— Дафна, любовь моя! — вздохнул он, постепенно успокоившись.
Средство и вправду помогло. Утром, проснувшись на полу в лаборатории, он ещё раз вспомнил свой ночной угар и первым делом выпил снадобье, разлив остатки в ещё два флакона. В голове моментально прояснилось — настолько, что ему даже показалось, что он совсем не прочь был бы встретиться с Нарциссой, у которой — на удивление! — в последние дни даже обнаружилась грудь, не говоря уж о том, что можно было её шлёпнуть, не рискуя получить синяк. Вспомнив о Дафне, он устыдился своего желания, а потом подумал, что галлюцинация не просила его сдерживаться в отношениях с другими. Немного поразмыслив, он решил, что если это была галлюцинация, то ей вряд ли может быть интересно, с кем он проводит время, а если нет — то у него есть прямое указание, которому он должен неукоснительно следовать… При этой мысли ему снова стало стыдно. Неужто он готов изменить своей любви, даже если она сама его об этом просит? Ещё чуть-чуть подумав, он решил, что самым рациональным в его положении будет начать биться головой о каменный пол, — или стену, — раз уж у него всё равно нет разумного выхода из ситуации, в которую сам себя загнал.
Два дня он последовательно занимался облагораживанием территории, чего никто не делал, судя по всему, последние лет триста или пятьсот. Он обнаружил, что Дафна с сестрой и матерью — вольно или невольно, а иногда даже вопреки его желанию — успели многое ему передать по части того, как вести хозяйство и ухаживать за парком. Поскольку волшебные растения в парке не предполагались, то магия годилась, чтобы за ним ухаживать — выдрать крупные сорняки, скатать в огромный шар и уничтожить, предварительно отделив семена полевых цветов и трав, выкорчевать дикий кустарник, проложить в земле дренажные тоннели, превращая землю в толстые, пятнадцати сантиметров в диаметре, трубы, разровнять и вспахать землю, засеять семенами и обильно полить. Не то, чтобы так сложно или трудоёмко, но на два дня грустные мысли о Дафне отогнало напрочь.
На третий день с утра заявился Альфард. Гарри как раз задумчиво чесал затылок, изучая узоры паутины, которые ловкий паучок успел за ночь свить в опустошённом буфете, когда в дверь сначала кто-то забарабанил, а потом послышалось пыхтение и сдавленные ругательства. Прервав созерцание, он решил полюбопытствовать, что же такое происходит, и, распахнув дверь, с размаха заехал по затылку собственному двоюродному деду, который как раз в этот момент пытался оторвать от ноги вцепившегося в неё Добби, рычащего, как собака.
— Гарри, чёрт подери, ты меня убить, что ли, пытаешься? — воскликнул Альфард, хватаясь за голову. — Да отпусти ты меня, чёртово семя!
— Добби, фу! — рявкнул Гарри на автомате. Домовой отпустил гостя и развернулся к Гарри, преданно прижав уши и от радости высунув язык. — Добби, ты почему хватаешь Альфарда?
— Скучно, хозяин! — с довольным видом доложил тот. — Добби надеялся, что хозяин позволит ему заняться парком…
— Ах, я дурак! — хлопнул себя по лбу Гарри. — Скажи, Добби…
— У меня, между прочим, шишка на затылке! — напомнил Альфард.
— Монетку приложи, — посоветовал Гарри. — От удара дверью ещё никто не умирал!
— Хвалёное гостеприимство Блэков! — поднял очи горе Альфард. — Если до этого момента у меня и были бы сомнения в том, что ты наш, родной, то как раз сейчас они полностью бы развеялись. Настоящий породистый Блэк сначала даёт в зубы, а потом выставляет гостю счёт за его же лечение.
— Не торопись, я записываю, — кивнул Гарри. — Выучу к твоему следующему визиту. Что ты хотел?
— Кровинушка! — картинно пустил слезу Альфард, пытаясь его обнять.
— Ну ладно, я серьёзно! — воскликнул Гарри.
— В дом не пригласишь? — поинтересовался Альфард.
— На крыльце постоишь, не развалишься, — откликнулся Гарри, распахивая дверь. — Блэк я или кто?
— Мой лучший ученик! — с восторгом согласился Альфард.
— Добби, у нас ледоводка есть? — спросил Гарри прежде, чем уйти.
— Два последних ящика, хозяин! — ответил тот, преданно пожирая его глазами.
— Неси бутылку и две стопки, — велел Гарри. — И белку, что ли, поймай и зажарь. А то без закуски как-то… Вообще, можешь нести кого угодно, кроме кошек. Каннибализма я не допущу.
Они устроились на террасе, и Альфард, с видимым удовольствием разувшись и закинув ноги на подставку, не торопился начинать разговор. Добби принёс запотевшую бутылку с настоянным на спирту огнём ледяного дракона в ней и пару стопок. Альфард невольно сглотнул слюну и в предвкушении потёр руки. Ещё минут через десять домовой принёс на тарелке насколько шампуров с ещё шипящими жиром кусками поджаренного мяса. Гарри повёл носом.
