Проклятый чертов ад.
— Это то, что у нас будет на ужин? — спросила одна из зрительниц, когда двое невредимых мардуканцев утащили эту штуку прочь. Раненый уже был на ногах, говоря что-то на мардуканском, что, должно быть, было ругательством. Спрашивающей была женщина, и она выглядела довольно зеленой.
— О, мы подаем не только атула, — сказал Роджер, — хотя его печень довольно хороша с фасолью коло — скорее похожей на фасоль фава — и приятным легким кьянти. Есть еще рыба колл. Мы подаем более мелкий прибрежный сорт, но оказывается, что в открытых водах они вырастают до пятидесяти метров в длину.
— Это огромно, — сказал мужчина.
— Да, скорее. Затем есть басик. Мардуканцы так иногда называют нас, потому что это маленькие розоватые двуногие существа, которые немного похожи на людей. По сути, это мардуканские кролики. Мои мардуканцы называют себя собственными силами басика — на самом деле это немного шутка. Затем есть жареный молочный детеныш проклятого зверя. По общему признанию, это самое дорогое блюдо в меню, но оно довольно вкусное.
— Почему это так дорого? — спросила Шейла.
— Ну, это из-за того, как это добыто, — сказал Роджер, по-доброму улыбаясь ей. — Видите ли, проклятые звери — вот эти, — добавил он, указывая большим пальцем на голову, которая все еще лежала на земле, — они устраивают логова в скалистых местах в джунглях. Они роют норы с длинными туннелями, низкими и широкими, как они сами, так что добраться до них непросто. Кстати, они их выкапывают, потому что на них, в свою очередь, охотятся атул-граки.
— Что? — спросила Шейла.
— Атул-грак, — повторил Роджер. — Выглядит очень похоже на атула, но размером примерно со слона.
— О боже... — прошептала первая женщина.
— Очевидно, что атул-граки — одна из опасностей охоты на Мардуке, — продолжил Роджер. — Но вернемся к проклятым зверям. Один из родителей, обычно самка — более крупная из двух — всегда остается в логове. Итак, чтобы добраться до детеныша проклятого зверя, кто-то должен заползти за ним в логово. Здесь очень темно, и в туннеле рядом с логовом всегда есть колено, где собирается вода. Так что, как правило, сразу после того, как ты проползешь по воде, задержав дыхание, мама, — он снова указал на загоны, — ждет тебя. У вас есть, о, примерно полсекунды, чтобы что-то с ней сделать. Один из моих охотников предлагает стрелять длинными, дико неконтролируемыми очередями из очень тяжелого шарикового пистолета, поскольку это единственное, что вы можете достать в логове. Однако вы, возможно, заметили, что спереди они бронированы. Иногда шариковый пистолет их не останавливает. Охотники за атулом не могут получить страховку жизни.
— И даже если тебе удастся убить маму, есть проблема. Атулы роют свои туннели примерно такой же ширины и высоты, как они сами. Так что ты должен... пройти мимо защищающегося атула. Обычно используется вибронож. Но это еще не все. Молочные атулы по размеру варьируются примерно от домашней кошки до рыси, и они быстро добираются до верхней границы этого диапазона. Обычно их шесть-восемь, и они, как правило, голодны и смотрят на охотника просто как на еще одну пищу. И, просто в качестве последней незначительной дополнительной проблемы, вы должны вывести их живыми. — Роджер ухмыльнулся группе и покачал головой. — Так что, пожалуйста, когда будете смотреть на цену жареного детеныша, имейте все это в виду. Я и так недостаточно плачу своим охотникам.
— Вы когда-нибудь делали это? — тихо спросила Шейла, когда они возвращались к столу.
— Нет, — признался Роджер. — Я никогда не охотился на молочных атулов. Я слишком большой, чтобы поместиться в туннеле.
— О.
— Единственный раз, когда я охотился на детеныша, это был атул-грак.
