— Я готов тобой любоваться целые дни напролёт, позабыв про всё на свете, — сказал он. — Чего же тебе стыдиться?
— Когда ты глядишь на меня, ты… — замялась она, с подозрением глядя на член, который снова начал набухать. — Вот именно! — кивнула она.
— А тебе разве не этого хочется? — тихо спросил Гарри, касаясь губами её уха.
— Я… я не скажу! — надулась она.
Он улёгся на спину и потянул её к себе.
— Ты что делаешь? — запротестовала она.
— Садись на меня сверху, я буду тобой любоваться, — предложил он. — Да не на живот, а ниже!
— Но там же… — замялась она, глядя себе между ног, где как раз виднелась головка придавленного члена.
Он взял грудки в обе руки, сжимая, и она вздохнула. Опустил руки на талию и стиснул бёдра. Она двинула тазом и распахнула глаза, чувствуя, как при каждом движении головка упирается в щёлку, готовая скользнуть внутрь. Снова сжав грудки, стал их массировать, теребя соски. Упираясь грудью в его ладони, Андромеда поёрзала, тяжело дыша, изогнулась и зажмурилась, когда член погрузился в неё до самого основания. Сделала несколько движений, издала глубокий стон, а потом посмотрела ему в глаза совершенно пьяным взглядом. Похоже, ненужная стыдливость постепенно сдавала свои позиции…
Проснулся он резко, как от толчка. Отчего-то было светло, будто кто-то зажёг рядом Люмос.
— Ну что, не спишь? — раздался рядом насмешливый голос.
Знакомый насмешливый голос. Любимый. Увидев Дафну, сидящую на краю кровати, Гарри резко отдёрнул руку, которая даже во сне продолжала сжимать круглую попку Андромеды.
— Дафна? — шёпотом воскликнул он. — Чёрт!
— Я тоже рада тебя видеть, — насмешливо произнесла она.
— Я не в том смысле… — взмолился он. — Любимая!
Усевшись, он попытался её обнять, но она со смехом увернулась и вскочила с кровати.
— Фу-фу-фу! — сказала она, картинно зажимая носик двумя пальчиками. — От тебя пахнет, будто ты переспал с другой женщиной!
— Но Дафна! — простонал он, заламывая руки.
— Не желаю ничего слышать! — топнула она ножкой. — Бегом в душ! И чтобы всё скрипело!
— Я быстро! — пробормотал он, вскакивая, и побежал в ванную.
— И Гарри! — остановила она его уже в дверях. — Зубы почисти хорошенько! — и погрозила пальцем. — Я всё видела.
Моясь, он пытался сообразить, что происходит. Что за чертовщина внезапно случилась!!! Итак, его галлюцинация снова явилась ему. Галлюцинация? В этом он не был до конца уверен. В прошлый раз, целуя её и сжимая в руках попку, он был уверен, что к нему прижимается настоящая живая девушка. Его жена и любимая. А потом она — раз! — и исчезла, даже не оставив намёка о своём визите. Кроме рецепта зелья, который он внезапно вспомнил. Вспомнил, потому что и так знал. И вот она снова здесь. Гарри вздохнул. Совсем не важно, живая она или призрак. Пусть даже галлюцинация — ради неё он готов отдать всё и пожертвовать чем угодно. Если нужно бросить Андромеду и сестёр — так и сделает. Потребуется убить или предать — он на всё готов, лишь бы его ненаглядная ещё хотя бы раз навестила его ночью, когда все спят. Вот только от малышки Нимфадоры не откажется ни за что, но в этом случае и сама Дафна должна понимать…
— А ты молодец! — похвалила она, когда он распаренный выскочил из ванной, не забыв — как она просила — почистить зубы.
Ну да правильно — она же его галлюцинация, и она видела, где совсем недавно гулял его язык. Дафна с коленями забралась на кровать и, откинув в сторону одеяло, разглядывала Андромеду, которая голышом разметалась по кровати.
— Надо же, она и вправду красивая, — вздохнула она. — Была бы мужиком — сама бы на неё взобралась…
— Прости, любимая, я… — шагнув к ней, вымолвил он.
— Переспал с бабушкой малыша Тэдди? — усмехнулась она.
Её издевательства были ему понятны. Потому, что заслуженны.
— Она не… — качнул он головой.
— Подумать только, совсем недавно — перед тем, как мы с тобой оказались здесь, — напомнила она, — я видела её уже в годах… Со внуком. А теперь она молодая, красивая… Желанная, да, Гарри?
— Это больше не повторится, — твёрдо сказал он и взмолился: — Я обещаю. Я… что угодно, любимая, только не уходи!
— Гарри, Гарри, Гарри! — покачала она головой, подходя к краю кровати и распахивая объятья. — Иди ко мне, любимый мой!
Не думая, он схватил её и прижал, вдыхая запах волос. Любимая! Это Дафна, его любимая Дафна. Тёплая и родная!
— Я без ума от тебя, — сказал он. — Что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила?
