-Да уж, не сахар конечно. Но, хотя бы — не 'через день — на ремень'. По крайней мере — будут сутки для отдыха людей и профилактики силами портовых мастерских. Как по мне — наиболее приемлемый вариант на первое время.
Гинтер слегка кивнул:
— Согласен.
— Тогда продолжим! Как видно из карты, в залив Талиенвань ведут три пролива — Восточный — между мысом Пробин и остовом Северный Саншантао, Западный — между мысом Входной, или, на некоторых лоциях — Энтри и островом Южный Саншантау и Центральный пролив — собственно, между двумя островами. Первую неделю-две, пока у нас не будет достаточного количества сторожевиков — работать будем по схеме: тихоход — в Центральном проливе, по одному миноносцу — в Восточном и Западном. Для того, чтобы ночью дозорные корабли не вылезли на линии своего же минного поля, на берегах залива и на островах установлены соответствующие створные знаки. Хоть мины 'Енисея' и установлены на достаточном углублении, но в малую воду они вполне опасны и для миноносца.
— То есть, в прилив японские миноносцы могут пройти над минами? — голос Колчака выражал степень удивления, близкую к крайней. Как и взгляд его татарских глаз из-под темных бровей.
— Естественно, Александр Васильевич, — голос Вольфа прозвучал совершенно спокойно, так как, в отличие от несколько дней назад прибывшего полярника, он уже успел довольно подробно ознакомиться с гидрографией района, — Высота максимальных приливов в заливе такова, что, либо мины будут видны в отлив, либо миноносцы смогут проходить над минами в полную воду. Увы, но против природы не попрешь.
— Ясно, вопросов больше нет.
— Хорошо, тогда продолжим! По самой организации дежурных троек предлагаю сделать их состав постоянным. Сплаванные отряды действуют намного эффективнее. Кстати, наши противники широко используют этот прием — в большинстве случаев состав их отрядов постоянен, более того, даже порядок кораблей в строю практически всегда один и тот же. Поэтому, предлагаю подобную практику ввести и у нас.
— Я всецело поддерживаю данную идею! — согласился Гинтер.
— Замечательно, Анатолий Августович! Тогда организацию троек всецело поручаю Вам.
— Есть!
— Далее — как только в строй войдут хотя бы несколько сторожевых кораблей, предлагаю изменить первоначальный порядок дежурства — сторожевики займут места истребителей в Восточном и Западном проходах, а истребители с этого времени будут ходить парой чуть дальше в глубине залива, являясь, таким образом, подвижным резервом обороны, который можно быстро перебросить на угрожаемый участок. Прошу высказывать Ваши мнения, господа офицеры!
— Вполне резонно и разумно, Ваше превосходительство. Ещё бы береговых батарей добавить! — прозвучал голос Бахирева.
— И вооружение наших 'соколов' усилить, как на кораблях первого отряда! — добавил Боссе.
— И не только 'соколов'! Наши 'Гайдамак' и 'Всадник' в артиллерийской части — весьма посредственные корабли, — присоединился к разговору командир 'Гайдамака' Иванов.
Вольф, слушая предложения офицеров отряда, в глубине души радовался: 'Не умерла, значит, инициатива в людях!' А ведь всего-то меньше двух недель прошло, как приехали они с Ильей и товарищами в Артур. Но, если поначалу свои предложения офицеры высказывали, чего греха таить — робко, словно с оглядкой, присматриваясь к новому, неведомому начальству. По принципу — 'как бы хуже не было!'. Но теперь, убедившись, что за инициативу не наказывают, а за толковые идеи даже поощряют, высказывали своё мнение уже открыто. Вольфу это было приятно вдвойне ещё и оттого, что черепушки у людей из образовавшегося в Дальнем 'адмиральского кружка' варили как надо.
