На вид — ничего страшного.
Колонна серых мастодонтов упрямо шла прежним курсом, устремив на юго-восток украшенные золотыми хризантемами бивни своих таранных форштевней. Оглашая окрестности грохотом выстрелов, озаряя вспышками порохового огня ледяные волны у своих мрачных бортов. И, казалось, никакая сила в мире не сможет их заставить свернуть с выбранного пути.
Но тут начали падать снаряды вокруг головного 'Ясима'. Конечно, огонь по квадрату давал большой разброс снарядов, но всё же некоторые водяные столбы высотою с мачту поднимались довольно близко к японцу. Вот один снаряд лёг всего в пяти саженях перед форштевнем броненосца. А потом произошло почти невозможное — пробив навылет громадный раструб вентилятора правого борта бронебойный снаряд ударил в правую среднюю шестидюймовку 'Ясимы' и взорвался прямо внутри коробчатого орудийного щита. Вервольф увидел, как ярко вспыхнуло пироксилиновое пламя, а затем орудие, сорванное со станка, вместе с искореженным щитом, кувыркаясь, полетело за борт, подняв при падении в волны тучу сверкающих на солнце брызг. Но для моряков 'Ясимы' этим не обошлось — осколки снаряда попали в приготовленные к стрельбе и сложенные у орудия заряды и снаряды. Яркая вспышка радужного кордитного пламени тут же сменилась взрывом шимозы. Осколки выкосили не только прислугу стоящих рядом трехдюймовок, но и серьезно проредили расчеты носовой и кормовой шестдюймовок правого борта, а также убили наводчика орудия с левого борта броненосца. На шкафуте тут же начался пожар, и за 'Ясимой' потянулся густой дымный след. В третий раз 'Ура!' зазвучало над горами Лаотешаня.
Японский же залп едва не накрыл многострадальный 'Ретвизан' — три снаряда разорвались от него на расстоянии менее полукабельтова, четвертый же — и вовсе менее чем в десятке саженей от кессона, прикрывавшего зияющую минную пробоину. От попавших осколков и ударной волны кессон дал солидную течь. Буксир 'Силач', сопровождавший выход 'Победы' на внешний рейд, тут же поспешил на помощь. Другая четверка снарядов буквально перепахала Тигровый хвост между батареей номер 10 и эллингом для сборки миноносцев — их осколки наповал убили двоих артиллеристов и пробили в нескольких местах южную стенку эллинга.
Японский отряд, повернув 'все вдруг' на четыре румба вправо, спешил выйти из-под обстрела, развивая максимальную скорость. Вода за кормой кораблей Носибы бурлила и пенилась, терзаемая огромными лопастями винтов, вращающихся на максимальных оборотах. На голубой глади моря белые кильватерные струи теперь перечеркивались тёмными полосами дыма, нарушая извечную гармонию первозданной природы. Впрочем, в этой картине была своя, особая красота...
На юго-востоке крейсера адмирала Дева уже бросили своё бесполезное занятие и пытались составить короткую линию, одновременно отстреливаясь от настырного трёхтрубного крейсера, выписывавшего замысловатые пируэты на скорости почти в 25 узлов, и при этом ещё довольно споро стрелявшего из своих стодвадцатимиллиметровок. А с севера к ним уже приближались на полном ходу 'Боярин' и 'Аскольд'. В итоге, менее чем через четверть часа корабли адмирала Дева поспешили отойти сначала поближе к 'Токиве', а затем, уже втроем — к главным силам под защиту броненосцев Того.
К этому времени, счастливо избежав новых попаданий (хотя море ещё трижды вставало на дыбы от разрывов снарядов вокруг 'Ясимы', пока он не оказался вне радиуса поражения наших орудий) отряд адмирала Носиба соединился с колонной Того и повернул прочь от берегов Лаотешаня. За 'Ясимой' всё ещё тянулся дымный след пожара, хотя уже и не такой жирный — по всему было видно, что экипаж успешно борется с огнём. Что будет дальше? Перегруппировка и повторная атака? Или Того повернет навстречу выходящим из гавани русским броненосцам? Но тогда ему придется иметь дело не только с тремя уже вышедшими на внешний рейд кораблями, но и с береговыми орудиями крепости... А два его корабля уже повреждены...Свой ход мы отыграли, теперь Ваша очередь, мистер Того!