— Я умерла, Гарри, — вздохнула она, и эти слова вонзились, как нож ему в сердце, снова заставив кровоточить подживающую рану.
— Не говори так! — попросил он, чувствуя, что хочет плакать. — Прошу тебя…
— Я умерла, Гарри, — повторила она. — Но ты, мой единственный и ненаглядный, не пожелал меня отпустить и призвал… Позвал с собой, не думая, чем это обернётся. У тебя большое сердце, Гарри. Мне в нём тепло и уютно, и живя в нём, каждую минуту, каждую секунду я чувствую, как ты меня любишь. Как видишь мои глаза в синеве неба, волосы в солнечном свете, голос в журчании воды… Поверь мне, это не просто слова, — она отстранилась, заглядывая ему в глаза. — Меня просто не было бы сейчас здесь, если бы это было не так. Временами я чувствую, что снова живу… Ненадолго оживаю в твоём сердце, когда ты даришь его кому-то ещё. Мне горько и странно видеть тебя с другими женщинами, — он встрепенулся, чтобы снова сказать ей, что готов на всё, лишь бы… — Молчи! — скомандовала она, прикладывая тонкий пальчик к его губам. — Да, да, именно так — горько и странно, но… Я умерла, Гарри, и могу жить лишь в те моменты, когда ты… и когда та, что с тобой… когда вы дарите себя друг другу… Я не хочу умереть ещё сильнее, Гарри, ты понимаешь? Я хочу жить, пусть так, понемножку…
— Погоди, я… — пробормотал он.
— Сегодня случилось что-то особенное, — продолжила она. — Я чувствовала, что оно давно уже копится…
— Что? — не понял он.
— Я не знаю, — прикусила она губу. — Это как если зарядить артефакт магией, когда она почти кончилась… Что-то, что позволяет мне оказаться в твоих объятьях, и что в данный момент тает и уносится прочь с ужасающей меня скоростью…
— Постой, тогда… — сказал он.
— Я знала, что оставалось ещё достаточно много времени, пока я смогу тебе явиться, — покачала она головой. — Но сегодня так резко… Этот момент наступил неожиданно. И это не только потому, что ты переспал с бабушкой Тэда, — проказливо улыбнулась она, как котёнок высунув кончик языка между зубок. — Что-то ещё сегодня случилось, что вызвало у тебя душевный подьём…
— Постой, дай-ка подумать, — нахмурился он.
— Нет, Гарри, у меня и вправду мало времени, — покачала она головой. — Ты был скверным, скверным мальчишкой всё это время, и я истомилась, глядя на тебя с другими и не имея возможности быть с тобой…
Встала на кровати, задрала юбку и стянула с себя трусы, запустив ими ему в лицо. Потом уселась и откинулась на спину, подтягивая юбку кверху, обнажая сначала стройные ножки, а потом и то, что между ними. Гарри, как зачарованный, следовал за ней, нависая сверху.
— Не тяни, милый, — проворковала она, приглашающе раздвигая бёдра и легонько надавливая ему на затылок, направляя лицом как раз туда, к призывно блестящим розовым губкам. — Раз уж ты почистил зубы, не мог бы ты первым делом повторить мне то, что два часа назад с таким увлечением нашёптывал мисс Блэк?
Глава 16. Кавалерийский наскок
Естественно, когда он проснулся утром, её рядом не было. Зато была сидящая вплотную Андромеда, которая зачем-то разглядывала его лицо.
— Гарри! — хмуро произнесла она.
— Энди, — улыбнулся он и приподнял голову, оглядываясь по сторонам.
— Ты это всё подстроил? — сердито спросила она, чувствительно тыкая в него пальцем с острым ногтем. — Выждал момент, да? Подловил, когда я была жутко зла, да ещё и подговорил Нарциссу, чтобы она громко звала тебя в коридоре? Ты знаешь, кто ты после этого?
Дафны не было. Может, конечно, она спряталась под кроватью или принимает душ? Гарри прислушался — нет, вода не шумит. Да и не потерпела бы она рядом молодую и красивую — соперницу? Вряд ли, скорее, досадную помеху. Хотя спящая — точнее, даже дрыхнущая без задних ног — рядом, в той же постели Андромеда вовсе не помешала ей получать своё в течение почти двух часов… которые весьма ожидаемо пронеслись, как один миг. Что вовсе невероятно — она не пожелала разговаривать! Опять же, понятно — если она и вправду живёт в нём и видит и слышит не только то, что он видит, но и то, чем он дышит… Зачем ей пустые разговоры, если она — просто его частичка? Довольно урча, словно кошка, свернулась у него под боком, пригрелась и уснула, красноречиво приложив пальчик к его губам — чтобы глупыми вопросами не портил удовольствие. Как он ни пытался таращить глаза, чтобы хоть немного полюбоваться любимым ликом, почти сразу его словно огромной массой придавило, насильно отправляя в сон. И при всём при этом про Андромеду он вспомнил лишь сейчас, когда раскрыл глаза и увидел её над собой. Что уж вовсе непонятно — неужели она так и не проснулась во время его весьма интенсивных “кувырканий” с Дафной!