— Что ж, господа офицеры, — разнесся по залу приглушенный голос Сергея, — позвольте ответить вам по порядку. Итак! Батареи, Михаил Коронатович, всенепременно будут. На самом деле, береговая оборона у Дальнего задумана очень серьезная, включая шести— и десятидюймовые пушки новейших систем, — и карандаш Вольфа указал на карте на значки к югу от Дальнего, — вот здесь и вот здесь. Естественно, будет и батарея кинжального огня вблизи мыса Энтри — для прикрытия правого фланга позиции. Также, на мысе Пробин планируется соорудить батарею шестидюймовок в 190 пудов. Конечно, пушки Канэ там смотрелись бы намного лучше, но у нас не будет столько новых орудий даже с учетом поставок по железной дороге. Поэтому — пока так. Теперь по островам Саншантау — на Южном острове предлагаю построить одну батарею на гребне и одну — кинжальную для защиты Центрального пролива.Вот в этом месте гребень довольно узкий и накрыть батарею, зарытую в землю непосредственно на нём — та ещё задача. С учетом двух линий минного заграждения в проливах Западный и Восточный, получится довольно неплохая минно-артиллерийская позиция.
— Да, Ваше превосходительство, только защита восточного пролива, всё же, считаю — недостаточна, — раздался голос Колчака.
— И что предлагаете, Александр Васильевич? — Сергей пристально посмотрел в орлиное лицо полярника.
— Предлагаю установить ещё одну батарею на острове Северный Саншантао.
— Идея хорошая, — подключился к разговору Гинтер, — вот только остров маленький, места для скрытой установки батареи там мало, гребень там покатый и установленные на нём пушки во временных укреплениях японцы быстро с землей сравняют.
— Точно! — поддержал Бахирев, — вчера их крейсера обстреляли карантинный городок на Южном острове, часть зданий разрушили. Так что батарею сровняют с землей очень быстро, крупные пушки ведь там не поставишь, да и будут они там, как на ладони.
— А я предлагаю расположить эту батарею не на гребне, — спокойно возразил Колчак, — а на обратном скате, обращенном к заливу. Так, чтобы с моря она не была видна, но при попытке прорыва через пролив, японские корабли попадали под внезапный огонь с малой дистанции.
— Да, Александр Васильевич! Не даром Вы были первым среди выпуска Морского корпуса!
— Вторым, Ваше превосходительство!
— Бросьте скромничать, господин лейтенант! Эта история с Вашим отказом от первенства в пользу друга довольно известна. И вы вполне были достойны быть в списках выпуска первым, в чем мы все здесь только что имели честь убедиться, — Колчак выглядел слегка смущенно, Вольф же наоборот, улыбнулся, — Ваше предложение принимается, Александр Васильевич. Батарее на северном острове — быть!
И, уже повернув голову к Гинтеру:
— Кстати, не мешало бы провести на островах рекогносцировку по уточнению мест расположения батарей, да и небольшую базу для дежурных кораблей на случай непогоды в бухте южного острова неплохо было бы организовать. Это первое. Анатолий Августович и я займемся этим, в ближайшие дни, как только позволит погода. Тем из вас, господа офицеры, кто пожелает присоединиться к этому 'безобразию', я буду только рад!
По лицам 'адмиральского кружка' и их горящим глазам Вольф понял, что рад он будет всем им. Не иначе.
— Второе, — продолжал Сергей после секундной паузы, — нужно хорошо продумать защиту подходов к порту и якорных стоянок наших кораблей боновыми заграждениями. Ибо есть у меня такое предчувствие, что сорванная мина, убившая вчера китайцев, не последняя. Будут и ещё. А я не хочу терять людей и корабли на стоянках от взрыва своих же мин. Поэтому присутствующий здесь и многим и вас знакомый капитан второго ранга Сакс возглавит эту работу.
Человек с погонами, на которых красовались два просвета и три звездочки, легонько кивнул головой:
— Есть!
— Николай Александрович, для ускорения Вашего дела разрешаю Вам использовать любые необходимые для работы портовые средства. Время сейчас — дороже всего!
— Ясно, Ваше превосходительство, будет исполнено!
Сергей вновь повернулся к Гинтеру:
— И третье, Анатолий Августович! К сожалению, из Дальнего в Артур придется отправить ещё один крупный пароход из стоящих здесь — 'Эдуард Бари'. К сожалению, потому, что в Артуре нам придется его потопить. Для защиты рейда. Естественно, для охраны придется выделить пару миноносцев.
* * *
28 февраля 1904 года.
Вершина гребня острова Южный Саншантао.
— Да, Анатолий Августович, похоже, тут одной батареей действительно не обойдешься! — Вервольф внимательно осматривал очертания острова с самой высокой его точки.
Справедливости ради, следовало, конечно, признать, что на самом деле Южный Саншантао состоял из двух гористых островов и лишь тоненькая ниточка низкой песчано-галечной косы соединяла вершины двух торчащих из моря гор в один целый клочок суши. В образовавшейся таким образом бухте сейчас стояли вышедшие на дежурство миноносцы 'Смелый', 'Решительный' и канонерка 'Отважный', здесь же был флагман Гинтера 'Разящий' и пара портовых пароходов, а также ещё два 'сокола' — 'Сердитый' и 'Сильный'. Но у них на сегодня была своя, отдельная задача.
Как и предполагал вчера Вольф, на сегодняшнюю рекогносцировку островов Саншантао собрались все участники вчерашнего совещания 'адмиральского кружка'. Чему Сергей, конечно, был рад. Инициатива, инициатива и ещё раз инициатива! Боевыми кораблями должны командовать люди, не боящиеся принимать ответственные решения. А те, кто несет службу по принципу — 'моряк спит — ценз идет' — пусть командуют портовыми лайбами...
Итак, за последние два часа были не только исхожены все вершины острова, но и намечены места для закладки четырех батарей — двух дальнобойных и двух кинжальных. На последние возлагались и противодесантные функции. В правильном подборе позиций просто неоценимую помощь оказал уже знакомый Вольфу командир третьего батальона Квантунской крепостной артиллерии Бжозовский, взятый с собой по случаю рекогносцировки. Слушая его дельные советы, Вольф понял, что отныне к 'адмиральскому кружку', наверное, добавится и будущий генерал, даром, что пока он только подполковник. Вольф улыбнулся: 'Многие 'адмиралы' ещё вон, только в лейтенантах ходят!'.
Ещё почти час ушел на осмотр одинокого Северного Саншантао, отделенного от Южного узким проливом. Всего в десять с половиной кабельтовых соленой морской воды. Именно этот пролив и оставался сейчас единственным не заминированным путем в Талиенванский залив. И к нему с запада, от Дальнего, сейчас подходил, густо дымя, большой торговый пароход. Настало время 'адмиральскому кружку' разделиться и заняться каждому своим делом — Лебедев, Бахирев и Боссе заступали со своими экипажами в дежурство, Клюбакин, Цвингман, Лепко, Стронский и Иванов возвращались на флагмане Второго отряда в порт, к своим кораблям. А вот Колчак и Криницкий двинулись в ином направлении. 'Сильный', а следом за ним и 'Сердитый', направились к идущему в центральный пролив пароходу.
