Като последовал за ним. По освещенному тусклым светом редких электрических ламп коридору, по крутым ступеням трапа — на палубу. Через минуту, кутаясь в шинель от холодного ветра, Като подошел к стоящему у лееров шлюпочной палубы товарищу.
— Смотри, смотри! Вон там, возле берега!
Но Като уже и сам увидел то, на что ему указывал его друг.
Большой пароход был объят пламенем. Желтые, оранжевые и багровые языки огня лизали надстройку, вырывались из люков на палубе, узкими лезвиями кинжалов вырывались то тут, то там из иллюминаторов. Черный, серый и белёсый дым поднимался в небо густыми клубами и свежий морской ветер гнал его на северо-запад. Несколько военных кораблей стояли недалеко от горящего транспорта, а их шлюпки крутились у самого его борта, очевидно, подбирая людей из воды. Ибо там, в этом аду, всё ещё были люди. Като видел их движение на палубе, видел, как они в отчаянии прыгали из огненной геенны в ледяную воду. Кто-то выныривал и плыл к шлюпкам, кто-то — нет... И было в облике гибнущего корабля ещё что-то. Что-то неестественное. Что-то, чего Като пока никак не мог понять. Корабль был словно скручен руками огромного демона — носовая половина имела заметный крен влево, в то время как обрубок мачты на корме стоял почти вертикально. И лишь через минуту Като разглядел, что корпус парохода переломлен надвое почти посредине. Словно вырвавшийся из мрачных глубин ада древний демон Они прошелся по всему пароходу своей огромной шипастой дубиной. Но учиненного погрома ему показалось мало и он в довершение решил разорвать несчастный пароход надвое... Лейтенанту стало не по себе от этой жуткой картины разрушения. И не ему одному.
— Демоны ада! Это что ж с ними случилось? — невольно вырвалось у стоящего рядом Нобу.
— Напоролись в утреннем тумане на русские крейсера, — раздался за спиной знакомый голос капитана Ямаситы, — Это 'Ямаширо Мару', вернее то, что от него осталось.
По спине Като пробежали мурашки. Когда они грузились на транспорты в Японии, 'Ямаширо-Мару' стоял рядом, у соседнего причала. Кто на него грузился — саперы? Или Третий батальон? Като не мог вспомнить, кому не повезло оказаться на этом транспорте. Вот ведь как распорядилась судьба-злодейка — из порта 'Ямаширо-Мару' вышел всего на несколько часов раньше, чем их пароход — 'Дайрен Мару'. Всего несколько часов определили, кому жить, а кому — гореть в страшном пламени пожара или гибнуть в ледяных волнах. Ведь, если бы пароход Като шел чуть быстрее, то не миновать бы и ему русских снарядов. Добавился бы у берега ещё один плавучий костер... А так — повезло...
Като посмотрел вниз. Там, на верхней палубе парохода, сотни солдат, прильнув к фальшборту, всматривались в страшную картину гибели горящего корабля. По их напряженным позам, тревожным взглядам и немногословным фразам Като догадывался, что сейчас они думают о том же, что и он.
Горящий транспорт и суетящиеся вокруг него корабли оставались за кормой. 'Дайрен Мару' уже входил в устье Тайтонга, разворачиваясь против течения. Осталось подняться вверх по широкой реке. Гористые берега потянулись с обоих бортов корабля. Высокий скалистый мыс скрыл от взгляда горевший пароход. Лишь столб поднимающегося в небо дыма напоминал теперь о нём. Като смотрел на своих друзей, стоящих рядом. На солдат на палубе корабля. Разбившись на группы, они вполголоса обсуждали только что увиденное. До Цинампо оставалось меньше двадцати миль. Два часа хода. Ещё немного — и они ступят на твердую землю Кореи. Чтобы сразиться с врагом, покрыть себя славой. И отомстить за погибших товарищей...
Навстречу по широкой глади реки шла канонерская лодка, чуть выше по течению виднелись ещё два военных корабля. На мачте канонерки развевалось по ветру лучистое 'восходящее солнце', а с низкого мостика что-то передавали семафором на транспорт. Като невольно залюбовался, глядя, как сигнальщик с транспорта начал передавать ответное сообщение, замирая с флагами в руках на каждой букве. Четкие, отточенные движения. Лейтенант не знал флотской сигнальной азбуки, но сам процесс был красив, словно выступление артиста...
