— Я всего лишь обещал хрипы, — сложил руки на груди Гарри.
— Ну ладно, — вздохнула она. — Вот вам альбом, в нём есть слова. А я и по памяти могу.
Стоило отдать должное выдержке Альфарда, который не примчался выручать его на следующий день, а спокойно занимался своими делами, предоставив Гарри самостоятельно добраться домой. Он как раз собирался ужинать, и, увидев Гарри на пороге, достал, ни слова ни говоря, ещё один комплект посуды и столовых приборов.
— Расспрашивать тебя бесполезно, я правильно понимаю? — прищурился он, когда с едой было покончено, и они потягивали чай, глядя в темноту за окном.
— Ты правильно понимаешь, — согласился Гарри.
Вряд ли, впрочем, у Альфарда могли быть какие-то сомнения относительно того, где он пропадал четыре ночи напролёт… и четыре дня — сам же привёл его в это тёплое местечко. Нет, конечно, размеры бедствия — урагана, который напал на тихую обитель “Фокс-н-сквёрел” — кузен не мог себе представить, для этого нужно сначала было почувствовать себя в шкуре изголодавшегося по ласке мартовского кота. Компания действительно оказалась прекрасная — девушки все были как минимум милы, умны, прекрасно воспитаны и начитаны. И им действительно было скучно со сверстниками. Гарри образованием похвастать не мог, — даже усилиями Майкла ему не удалось продвинуться дальше примерно второго года колледжа, — но жизненного опыта у него хватало на двоих, и девицы его не оставляли ни на минуту, передавая из одной группы в другую, вели долгие беседы, смысла которых иногда он не понимал даже отдалённо, музицировали, просили спеть его и напевали сами, даже пытались научить танцам, — к счастью, на этот раз обошлось без отдавленных ног и сломанных при падении запястий, — водили на пикники и в кино, в субботу вечером он даже обнаружил себя в опере во фраке, который взял напрокат… Нет, он, конечно, получил своё, — к тому же, благодаря захваченным предусмотрительным Альфардом зельям, в невообразимых для девушек объёмах, — но в итоге оказалось, что тепло человеческого общения для него было важнее тепла женских тел...
— Расскажи мне лучше про вашу сестрицу, — попросил Гарри.
— Вальбургу? — удивился Альфард, как будто у него были ещё какие-то сестрицы. — Зачем она тебе сдалась?
— Ну я же Блэк, в конце концов, — пожал плечами Гарри. — Должен я побольше узнать о ней прежде, чем встречу, или нет?
— Да что там узнавать, — поморщился Альфард. — Сколько себя помню, она всегда была бешеная…
Губы его шевельнулись раньше, чем он успел отвернуться в сторону.
— Сука? — переспросил Гарри. — Это ты хотел сказать?
— Да, это, — нехотя признал Альфард. — Бешеная сука. То ли она успела головой удариться ещё до моего рождения… У меня же с ней такая же разница, как у Беллы с Сириусом…
— Бро… — чуть не проговорился Гарри. — С племянником?
— Со старшим, — кивнул Альфард. — Ты их знаешь?
— Только слышал, — помотал головой Гарри. — И что Белла?
— Белла… — усмехнулся Альфард. — Отобрать у неё Сириуса было невозможно. Она могла заявиться к Ориону в дом, утащить ещё годовалого братца к себе и там с ним возиться, кормить, менять пелёнки и играть… А ведь ей самой всего лишь десять было. Любит она его неимоверно!
Это было тяжело слышать. Конечно, Гарри пока ещё не встретился со старшей из сестёр Блэк, но в памяти всплыла картина, когда он видел Сириуса в последний раз. И перекошенное от злобы лицо “любящей кузины Беллатрикс”. Такой она ему и запомнилась — спятившая взбесившаяся старуха, а вовсе не милая и заботливая кузина, каковой её описывал Альфард.
— Так вот, Вальбурга была полной противоположностью, — продолжил тот тем временем. — Сколько я себя помню, меня она всегда била…
— Шлёпала? — не понял Гарри.
— Нет, била, — покачал головой Альфард. — Наши родители, как и Сай с Эллой, были совсем маленькими, когда она появилась на свет… С той небольшой разницей, что папу с мамой чуть из дома не выгнали, когда мама… И шпыняли их обе семьи, словно сговорились. Так что Вальбурга уж вообще никому не была нужна — ни забитым незрелым родителям, ни тем более бабкам и дедам. Когда появился я, родители уже перестали быть детьми, научились жить самостоятельно и завели ребёнка вполне сознательно. Сам понимаешь, что моя сестрица, лишённая детства, сразу решила сделать меня козлом отпущения…
— У тебя какой Патронус? — неожиданно поинтересовался Гарри.
Альфард озадаченно вздрогнул, улыбнулся и погрозил ему пальцем.
— От такого и слышу! — парировал он. — И если уж зашла речь о Патронусе, то можешь себе представить, что у Вальбурги он ни разу не получился?
— Дементоры должны её игнорировать, — пробормотал Гарри. — Им в ней ловить нечего.
— Скорее всего, — пожал плечами Альфард. — Итак, сколько я себя помню, мне всегда доставалось, причём крепко. Пинок по рёбрам трёхлетнему мальчишке от двенадцатилетней дуры — это, я тебе скажу, что-то! Она меня буквально терроризировала. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что легко отделался — к примеру, ходить в постель я перестал уже в два года, а не в двадцать пять, что было бы более естественно при таком воспитании…
— Ты это всё рассказываешь, и я не слышу ненависти, — заметил Гарри.
— Я был смышлёным малым, — ответил Альфард, — и уже к пяти годам понимал, что она сама сильно поломана. Я её жалел, представляешь, а её это ещё сильнее бесило. Когда появился Сай, мне удалось буквально ценой своего здоровья оградить его от этого всего… Впрочем, к тому моменту у сестрицы уже появились другие интересы…
— В самом деле? — удивился Гарри. — Какие же?
— Вальбурга всю свою жизнь была полна ненависти, — пояснил Альфард. — Как раз в те времена в Хогвартсе подобралась компания таких же ненавистников. Знаешь, легче всего ненавидеть, когда у тебя есть декларированная цель. Вальбурга решила, что её целью должны стать все, кто не является чистокровным волшебником. Они устраивали тайные сборища, шпыняли полукровок и магглорождённых, проводили демонстрации против смешанных браков и разумных существ, не являющихся людьми. Кого-то из них даже выгнали их Хогвартса по итогам несчастных случаев с учениками…
— И встретилась там с Волдемортом? — усмехнулся Гарри.
— Да, — кивнул Альфард. — Его тоже поначалу причислили к полукровкам, но своей ненавистью он затмил их всех, и поневоле малолетку, каковым он был для остальных, сделали вожаком. Вальбурга же закончила школу, и её отдали замуж за Ориона, который, конечно же, был сильно младше. Честно говоря, не очень представляю, как она вообще пустила его к себе в постель. У неё случилось два выкидыша, что для волшебников событие вообще из ряда вон выходящее. Целительницу, которая после второго раза позволила себе заметить, что она убивает детей собственной ненавистью, нашли мёртвой, но Вальбурга, казалось, была ни при чём…
— Понятно, — вздохнул Гарри. — А что происходит внутри семьи?
— Вальбурга уже много лет обвиняет родителей в том, что они никогда для неё ничего не делали, — ответил Альфард. — Давит на чувство вины, и постепенно отец прогибается, принимая её воззрения.
— Смерть полукровкам? — подсказал Гарри.
— Да, и это тоже, — подтвердил Альфард. — Магглорождённые приравниваются к животным, браки с ними — к зоофилии. Навязывается искусственный стандарт чистоты крови…
— Из-за тех самых обедневших чистокровок, кто утратил фамильные реликвии, — подхватил Гарри.
— Ну вот, видишь, ты и сам всё отлично понимаешь, — расстроенно заметил Альфард.
Вечер преподнёс ему ещё один сюрприз. Четыре дня интенсивного общения со студентками Оксфорда, конечно, немного заполнили пустоту в его душе, да и давление удалось частично сбросить. Тем не менее Гарри чувствовал, что зверь внутри никуда не делся — он лишь согласился на время притихнуть и улёгся, поблёскивая в темноте глазами. Забираясь вечером после душа в постель, он не обратил внимания на то, что одеяло на кровати как-то странно скомкано, и, выключив свет, забрался в постель. Именно зверь, чутко в нём дремавший, не позволил прогнать девушку, на которую он наткнулся под одеялом.
— Что ты делаешь? — спросила Нарцисса, которая через пару минут поцелуев начала тяжело дышать из-за его руки, шарящей по рёбрам.
— Грудь ищу, — ответил он.
— Дура-ак! — обиженным тоном заявила она и поинтересовалась: — А зачем?
— Хотелось бы точно знать, что в темноте ко мне в постель не забрался подросток, — пояснил он.
— Дура-ак! — повторила она и посоветовала: — Ниже ищи, там-то всё однозначно! — он послушно повёл рукой вниз по животу, но она поймала и вернула обратно на плоскую — действительно, как у мальчика — грудь и попросила: — Погоди, ещё здесь немного… Очень приятно…
Отправлять домой её было бесполезно, и в итоге Нарцисса так и осталась спать в его постели, прижавшись к боку своими костями. Альфард, встретив её наутро за завтраком, удивления не выказал, а лишь порадовался нежданному разнообразию утренней пищи, которая в его холостяцком гнезде была традиционно скромной. Также, никто не удивился последовавшему за этим визиту Сайнуса.
— Я должен был это предвидеть, — покачал он головой, обнаружив её хлопочущей по хозяйству, пока Гарри слушал Альфарда, доверяющего ему подробности местных реалий.
— Я сама пришла, папочка, — откликнулась Нарцисса. — И вообще…
Сайнус махнул рукой и уселся с мужчинами.
