— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал Гаджелис. — Мои люди отдавали все, что у них было. Но с переходом Прокурова на другую сторону и еще больше с подходом Хельмута...
— Боюсь, не только Прокурова, — более серьезно сказал Эйдула. — Адмирал Ву тоже вывернула свое пальто. У нее не все произошло гладко. Капитан Рэмси отказалась подчиниться приказу перейти на другую сторону, но три других авианосца поддержали Ву. "Гиппогриф" погиб, но Рэмси довольно сильно избила "Химеру" и "Хэлкетта", прежде чем сама взорвалась. Но это оставляет только одиннадцатую, тринадцатую и пятнадцатую для вашей поддержки — тринадцать авианосцев у нас против двадцати шести у них, считая дезертиров флота Метрополии. Нет, адмирал, вы были правы, что прервали контакт, когда сделали это. Время вытащить все, что мы можем, и собраться для контратаки. Генерал Джанетто и я уже передали приказ другим нашим эскадрам. Адмирал Махмут встретится с вами на вашем пути к пределу Цукаямы. Адмирал Ла Пас и адмирал Бреттл независимо проследуют к месту встречи.
* * *
— 14-я эскадра изменила курс, сэр, — сообщил тактический офицер двадцать семь минут спустя. — Он ломается.
— Так ли это? — ответил Хельмут, не отрываясь от шахматной доски, обдумывая последний ход Джулиана. В ответ он передвинул одну из своих ладей, затем взглянул на тактического офицера. — Он направляется на север системы, да?
— Да, сэр. — Тактик, казалось, совершенно не удивился очевидному ясновидению Хельмута.
— Хорошо. — Адмирал снова посмотрел на шахматную доску. — Полагаю, ваш ход, сержант?
— Как вы узнали, сэр? — тихо спросил Джулиан. Хельмут взглянул на него, приподняв одну бровь, и Джулиан указал на офицера-тактика. — Как вы узнали, что он отправится на север?
— Гаджелис из провинции Аврория на Старой Земле, — ответил Хельмут. — Он пловец. Что делает пловец, когда он слишком долго находится под водой?
— Он стремится к поверхности, — сказал Джулиан.
— И это то, что он делает — пытается вырваться на поверхность. — Хельмут кивнул на тактический дисплей. — Когда он прорывается вертикально к сфере туннельного прыжка, в четырех случаях из пяти его корабли взлетают. — Он пожал плечами. — Никогда не забывайте, сержант. Предсказуемость — один из немногих действительно непростительных тактических грехов. Как продемонстрирует адмирал Нидермайер примерно через восемь часов.
— Извините меня, адмирал, но у нас проблема, — сказал коммандер Талберт с напряженным лицом, входя в комнату для брифингов, где Эйдула и Гаджелис совещались по электронной почте с адмиралом Минеру Махмутом. Три авианосца 15-й эскадры Махмута встретились с 14-й эскадрой менее чем десятью минутами ранее. Теперь обе эскадры двигались вместе к пределу Цукаямы, менее чем в четырех световых минутах перед ними.
— Какого рода проблема? — раздраженно спросил Гаджелис. Согласно их текущему профилю полета, они находились менее чем в двадцати пяти минутах от лимита.
— Впереди нас только что засветились сигнатуры семи фазовых двигателей, сэр, — ровным голосом сказал Талберт. — Расстояние две целых пять десятых световых минут.
— Черт возьми! — зарычал Эйдула. — Кто?
— На данный момент неизвестно, сэр, — сказал Талберт. — Они не опознаны системой "свой-чужой", но сильные фазовые сигнатуры указывают на то, что они являются авианосцами.
— Семь, — с тревогой сказал Гаджелис. — И, предположительно, свежие. — Он посмотрел на принца и поморщился. — Мы... не в хорошей форме.
— Избегайте их! — сказал Эйдула. — Просто доберитесь до ближайшей точки туннельного перехода и прыгните.
