— Аттабой!
Авроры оказались настолько шокированы его похождениями, что даже не сразу вспомнили про артефакт, который им всё-таки удалось раздобыть после двух часов отфутболивания одним клерком к другому, скитаний по закоулкам отделов Министерства и препирательств с завхозом. Вишенкой на торте оказалось, что последний ответственный работник забыл взять с них обязательство вернуть ценный предмет, и теперь они фактически стали обладателями казённого оборудования. К сожалению, этот образец был не очень велик, и три их головы в него помещались с большим трудом. Особенно когда Муди начинал таращить глаза. С другой стороны, инструктаж Фолти по извлечению воспоминаний прошёл безболезненно, поскольку тот на самом деле оказался очень смышлён и объяснения Гарри ухватил чуть ли не с первого раза.
— Я вам это верну, мистер Фолти, — вежливо заметил Гарри, разглядывая лежащего на столе серебристого червяка, которого тот только что вытащил из виска под восхищёнными взглядами авроров. — Только не сразу, а когда закончится следствие.
— Шура, — махнул рукой Фолти. — Май плежа!
Гарри поместил кусок воспоминаний в Омут Памяти и засунул в него голову. Оказалось, что точно извлечь нужный кусок у Фолти не получилось, и пару минут он просматривал довольно бесполезную сцену срезания хозяином воспоминаний кошелька у какой-то барышни. Потом пошёл фрагмент уже со Слаймом, появился колдун, явно за тем гнавшийся, убил и снова растворился в толпе. Следующий кошелёк был вытащен из сумки волшебника средних лет. Досмотрев до конца, Гарри вынырнул из воспоминаний и попросил у Монтенберри нож. Аккуратно отмерив на десятисантиметровой колбаске воспоминаний нужный фрагмент, вырезал его и отдал лишнее Фолти, который со всё той же весёлой улыбкой затолкал куски обратно в висок. Выделенная часть сразу, как он убрал нож, удлинилась до тех же десяти сантиметров.
— Прошу, джентльмены, — пригласил он, показывая на Омут, в который положил червяка. — Не вы, мистер Фолти!
— Сорюшки! — вздохнул тот.
— Ничего, — откликнулся Гарри, догадавшись, что тот наверняка извиняется. — Бывает!
Вместе с аврорами втиснул свою голову в ограниченное пространство Омута Памяти, и все трое оказались внутри сцены воспоминаний. Кусочек с кошельком он вырезал, и действие сразу началось с того момента, как, расталкивая толпу, на небольшой пятачок перед лотками выскочил Слайм Мюкю, испуганно оглянулся, натянул поглубже капюшон и собрался было снова нырнуть в людской поток, как позади появился другой волшебник — тоже в балахоне с капюшоном. Волшебник быстро вскинул палочку, и из неё ударило заклинание.
— Это что? — недоумённо спросил Монтенберри. — Никогда такого не встречал!
— Морс Грасио, — ответил Муди. — Заклинание лёгкой смерти. Жертва испытывает лёгкую эйфорию в те несколько секунд, что жизнь уходит… А главное — убийце нет нужды жаждать смерти жертвы. Можно отбить и можно защититься Протего, поэтому не является Непростительным… Очень редкое, между прочим. Но почему у убийцы смазано лицо?
— Мистер Фолти его не видел, — пояснил Гарри. — Угол неудачный. Зато обратите внимание на этих двоих!
— Это пособники? — с энтузиазмом спросил Муди. — Лица у них очень подозрительные!
— Нет, это свидетели, которых вам теперь стоит найти, — откликнулся Гарри. — Здесь их лица видно чётко, и сами они расположены так, что должны были разглядеть под капюшоном…
Фрагмент воспоминания закончился, и авроры вместе с Гарри всплыли из Омута.
— Я, кажется, помню одного из них… — задумчиво произнёс Монтенберри. — Канин Трэйдертон, по-моему. Один из торговцев с лотков. Мы его найдём!
— Найдите второго тоже, — посоветовал Гарри. — Всегда есть вероятность, что как раз в этот момент важный свидетель считал ворон на соседней крыше…
— Вы не против, если мы снова вас позовём? — немного смущённо спросил Монтенберри.
— О, нет, вовсе нет, — откликнулся он. — Вы мне всё не верите, а я вам уже сказал — общение с вами обоими для меня великая честь…
— Вот только не надо опять про великих и величайших, — сморщился Монтенберри.
— Потому что звучит это очень подозрительно, — заметил Муди.
— Ну по крайней мере неправдоподобно, — поддакнул Монтенберри.
— Зря вы, джентльмены, — возразил Гарри. — Моцарту было семь лет, когда он стал знаменит!
— Да бросьте, — усмехнулся Муди. — Кто же волшебнику в семь лет доверит палочку?!
Гарри покачал головой и снова засунул голову в Омут Памяти, пытаясь понять, не привиделось ли ему в прошлый раз. Вот, раздвигая людей, на свободное пространство выбегает Слайм Мюкю, вот появляется его убийца… Тем не менее наблюдатель — Фолти — увлечён, и ему не до разворачивающейся драмы. Он во все глаза разглядывает незнакомца с прикрытым капюшоном лицом, на плече которого умостилась ворона. Вспышка заклинания — и незнакомец непроизвольно поворачивается в её сторону, демонстрируя ранее скрытый в тени крючковатый нос. Гарри жадно вглядывался в ненавистное лицо, пытаясь запомнить малейшие детали. Он уже его видел, но избитого жизнью и без любимой вороны. Не старый ещё человек, лет сорока, почти бесцветные желтоватые глаза и неприятные губы — словно два розовых червяка, размазанные вокруг рта. Ещё миг — и он исчез, а Гарри снова вынырнул, прикрывая глаза. Кто сказал, что за преступление нельзя отомстить заранее? Тем более, что тому же Муди этот тип показался бы очень подозрительным…
На выходе из отдела его успела перехватить давешняя девушка-администратор по имени Минт, которая, очевидно, уже успела привести себя в порядок.
— Мистер Вазовски, не желаете ли ещё чаю? — приветливо поинтересовалась она.
— Боюсь, сладкого мне на сегодня достаточно, — улыбнулся он.
— О, нет, я совсем не в этом смысле, — рассмеялась она. — Мы с подругой просто пьём чай и были бы рады вашей компании!
Подругой оказалась высокая угловатая девушка по имени Амелия, которая исподволь сверлила его строгим взглядом серых глаз. Откуда-то она была ему знакома, но вот вспомнить никак не удавалось. Информация о том, что она работает в Управлении, тоже слабо помогла, да он особо и не интересовался. Она была одновременно худая и ширококостная, да ещё и с квадратной челюстью. Очевидно было, что Минт сильно рассчитывает, что он догадается приударить за Амелией, которая, скорее всего, сама была не очень озабочена подбором пары, но желания та у него не вызывала. В итоге, проведя минут сорок в милой беседе ни о чём за чаем с пирожными, он поблагодарил и откланялся. Нетерпение гнало его.
Обнаружив себя в Косом переулке, он вовсе не удивился — именно сюда и должно было привести его подсознание, требовавшее крови. Это была благородная цель, которая по своей важности перекрывала победу над Волдемортом, спасение магического мира и даже избавление Блэков от уготованной им судьбы. Если только удастся сомкнуть руки… или зубы на горле этого недоноска, — а то, что он уже был злодеем, совершенно явственно было написано на его лице, — ещё раз отомстив за любимую, то останется лишь благодарить Мерлина до скончания веков за предоставленную милость. Впрочем, сразу его обнаружить было бы слишком просто. Таким образом настоящие злодеи не попадаются. За истинным злодеем нужно терпеливо охотиться, неустанно следовать по пятам, каждый раз опаздывая на полшага, а потом нечеловеческим усилием дотянуться и, пройдя по тонкому лезвию, разделяющему жизнь и смерть, обрести всё-таки сладкую месть. Или ублюдок в какой-то солнечный день просто вывернет ему навстречу из-за угла и хрипя завалится на землю с торчащей из глаза собственной палочкой…
Вся вторая половина дня ушла на расспросы. На розыск. Гарри обошёл и опросил всех или почти всех обитателей Косого переулка. Некоторых, может быть, даже чересчур пристрастно… К сожалению, никто из них не заметил прячущего лицо крючконосого волшебника с вороной на плече — это был волшебный мир, а в волшебном мире нет понятия подозрительной личности. Любой маг, даже абсолютно нормальный, как, к примеру, сам Гарри, на взгляд обычного неискушённого маггла выглядел бы, как минимум, не совсем обычно. Добрые три четверти волшебников пробудили бы у какого-нибудь Дурсля невыносимое желание вызвать полицию, а ещё процентов десять — иногда даже абсолютно безобидных, добрейших людей — одним лишь своим видом вызвали бы медвежью болезнь даже у закалённого ветерана парашютных войск, прошедшего огонь, воду, медные трубы и не один десяток горячих точек. Кстати, интересно, как там Хагрид поживает?
Поэтому очередной чудак с крылатым питомцем выглядел столь же обыденно и даже закономерно, как фекалии в тапках хозяина, неосторожно прогнавшего накануне из постели любимого кота. Подобные личности по Косому переулку не передвигались в одиночку — они хаотично бродили толпами, глазея, торгуясь, покупая, а иногда даже воруя, как проделывал это тот же самый Бейзил Фолти. Поиски закончились очень символично — когда он упёрся в тупик Кривого переулка. Вздохнув, Гарри развернулся и пошёл на выход. День подходил к концу, а вполне профессионально — если не считать бурного эпизода в кондитерской лавке — проведённые расспросы результата не дали. Так что оставалось лишь надеяться на случай, учитывая что искать мага в Британии ещё сложнее, чем иголку в стоге сена, поскольку магнит тут уже не поможет… Магнит…
Вечером, когда он вернулся из Лондона, вместе с Нимфадорой, которая, казалось, заметила его ещё в небе и выскочила встречать, радостно подпрыгивая от нетерпения, навстречу также вышла и Андромеда, которая сходу одарила его неприветливым взглядом.
— Что?! — возмутился он, поднимая Нимфадору на плечи.
— Тебя кое-кто ждёт! — уничижительным тоном припечатала Андромеда, высокомерно задирая носик.
— Ну и что? — не понял он. — Я-то в чём виноват?
— Мама стр-р-рашная! — уже более умело прорычала Нимфадора, ухватила его за нос и с серьёзным видом начала вертеть.
— В том, что ты… — выпалила Андромеда. — Что ты… Сам знаешь, в чём!
Тут можно было выяснять до заговения Мерлинова — всё равно бы не созналась. Яростный блеск в её глазах говорил ему, что хотя бы сама она осознаёт причину недовольства. Не самый плохой случай — могло быть и так, что просто настроение ветром надуло, и тогда пришлось бы бесконечно теряться в догадках. А так, в общем-то, можно применить дедукцию и выдать вполне правдоподобную версию. Она сказала, что его кто-то ждёт, и это явно связано с её возмущением. Если по некоторым первичным и вторичным признакам условно разделить людей на две примерно равные группы, то выяснится, что вероятность её гнева в отношении визитёров из одной будет во много раз больше того же — из другой. Если перебрать знакомых представителей этой группы… Магглов, понятное дело, можно сразу исключить… Ну не стали бы те приятные девушки из Министерства и продавщица из магазина сладостей в Косом искать его у Блэков, не правда ли? Значит, остаются те, кто знает, что его можно здесь найти. Нарциссу, конечно, тоже можно отмести — большую часть времени Андромеда, само собой разумеется, не была в восторге от его связи с сестрой, но поскольку оставалась в курсе альтернативы этой связи, воспринимала её, как неизбежное… добро, что ли. Если так, то вариант остаётся только один. Гарри нахмурился.
— Динь-дон! — весело засмеялась Нимфадора, большим пальцем надавливая ему на нос.
Подтверждая догадку, из дома на крыльцо вышла Беллатрикс и замерла, сложив руки на юбке… На пышной викторианской юбке, которой он совсем не ожидал на ней увидеть. В прошлые два раза она была в походном облачении, которое предполагало длинную просторную юбку, не отягощённую излишествами вроде панье, турнюра или кринолина. Теперь же она была одета в том же стиле, что обычно предпочитала Андромеда — глухой кружевной ворот и манжеты на длинных рукавах, а под длинным платьем комбинация с рюшевым турнюром сзади и чулки на шёлковых подвязках. Впрочем, по поводу комбинации он не был уверен — в те времена, когда он коротал вечера на суку дерева у окна Андромеды, он убедился, что ей больше нравится именно комбинация из рубашки и панталон, но вот с Беллатрикс эти предметы он снимал раздельно…
— Рот закрой, — посоветовала Андромеда и пальчиком подняла ему подбородок.
Гарри тряхнул головой, отгоняя наваждение — сейчас сестёр можно было бы поставить рядом, и лишь разный цвет волос позволил бы их отличить — блестящая чёрным грива Беллатрикс и нежные каштановые кудри Андромеды… Конфуза добавляло выражение лица старшей из сестёр. Такого он ещё не видел. Раньше он встречал её мрачно-суровой, даже когда отдавала ему ставку за проигранную дуэль. Пару раз — в момент осознания поражения — на её лице было беспомощно-беззащитное выражение, которое, впрочем, быстро исчезало. Сейчас она была… неожиданно милой, даже в чём-то приветливой, и опять же, до того походила на Андромеду… Гарри прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, усмиряя встрепенувшуюся было плоть.
— Беллатрикс, — склонил он голову, подходя к ней.
— Мистер Вазовски, — откликнулась она, опуская глаза и приседая в книксене.
Нимфадора завозилась и свесилась, к ней потянувшись, но одновременно удерживая его за шею.
— Могу обниматься! — пояснила она.
— Иди ко мне, милая, — улыбнулась Беллатрикс, протягивая руки.
От её приветливости Гарри передёрнуло — настолько неестественной ему казалась простая милая улыбка на лице безжалостной убийцы и психопатки.
— Отпусти её уже! — скомандовала Андромеда, сбоку наблюдавшая за его мучениями.
— Я не… — замялся он, бросив на неё быстрый взгляд.
— Могу к Белле! — заявила Нимфадора и попыталась спрыгнуть с рук.
— Отпусти! — с угрозой в голосе повторила Андромеда.
Он послушался и отдал девочку, которая сразу же крепко обняла Беллатрикс, хитро при этом на него поглядывая. Зрелище маньячки, нежно её гладящей по спине, было выше его сил.
— Чёрт-те знает что! — выругался он, развернулся и быстрым шагом отправился прочь, одновременно вытянув руку, чтобы призвать метлу.
— Ты ничего не забыл? — крикнула вслед Андромеда.
— Меня, меня! — весело завопила Нимфадора.
— Да, всем привет и приятного вечера! — откликнулся он, не оборачиваясь.