— Я вспомнил, что у меня на чердаке хранится ценный артефакт, — сказал он. — У меня появилась мысль, что мы можем достаточно точно поместить тебя на семейное древо… Разумеется, при условии, что ты поделишься со мной несколькими каплями крови.
Гарри, не раздумывая, протянул ему пятерню, и Сайнус, осторожно уколов мизинец кончиком палочки, сцедил оттуда в небольшой флакон, который достал из кармана.
— Теперь пойду, заряжу в артефакт, — сказал Сайнус, посмотрел на Нарциссу и вздохнул: — Гарри, мне хотелось бы, чтобы ты вернулся в наш особняк. Предотвратить это безобразие я, очевидно, не смогу, но мне было бы спокойнее видеть моих дочерей за завтраком у себя в доме.
— Дочерей? — не понял Гарри.
— Меда с утра тоже собиралась навестить вас, — откликнулся Сайнус. — Как только поняла, куда сбежала Цисси, так и объявила.
— Мне кажется, что ей будет удобнее в твоём поместье, — согласился Гарри. — Передай ей, пожалуйста, что я обязательно появлюсь…
— В пятницу… — закончил за него Сайнус и обернулся: — Цисси, милая, сходи смажь ворота, если тебе не трудно!
Нарцисса, которая как раз рассчитывала подслушать что-то интересное, возмущённо фыркнула, но тем не менее отправилась исполнять приказ отца.
— У тебя послезавтра дуэль, ты помнишь? — заметил он, когда она вышла.
— Конечно! — воскликнул Гарри. — Жду с нетерпением!
— Гарри, ты не должен рисковать, — попросил Сайнус. — Как бы я ни относился к тому, что произошло после твоего появления, но ты нам всем дорог.
— Я не собираюсь рисковать, — развёл руками Гарри. — Я всего лишь собираюсь прибить Малфоя максимально нелепым способом…
— Гарри не хочет, чтобы его принимали всерьёз, — подал голос Альфард.
— “Всего лишь!..” — покачал головой Сайнус. — Он очень опасный соперник. Всегда дерётся до увечий, но при этом уже успел изуродовать семерых хороших парней.
— Вот поэтому мне и нужно, чтобы ты мне подыграл, когда мы будем договариваться об условиях, — кивнул Гарри. — Он должен сам вызваться биться до смерти, а я должен согласиться, но так, чтобы никто не заподозрил, что это было моей идеей.
— А если он убьёт тебя? — нахмурился Сайнус.
— От случайностей никто не застрахован, — улыбнулся Гарри. — С таким же успехом в меня может ударить молния. Значит, поднимете за меня чарку! Только хорошенько покутите!
— Да вот, кстати, о кутеже… — вспомнил Сайнус, доставая из кармана ключ. — Ты забыл… Это твоё.
— О, отлично! — обрадовался Гарри. — Пригодится! Но в пятницу я тебе его обязательно верну, так и знай!
— Это твоё! — повторил Сайнус чуть громче.
— Давайте подеритесь ещё! — расхохотался Альфард.
Как и обещали Альфард с Сайнусом, на дуэль собралось достаточно много народу. В основном, насколько Гарри понял, это были приятели и соратники Малфоя, которых тот позвал полюбоваться, как разделается с безродным выскочкой. Сбившись в кучку, они поглядывали в его сторону, громко смеялись, показывая пальцами, и отхлёбывали дурнором прямо из во множестве запасённых бутылок. Сайнус отошёл к Бартоломью Яксли, которого Малфой назначил своим секундантом, и они о чём-то тихо переговаривались, пока довольно внушительный отряд авроров — человек тридцать или больше — рассредотачивался, попутно беря “гостей” под опеку. Выглядело это достаточно профессионально, и Гарри в очередной раз охватило недоумение, как так получилось, что в итоге Пожиратели держали в страхе всё магическое сообщество.
К секундантам присоединился один из авроров, который был назначен арбитром дуэли, наколдовал Сонорус и приставил палочку к горлу.
— Участники, подойдите! — позвал он.
Гарри приблизился и встал напротив злобно зыркающего на него Абраксаса.
— Меня зовут Айронсайд, Лугус Айронсайд, — представился аврор. — Пользуясь случаем, я призываю стороны к примирению. Если вы согласны, пожмите друг другу руки!
Гарри незаметно подмигнул Малфою, тот ощерился и спрятал руки за спиной.
— Дуэль ведётся до обезоруживания, ранения или смерти, — продолжил Айронсайд, нахмурившись. — Вы уже сделали свой выбор?
— Обезоруживание, — быстро сказал Гарри.
— Ранение, — заявил Абраксас, челюсть которого, судя по всему, уже привели в порядок, и ухмыльнулся: — Что, щенок, страшно? Дошло, наконец, в какой переплёт попал?
— Да кому страшно, мне страшно? — завопил Гарри. — Тебя что ли, бояться, старый маразматик?