Красиво изогнутый форштевень парохода резал мутноватую воду корейской реки. Короткий бушприт — этот корабельный анахронизм ушедшей эпохи паруса — отбрасывал тень на волны Тайтонга. Густо дымя единственной трубой, пароход преодолевал встречное течение, поднимаясь по реке всё выше. Уже в который раз 'Дайрен Мару' привозил японские войска в Корею. С самого начала войны, с той самой первой высадки в Чемульпо, ещё до официального объявления войны, на виду у стоящих русских стационеров, и до сегодняшнего дня этот заслуженный пароход 'Ниппон Юзен Кайша' неустанно совершал рейсы между Японией и Кореей. Никто не собирался делать скидку на его почтенный 19-летний возраст. Пароход эксплуатировали, что называется, по-полной. Вот и сейчас заканчивался очередной, уже третий за эту войну, рейс. До причалов Цинампо оставалось меньше двух десятков миль...
Като продолжал любоваться работой сигнальщика, когда палуба под ним вдруг содрогнулась, а откуда-то сзади последовал глухой удар. Машинально вцепившись в ограждение, лейтенант оглянулся. На корму корабля оседал водяной столб, поднятый мощным подводным взрывом. Люди на юте разбегались по палубе между ящиков и тюков, пытаясь укрыться от низвергающихся на них потоков воды.
— Что это? Мина? — спросил Собуро срывающимся голосом.
— Похоже, что да. Мина... — хрипло ответил ему Нобу.
Като пристально огляделся вокруг. Начавшуюся было на палубе панику унтер-офицеры быстро подавили в самом зародыше. И пока что, как будто, ничего и не изменилось — пароход всё также двигался вверх по реке, и не заметно было, чтобы он сильно осел кормой после взрыва. По крайней мере — пока. Но что-то неуловимо тревожило молодого лейтенанта. Что-то было не так...
Тем временем канонерка, уже почти поравнявшаяся с 'Дайрен Мару', круто положив руль на борт, описывала по реке широкую дугу, пытаясь избежать того места, где только что подорвался транспорт.
Тем временем Като понял, что в окружающей картине было не так. Он перегнулся через поручни лееров и у форштевня парохода разглядел подтверждение своей догадки. Весёлого пенного буруна уже не было. Как не было слышно и гула и вибраций машины. А в небо, вместе с темным угольным дымом теперь с шипением уходила и струя белого пара, стравливаемого из котлов.
Спустившийся с мостика Ямасита подтвердил страшную догадку Като — взрыв мины разрушил винт и заклинил руль — корабль потерял ход. Какое-то время стометровый пароход ещё шел вперед по инерции, но сильное течение реки быстро тормозило его. И скоро транспорт начало разворачивать поперек реки, снося к тому месту, где он сегодня уже нашел одну русскую мину.
Превратившись в огромный, стометровый, трал, 'Дайрен Мару' теперь дрейфовал вниз по течению, медленно оседая на корму.
— Отдать правый якорь! — раздалась команда с мостика.
Капитана парохода однозначно не прельщала перспектива ещё раз пройти по тому месту, где его корабль уже однажды прикоснулся к смерти. С высоты надстройки Като наблюдал, как баковая команда парохода, выполняя команды боцмана, пыталась как можно скорее отдать якорь. Вот удерживающая якорь в походном положении тонкая цепь со свитом описала дугу в воздухе и мощная кованная лапа якоря, словно нехотя, сползла с подушки. Тяжелое тело якоря упало в воду, обдав брызгами борт парохода. С лязгом и грохотом следом за ним в воду пошла якорная цепь. А в это время палубная команда вываливала за борт шлюпки. Личный состав батальона выстраивался в полном порядке на палубе. Все готовились, в случае необходимости, покинуть корабль. Хотя, как успел заметить Като, шлюпок на всех, находящихся на борту, не хватит. Точно не хватит. Всё-таки 'Дайрен Мару' — грузовой пароход, и перевозка тысячи людей для него совсем нетипичная задача...