— Скажи, — спросил он, — ты… ничего такого не помнишь?
— Ты бука, Гарри! — надулась она. — Конечно, помню! Ты меня подло совратил! Много раз и очень неприличными способами! А самое главное — ты бесчестно воспользовался моей слабостью! Скажи, ты и Беллу в свой план втянул? Она же всё сделает, если ты ей скажешь! Может, она зелья какого подлила?!
— А потом? — осторожно поинтересовался он.
— Что — потом? — опешила она. — Я выпила зелье и пала жертвой твоего коварства, вот что потом!
— Нет, я не про то, — помотал он головой, усаживаясь и бесцеремонно притягивая её к себе. — После того, как я… как это? А, вот, “бесчестно”... Чёрт!
— Бесчестно воспользовался моей слабостью! — начала она перечислять голосом городского судьи, зачитывающего прегрешения карманного воришки, по ошибке попавшего в дом терпимости. — Подло совратил! Неприличными способами! И я пала жертвой твоего коварства!
— Да, да, — нетерпеливо согласился он. — А после того, как я совершил все эти подвиги — ты ничего не помнишь?
— А потом, — вздохнула она, — мне стало так хорошо, что я вся такая счастливая заснула. А когда проснулась, то подумала, что, наверное, влюбилась! И тогда-то я и постигла всю глубину твоей подлости!
Сердце сжалось от тоски — он-то надеялся, что в её случае тоже обойдётся, как и с сёстрами. Не обошлось.
— Это неприлично, Гарри! — заметила она капризным тоном. — У меня есть дочь, и мне нужно думать о её будущем, а не о каких-то глупостях!
Гарри тоже не хотелось думать о каких-то глупостях. То, что ему сказала Дафна, очень походило на порождение собственного разума, оправдывающее нынешнюю ветреность и беспутность. Если уж сама любимая, явившись ему прекрасной девицей, — такой, как она была в жизни, — практически требует от него, чтобы он продолжал разврат последних недель и месяцев, наполняя её неведомой энергией, позволяющей скорее с ним встретиться… Это ведь так удобно, правда? Когда богиня является тебе во сне с настоятельной рекомендацией “подарить себя” как можно большему количеству привлекательных девушек в округе… Значит, всё-таки галлюцинация… Рука сползла с талии вниз и сжала попку Андромеды, а другой, проведя по груди, он оттянул ворот ночнушки.
— А зачем это ты в ночной рубашке? — спросил он, заинтересованно заглядывая внутрь. — Прячешь от меня свои сокровища?
— Чтобы не превратить утро в безобразие! — пояснила она и вскочила так быстро, что он даже не успел ещё раз дотянуться до груди. — Всё, я пошла умываться!
Она убежала в ванную, а Гарри, встав с кровати, решил на всякий случай заглянуть под кровать. Конечно, там его ночная гостья не обнаружилась. Проверил под подушкой и — на всякий случай — под матрасом. Заглянул в шкаф, где она могла спрятаться между платьев, потом стал искать в комоде, в котором особенно многообещающим оказался ящик с кружевными панталонами… Но нет, несмотря на особую тщательность проверки, Дафны и там не обнаружилось. Уже без особого энтузиазма заглянул за гардины, вышел в детскую и хорошенько проверил там. Последняя надежда — сундук с куклами — себя не оправдала.
— Дафна, Дафна, — пробормотал он себе под нос, качая головой, — ну куда же ты опять спряталась?
Сердце кольнуло, — не больно, а, скорее, радостно, — и он прижал к нему ладони.
— Я рад, что тебе там хорошо, любимая, — ласково сказал Гарри.
Дверь в ванную Андромеда запирать не стала. Видимо, несмотря на все громогласные протесты, не очень-то и рассчитывала на утро без безобразий. Хоть рубашка и была плотной, но попку наклонившейся над раковиной девушки облегала очень привлекательно. Он подошёл, плотно к ней прижался и просунул руки под мышки, чтобы сжать грудки.
— Гарри! — выдохнула Андромеда, ополаскивая лицо от мыла.
— Ты ждала кого-то ещё? — откликнулся он.
— Мне не нравятся шутки в таком ключе, — хмуро ответила она. — Пожалуйста, больше не позволяй себе таких намёков! И кроме того я, по-моему, ясно тебе дала понять…
Целуя её шею, он провёл рукой вниз по плоскому животику и сместил на ягодицу, с силой стиснув. Из горла само собой вырвалось блаженное мычание.
— Чёрт, Гарри! — в панике воскликнула она, почувствовав, что его дубина напряглась и тыкается между бёдер. — Я же сказала!..
Отпустив попку, он переместил руку вперёд и сквозь ткань сжал лобок.
— Раздвинь ножки, милая, — попросил он на ушко. — Ну же, крошка!
— Чёртов маньяк! — простонала она, нехотя разрешив его пальцам скользнуть между бёдер. — Похоже, легче тебе отдаться, чем объяснить, почему нельзя!
