В зависимости от точно выбранного внешнего боекомплекта Игл III мог перевозить до пяти больших и умных "левиафанов". У них была меньшая дальность, чем у других ракет "корабль-корабль". При ускорении 4200 g они разгонялись на сорок процентов быстрее, чем противокорабельные ракеты авианосцев и крейсеров, но их максимальная мощность поддерживалась всего три минуты. И, в отличие от корабельных ракет, их уменьшенный размер оставлял им привод, который нельзя было включать и выключать по желанию. Это означало, что они имели запас хода от точки выпуска примерно в 667 000 километров и конечную скорость относительно той же точки в 7 560 км/с. Они также были гораздо меньшими целями... с очень способным РЭБ и наведением. Короче говоря, они могли действовать на короткой дистанции и были менее гибкими, но зато были трудными ублюдками для их остановки точечной защитой, поэтому держать их подальше от авианосцев было первоочередной задачей. И на этот раз все шло как надо.
Истребители из подразделений "откормленного тельца" врезались на высоком ускорении, намереваясь сократить дистанцию до крейсерской флотилии 140 перед запуском ракет, но истребители Богдан были вооружены специально для борьбы с истребителями и не обременяли себя громоздкими убийцами кораблей. Они могли бы нести до четырнадцати противоистребительных ракет "Астарот" вместо этих пяти "Левиафанов". Или, как в случае с истребителями Богдан, восемь "Астаротов" и две ракеты-приманки "Фоксхок". Это дало бы им решающее преимущество в "меховом шаре", и они нанесли удар в идеальное время, чтобы перехватить миссию. Истребителям "откормленного тельца" предстояло преодолеть еще четырнадцать тысяч километров, прежде чем они смогут атаковать крейсеры. И к тому времени эскадрилья Богдан набросилась бы на них, как тигр на... откормленного тельца.
— Приближаемся к началу запуска, — сказала Богдан, подготавливая свои "Астароты".
— Командир, — внезапно сказал Пейрави из 4-го отдела. — Командир! Визуальная идентификация! Это не истребители!
Богдан побледнела и переключила свои визуальные системы на автоматическое отслеживание, пытаясь определить цели. Наконец, когда что-то закрыло звезду, она крепко зажмурилась и выругалась.
— Сукин сын. — Она переключилась на частоту флота. — Сукин сын, сукин сын, сукин сын — Микки, Микки, Микки! — кричала она, требуя переопределения приоритета в БИЦ авианосной эскадры. — Это дроны "Фоксхок-два"! Повторяю, это "Фоксхок-двойки"!
* * *
— Блэкшип, Блэкшип, — внезапно заговорил комм Вашингтона.
Эскадрильи истребителей Эйдулы уже подобрались бы достаточно близко, чтобы увидеть "Фоксхоки". Запускаемая с корабля версия стандартных истребителей-приманок была большой и мощной, но недостаточно большой, чтобы вечно обманывать сенсоры, и это означало, что пришло время действовать. Вашингтон настроил свое кресло на лучшую боевую конфигурацию и начал подключать свои системы к сети.
— Да, сэр, — сказал он, понизив голос. — Три полных мешка...
Адмирал Гаджелис только что услышал вызов "Микки", когда кивнула лейтенант-коммандер из тактического отдела.
— Истребители "Игл" запускаются, — сказала она. — Должно быть, они были затемнены. Северный полярный три-один-пять. Закрываюсь в четыре-три-семь-пять! Дистанция, два-пять-три-два-пять-ноль!
— Системы наведения "Левиафанов" включаются! — сообщил специалист по сенсорам. — Количество налетчиков — двести... пятьсот... полторы тысячи пугал! Вампир! Вампир, вампир — у нас разделение ракет! Семь-пять тысяч — я повторяю, семь-пять-ноль-ноль вампиров приближаются! Столкновение через шесть секунд!
Мышцы живота коммандера Талберта напряглись. Полторы тысячи истребителей? Это было невозможно! Если не...
