— Чертовски надеюсь, что вы узнали об этом после того, как это случилось, — сказал "Чанг", впервые проявляя признаки эмоций.
— После. — Субианто нахмурилась от интенсивности реакции. — Мы выяснили это благодаря информации, полученной после того, как Эйдула взял управление на себя, но у нас есть три подтверждения.
— В таком случае, мисс Субианто, я вас покину, — сказал Роджер, снова улыбаясь, хотя и несколько натянуто. — Но на прощание я хотел бы, чтобы вы присоединились к мистеру Тебичу и попробовали атула. Мясо действительно нежное, как... откормленный телец. Пожалуйста, обдумайте это. Молча. — Он снова улыбнулся. — Приятного аппетита.
Когда их хозяин ушел, Тебич посмотрел на своего босса и нахмурился.
— Толстый... — начал он. Он мог распознать кодовую фразу, когда слышал ее, но эта не имела для него никакого смысла.
— Не надо, — сказала Субианто, ковыряя оставшиеся кусочки басика на своей тарелке. — Не говори этого.
— Что?..
— Не здесь. Я не уверена, где именно. Я не верю, что наши охраняемые комнаты будут контролироваться нами. Ты христианин, не так ли, Тебич?
— Эм. — Тебич пожал плечами из-за явно полной непоследовательности. — Вроде того. Я был воспитан в армянской православной церкви. Мой отец исповедовал реформистский ислам, но он никогда не ходил в мечеть, а я не был в церкви с детства.
— Я не уверена, что это переводится на армянский таким же образом, — сказала Субианто, — а я зороастрийка. Но я узнаю это. Я думаю, это фраза из Библии — версия императора Тэлбота. Это все еще самый распространенный имперский перевод.
— Я могу запустить поиск по данным... — начал говорить Тебич, заглядывая внутрь себя, чтобы активировать свой имплант.
— Не надо! — сказала Субианто более резко, чем она намеревалась. Запаниковала, возможно, было бы более подходящим словом. — Даже не думай об этом. Не записывай это, не выкладывай в Сеть, не говори об этом публично. Ничего. Понимаешь?
— Нет, — сказал Тебич, посерьезнев. — Но если ты так говоришь...
— Я знаю, — сказала Субианто. — Получи чек.
* * *
На следующий день, поздно утром, Субианто вошла в офис Тебича с книгой в руке. Настоящей, честное слово, бумажной книгой. Тебич не мог припомнить, чтобы видел больше полудюжины из них за свою жизнь. Она положила ее на стол и открыла на отмеченной странице, указывая на строку текста.
"И приведи сюда откормленного тельца, и заколи его; и будем есть и веселиться; ибо этот мой сын был мертв и снова ожил; он пропадал и нашелся".
Вверху страницы был заголовок: "Притча о блудном сыне".
— Святой... — голос Тебича затих, а его глаза расширились.
— Да. — Субианто взяла книгу, вынула маркер и закрыла ее. — Все, что свято. Будем надеяться, что это останется святым. И очень, очень тихим.
— Ты сказал ей? — закричал Катроне.
— Было мало, чего бы она уже не знала. — Роджер пожал плечами. — Если бы они хотели арестовать нас, мы бы уже были убиты или попали в перестрелку.
— Бюро не будет монолитным в этих обстоятельствах, — нахмурившись, сказал Тему Джин. Агент ИБР руководил аспектами электронной и физической безопасности миссии, оставаясь вне поля зрения в бункере Гринбрайер. Из всех них он был единственным, у кого не было модификации тела. Никто не смог бы обнаружить его связь с Роджером, не отправившись на Мардук и не собрав все воедино, и любая попытка сделать это столкнулась бы с серьезным сопротивлением со стороны местных жителей, которые были сторонниками принца. Тех, кто был его врагами, больше не было рядом, чтобы дать интервью.