Миноносцы приближались к 'купцу', взрезая водную гладь своими острыми форштевнями. Вольф стоял на носовой орудийной площадке 'Страшного', слева от семидесятипятимиллиметровки, оставив место справа от орудия, как и положено, для командира. Ведь на 'соколах' не было ходового мостика, как такового. Поэтому командир, зачастую, командовал кораблем, стоя именно на носовой орудийной площадке, подавая команды на руль и на изменение скорости матросам, стоявшим у штурвала и машинного телеграфа прямо на верхней палубе за боевой рубкой. Вольф мельком глянул на Колчака — тот, не отрываясь, глядел на приближающийся пароход. Огромный, по сравнению с низенькими миноносцами, он надвигался на них с севера. Его высокий черный борт стеной поднимался из воды, увеличиваясь буквально на глазах. 'Сердитый' шел встречным курсом так, чтобы разойтись с пароходом левыми бортами. Чуть правее, на раковине, словно привязанный, шел 'Сильный'. Подавая отрывистые и четкие команды, Колчак уверенно вел свой истребитель вперед. Вот над низким корпусом уже нависла тень транспорта, вот мимо промелькнул прямой форштевень, проплыл в вышине выступающий за борт левый становый якорь парохода, надстройка с высокой чадящей трубой и белыми крыльями мостика, с которого торговые моряки внимательно следили за миноносцем, несущимся встречным курсом вдоль самого борта. Если бы не высокая взаимная скорость кораблей, Сергей вполне мог бы пересчитать все заклепки на обшивке 'торгаша'. Но сейчас черная стальная стена борта, встававшая из вспененных студёных волн, проносилась мимо со скоростью поезда. Как только форштевень 'Сердитого' поравнялся с ахтерштевнем купца, Колчак тут же отдал команду 'Лево на борт!' Миноносец, вспенивая волны и весело швыряя брызги по сторонам, покатился на запад, огибая пароход. На высокой, округлой корме купца белыми буквами было выведено его имя — 'Эдуардъ Бари' и, чуть ниже, порт приписки — 'Санктъ-Петербургъ'. Вольф оглянулся — 'Сильный' заложил такую же крутую циркуляцию вправо и вскоре скрылся с глаз за кормой транспорта — 'Сердитый' уже шел вдоль правого борта парохода, постепенно обгоняя его. Через несколько минут, уравняв свой ход с идущим на предельных десяти узлах 'Эдуардом Бари', миноносцы пошли чуть впереди его форштевня — слева и справа, словно два огромных, серых дельфина.
Погода стояла чудная. Даром, что февраль, — с высоты ярко-голубого неба сияло по-весеннему яркое солнце, и его лучи дробились мириадами огненных блёсток на сине-зеленой морской глади. Ни облачка в небе. Ни дымка на горизонте. Только шелест струящейся вдоль борта пены, шёпот брызг от разрезаемых форштевнем невысоких волн да тихое дыхание машин, что легко и непринужденно толкают стремительный кораблик вперед, не выкладываясь и на треть... Даже на потертых латунных частях 'галилеевского' бинокля, в который Колчак сейчас осматривал горизонт, играло солнышко. Давно уже остались за кормой и скалы островов Сншантао, и вход в Талиенванский залив уже скрылся за гористыми берегами Квантуна. Маленький конвой упрямо полз к Порт-Артуру. Сергей оглянулся через левое плечо — подминая воду массивным корпусом и оставляя за собой густой шлейф черно-бурого дыма, за ними следовал 'Бари'. Свободные от вахты нонкомбатанты сейчас стояли на баке и на острове центральной надстройки купца, навалившись на леера и планшири, глядя то на сопровождавшие их миноносцы, то на раскинувшееся под ясным небом бескрайнее море.
Как там пелось-то?
Третьи сутки идём — солнце палубу греет,
Не поход боевой, а шикарный круиз.
И расслабился транспорт, навалился на леер —
Что с гражданских возьмешь? Только я — не турист!...
— Простите, Ваше превосходительство, не расслышал!
Вольф, обернувшись, наткнулся на пристальный взгляд Колчака
— Не расслышали что, Александр Васильевич?
— Вы только-что произнесли что-то, но я увлекся осмотром горизонта и не расслышал, что именно.
— Так я говорил эти стихи в слух? — Вольф непроизвольно поёжился, словно от порыва холодного ветра. Началось, блин! Хорошо, хоть не много 'наболтал'...
'Так можно и спалить всю контору. К едрене-фене!' — мысли неслись одна за другой. 'Попытаться увести разговор в сторону? Нет, вряд ли этот полярный лис так просто отступит. Экспедицию барона Толля вон как настойчиво искал в полярных льдах. Не-е-ет! Не отступит Колчак. Не отступит. Тогда — что?'