— Запустить все оборонительные ракеты, максимальный пуск! — рявкнул Гаджелис. — И верните истребителей сюда!
— Как будто есть время, — пробормотал коммандер Талберт, передавая приказы.
Глория Демесне ворвалась на свой запасной мостик как раз в тот момент, когда началась засада истребителей. Это были не только истребители "откормленного тельца". Прокуров послал свои собственные истребители вперед с максимальным ускорением еще до того, как вывел свои крейсеры в космос. А истребители Лунной базы Кьерульфа заступили на дежурство более часа назад. У них было достаточно времени, чтобы вывести быстрых маленьких паразитов на позицию и перекрыть их выбросы. Теперь они высыпали свои грузы тяжелых "Левиафанов" на ничего не подозревающие авианосцы с расстояния, для космического боя близкого к расстоянию удара ножом.
Обычно у ракет истребителей было очень мало шансов нанести значительный ущерб тяжелобронированному авианосцу. Но, опять же, обычно командир авианосца не был настолько глуп, чтобы позволить полутора тысячам истребителей приблизиться к нему на расстояние двадцати пяти тысяч километров со скоростью сближения более четырех тысяч километров в секунду.
— О, нет, — мягко сказал капитан Демесне. — Ты никуда не пойдешь.
Истребители "откормленного тельца", с раскрасневшимися и пустыми подвесками, перешли на максимальное торможение, направляясь обратно к своим авианосцам, оставляя поле крейсерам противника. Крейсерская флотилия 140, однако, была сильно сбита с позиции... и безнадежно облажалась.
Оба крейсерских соединения понесли тяжелые потери — Демесне потеряла пятьдесят семь из своих девяноста шести кораблей, но флотилия 140 потеряла восемьдесят восемь. Их было пятьдесят шесть против ее тридцати девяти, они израсходовали свои собственные средства уничтожения кораблей, и даже если бы их авианосцы были в пределах досягаемости, чтобы прикрыть их антиракетами, они были слишком заняты борьбой за свои жизни против засады истребителей, чтобы беспокоиться о своих спутниках-паразитах. Это означало, что единственным реальным вариантом для крейсеров было нанести удар по оставшимся крейсерам флотилии 150, надеясь достичь дальности энергетического оружия, где их численное преимущество все еще могло дать о себе знать. К несчастью для них, сенсоры Демесне показывали, что все они выбрасывали воздух. Хуже того, с их точки зрения, они находились глубоко внутри области поражения ракетами авианосцев "откормленного тельца".
Эти авианосцы не остались невредимыми во время ракетного холокоста. "Глория" капитана Джулиуса Фенрека была вне игры. Ее разнесло на куски — возможно, не такое уж хорошее предзнаменование для некоторых шкиперов крейсеров; при этой мысли рот Демесне криво скривился, — и ее выживший персонал эвакуировался так быстро, как только возможно. Можно было держать пари, выйдут они все или нет до того, как сработает сдерживание ее вышедшего из строя реактора 12. Но три других авианосца импровизированной эскадры все еще находились в действии, и, в отличие от "Глории", их повреждения были по существу поверхностными. Они потеряли очень мало своих ракетных установок, и в то время как их истребители атаковали авианосцы Гаджелиса, они могли свободно атаковать уцелевшие вражеские крейсера, не отвлекаясь ни на что другое. И это, подумала Глория Демесне, было бы всем, что они написали.
Конечно, в то же время, были все те ракеты, которые истребители послали в зубы 14-й эскадры. Которые должны начать прибывать... прямо... примерно...
— Взрывы на носителях, — сказал помощник офицера по тактике. — Множественные взрывы! Срань господня, "Мелшиков" только что взорвался!
* * *
— Адмирал, — сказала лейтенант-коммандер Клинтон из второго тактического звена, кашляя от дыма, клубящегося по отсеку. БИЦ не потерял контроль над окружающей средой, и ее шлем все еще был застегнут на месте. — "Мелшиков" пропал, а "Портер" сообщает о критических повреждениях. Все остальные по-прежнему целы... более или менее.
Виктор Гаджелис в ярости стиснул зубы. Истребители. Кто бы мог подумать, что истребители могут нанести такой большой урон?
Он впился взглядом в схему контроля повреждений "Трухильо". Удар истребителей был в значительной степени сосредоточен на "Мелшикове" и "Портере" и, по сути, уничтожил их обоих. Технически "Портер" все еще был цел, но он потерял две трети своей боеспособности, его фазовый привод был сильно поврежден, а туннельный привод был полностью выведен из строя. Он не мог ни выжить в бою, ни избежать его, и если бы он не приказал его бросить, он мог бы с таким же успехом сам расстрелять весь его экипаж.
— Похоже, "Глория" уходит, — добавил Клинтон, и адмирал кивнул в знак согласия. По крайней мере, они получили взамен одного из ублюдков, но это волшебным образом не перечеркнуло его собственные потери и не означало, что остальные четыре его носителя остались невредимыми. "Трухильо", вероятно, пострадал меньше всех, но и ему сильно досталось. Он потерял четверть своих ракетных пусковых установок, почти столько же своих гразеров и треть своих кластеров точечной обороны, и все еще был в полутора часах до Старой Земли.
— Сэр, — тихо сказал коммандер Талберт, — посмотрите на тактический номер три.
Глаза Гаджелиса метнулись вбок, и его челюсти сжались еще сильнее, когда последний из его крейсеров-паразитов был разнесен на части.
— Три авианосца "откормленного тельца" все еще целы, сэр, — указал Талберт тем же тихим голосом. — Крейсера Прокурова будут на планетарной орбите еще через четыре минуты — с полными погребами — а его авианосцы будут здесь менее чем через два часа.
Гаджелис раздраженно хмыкнул в знак согласия. Тихий голос глубоко внутри подсказывал ему, что пришло время отказаться от этого, но он все еще мог это сделать. Да, его корабли были повреждены, но "Глория" теперь исчезла полностью — взрыв был достаточно ярким, чтобы его можно было отчетливо разглядеть на расстоянии двадцати шести миллионов километров, — и три авианосца, все еще охранявшие планетарные орбиты, были повреждены так же сильно, как и его четыре уцелевших авианосца. И крейсера "откормленного тельца" были фактически выпотрошены, в то время как их истребители петляли, спасая свои жизни, а его собственные преследовали их. Ему пришлось бы иметь дело с крейсерами Прокурова, а также с авианосцами Эйтилиуса, но это все равно было бы немного хуже, чем равный бой, если бы не авианосцы Прокурова. Тем не менее, если бы он вернулся к максимальному ускорению, просто пронесся бы мимо Старой Земли и мимоходом уничтожил дворец...
— У нас есть доступ к платформе системной разведки, адмирал, — выкрикнул тактик.
— Входящее зашифрованное сообщение с Лунной базы, — вмешалась система связи.
— Адмирал, — тактик продолжал без перерыва, — системные платформы сообщают о приближении к Старой Земле выбросов тяжелых фазовых двигателей. Много электроники, сэр. Электроника зашифрована, и нам трудно в ней разобраться. Похоже, три эскадры. Мы опознаем их. Одна из них — 14-я эскадра, но две других кричат "откормленный телец один" и "откормленный телец два" — выкрикнул тактик
— "Откормленный телец"? — повторил Джулиан, озадаченно нахмурившись.
— Это долбаная Библия, — взволнованно сказал Поэртена. — Ты поджаришь долбаного жирного тельца, когда вернется блудный сын.
— Действительно, — согласился Хельмут с улыбкой. — Сержант Джулиан, вам действительно нужно освежить свои общие знания. — Он изучил значки на своем графике ретранслятора. — Три корабля в одной эскадре, отмеченные только как "откормленный телец". И вся двенадцатая эскадра, которая вещает как "откормленный телец номер два".
— Обновление информации завершено, — сказал тактик.
— Адмирал Ла Пас докладывает о следе туннельных двигателей, сэр. Их целая куча. Похоже, это еще один флот. — На несколько секунд повисла тишина, а затем лейтенант-коммандер Клинтон прочистила горло. — Подтверждаю, сэр. По подсчетам адмирала Ла Паса, это восемнадцать кораблей.
Гаджелис посмотрел на свой собственный дисплей, пока центральные компьютеры обновляли его, затем покачал головой.
— Это не один из отрядов принца Джексона, — пробормотал он. — Не настолько большой и приходящий не оттуда.
— Хельмут, — сказал коммандер Талберт.
— Хельмут, — с горечью согласился Гаджелис. — Темный лорд Шестого. Будь проклят этот предательский ублюдок!
Коммандер Талберт мудро избегал указывать на то, что в данный конкретный момент "предательский", возможно, был обоюдоострым понятием.
— Нам придется отступить, — продолжил адмирал.
— Отступить куда? — потребовал Талберт, не в силах полностью скрыть свой гнев в голосе.
— Были приняты договоренности, — категорично сказал Гаджелис. — Дайте сигнал эскадре оторваться и направиться к границе туннельного прыжка. План полета Леонидас. Мне нужно связаться.
* * *
— Слишком много времени, — вздохнул Хельмут и ввел команду в свой ретранслятор. Появилась гораздо большая голограмма, покрытая значками, которые для Джулиана были полной тарабарщиной. — Ах, вот что нам нужно! — сказал адмирал, протягивая руку к голограмме и "постукивая" пальцем по некоторым символам. Масштаб голограммы был настолько мал, что казалось, будто они вообще не двигаются, но векторные коды рядом с ними говорили об обратном.
— Что это? — спросил Джулиан.
— Четырнадцатая эскадра, — ответил Хельмут. — Ну...
Он нахмурился, вывел список на боковой панели и бегло изучил его.
— Это была четырнадцатая эскадра, — продолжил он. — Итак, это четырнадцатая без двух носителей. По-видимому, их немного потрепали, но они все еще те, кто нам нужен.
— Почему они? — спросил Джулиан.
— Люди, сержант. Люди, — вздохнул Хельмут. — Дело не в кораблях, а в разумах внутри них. Четырнадцатая — самая преданная эскадра Эйдулы. Куда еще мог бежать принц? Единственная эскадра, которая встала бы на ноги в тот момент, когда появился мой флот и Эйдула поднялся на борт, вот почему я попросил адмирала Нидермайера прийти туда, где он есть.
— Это сработает?
— Ну, мы просто должны посмотреть, не так ли? — Хельмут пожал плечами. — Плохие парни находятся не совсем там, где им следовало бы быть — из-за того, что вашему принцу пришлось начать пораньше. Напомните мне обсудить с ним важность соблюдения оперативных графиков. — Адмирал обнажил зубы в натянутой улыбке. — Как бы то ни было, нам просто нужно подождать и посмотреть. В любом случае, на это уйдет какое-то время. — Он удалил графическую голограмму и вместо нее вывел трехмерную шахматную доску. — Вы играете, сержант?
* * *
— Я хотел бы приветствовать вас на борту при лучших обстоятельствах, ваше высочество, — сказал Виктор Гаджелис резким, скрипучим голосом, когда принца Джексона проводили в его дневную каюту. Адмирал склонил голову в поклоне, и Эйдула заставил себя не выругаться в его адрес. Стало до боли очевидно, что Гаджелис не был лучшим флаг-офицером имперского флота. К сожалению, все те, кто был лучше его, похоже, работали на другую сторону, а это означало, что принцу просто придется довольствоваться этим.
— Вы никак не могли знать, что Прокуров станет предателем, — сказал он, когда Гаджелис выпрямился. — Как и генерал Джанетто и я. И я до сих пор не понимаю, как они так тесно координировали это с Хельмутом. Я знаю, ты все еще мог бы все изменить, если бы не его прибытие, Виктор.