Через полчаса стало ясно — Того избрал третий вариант. Он просто уходил прочь от Артура. Точно так же, как поступил и в известной Сергею истории после бомбардировки крепости 9 марта, когда вот так же, как сегодня, напоролся на организованную перекидную стрельбу по своим кораблям... Что ж! По крайней мере, теперь ясны мотивы и логика поведения Того в бою: пока русская эскадра не понесла больших потерь и сохраняет боеспособность или пока она не закупорена на внутреннем рейде Артура — до тех пор он не решится серьезно рисковать своими броненосцами...
Советник теперь уже неспеша осматривал Артур, его гавань и рейд. Над городом в небо поднимался одинокий жиденький столб дыма — наверное, это всё ещё горели руины дома, в который попал японский снаряд. 'Севастополь' и 'Пересвет' так и остались на внутреннем рейде. На палубе 'Севастополя' копошились люди — очевидно, исправляли повреждения от единственного в этот день прямого попадания в боевой русский корабль (Вервольф ещё не знал, что 'Новик' тоже получил пару подарочков от 'собачек', правда и сам в долгу не остался). Вот буксир и пара шаланд уже стоят у борта 'Ретвизана' — очевидно — откачивают воду из поврежденного кессона и пытаются устранить течь. Броненосец заметно осел носом. Значит, вновь задержка в ремонте, отдаляющая ещё на несколько дней ввод корабля в строй... В другом углу гавани пестрая толпа, не иначе — китайцы, собралась на берегу Тигрового хвоста у того места, где тяжелый снаряд в щепы разнес несколько джонок... Сергей вздохнул — что ж, теперь это и их война... На сигнальной мачте Золотой горы ветерок колыхал флажки сигнала "Отбой тревоги"... Русская эскадра собралась на внешнем рейде — 'Петропавловск', 'Полтава' и 'Победа' в окружении 'Новика', 'Баяна', 'Аскольда', 'Боярина' и 'Дианы' и четырех эскадренных миноносцев... Что ж! Илью можно поздравить — вывести большую часть эскадры на внешний рейд в малую воду за пару часов! Лучший результат в 'их истории' был только у Макарова! Так что — браво, вице-адмирал Модус!
А отряд адмирала Того к этому времени уже превратился в расплывчатое дымное пятно на горизонте...
Кованные копыта глухо выстукивали подковами по артурским улицам. И, хоть за прошедшее время советник научился более-менее пристойно держаться в седле, все же нет-нет, да и ловил на себе ироничные взгляды казаков из своего эскорта. И был готов побиться об заклад, что между собой они уж точно подшучивали над ним по этому поводу. Хотя... Для них ведь он — морской человек, не кавалерист. Наверное, именно это и сдерживало казаков от откровенно снисходительного отношения. По крайней мере, они старались не показывать его. Как бы то ни было, но причиной того точно были не золотые погоны с черным орлом — не тот народ... С другой стороны, ехавший сейчас рядом Мякишев держался в седле намного увереннее. Хоть и моряк. Что, впрочем, вовсе не удивительно. Конь — это повсеместно распространенный транспорт этого мира и этого времени. В отличие от родного мира и времени советника...
Как там пел повзрослевший д'Артаньян: 'Я пахну бензином и синим огнем?'. Да. Тут он трижды прав. От лошади человечество отвыкло. Меньше, чем за сотню лет... И это не скрыть. Даже если ты иногда и садился в седло — всё равно, наверное, очень сильно заметна разница по сравнению с людьми, которые в этом седле — почти всю жизнь. Быть может, именно поэтому лошадку советнику подобрали самую смирную и спокойную. Да оно, наверное, и к лучшему — в дерби ему не участвовать, а для перевозки бренного тела советника из пункта 'А' в пункт 'Б' — в самый раз...