— Это не так просто, ваше высочество, — сказал Талберт со вздохом. — Мы можем прыгнуть из любой точки за сферой туннельного перехода, но они находятся почти в центре того места, откуда мы собирались прыгнуть, и они, очевидно, были расположены заранее. Они только что запустили свои двигатели — лучший имитатор выбросов в галактике не смог бы скрыть от нас двигатели несущей фазы на таком расстоянии, если бы они были подключены. Как будто они читают наши мысли или что-то в этом роде.
— Хельмут, — прорычал Гаджелис. — Сукин сын, должно быть, высадил их по крайней мере в четырех или пяти световых днях отсюда, за пределами нашей сенсорной оболочки. Затем он отправил их в субсветовом режиме по профилю, который вел их на такой низкой мощности, что платформы периметра никогда не видели их приближения! Но как, черт возьми, он узнал, где их разместить, черт возьми?!
— Не знаю, сэр, — сказал Талберт. — Но как бы он это ни сделал, они находятся внутри любого изменения вектора, которым мы можем управлять. У нас есть скорость прямо к их местоположению — сорок шесть тысяч километров в секунду. Мы можем немного пошалить, попытаться обмануть их, но мы уже на девять миллионов километров в пределах досягаемости их ракет. Геометрия дает даже их крейсерам дальность полета более тридцати миллионов километров против нашей скорости сближения, а мы отстаем всего на сорок пять миллионов. К настоящему времени они уже запустили крейсера — возможно, и свои истребители тоже, — и они придерживают ракетный огонь только до тех пор, пока не смогут выработать более эффективные огневые решения и вывести ракеты своих крейсеров на дальность действия. И при нашей скорости мы окажемся в пределах досягаемости их энергетического оружия еще через шестнадцать минут.
— Запускайте беспилотники-приманки, — сказал Гаджелис. — Запускайте истребители для прикрытия и запускайте крейсеры, те, которые пригодны для выхода в космос. Ты тоже, Минеру, — добавил он адмиралу на дисплее своего коммуникатора.
— Согласен, — сказал Махмут. — Я направляюсь в БИЦ. Проверю еще раз, когда доберусь туда.
Дисплей погас, и Гаджелис снова посмотрел на Талберта.
— Иди, — резко сказал он. — Я присоединюсь к вам в БИЦ через минуту.
— Да, сэр. — Талберт кивнул и быстро вышел.
— Вы собираетесь драться? — недоверчиво спросил Эйдула.
— Нам придется, — ответил Гаджелис. — Вы слышали Талберта, ваше высочество. Нам придется вступить с ними в бой.
— Нет, на самом деле, вы этого не сделаете, — ответил принц. — Задействуйте остальные ваши силы, но доставка меня на Келлерман — это приоритет. Этот корабль избежит боевых действий и выйдет из системы. Пусть остальные прикроют вас.
— Это немного... — сердито начал Гаджелис.
— Таковы ваши приказы, адмирал, — ответил Эйдула. — Следуйте им!
* * *
— Это будет интересно, — заметил адмирал Нидермайер. — Понаблюдайте за "Трухильо", — продолжил он. — Отрывается, как и было предсказано.
— Иногда адмирал пугает меня, сэр, — ответила старший капитан Эрхардт. — Как он узнал, что Гаджелис собирается направиться сюда?
— Магия, Мардж. Магия, — сказал Нидермайер командиру своего флагмана. — К сожалению, похоже, что он также был прав насчет Эйдулы.
Флагман Нидермайера был снова подключен к сети разведки системы с тех пор, как капитан Кьерульф перенастроил свои блокировки, чтобы разрешить доступ Шестому флоту. Он использовал это преимущество, чтобы слегка скорректировать положение своих кораблей, но на самом деле в этом не было необходимости. Как указывало последнее замечание Эрхардт, адмирал Хельмут почти идеально предсказал ответ Эйдулы и Гаджелиса. Изменилось только время... и Хельмут доставил их сюда достаточно рано, чтобы время не было проблемой.