Не было даже большой опасности того, что ИБР заметит Джина как "вышедшего из укрытия", если эта организация случайно обнаружит его. Он открыто числился специалистом по коммуникациям в штате ресторана, и если ИБР использует правильные протоколы, они могут распознать в нем одного из своих и понять, что у них уже есть агент на месте. В этом случае он был в состоянии подать совершенно ложный отчет о незначительной операции по незаконному обороту денег, не имея ни малейшего представления о том, откуда поступали деньги.
С другой стороны, он был оперативником контрразведки и имперской безопасности, а глава этого подразделения исчез при загадочных обстоятельствах. Он также разослал коды, сообщающие "его" агентам, что они в розыске, что означало, по всей вероятности, что записи о некоем Тему Джине были удалены электронным способом. Так что до тех пор, пока никто из тех, кто мог бы узнать его в лицо, на самом деле его не видел, он, вероятно, был чист. Но Бусех Субианто, которая работала в том же отделе, если не его начальницей, вполне могла бы сделать именно это. Он, конечно, узнал ее из видео с ней и ее компаньоном Тебичем.
— Субианто — одна из действительно честных игроков, — продолжил он. — Аполитична настолько, насколько может быть аполитичен любой сотрудник контрразведки. Вот почему она так долго находится на своем нынешнем посту; поднимитесь выше, и вы будете иметь дело с политикой, а политика означает политику.
— Сейчас она играет в политику, — пробормотал Катроне. — Если бы она подала рапорт, вокруг нас толпились бы морские пехотинцы или тактические группы ИБР. Но это не значит, что она на нашей стороне, Роджер.
— Она собирается оставаться настойчивой, — спокойно сказал Роджер. — Она агент ИБР, даже если она больше не работает на улицах, а любопытство — это то, чем они все занимаются. Но если я наследник, то любое решение, которое она принимает, — это политика. Моя оценка, основанная на ее вопросах и манере, в которой они были представлены, заключалась в том, что она бы просто не высовывалась, если бы знала, кто я такой. И я был тем человеком, который справлялся с этим; я должен был решить, как я собираюсь справиться с этим прямо тогда. Это было мое решение поступить с этим таким образом.
— Есть еще один аспект, который следует учитывать, — сказала Элеонора. — Одна из наших больших слабостей — это текущая разведка. Актуальная информация, особенно о действиях и передвижениях Эйдулы. Если бы у нас был контакт в ИБР...
— Слишком рискованно, — покачал головой Катроне. — Возможно, она не захочет высовываться и игнорирует нас. Если уж на то пошло, я думаю, что Роджер, вероятно, прав, что это так. Но мы не можем рисковать, приводя ее сюда или пытаясь выкачать из нее информацию.
— Согласен, — сказал Роджер. — И если это решено, давайте двигаться дальше. Мы договорились о плане?
— Флот Метрополии по-прежнему остается под большим вопросом, — нахмурившись, сказал Катроне.
— Я знаю, — ответил Роджер. — Мачек и Беби на позиции, но нам нужно узнать о Кьерульфе.
— Если мы свяжемся с ним, наша рука была бы заметна. — Катроне снова покачал головой.
— Это зависит от Кьерульфа, — отметил Роджер. — И мы находим друзей в самых странных местах.
— Я знаю его, — внезапно сказал Марино. — Он был моим командиром, когда я был на "Тетри". — Он пожал плечами. — Я бы сказал, что он, вероятно, скорее друг, чем враг.
— Однако ты не можешь связаться с ним, — возразил Катроне. — Ты нужен, чтобы организовать репетиции. Кроме того, мы можем быть чертовски уверены, что Эйдула за тобой приглядывает.
— Элеонора могла бы это сделать, — сказал Роджер. — Он находится на Лунной базе. Это всего лишь шестичасовой перелет.
— Связаться с ним для встречи было бы... сложно, — отметил Марино.
— Есть ли какой-нибудь код, который он распознал бы как исходящий от вас? — спросил Роджер. — Что-то, что в остальном безобидно?
— Может быть. — Марино потер мочку уха. — Я могу придумать пару вещей.
— Ну, даже после всего остального, что я сделал, никогда не думал, что опущусь до этого, — сказал Роджер, — но мы разошлем спам-сообщение с вашим кодом в заголовке. Он получит по крайней мере одно из сообщений и распознает заголовок. Я надеюсь.
— Я могу это устроить. — Катроне поморщился. — Программное обеспечение уже существует. Хотя меня от этого тошнит.
— Мы делали и похуже, и мы сделаем это снова, — сухо сказал Роджер. — Я знаю, в это трудно поверить, когда мы говорим о спаме, но это так. Согласны ли мы в остальном?
— Да, — ответил Марино. — По-моему, это лучшее, что мы можем придумать вместе. Однако я все еще не в восторге от того факта, что нет никакого резерва, о котором можно было бы говорить. Вам нужен резерв для чего-то большего, чем просто для того, чтобы на кого-то опереться.
— Согласен, и если бы я мог его предоставить, я бы это сделал, — сказал Роджер. — По крайней мере, есть "стингшипы" Шайенна и штурмовые шаттлы. Если они смогут добраться сюда вовремя. И если это продлится долго, мы, вероятно, сможем призвать морскую пехоту Шестого флота.
— Как продвигается обучение ваших мардуканцев? — спросил Катроне.
— Из того, что я слышал, — сказал Роджер с усмешкой, — самая большая проблема заключается в том, чтобы запихнуть их в кабины пилотов.
— Здесь долбаная теснотища, — пожаловался Хонал.
Отсек под главным заводом в Шайенне был намного больше, чем в Гринбрайере... и еще больше набит оборудованием. Там было пятнадцать более поздних и значительно более отвратительных боевых кораблей Биаркиллер, четыре штурмовых шаттла Велосираптор, десять легких ховертанков и серия симуляторов для всех них. В настоящее время Хонал был запихнут в один из таких тренажеров, пробуя новое сиденье.
— Это не моя вина, что вы, ребята, слишком большие, — сказал Пол Макмахон.
Инженер стингшипа находился в поисках работы, когда Розенберг нанял его через сеть для "безопасной работы в удаленном месте без возможности контакта с внешним миром". Предложенная зарплата в два раза превышала его обычную ставку, но когда он узнал, кто его нанял, произошел почти бунт, несмотря на то, что Розенберг был его командиром до увольнения из имперской морской пехоты. Он согласился помочь только под давлением и после вручения заявления под присягой о том, что он не был добровольным участником. Записанное, юридически засвидетельствованное заявление на имя Розенберга, вероятно, не уберегло бы его от тюрьмы, но, возможно, позволило бы ему, по крайней мере, сохранить рассудок, хотя он ни при каких обстоятельствах не был в восторге от своих перспектив.
Конечно, инженер мог бы чувствовать себя еще менее оптимистично, если бы знал, на кого он на самом деле работает. Насколько ему было известно, Розенберг просто руководил операцией ассоциации по спасению императрицы; он понятия не имел, что на самом деле попал в лапы гнусного принца-предателя. Розенбергу не нравилось думать о том, как Макмахон мог отреагировать на этот маленький кусочек информации.
Однако в данный момент внимание мужчины было полностью сосредоточено на его работе, и он нахмурился, когда Хонал открыл люк и выбрался из симулятора — не без определенной степени пыхтения и кряхтения.
— Знаете, было нелегко поменять эти сиденья, — продолжил он, пока Хонал энергично встряхивался, — а переделать панель и увеличить пространство для ног было в некотором смысле еще сложнее. Эта модель уже была немного похожа на перчатку для всего тела, когда все, что они хотели поместить в нее, — это людей. И забудь о катапультировании. Кресло не рассчитано на вашу массу, и у нас нет времени его переделывать. Не говоря уже о том факте, что вы бы оторвали себе ноги на выходе; они находятся там, где раньше была передняя сенсорная панель.
— Черт с ними, моими ногами — я едва могу двигать руками, — отметил Хонал.
— Но ты можешь на нем летать? — спросил Розенберг. — Это единственное, что имеет значение. Мы не можем нанять для этого пилотов, и у меня есть всего несколько человек, которым я бы доверил это. Мы действительно ставим все это на карту. Ты можешь на нем летать?
— Может быть. — Хонал поморщился, опустился обратно в симулятор и начал процедуры запуска. — Это будет не весело, — заметил он.
— Расскажи мне об этом, — вздохнул Розенберг.
— Как проходит остальная часть тренировки? — спросил Хонал.
— Номинально.
Команда осторожно продвигалась по коридору, все чувства были напряжены, ноги каждый раз ставились тщательно.
Стены коридора были из голубой пластали, с чем-то похожим на абстрактные картины через каждые пару метров. Они посмотрели на одну из картин, и этого было достаточно. В кружащихся изображениях рты беззвучно кричали, а демонические лица ухмылялись. Вдалеке капала вода, и время от времени вдалеке раздавались неземные завывания.
Рау подняла кулак, когда они достигли перекрестка. Она указала на двух ведущих людей и сделала им знак проверить это. Первый охранник закатил сенсорный мяч на перекресток, отскочив от противоположной стены, а затем прыгнул вперед, прикрывая перекресток, пока остальная команда пробегала мимо. Вторая точка переместилась по коридору — затем остановилась, когда внезапно появился крикун, по-видимому, из сплошной стены.
Крикун был почти таким же высоким, как мардуканец, и имел похожие рога, но красную кожу и чешую, которые были, по крайней мере, частично устойчивы к стрельбе из шарикового ружья. Несмотря на это, авангард выстрелил очередью маломощных шариков, которые с тихим треском разлетелись в стороны и попали крикуну в грудь.
К сожалению, крикун оправдал свое название и начал выть. На заднем плане начали пронзительно завывать сигналы тревоги.
— Мы проиграли, — прорычал Марино. — План Дельта!
Команда начала двигаться быстрее, но когда они проходили коридор, по нему пронесся поток плазмы и уничтожил члена команды, который прикрывал продвижение остальных. Огнеметчики — более крупные версии крикунов, с более тяжелой броней, которая могла хотя бы частично противостоять тяжелому оружию команды — спустились по боковому коридору, в то время как другие хлынули за ними. Затем из стен начали появляться предметы, похожие на цветы, извергающие жидкий огонь, который обжигал их броню.
Рау моргнула, выходя из виртуальной симуляции, затем выругалась, когда все больше членов команды вместе с ней погрузились в серую бесформенность "между".
— Ну, это прошло не слишком хорошо, — заметил Яткин с поистине монументальным преуменьшением.
— Да, не как надо, — сухо согласилась Рау, качая головой.
— Должен быть способ, которым мы могли бы имитировать огнеметы, Джо, — размышлял Каапер.
— Покрасим себя в красный цвет? — язвительно сказала Рау.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответил Каапер, когда образовались еще две фигуры.
Один из них был гуманоидным котом в тигровую полоску, ростом чуть меньше двух метров, державшим в руках шариковую винтовку. Другая фигура была невысокой, полной и молодой, со взъерошенными волосами и неряшливой одеждой. Это был стандартный гик первой модификации, аватар персонажа обычного новичка в матрице сюрреалистичного сражения. В качестве оружия он носил шариковые пистолеты с перламутровыми рукоятками в кобурах.
— Привет, Кот, — поприветствовала Рау и посмотрела на другую фигуру. — Кто это?
— Я Сэйбр, — сказал гик. — Могу я поиграть?
— Отлично, — сказал Яткин. — Как раз то, что нам нужно. Для пушечного мяса.