После ужина "Шара" повела Шейлу показать ей некоторые интересные экспонаты, которые они привезли с Мардука, оставив Роджера и Катроне за чашечкой кофе.
— Я пропустил это, — сказал Роджер.
— Я все еще говорю, что это паршивое место для частной беседы, — возразил Кот.
— Это так, это так. Хотя это также лучшее место, которое у меня есть. Что я должен сделать, чтобы убедить вас встать на нашу сторону?
— Вы не можете, — вздохнул Катроне. — И демонстрации бравады не помогут. Да, у вас есть некоторые люди — несколько хороших людей, — которые, очевидно, думают, что вы изменились. Может быть, так оно и есть. Вы, безусловно, были более чем готовы подвергнуть себя опасности. Слишком охотно, на самом деле. Если бы эта тварь добралась до вас, вашему плану пришел бы конец.
— Это был... рефлекс, — сказал Роджер и сделал почти задумчивое лицо. Кот довольно серьезно приложился к вину после "демонстрации", но заметил, что у Роджера, казалось, даже руки не дрожали.
— Рефлекс, — повторил принц, — выученный в суровой школе, как я уже упоминал. Мне приходится балансировать на тонкой грани. С одной стороны, я знаю, что я незаменимый человек, но некоторыми шансами — такими как встреча с вами — приходится пользоваться. Что касается атула... Я был там единственным человеком, который был вооружен и знал, как с ним разделаться. Даже если бы он добрался до меня, я бы, вероятно, выжил. И... это не первый раз, когда я сталкиваюсь с атулом, и у меня нет ничего, кроме меча. Очень тяжелая школа, старший сержант. Которая также научила меня тому, что невозможно все делать самому. Вы нужны мне, старший сержант. Вы нужны империи. Отчаянно.
— Я сказал это однажды и повторяю: я ухожу из бизнеса по спасению империи.
— И это все? Только это? — потребовал Роджер, и даже его потрясающее самообладание не смогло полностью скрыть его изумления.
— Вот и все. И не ходите вокруг да около, пытаясь завербовать моих мальчиков и девочек. Мы обсуждали это — в гораздо более безопасных помещениях, чем у вас здесь. Мы закончили эту маленькую династическую перебранку.
— Это закончится чем-то большим, чем просто династической ссорой, — выдавил Роджер.
— Докажите это, — усмехнулся Катроне.
— Нет, если вы не с нами. — Роджер вытер губы и встал. — Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Катроне.
— Было... интересно познакомиться с вами, мистер Чанг. — Катроне встал и протянул руку. — Удачи в вашем новом бизнесе. Надеюсь, что он будет процветать.
"Когда измена процветает, тогда никто не смеет называть это изменой", — подумал Роджер. Интересно, была ли это намеренная цитата?
Он пожал Катроне руку и вышел из-за стола.
* * *
— Где мистер Чанг? — спросила Шейла, когда они вернулись к столу.
— У него были кое-какие дела, о которых нужно было позаботиться, — ответил Кот, глядя на "Шару". — Я высказал ему надежду, что это будет процветать.
— Только это? — недоверчиво спросила Депро.
— Только это, — сказал Катроне. — Время уходить, Шейла.
— Да, — сказала Депро. — Может быть, так оно и есть. Шейла, — сказала она, поворачиваясь к миссис Катроне, — это было чудесно. Надеюсь, что мы встретимся снова.
— Что ж, мы вернемся завтра к ужину, — сказала Шейла.
— Возможно, — уточнил Катроне.
— Басик был замечательным, — сказала Шейла, взглянув на своего мужа. — Но это был долгий день. Мы уже уходим.
Катроне кивнул светловолосой хозяйке, когда они уходили.
— К черту, госпожа, — сказал он.
— Да пребудут с вами небеса, мистер Катроне, — ответила хозяйка, раздувая ноздри.
— Что все это было значит? — спросила Шейла, пока они ждали такси.
— Не спрашивай, — ответил Кот. — Мы будем в стране индейцев, пока не вернемся домой.