Эх! 'Посадить бы вас за руль автомобиля — посмотрел бы я, как вы будете управляться с самобеглой коляской!'...
Стоп! Ведь в Артуре где-то был автомобиль! Точно! Что-то, где-то он читал, что авто в Артуре было. И, если память ему не изменяет, то Меллер привел его в порядок и даже 'лихачил' на нём по порту. Сергей чуть заметно улыбнулся. Нужно будет найти машину и показать, что не лошадью единой... Да, господа кавалеристы! Скоро жизнь изменится. Пары гнедых конских сил в повозке станет недоставать человечеству. Придется запрягать под капот десятки, а потом и сотни. Целые табуны прятать в раскаленные горшки цилиндров...
Лошадь внезапно рыскнула вправо, обходя лежащие прямо посреди улицы обломки, камни и очень приличных размеров воронку. Сергей, погрузившись в раздумья, проглядел, что они въехали в тот сектор города, куда падали японские снаряды.
'А всё же у лошади есть определенное преимущество', — советник вновь улыбнулся, — 'постоянно действующая система автопилота, следящая за дорогой. Даже у самой бюджетной модели'.
Чуть дальше по улице, за воронкой, виднелся низкий одноэтажный дом. Без стекол. Его белые стены были густо покрыты оспинами от осколков, имевших местами весьма серьезные размеры. В окне угловой комнаты рама отсутствовала как класс — вместо неё виднелись лишь жалкие деревянные обломки. Несколько людей собрались возле крыльца. Но вот от группы отделился человек в армейской форме и быстрым шагом направился прямиком к всадникам. Ни погон, ни знаков различия, только какая-то белая повязка на левой руке. Ранен?
Между советником и явно спешащим к нем незнакомцем тут же словно вырастает фигура Семёна верхом на вороном жеребце. Сергей даже не успел сообразить, как конь казака 'оттер' в сторону его кобылу. Но краем глаза всё же успел заметить руку, лежащую на рукояти шашки.
— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! — спешащий к ним человек уже совсем рядом. Уже можно рассмотреть его во всех подробностях — круглые линзы очков, гладко выбритое лицо, за исключением торчащих в разные стороны усов, офицерская форма, но не особо подогнанная, да и знаков различия нет ни одного, как и положено нонкомбатанту, повязка на рукаве — слава Богу — не бинт, а специальная аккуратная нарукавная матерчатая повязка с двумя черными буквами 'В.К.' — 'военный корреспондент'.
Сергей положил левую руку поверх локтя руки Семена, лежащей на рукояти шашки:
— Это свои, Семен, спасибо!
Вороной жеребец со своим седоком медленно, словно нехотя, отступил назад. Но — лишь на шаг. Сергей спрыгнул с лошади и, передав поводья казаку, повернулся к спешащему корреспонденту:
— Евгений Константинович! Рад видеть Вас в добром здравии! — и, уже после рукопожатия, — Ну-с, рассказывайте, что тут у Вас в городе творилось?
— Так, господин советник, сами чай, видите — досталось городу. И здесь, и ниже улицей. Вейканен со своими пожарными только-только потушил последний пожар. Так что городу от японца досталось...
— А пострадавшие? Обошлось, или...?
В тишине, особенно явственной после рокота пушек и грома снарядов, повисла секундная пауза
— К сожалению, не обошлось, Ваше превосходительство — выдохнул Ножин, — На нижней улице — один убитый китаец, двое раненных — наши солдаты. Один легко, а вот второму досталось. Да и здесь, в доме поверенного Сидорского...
В голове что-то словно щелкнуло:
'Поверенный Сидорский... Дом поверенного Сидорского... Точно! Как же он мог забыть?! Ведь читал же! Вот в книге этого самого Ножина, что стоит сейчас перед ним, и читал! Или — в мемуарах Лилье? Да какая, к черту, разница? Главное — в той, 'их' истории, в доме Сидорского при обстреле погибли сам хозяин и его гостьи — баронесса Франк и мадемуазель Валевич. Барон и двое его детей, бывшие в той же комнате, только чудом уцелели... Блин! Как же можно было забыть-то, а?!'