Впрочем, лейтенантам пора было идти каждому к своим солдатам, выстраивающимся стройными шеренгами на палубе. Като и Собуру направились на ют парохода, Нобу же поспешил в сторону бака.
Якорь как раз забрал грунт и пароход начал замедляться, постепенно разворачиваясь вдоль течения. Спускающийся по трапу на верхнюю палубу Нобу сильнее вцепился в поручни, боясь потерять равновесие на глазах своих солдат. Это ему удалось и он уже почти спустился. Осталось три ступени...
Сильный толчок и громоподобный раскат взрыва где-то со стороны кормы буквально выбил трап из-под ног лейтенанта. Столб воды поднялся с левого борта парохода. Где-то в районе бизань-мачты. Нобу едва удержался на ногах, в последний миг застыв в положении шаткого равновесия. Но, через несколько секунд, следует ещё один такой же удар и громовой раскат. Только уже много ближе. Кажется — прямо под ногами... Огромный столб грязной ледяной воды взлетает выше трубы, смешиваясь с горячим угольным дымом. И вся эта картинка начинает переворачиваться и летит куда-то в тар-тарары... Больно приложившись спиной о палубу, Нобу, перекатившись по доскам, почти тот час же вскакивает на ноги. Сверху летят потоки ледяных брызг вперемешку с грязью, поднятой взрывом со дна реки. Плотная людская масса на палубе, стоявшая до того стройными шеренгами, теперь скорее напоминает иллюстрацию к броуновскому движению. Однако, не успели ещё опасть вниз все струи ледяного душа, как унтер-офицеры вновь начинают выстраивать шеренги. Неровные, состоящие из мокрых и грязных людей, растерянных и испуганных, не особо напоминающих в эти минуты славных воинов Ямато... Но они стоят на мокрой и скользкой палубе. А не бегают в панике... Ибо паника на корабле — страшнее всего. А вверху, на мостике, сигнальщик что-то отчаянно семафорит на виднеющуюся впереди канонерку. Та уже, похоже стала на якорь. По крайней мере — её движения не заметно — стоит прямо посредине реки носом вверх по течению в нескольких сотнях метров выше подорвавшегося транспорта. Очевидно, готовится спускать шлюпки. Да, так и есть — большие серые деревянные лодки уже вывалены за борт и раскачиваются над волнами. Вот одна из них поползла вниз, к воде...
— Приготовиться покинуть судно! — раздается команда с мостика, — шлюпки на воду!
'Вовремя' — отметил про себя Нобу. Палуба уже ощутимо кренилась влево...
Като машинально вытер с лица холодные капли воды, глядя, как матросы парохода спускают на воду две большие шлюпки — по одной с каждого борта. Корабль всё сильнее кренился влево и правая шлюпка последний метр своего пути до воды уже скреблась планширем по заклепкам борта парохода.
Еще немного — и Като начал загонять своих солдат в шлюпку левого борта. Как только все места были заняты, шлюпка, вздрогнув, с небольшими рывками пошла вниз. Като посмотрел дальше в нос парохода — там, у центральной надстройки, его друг Собуро сейчас руководил посадкой в шлюпки солдат своей роты. Като невольно схватился за какой-то канат, что оказался ближайшим — стоять на кренящейся палубе становилось всё труднее. Это был пеньковый трос, которым был закреплен на палубе большой деревянный ящик. Этот канат сейчас был натянут, как струна, но свой груз пока ещё надежно держал. 'Интересно, насколько его хватит?' — пронеслась мысль в мозгу лейтенанта. Это был вовсе не академический интерес. Потому как пароход с каждой минутой кренился всё сильнее, а таких ящиков, тюков и прочего военного скарба на палубе 'Дайрен Мару' было — хоть отбавляй. Вдруг где-то правее послышался скрежет.
— Берегись! — только и успел крикнуть Като своим солдатам и тут же пригнулся.