Кот в тот вечер ничего не делал, кроме того, что немного подурачился со своей женой, благодаря бутылке шампанского от руководства. Поездка с оплатой всех расходов, которую он "выиграл", устроила их в очень хорошем номере. Апартаменты не занимали высокого места в его списке предыдущих вариантов размещения, а эти были действительно классными, больше похожими на двухэтажные апартаменты на верхнем этаже отеля. Оттуда ему был виден имперский парк и угол дворца, и когда Шейла спала, он некоторое время стоял у неосвещенного окна, глядя на место, где прожил почти три десятилетия. Он мог видеть нескольких охранников у ночных входов. Головорезов Эйдулы — не настоящие собственные войска императрицы. И они уж точно, черт возьми, охраняли не императрицу, разве что от ее друзей.
На следующий день, третий по счету в городе, они осмотрели императорские музеи. Множественное число. Это была заноза в заднице, но он женился на Шейле, своей третьей жене, после того, как уволился со службы, и она никогда не была в столице. Они познакомились, когда он покупал лошадей, вскоре после того, как вышел на свободу. Он вырос на ферме, в районе центральных равнин, который сейчас был застроен домами. Он хотел вернуться на ферму, но единственная земля, которую он мог себе позволить, находилась в Центральной Азии. Итак, собрав небольшой табун, он основал ферму. И по пути он подцепил себе жену.
Однако эта была хозяйкой. Казалось бы, не на что смотреть, особенно по сравнению с его первой женой, но настоящая хозяйка. Когда они прогуливались по художественному музею, а Шейла глазела на древние картины и скульптуры, он посмотрел на нее и подумал о том, что означал бы провал. Для нее, не для него. Он слишком часто ставил это на карту, по гораздо меньшим причинам, чтобы беспокоиться о себе. Но если все пойдет прахом, они собирались нацелиться не только на него.
В тот вечер они поели в маленьком ресторанчике при отеле. Он оправдался тем, что у них не было времени сходить в "Дом Мардука", если они собирались идти в оперу.
Они оделись для вечера: классический простой черный костюм с глубоким вырезом для нее и один из этих проклятых парчовых костюмов придворных обезьян для него. Руководство подготовило для них аэрокар, и все было готово. Он дополнил свой ансамбль стильной вечерней сумкой, мысленно проклиная вышеупомянутый костюм "обезьяны" с высоким воротником и фиолетовой сорочкой.
Когда заканчивался второй антракт, и они направлялись обратно в ложу, он взял Шейлу за руку,.
— Милая, я больше не могу этого выносить, — сказал он. — Ты остаешься. Тебе это нравится. Я собираюсь пойти прогуляться.
— Хорошо. — Она нахмурилась. — Будь осторожен.
— Я всегда осторожен, — ухмыльнулся он.
Выйдя из оперного театра с его богато украшенным фасадом, он свернул вниз по улице и направился к одному из близлежащих многоуровневых торговых центров. Тот все еще был открыт, все еще вел честный бизнес, и он побродил по нему, заглянув в пару магазинов одежды и один магазин наружного инвентаря. Затем он увидел то, что искал, и последовал за джентльменом по коридору к туалетам.
В ванной, к счастью, никого не было, кроме них. Парень направился к писсуару, а Кот сунул в руку инъектор, подошел к нему сзади и приставил пневматический пистолет к основанию его шеи.
Джентльмен упал, не сказав ни слова, и Кот схватил его за плечи, ворча по поводу его веса, и потащил в одну из кабинок. Он быстро снял свой обезьяний костюм и начал вытаскивать вещи из вечерней сумки.
Там был легкий, тонкий комбинезон с регулируемой расцветкой. Он настроил его на тот же оттенок, что и одежда, которая была на жертве. На ней также были свободный берет и куртка, и Кот забрал их вместе с планшетом и запасными кредитными чипами. Он брызнул спиртом на рубашку жертвы, затем извлек из сумки лицевой протез и надел его. Он не был похож на жертву, но любой, кто ищет Томаса Катроне, не узнал бы его. Были также тонкие перчатки, которые исчезали в плоти, но маскировали ДНК и отпечатки пальцев.
Он вывернул сумку наизнанку, чтобы она выглядела как обычный рюкзак, и засунул под куртку для маскировки, поскольку у жертвы его не было. Удовлетворенный, он сделал еще одну проверку, чтобы убедиться, что на месте не осталось следов, затем вышел из туалета. На выходе он выбросил свой костюм обезьяны в мусоросжигательный желоб. С одной стороны, это было чертовски обидно — эта штука стоила руки и ноги. С другой стороны, он был рад видеть, что это прошло.
Он заметил "хвост", как только вышел из тупикового коридора — молодого мужчину белой расы в голографической куртке и с кольцом в носу. Тот не обратил никакого внимания на блондина в куртке, со стильно надвинутым на один глаз беретом. "Хвост", казалось, наслаждался кофе и читал свой планшет, стоя с края магазина, прислонив одну ногу к витрине.
Катроне медленно шел по торговому центру, прогуливаясь по магазинам в поисках определенного образа. Он нашел это недалеко от магазина, где продавалось нижнее белье. Большинство женщин избегают зрительного контакта с мужчинами, которых они не знают; но эта молодая леди слабо улыбалась большинству проходящих мужчин, бросая взгляды на планшет, который она держала на коленях.
— Привет, — сказал Катроне, садясь рядом с ней. — Ты выглядишь как женщина, которая любит хорошо проводить время. Что ты делаешь, сидя в этом скучном старом торговом центре?
— Ищу тебя, — сказала девушка, улыбаясь и выключая свой планшет.
— Ну, я просто немного занят в данный момент. Но если ты действительно хочешь помочь мне в маленьком розыгрыше, я был бы признателен.
— Сколько бы ты оценил это? — резко спросила проститутка.
— На двести кредитов, — ответил Кот.
— Ну, в таком случае...
— Мой друг ждет меня, но... У меня было другое предложение. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя брошенным или что-то в этом роде, так что... почему бы тебе не занять мое место на некоторое время?
— Я так понимаю, он идет обоими путями?
— С успехом, — ответил Кот. — Темные волосы, светлая кожа, стоит у торгового центра Тимсон, читает планшет и пьет кофе. Покажи ему, как хорошо ты проводишь время, — закончил он, протягивая ей две фишки по сто кредиток.
— Куча денег за розыгрыш, — сказала проститутка, забирая фишки.
— Назови это уходом от конца замечательных отношений, — ответил Кот. — Он не должен знать, что это было от меня, понятно?
— Не проблема, — сказала женщина. — И, знаешь, если ты когда-нибудь будешь в настроении для компании...
— Не в моем вкусе, — вздохнул Кот. — Ты милая девушка, но...
— Я понимаю. — Она встала. — Светлая кожа, темные волосы, стоит перед торговым центром.
— Одет в голографическую куртку. Пьет кофе — голубая чашка Галактик-кофе.
— Поняла.
* * *
Цель проводила чертовски много времени в туалете. Слишком долго. Достаточно долго, чтобы Гао Икпеме начал беспокоиться. Но Катроне был одет в чертов вечерний костюм; Икпеме никак не мог пропустить, как он прошел бы мимо.
Он опустил одну ногу вниз и поднял другую, чтобы дать ей отдохнуть, а затем чуть не выпрыгнул из собственной кожи, когда язык скользнул ему в ухо.
— Привет, красавчик, — произнес страстный голос.
Он резко обернулся и оказался лицом к лицу с довольно хорошо сложенной рыжей девушкой. Следуя моде, она почти ничего не носила — короткий топ и мини-юбку, настолько низко сидящую на бедрах и с таким высоким вырезом, что это была скорее тонкая полоска ткани, прикрывающая ее лобковые волосы и ягодицы.