— ... они просто каким-то чудом спаслись! — голос Ножина звучал каким-то негромким звуковым фоном к трагедии, разворачивающейся перед советником 'в режиме он-лайн', как сказали бы в его мире...
'Ведь можно же было предупредить людей!' — при этих мыслях Вольф непроизвольно сжал кулаки, — 'На худой конец — можно было обязать их спуститься на время бомбардировки в погреба, в подвалы. И не было бы столько жертв. По крайней мере — людей из этого вот самого дома можно было бы спасти... А нужно было совсем немного — просто вовремя вспомнить... И все были бы живы — и баронесса Франк, и молоденькая мадемуазель. Да и сам хозяин дома. Просто нужно было вспомнить... Вовремя...'
— ... он успел как раз вовремя! Ещё бы немного — и всё! Трагедии — не миновать! Там ведь в комнате места живого не осталось! Оконная рама — вынесена взрывом, всюду следы от осколков, битое стекло, разбитая мебель, всё завалено мусором и каменьями с улицы...И удушающий запах сгоревшего лиддита, его ни с чем не спутаешь!
'О чем это он? Кто — успел?...' Советник тряхнул головой, словно пытаясь прогнать невесёлые мысли.
— Простите, Евгений Константинович, но я немного не уловил ход Вашей мысли. Кто и что успел?
— Так я же и говорю Вам, господин советник — мичман как раз успел предупредить людей, чтобы в укрытие шли — и тут этот снаряд как разорвется! Прямо возле дома! Вы только посмотрите, что он тут натворил!
— Да-да! Это я вижу! — словно отмахнулся Сергей, — А что за мичман, говорите?
— Не знаю, Ваше превосходительство, может, баронесса нам расскажет. Я-то его уже тут не застал!
'Баронесса? Вот как? Жива?!' — Сергей взглянул на стоящих у крыльца дома людей — двое мужчин в штатском, оба — в недешевых костюмах, присыпанных пылью, взбудораженные и ошарашенные, рядом — средних лет женщина в измятом дорогом платье, прижимающая к себе двоих детей. Эти трое — просто напуганы случившимся. Что, в общем-то, вполне нормально для данной ситуации. Хотя, судя по тому, что баронесса что-то активно говорит одному из мужчин, скорее всего — своему мужу, уже, наверное, начался 'отходняк' ... На совершенно испорченную прическу своих черных, как смоль волос, присыпанных, как и её платье, пылью, внимания она не обращает...
— Это баронесса Франк? — на всякий случай советник переспросил у Ножина. И, получив в ответ утвердительный кивок головой, ускорил шаг.
'Мистика какая-то! Кто мог их предупредить?! Ведь никто из попаданцев ни вчера, ни сегодня утром в разговорах не заикался даже о событиях, произошедших в доме Сидорского. Да и не было ни у кого из Особых Своетников чина мичмана... Странно! Ладно, сейчас узнаем, что же это был за мичман такой!'
— Добрый день, госпожа Франк, добрый день господа! — Советник уже подошел почти вплотную к крыльцу и стоящим у него людям.
— Здравствуйте, Ваше превосходительство! — чуть поклонившись, ответил тот, что скорее всего был хозяином дома — поверенным Сидорским.
А баронесса вдруг схватила советника за руку и затараторила:
— Спасибо Вам, господин адмирал, за наше чудесное спасение! Спасибо! Уж я боюсь и представить, что было бы с нами! И с детьми! — при этих словах по её щекам покатились слёзы.
— Ну полноте Вам, госпожа Франк! — Вольф невольно опешил от такой неожиданности, — Всё ведь обошлось! Да и меня благодарить абсолютно не за что! И я...
— Да как же не за что! Тот офицер с матросами, что пришли нас предупредить, — баронесса не дала советнику договорить, прервав его на полуслове.
'Вот же трындычиха!' — Советник с трудом сдерживался, чтобы не улыбнуться — 'И где хваленый местный этикет? Воспитание? Впрочем, даме — простительно. Тем боле — пережившей шок артобстрела и ещё не отошедшей от него' А сама дама тем временем безостановочно продолжала:
