— Лети уже, мучитель, — улыбнулась она.
К ужину Гарри был близок к тому, чтобы пожалеть о резкости, с которой начал тренировки, поскольку готовить девушки не смогли. Хорошо хоть повидла разных видов оказалось в достатке. Он замесил тесто, достал четыре сковородки и принялся печь оладьи, крутясь, как белка в колесе. Забредшая на кухню Андромеда, которая уже успела вместо походного платья затянуться в туалет для приёмов, села рядом и стала колдовать, чтобы черпак сам разливал тесто, а сковородки без участия Гарри подкидывали оладьи, переворачивая.
— Что бы я без тебя делал! — улыбнулся он, усаживаясь рядом, чтобы наблюдать, как постепенно сама собой растёт горка на большом блюде.
— На себя тебе не пришлось бы готовить так много, — хмуро заметила она и с натугой подняла руку, чтобы провести ему по волосам. — Никогда не думала, что такое простое занятие может так утомить!
— Это с непривычки, — заметил он. — Завтра будете отдыхать.
— Отдыхать? — хмыкнула она. — Зная тебя…
— О, ничего страшного, — покачал он головой. — Немного побегаем, попрыгаем…
— Вот-вот, — кивнула она и поморщилась от излишне резкого движения. — Я уже боюсь!
Конечно же, наибольший восторг такой неожиданный ужин вызвал у Нимфадоры. Естественно, она сразу же перемазалась до самых ушей, с сосредоточенным и даже деловитым видом макая каждый отломленный Гарри кусочек сначала в вишнёвый сироп, а потом во взбитые сливки. Примерно такой же энтузиазм проявила Беллатрикс. Разумеется, она не стала так же мазаться, но вид капельки сиропа на кончике её носа веселил Гарри весь остаток ужина, заставив даже забыть его о своей ненависти.
После ужина расслабленно расселись в гостиной. Нимфадора стрелой носилась вокруг стульев и кресел, а Гарри только успевал её перехватывать, чтобы она с разбега не запрыгнула на колени какой-нибудь из тёток. Несмотря на шум и гам, производимые одним маленьким человечком, разговор не клеился. Точнее, кроме Гарри, общаться никому не хотелось, а он был плотно занят Нимфадорой. Даже Нарцисса, обычно живая и бойкая, свернулась в кресле, подогнув под себя ноги и до плеч укутавшись пледом, и оттуда поблёскивала своими глазищами, внимательно наблюдая за Гарри.
В какой-то момент он заметил, что Андромеда закрыла глаза и дремлет.
— Ш-ш! — шёпотом сказал он Нимфадоре, поднеся к губам указательный палец. — Мама спит!
— Ш-ш! — громко прошипела она, подбежала к Андромеде и принялась внимательно вглядываться в лицо. Обернулась к Гарри, энергично закивала головой и повторила его жест: — Ш-ш!
— Маму нужно отнести в кроватку, — тихо сказал он. — Ты сможешь пока посидеть тихонько?
— Сказку маме ласказать не надо? — поинтересовалась она, вытягивая шею.
— Нет, мама уже заснула, и сказка ей наверняка снится, — улыбнулся он.
— Тогда хочу купаться! — заявила Нимфадора и принялась перечислять: — С пузыльками, с утёнком, с колабликом…
— Тогда пойдём со мной, — предложил он. — Только тихонько, хорошо? Я отнесу маму и налью тебе ванну, договорились?
— Холосо! — важно кивнула она. — Договолились!