Грузовая стрела, оборвав крепившие её оттяжки, пронеслась над палубой от правого борта к левому. Хвала Аматерасу, солдаты Като успели увернуться от этого тяжеленного бревна, что раскачивалось сейчас над волнами, свесившись за левый борт. Все, кроме одного. Кимура Таро замешкался на секунду, и страшный удар стрелы выбросил несчастного за борт. Напрасно друзья звали его. Таро так и не показался над поверхностью волн...
Като закрыл глаза рукой. И тут до него донесся какой-то сдавленный то ли крик, то ли хрип... Или, может, показалось? Да нет. Вроде бы кто-то зовет на помощь...
— Помогите!... Помогите!...
Призыв о помощи был глухим, словно исходил откуда-то из погреба. Оглядевшись, лейтенант увидел недалеко от себя темный прямоугольник большого люка. Похоже, мольба о помощи раздавалась именно оттуда. Сделав несколько шагов, Като заглянул в люк, ведущий на нижнюю палубу. Ступени трапа терялись в темноте (освещение погасло сразу после второго взрыва), и что там внизу — не разобрать.
— Эй! Есть кто?— окликнул лейтенант темноту.
— Помогите!... Пожалуйста, помогите! — раздался в ответ всё тот же приглушенный голос...
С трудом спустившись по накренившимся ступеням трапа, Като оказался в темном коридоре. После того, как глаза немного привыкли к темноте, он стал смутно различать в полумраке очертания переборок. Чуть дальше по коридору свет всё же проникал через раскрытую дверь — очевидно, в том помещении имелся иллюминатор. Като направился вперед. Корпус парохода скрипел и стонал, было слышно, как где-то рядом шумит поток воды, такое впечатление, что за тонким металлом переборки текла река с мощным водопадом... Нужно как можно скорее найти того, кто звал на помощь.
— Эй! Где Вы?
— Я здесь, дальше по коридору!
Ещё несколько шагов вперед в полумраке. Наконец, Като разглядел темную фигуру на палубе, прислонившуюся к переборке. Он подбежал к нему. Это был один из моряков парохода.
— Что случилось?
— Нога! Похоже — она сломана, — в голосе моряка чувствовалось отчаяние, — я направился осмотреть повреждения, причиненные первым взрывом, но тут раздался ещё один, и меня сбросило с трапа. Кое-как я поднялся на нижнюю палубу, но больше сил моих нет...
— Ничего. Сейчас я Вас вытащу наверх.
— Спасибо! Нужно торопиться, вода прибывает очень быстро. Руль заклинен, четвертый трюм почти полностью затоплен. Нужно сообщить капитану...
— Капитан уже отдал приказ покинуть судно.
— Значит, всё действительно плохо. Нам нужно поскорее выбираться отсюда, пока...
Что 'пока', Като не услышал — что-то загрохотало совсем рядом, треск и скрежет заглушили слова моряка. Дверь в дальнем конце коридора распахнулась и оттуда в помещение хлынул поток воды. Подхватив моряка, Като потащил его к выходу на верхнюю палубу, светлый прямоугольник которого сейчас казался далёким светом в конце бесконечного темного туннеля. Через минуту, с криками и стонами, имея три здоровых ноги на двоих, они всё же выкарабкались по перекошенному трапу наверх. 'Свобода!' — невольно пронеслось в голове лейтенанта. Он пытался отдышаться. И одновременно — удержаться на кренящейся палубе самому и удержать своего нового раненного товарища. Корабль неумолимо кренился всё сильнее и делать это становилось труднее с каждой минутой. Десятки людей на палубе транспорта также пытались удержаться, кто за что. Некоторые карабкались вверх, к поднимающемуся всё сильнее правому борту. Другие же, наоборот, прыгали в воду. Като оглядывался по сторонам в поисках спасения. Но все шлюпки, и без того переполненные, уже отвалили от борта корабля и сейчас боролись с течением реки. Шлюпок, которые спустила канонерка, сейчас не было видно. Они должны были подойти с правого борта. Но их закрывала собой вставшая на дыбы палуба накренившегося влево корабля. Далеко ли они, близко ли... Может, нужно продержаться совсем немного, и спасение прибудет прямо к борту?
