете вниманием и проследите, чтобы никто не пропал.
Второй шаман снисходительно улыбнулся и кивнул головой. Вашу ж мать! Я тут не ради развлечения песни-пляски устраиваю, а чтобы всех ваших детей сохранить! Где твое внимание — там и ты сам. Забудется дитя, или отвлечет его что-то — звук, запах, мысль — и не увидите его больше. А песня свяжет всех — и тех, кто поет, и тех, кто слушает. Нет, понимают... Просто видят, как я волнуюсь, и им смешно. Что ж сами-то тропы не открыли? Ин, ладно, машу рукой.
— А в остальном... Кто за кем — разберетесь сами, потренироваться до вечера можно. Как наступят средние сумерки — выступаем. Благодарю за внимание.
Подперлась рукой и закрыла глаза. Как же я устала... Отвыкла выступать перед аудиторией, тем более такой премудрой. А смогла ли завоевать их доверие — неизвестно. То, что старик потрепал меня по голове и сказал какую-то непонятную фразу, считается? Вот и я не знаю.
Потом мы с одной местной дамой средних лет еще за столом посидели, пили что-то вроде матэ с молоком, мне понравилось. Остальные все разошлись, и Сашка тоже смотался, так что переводить было некому, и нам оставалось только молча переглядываться и жевать кукурузные лепешки... ну, может, и не кукурузные, но вкус уж больно похож. Потом прибежал парнишка-"индеец", отдуваясь, что-то сказал женщине, и она тоже вышла. Я выглянула в окно и решила, что можно позволить себе час-другой сна. Легла под окошком на лавку и отключилась. Перед заходом солнца проснулась оттого, что меня трясут за плечо, открыла глаза — увидела сашкину рожу.
— Пошли, — говорит. — Пора собираться.
Это хорошо, что заранее разбудил, успела осмотреть место старта. Не то, чтобы это было уж так обязательно, но, чтобы исключить неожиданности, стоило. Скальный останец, вокруг него — высокая прошлогодняя трава, на нем — редкие хилые деревца. Трава — здорово, есть, что под ногами "менять". А обходить останец придется не вплотную, да и туман нужен погуще, чтоб остальные, если что, смутно видели: то ли камень там, то ли деревья. Так, влажности хватает, весна на дворе, а охладим-ка линзу воздуха на километр в диаметре, вот его и выморозит. Когда подошла к строящимся в колонну урукам, видимость уже резко упала, и многие ежились от непривычно холодного и густого, как молочный кисель, тумана.
Прошла вдоль нестройной колонны, проверяя повязки на ребятишках, у многих за плечами заметила попискивающие мешки — судя по тому, что тут и собак ведут, там сидели щенки. Собаки похожи на земных сородичей — крупные, мускулистые, по экстерьеру — нечто среднее между крупной лайкой и кавказской овчаркой, лохматые, зубищи серьезные. На них платочки кожанные повязали, и уж как смогли уговорить их не нервничать и не пытаться сдернуть с себя повязки — не знаю. Одни на коротких сворках, сидят рядом с хозяевами, на других — навьючивают скарб, немного, и, как я поняла, самое ценное — книги... Нет, я не смеюсь, если собираешься не просто выживать, но и обустраивать на новом месте новую жизнь — надо иметь необходимый минимум учебников, для детей. Чтобы одичать — одного безграмотного поколения хватит, а из дикости вылезти — может и десяти не хватить. А с бытовыми вопросами на первых порах Гырбаш-князь поможет, это малая плата — за такое количество магов в гырбашево войско.
Все собрались, выстроились, майстер Арнэр — в голове колонны, как договаривались. Спрашиваю:
— Все запомнили? Держаться за впереди идущего, по сторонам не смотреть, не оборачиваться, если кто-то упал — поднимает его идущий позади. И слушать песню! Даже если не поете сами.
Сашка перевел, а потом достал из кармана вышитую тряпицу, надел на голову:
— Я вас в этом встречать буду. Удачи!
И пропал. Ага, "аффтар жжот!". Нет, это я не о Саныче, это у него на повязке вышито было. Небось, если не потеряют, лет через пятьсот ученые с магами станут гадать, что за священные символы там начертаны.
Встала перед майстером Арнэром, он мне руки на плечи положил, и я порадовалась, что поставила его сразу за собой. Потому что старикан совсем ветхий, при этом гордый и помощи ни в жисть не попросит. А если так помочь, чтоб никто не заметил, надеюсь, не возразит. Выпустила стебелек силы и закрепила у него на груди. Точно — дернулся, но промолчал. Правильно, а то на полпути свалится — не на себе же тащить? Дед явно приободрился и что-то крикнул этаким задорным голосом. И запел... И все подхватили... Я много всякого слышала, от симфонической музыки до тяжелого рока и ритуальных песнопений, но такой завораживающей силы не встречала ни разу. Голоса догоняли друг друга, переплетались, расходились в стороны и собирались в едином порыве. Звали, вдохновляли, вели. Кто-то начал отстукивать ритм, и мы двинулись.
Я сосредоточилась на дороге, при этом песня ушла на периферию внимания, но стала частью меня, как хвост у змеи, а я стала частью процессии, словно голова длинного змеиного тела. Мы шли, обвивая останец, и я меняла видимое: вместо камня — деревья, вместо мокрых стеблей прошлогоднего бурьяна под ногами ковыль, вместо сырого землисто-пряного весеннего духа — ночные ароматы осенней степи, вместо влажного тумана — острый и сухой континентальный холод. Минут через пятнадцать все так и стало, и мы топали по неведомой безымянной равнине еще столько же, чтобы гарантированно вытянуть хвост процессии из их мира. Потом я воспроизвела в себе ощущения источника в той дубраве, к которой нам нужно выйти, и снова изменила свое восприятие. Почувствовала его далекий ответ и потянула весь свой полукилометровый хвост к нему. Минут через пять ощущение приблизилось и стало ярким, ветер прошелся по листьям, как по клавишам ксилофона.
Вызвала из памяти образ Сашки в вышитом хайратничке, потянулась к нему. Резко посветлело, мы ворвались в рассвет. В диком восторге, вбивая ноги в звонкую почву, путаясь в длинной траве, я физически волокла этот поющий, грохочущий громче любого железнодорожного состава хвост навстречу светлеющей полоске неба и раскинувшей длинные руки знакомой фигуре. Прямо за сашкиной спиной вставало солнце. Щурясь от разом нахлынувшего света, я на последних трех шагах споткнулась и, падая, вцепилась в его халат. Сашка подхватил меня. А дед-шаман что-то повелительно крикнул и песня умолкла. И подпитку от себя отцепил, аккуратно и без сожаления. Кремень-старик. Да и остальные уруки ему под стать. Шли мы почти час, как они умудрились все это время петь — и не охрипнуть, не сбиться? Хотя, наверно, менялись: одни поют — другие дух переводят.
А потом мы сидели на расстеленной кошме, и меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. Сашкину спиртовую бурду из заветной фляжки я пить не то, что не захотела, а не смогла, хоть он и подсовывал. Куталась в чью-то пуховую шаль, жалась Сашке под бок и смотрела по сторонам. Уруки расселись поодаль плотной группой, вокруг них сновали распряженные и избавленные от повязок собаки. Лорд Кирлан с майстером Троником и четырьмя магами пошли к источнику. Все идет своим чередом, моя часть работы сделана, но почему мне так тоскливо и одиноко? Словно обрела что-то на мгновение и вновь потеряла. "Коллективизм у орков в крови". Те, кто это писал, небось считали, что все сами придумали, иные даже потешались: "орки сделаны в СССР", думая то ли орков оскорбить, то ли своих сородичей. Самовлюбленные кретины. Даже если оставить в стороне принципиальную важность коллективизма для выживания любого гуманоидного вида, вы вообще-то вместе что-нибудь делали? Ну, хоть траву на сено косили. Или картошку сажали... И неужели ничего не чувствовали, а? Да ну вас в пень башкой, да на щепочку.
А потом делегация поперлась к нам, и не как ходили к источнику, а все вместе, впереди дед Арнэр, за ним все племя на полтыщи голов. Мы с Сашкой встали, смотрим, что дальше будет. Дед произнес недолгую, но заковыристую речь, и поклонился в пояс. И все, как по команде, склонились вслед за ним. Спрашиваю Сашку:
— Что это они?
Отвечает:
— Тебе кланяются. "Благодарим тебя, владычица беспредельных путей, за помощь нашему народу!" Ну, примерно так дед Арнэр сказал.
И тут я разревелась.
— Вас, — говорю. — Мне вас благодарить надо, если бы вы так не пели — не знаю, довела бы всех, или половину в пути потеряла.
— Ты как хочешь, — Сашка качнул головой. — А я по-другому скажу.
Толку то, я не закрылась, а шаман опять телепатит. Нутром чувствую его усмешку, прозрачную и легкую, как последний дым над костром.
И кланяюсь им всем в ответ.
Вот так я и перевела целое племя из одного мира в другой. Столь же плотный и реальный, что примечательно! Правда, что-то там ягая прабабушка говорила насчет другой Вийды, но это было не со мной. Она перевела, судя по легендам, под сотню тысяч одних только орков, и троллей не меньше тысячи, иначе бы не расплодились, особенно в Пртогхских горах. "Дыгым семей", надо же... Нет, не я. Но тоже "ветка Омелы", чувствуется подход.
После этого перехода у меня было больше недели настоящего отдыха в военном лагере орков. Не считать же обучение умницы Шуфора работой? Местный язык я как следует вызубрить не успела, он сильно отличается от того, на котором орки у нас говорят, нашла только два похожих слова — небо и мать, а их, понятное дело, маловато будет. Зато парень оказался с великолепными способностями к телепатии, Саныч сказал — сын шамана, так я этому шаману слегка позавидовала. Да и я старалась не только показывать и "продумывать вслух" свои действия, я еще держала их состояния, отличающиеся друг от друга совсем чуть-чуть, но отлично складывающиеся в подсознательно запоминаемую последовательность. Кристаллы заряжала своей силой, на Кароде пока фон слабоват. Вот разработают источник — то ли еще будет! Да у них не один такой, наверняка в горах есть, раз уж стихия Земля тут перевешивает остальные, и у рек с озерами тоже не козел повалялся — видела я тут то ли воплощенного духа вод, то ли полукровку с "водяной аурой".
Красивая девушка, такая у нее смертоносная грация потока. Полюбовалась издали, близко-то она не подходила, а я тоже знакомиться не рвалась, пока Сашка нас не представил друг другу, но это случилось уже накануне битвы... Пару раз встречала в лагере мастрисс Сиобан, ту красавицу-магичку из переведенных уруков. Она как бы невзначай проходила мимо и наблюдала за нами. Шуфор раз подошел, церемонно к ней обратился — она покраснела, как свекла, и после этого стала делать круги более дальние, но и более долгие. Парень аж весь извертелся от ее внимания. Или, наоборот, сам все время высматривал. Я ему промысливаю — что, дескать, кота за хвост тянешь, подойди к ней еще, скажи что-нибудь хорошее, на третий-четвертый раз перестанет дичиться, а он головой качает.