Нарцисса явно оживилась, когда Гарри, подойдя к Андромеде, взял её на руки и поднял, прижимая к себе. Глаза её моментально вспыхнули огнём, который означал лишь одно — что-то она замышляет. Беллатрикс же напротив восприняла его активность, как само собой разумеющееся. И то правда — если уж девушка заснула в кресле, то наиболее логичным было бы отнести её в постель. Нимфадора ухватила его за штанину, существенно замедляя тем самым ход, и они пошли. Он очень удивился, когда дверь в спальню Андромеды распахнулась сама собой, и вопросительно посмотрел на Нимфадору. Она отпустила штанину, зашла в комнату, и дверь в детскую тоже раскрылась. Это было интересно — похоже, она как-то использует не очень мощную стихийную магию, чтобы двигать предметы. Раньше такого за ней он не замечал.
Левиосой откинул в сторону покрывало с одеялом и положил свою ношу. Подтянул край юбки на голень и снял туфельки. Андромеда сладко причмокнула и попыталась повернуться набок.
— Энди! — позвал он, склонясь к самому её уху. — Энди, тебе нужно снять корсет, а то к утру задохнёшься!
— М-м, — откликнулась она, не открывая глаз. — Сам снимай!
Его невольно бросило в жар от этого предложения. Конечно, под платьем она была в исподнем, но процесс раздевания уже в достаточной степени интимен… Гарри левитировал её в десятке сантиметров над кроватью и принялся расстёгивать пуговки на спине и расшнуровывать корсет. Не сразу разобравшись, потянул было платье через голову, но очень быстро понял свою ошибку. Наконец стянув, опустил оставшуюся в нижней рубашке-безрукавке и панталонах Андромеду на кровать. Потянулся за одеялом, и в этот момент она неожиданно обхватила его за шею и прижала к груди.
— Энди, — тихонько сказал он. — Пусти, пожалуйста.
— М-м, — возразила она, поворачиваясь на бок и подтягивая колени.
Не удержавшись, Гарри несколько раз поцеловал, глубоко зарывшись носом в ложбинку между упругих выпуклостей, а затем осторожно вытянул голову из захвата. Андромеда ещё раз причмокнула — теперь уже с явным сожалением, и он укрыл её, укутывая. Она ещё что-то невнятно пробормотала, повозилась и затихла. Гарри потрепал стоящую рядом Нимфадору по голове.
— Пойдём, радость моя, нальём тебе тёплую ванну с пенкой, корабликом и утёнком, — улыбнулся он.
— Пойдём! — кивнула она, беря его за палец.
Не зря ему показалось, что Нарцисса что-то замышляла перед его уходом — когда он вернулся, она, плотно зажмурившись, делала вид, что спит — ресницы слегка подрагивали, выдавая её с головой. Беллатрикс, казалось, смотрела на Гарри немного насмешливо. Он подошёл к ней и наклонился.
— Мне тебя ждать? — вполголоса спросила она.
— Я к тебе приду, — пообещал он, — Сначала отнесу эту маленькую плутовку в постель, а потом мне ещё Дору уложить…
Из-за данного Обета в разговоре с Беллатрикс ему постоянно приходилось тщательно подбирать формулировки, чтобы его слова нечаянно не прозвучали как приказ или пожелание. На вопрос, стоит ли его ждать, Гарри не мог дать краткий положительный ответ, поскольку в таком случае слова означали бы императив. Она кивнула, в который раз оценив его такт, подала ему руку, чтобы подняться, а после этого направилась в сторону хозяйской спальни, старательно покачивая бёдрами. Выходило пока ещё не так плавно, как у Андромеды, но и на обычную её целеустремлённую походку похоже не было. Гарри подошёл к Нарциссе и поднял её в воздух. Задремавший было Альфард тоже оживился, провожая его внимательным взглядом.
Послышался сдавленный писк, а когда Гарри вышел в коридор, она сразу обняла его за шею, носом прижимаясь к плечу.
— Ты не сердишься? — тихонько спросила она.
— Отчего мне сердиться? — улыбнулся он. — Это нормально, если девушке хочется, чтобы её на руках носили!
— Спасибо, — обрадовалась Нарцисса. — Ты останешься у меня?