— Олень? — недоумённо спросил он. — Ты поймал оленя?
— Добби старался, — самодовольно ответил тот. — Хозяин доволен?
— О, хозяин очень доволен! — согласился Гарри. — Ну, что, Альфи, приступим? Ты сам-то поел, Добби?
— Я сейчас расплачусь, — признался домовой. — Ещё никто обо мне так не заботился!
— И всё же? — переспросил он.
— О, да, хозяин, — закивал Добби. — Потроха и шкура — всё моё, как и положено!
— Отрежь себе нормального мяса, приготовь и поешь, — приказал Гарри. — Ступай!
Последнее ему пришлось произнести поспешно, поскольку из глаз домового по зелёным щекам скатились две крупные слезы. Тот исчез, и Альфард с улыбкой покачал головой.
— Отведайте нашего хлеба-соли, дорогой дедушка, — пригласил Гарри, разливая ледоводку по стопкам. Точнее, выдавливая. — Чем богаты!
— Да ты тут вообще роскошно устроился, — заметил Альфард. — Шашлычок из оленины, ледоводка! Будем здоровы!
Чокнулись, опрокинули обжигающе холодную субстанцию в рот и одновременно понюхали мясо на шампурах.
— Между первой и второй! — одобрительно заметил Альфард.
Гарри налил ещё, они снова выпили, и на этот раз мясо удостоилось того, чтобы в него вонзили зубы.
— Мне сказали, что ты сильно не в себе, — промычал Альфард с набитым ртом.
— Врут, — возразил Гарри. — Клевещут, завистники!
— Гарри, — покачал головой Альфард.
— Ну ладно, — сказал он, откладывая шампур и вытирая рот салфеткой. — С того самого дня, как ты меня превратил… — он задумался. — Точнее, не так — с того самого дня, как я оказался здесь в теле зверя, я стал совсем другим. Меня тянет убивать… и прочие безобразия… — он усмехнулся: — С Нарциссой я поступил отнюдь не как джентльмен!
— Насколько я понял из намёков и недомолвок, там всё случилось по взаимному согласию, — заметил Альфард.
— Ты, пожалуй, один не в курсе деталей, — кивнул Гарри. — С Андромедой и Друэллой она, я так думаю, поделилась на следующий же день, а Друэлла вряд ли что-то стала скрывать от мужа.
— Если он тебя до сих пор не убил, значит, всё было в рамках приличий, — возразил Альфард.
— Можно и так сказать, — пожал он плечами. — Я точно знаю, что раньше ничего такого я себе не позволил бы, особенно в доме, гостеприимством которого я пользуюсь. Джентльмен бы так не поступил.
— Раз уже все знают, что произошло, почему бы тебе и меня не просветить? — забросил удочку Альфард.
— Раньше я тебе сказал бы, что джентльмен не обсуждает даму с посторонними, — поднял брови Гарри. — Теперь же мне, похоже, всё равно… Знаешь, что должен сделать джентльмен, если среди ночи раздетый открывает дверь в спальню постучавшейся даме, на которой самой почти ничего нет?
— Я, конечно, представляю, но, боюсь, сейчас ты откроешь мне глаза, — с улыбкой развёл руками Альфард.
— Я тебя не подведу, — согласился Гарри. — Поскольку дама не очень одета, джентльмен должен предположить, что ей холодно, и укутать во что-нибудь. Если бы он сам не был раздет, то даже пиджак сошёл бы, но раз он совсем голый, то обязан был сорвать с постели одеяло и завернуть даму. После этого, разумеется, джентльмену неплохо бы сообразить, что дама просто заблудилась, и помочь ей найти собственную комнату…
Альфард, схватившись за живот, загоготал, как стадо гусей, идущее на взлёт, потерял равновесие на стуле и с грохотом свалился на пол. Треснулся головой о настил, но смеяться на перестал, но к смеху ещё и добавились стоны, которые он издавал каждый раз. касаясь шишки на затылке.
— И поверь мне, раньше я так и сделал бы, — мрачно произнёс Гарри, наливая себе ещё стопку. — До тех пор, пока не вселился в шкуру зверя. Или это зверь вселился в меня. А, Альфард?
Он посмотрел на то место, где должен был сидеть его собеседник, не обнаружил и оглянулся в поисках.
— Что ты там разлёгся? — мрачно спросил он. — Ты же специалист по анимагии…
— Ой, да какой там — специалист! — прокряхтел Альфард, пытаясь вылезти из упавшего стула в то время, как его не пускали подлокотники. — Помог бы ты мне уже, а?
Гарри поднялся и подал тому руку, поднимая вместе со стулом.
— Ты понимаешь, — сказал он, — у меня вся моральная шкала сдвинулась. То, что я с удовольствием выбил пыль из Малфоев при нашей первой встрече — это в порядке вещей, поскольку Люциуса я уже давно знаю, как и его гнилую натуру. А вот удовлетворение, которое я испытал, когда заживо похоронил Абраксаса, уже не было для меня нормальным. Раньше, когда девушка говорила “нет”, я это так и воспринимал, теперь же мне кажется, что она ломается или кокетничает, и что стоит лишь слегка надавить…
— Ну всё правильно! — озадаченно пробормотал Альфард. — На самом деле, “нет” означает может быть…
— Да неправильно, конечно! — воскликнул Гарри. — Нет — это нет! А в последнюю неделю совсем невыносимо стало. Даже Андромеде временами хочется свернуть шею…
— Но не Нимфадоре? — уточнил Альфард.