— Дора купается, — напомнил он. — Энди спит, как убитая, так что мне ещё сестрёнку уложить…
— Троюродную, — хмыкнула она и пожаловалась: — Я боюсь заснуть раньше, чем ты придёшь! Я просто жутко устала. Ты зверь какой-то! И ещё мучитель!
— Спи и не волнуйся, — попросил Гарри. — Отдых важнее.
— Ой, ничего ты не понимаешь в том, что важнее, — снова вздохнула она. — Но ты меня хоть разденешь?
— Даже не подумаю, — рассмеялся он. — Ты опять про Дору забыла.
— Ты злой, — сообщила Нарцисса. — И к тому же зачем-то от меня постоянно сбегаешь!
Всё-таки чары, не позволяющие воде остывать, а пене — опадать, были отличным приобретением. Вообще Гарри часто радовался, что научился от Дафны такому количеству разнообразных бытовых мелочей, делавших жизнь комфортнее и беззаботнее. Нимфадора к его приходу наигралась и уже вовсю разбрасывала пену по полу и стенам. Пена моментально восстанавливалась, гарантируя нескончаемое развлечение.
— Ну как, — спросил Гарри, встав на колени у ванны и оперев подбородок на бортик, — будем вылезать?
— Надо полотенце, — заметила она, вставая.
Носик её удлинился и сплющился, и она немного походила на плавающего рядом резинового утёнка. Гарри призвал с вешалки полотенце, поднял Нимфадору на бортик и принялся вытирать. Она при этом извивалась и весело хихикала. Наконец удалось её завернуть в полотенце и отнести в кроватку. Найдя в комоде чистую пижаму, он одел малышку и попытался уложить под одеяло. Она вырвалась, подбежала к большой кровати и вскарабкалась.
— Может, сегодня сама заснёшь? — спросил он. — Или хочешь, к маме тебя отнесу?
— Сказку, — заявила она, устраиваясь поудобнее. — Сказку могу! Ты ложись!
Гарри достал с полки её любимую книжку про волшебных существ, которая уже подрагивала в нетерпении, словно виляя хвостом, как собака. Книга услужливо распахнулась на нужной странице, и Нимфадора сразу погладила мягкую спинку хомяка.
— Итак, сегодня у нас — “Про хомяка и суслика”, — прочитал он название рассказа.
Сначала они вместе читали — Нимфадора повторяла за ним заглавные буквы, представленные какой-нибудь зверушкой, и водила пальчиком по героям повествования, которые то весело хихикали, то пытались отползти в сторону, а то и вовсе старались щекотно укусить за палец. Потом она незаметно уснула с ангельским выражением на лице, и Гарри, потушив свет, ещё где-то с полчаса лежал рядом, наслаждаясь теплом мягкого комочка под боком. С сожалением переложив её в кроватку, укрыл одеялом и отправился к себе.
С утра, едва позавтракав, Альфард позорно ретировался в свои владения — видимо, почуяв, что сегодня упражнения развернутся с ещё большим размахом. Гарри игнорировал лёгкое недовольство, проскальзывавшее во взгляде Беллатрикс, от которой он всё-таки сбежал ближе к утру, и надутые губки Нарциссы, которая умудрилась заснуть прямо в процессе, да ещё и решила потом, что в этом виноват Гарри. Андромеда, хмурясь, разглядывала чайную ложку, которую крутила в пальцах, и лишь из Нимфадоры счастье било через край — мама с утра испекла ей большую ватрушку, которую сверху ещё и украсила абрикосовым джемом. Гарри остудил ей чай, и она весело его прихлёбывала, запивая вкусную выпечку.
— И какая у нас на сегодня программа? — наконец поинтересовалась Андромеда, оторвавшись от своего изогнутого отражения.
— Я вот хотел спросить… — откликнулся он и с досадой поморщился: — Ах, какая жалость, что Альфи ушёл!
— И что же ты хотел спросить? — немного язвительно поинтересовалась Беллатрикс.
От её тона отступившая было ненависть вспыхнула с новой силой, и он с сожалением вспомнил, что не принимал ещё сегодня своё зелье.
— Белла, ты знаешь, что такое “отжимания”? — поднял он брови.
— Ещё нет, но уверена, что ты меня немедленно просветишь! — откликнулась она значительно более смиренно, видимо, поняв, что переступила черту.
— Встань, пожалуйста, — попросил он. — Теперь поставь ладони на землю на ширине плеч и вытянись в горизонтальную линию, опираясь лишь на носки и на руки. Прямо спину держи, зад вверх не отклячивай.
— Мне кажется… — нахмурилась Андромеда, наблюдая за сестрой.
— Уверяю тебя, это очень полезно и для здоровья, и для шансов на выживание, — с улыбкой перебил он. — Вы тоже будете делать это упражнение… когда у вас руки отдохнут после вчерашнего.
— Долго мне так стоять? — подала голос Беллатрикс.
— Я тоже! — воскликнула Нимфадора, пытаясь вырваться из детского кресла, которое надёжно её удерживало. — Я могу!
— Разумеется, дорогая, — согласился Гарри, вытаскивая её и спуская на землю. — Как же без тебя!
Нифмадора, пыхтя, согнулась “домиком” рядом с тётушкой, оглядываясь из-под мышки, правильно ли она делает. Обтянутая платьем попка Беллатрикс, которая на этот раз не стала надевать свой турнюр, выглядела очень соблазнительно.
— Теперь согни руки так, чтобы коснуться грудью пола, — предложил он. Нимфадора послушно уткнулась в пол лбом и задрала одну ногу. — Молодец! — похвалил Гарри. — Теперь полностью разогни. Это и называется отжиманием. Ещё девятнадцать раз!
Пыхтя, Нимфадора продолжила свои попытки угнаться за тихо сопящей в такт движениям Беллатрикс.
— Да ты… — изумлённо выдавила Нарцисса. — Ты просто тиран и деспот!
— Я ещё и самодур, — согласился Гарри. — Белла?
Та уже встала и теперь, глубоко дыша, заправляла на место растрепавшиеся пряди волос.
— Я была неправа, — кивнула Беллатрикс. — Прошу прощения.
— Вот как раз извинения излишни, — покачал он головой. — Это был урок, а не наказание.
— Я не знаю, что ты о себе возомнил, — буркнула Нарцисса.
Бунт на корабле — штука опасная. Особенно если все твои матросы — хорошенькие девушки, да ещё и похожие друг на друга, как родные сёстры. Но розги, конечно — через край.
— Пойдём, — подал он ей руку, вставая.
— Куда?! — насторожилась она, спрятав ладони на коленях.
— Туда, — туманно ответил он. — Пойдём же!
С поклоном пропустив её вперёд, он извинился перед Беллатрикс и ошарашенной Андромедой и вышел. Быстро догнал Нарциссу и взял её под руку.
— Что происходит? — испуганно спросила она, семеня рядом.
— Тебе сколько лет, Цисси? — поинтересовался он, направляя её в сторону своей спальни.
— Дв… двадцать. В начале июля будет, — неуверенно пробормотала она и воскликнула: — Да ты же сам знаешь!
— Я-то знаю, — согласился Гарри, открывая дверь и пропуская её вперёд, прикрыл за собой и произнёс изолирующее от шума заклинание. — Мне хотелось бы, чтобы и ты почаще об этом помнила. А мне сколько?
— Дв… двадцать шесть? — неуверенно произнесла она, пятясь к кровати.
— Вот видишь, я намного старше и опытнее, — хмуро кивнул он. — А ещё я думаю, что пора нам установить дедовщину.
— Эт-то как? — запинаясь, спросила Нарцисса.
— А так, — пожал он плечами. — Старшие говорят, а всякая мелюзга делает.