— Нет, Дора на меня действует успокаивающе, — покачал он головой.
— Что я тебе могу сказать, внучек? — пожал плечами Альфард. — На это у меня есть замечательный ответ — “Это же магия”!
— Специалист, рог дромарога мне в селезёнку! — ухмыльнулся Гарри. — На своё счастье, я вовремя вспомнил, как меня ещё в будущем учили варить одно зелье…
— И сварил, — кивнул Альфард. — Вот почему ты меня ещё не изнасиловал зверским способом!
— Староват ты для меня, — вернул ему остроту Гарри. — Да, сварил. Это называется “Волчье зелье”.
— Точно, — подтвердил Альфард и вытянул из кармана три флакона, заполненных тем же зелёным коллоидом с серебристыми блёстками: — Вот, держи, на три дня ещё хватит. У тебя ингредиенты есть, чтобы самому готовить?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне Дафна доставала…
Он нахмурился, поняв, что только что сболтнул, и наткнулся на озабоченный взгляд Альфарда.
— Дафна? — переспросил тот. — Та самая Дафна, твоя жена, которая погибла в две тысячи пятом году? — Гарри нехотя кивнул. — Тебя, приятель, по-хорошему бы в Мунго сдать с такими закидонами… Но раз уж лекарство подействовало… Пойдём, посмотрим, всё ли у тебя есть, чтобы ещё приготовить!
Оказалось, что кончились змеиные языки и драконья кровь. То есть кровь-то ещё была, но вот Дафна, поторопившись… Он сам, когда доставал, поторопился и неплотно притёр пробку фиала. Драконья кровь спеклась и полностью потеряла магию, так что следовало озаботиться покупкой новой. Ещё ему показалось, что порошок толчёных змеиных языков был рассыпан на полке, но он украдкой смахнул лишнее, убедив себя, что это просто пыль.
— Понятно, — кивнул Альфард, придирчиво осматривая стеллаж с запасами. — Тебе нужно ещё кучу всего накупить, поскольку с тем, что у тебя есть, можно лишь от насморка лечиться… Сейчас я запишу…
Он вынул из кармана небольшой кожаный блокнот, раскрыл и оставил в воздухе. Гарри заметил, что у блокнота есть маленькие крылышки как у снитча, которые двигались так быстро, что казались почти невидимыми. Из разворота блокнота выпорхнуло небольшое пёрышко, которое принялось записывать то, что Альфард надиктовывал, по-новой проходя с инспекцией по полкам. Блокноту было щекотно от пера, и он временами хихикал, пытаясь закрыться, но перо каждый раз втискивалось между страницами, не пуская. После этого они зашли на кухню, чтобы оценить, что нужно захватить в продуктовой лавке в ближайшей деревушке.
— Ты со мной не желаешь развеяться? — спросил Альфард.
— С удовольствием, — кивнул Гарри. — Раз уж Добби так рвётся заняться парками и лужайками…
Без магазинчика Джорджа — и Фреда, конечно — Косой переулок выглядел как-то непривычно. Не скучно, нет, но глаз невольно натыкался на пустое место в самом конце Косого переулка, откуда как раз отворачивала аллея Памяти. Словно чёрное бельмо на глазу. Некоторые продавцы были ему незнакомы — как, например, Слаг-н-Джиггерс в самом начале, хотя и имел всё ту же знакомую вывеску, но вот продавцом и зельеваром в нём был незнакомый сухонький старичок. Зато магазин мадам Малкин был на месте за той лишь разницей, что “мадам” была грузная женщина лет пятидесяти, а помогала ей молоденькая ещё дочь, которая в будущем и должна была принять в руки бразды правления.
Ещё удивило, что на улице было много лотков и прилавков, с которых торговлю вели те, кто не мог себе позволить своё помещение или не желал сдавать свой товар крупному продавцу. Собственно, это их и выручило, поскольку в том же Слаг-н-Джиггерс удалось закупить лишь четыре пятых от составленного Альфардом списка, в том числе и сушёные змеиные языки, которые предполагалось истолочь самостоятельно.
— Думаю, что лоточники вам смогут помочь, мистер Блэк, — напутствовал Альфарда аптекарь.
— Безусловно, мы поищем, — согласился Альфард.
— Постой-ка, — задержал его Гарри. — Может, у мистера Хикори есть готовое зелье?
— Может, и есть, мистер… — вопросительно взглянул на него старичок.
— Прошу простить мои манеры, — вклинился Альфард прежде, чем Гарри успел открыть рот. — Позвольте представить, Вазовски, мой дорогой кузен из очень далёкой деревни, Гарри Вазовски. Мистер Дейл Хикори, аптекарь.