— Не могу поверить, что остальные из них просто собираются подойти прямо к нам, чтобы прикрыть его. — Эрхардт покачала головой, глядя на график, где шесть из семи вражеских авианосцев изменили курс, чтобы ускориться прямо к ним, в то время как седьмой ускорился прямо от них. — Этот ублюдок убегает от них, а они все еще собираются сражаться за него?
— Джексон Эйдула физически труслив, Мардж, — сказал Нидермайер. — О, я уверен, что он нашел какой-то другой способ оправдать это, даже перед самим собой. В конце концов, он "незаменимый человек", не так ли? Без его флота в секторе Стрельца все было бы кончено, кроме криков, как только принц вернет дворец. Так что, как бы я ни презирал его, в том, чтобы убрать его, действительно есть определенная логика.
— Логика, сэр?! — Эрхардт посмотрела на него с чем-то очень похожим на недоверие, и настала его очередь покачать головой.
Марджори Эрхардт была очень хороша в своей работе. Она также была довольно молода для своего ранга, и у нее была свирепая прямота сокола в сочетании с еще более яростной преданностью императрице и империи. Все это делало ее чрезвычайно опасным оружием, но это также давало ей определенную степень туннельного видения. Генри Нидермайер вспомнил другого молодого, пылкого капитана, который страдал от такой же узости взглядов. Тогдашний вице-адмирал Ангус Хельмут взял этого молодого капитана под свой контроль и расширил его кругозор, никогда не ставя под угрозу его честность, что оставило Нидермайера обязанным вернуть долг, сделав то же самое для Эрхардт. И у него все еще было несколько минут, чтобы сделать это.
— Тот факт, что они сражаются за плохое дело, не делает их трусами, Мардж, — сказал он немного холодно. Она посмотрела на него, и он поморщился.
— Одна из худших вещей, которые может сделать любой военный командир, — это позволить презрению к своим противникам привести его к недооценке их или их решимости, — сказал он ей. — И Эйдула не соблазнял их всех, размахивая перед ними деньгами. По крайней мере, некоторые из них подписались, потому что были согласны с ним в том, что империя в беде, и не понимали, что с этим делает императрица.
— И как бы они вообще ни попали в его лагерь, все они признают ставки, на которые согласились играть. Они виновны в государственной измене, Мардж. Наказание за это — смерть. Они могут прекрасно понимать, что их так называемый "лидер" вот-вот бросит их, но это не меняет их выбора. И даже без "Трухильо" у них всего на один авианосец меньше, чем у нас. Ты думаешь, они просто собираются сдаться и предстать перед расстрельными командами, когда по крайней мере некоторые из них, возможно, смогут пробиться мимо нас?
— Выражаясь таким образом, нет, сэр, — ответила Эрхардт через мгновение. — Но они не собираются проходить мимо нас, не так ли?
— Да, капитан Эрхардт, они не пройдут, — согласился Нидермайер. — И пришло время показать им, почему это так.
— Святая Мария, Матерь Божья, — выдохнул адмирал Минеру Махмут, когда его тактический план внезапно обновился. К значкам семи ожидающих его авианосцев внезапно присоединилась невероятная россыпь меньших малиновых значков.
— Призраки, — объявил тактический офицер его флагмана ровным, плоким голосом профессионала, сурово подавляющего панику с помощью тренировок и жесткой дисциплины. — Множественные сигнатуры фазового привода крейсерской дальности. Боевой компьютер дает триста с лишним. — Еще больше световых кодов мигнуло, вызвав внезапную зловещую жизнь. — Обновление! Обнаружение фазовых приводов на дальности действия истребителей. Минимум семьсот пятьдесят.
Махмут с трудом сглотнул. Хельмут. У этого невероятного ублюдка не могло остаться больше одной флотилии крейсеров в тех силах, которые должны были выйти на орбиту Старой Земли в течение следующих двадцати пяти минут. Он отправил остальных — всех остальных — с эскадрами авианосцев, которые он выделил для своей проклятой засады!
Прямо сейчас, когда доказательство смотрело ему в лицо, Махмут с трудом мог поверить, что даже Хельмут решился бы на что-то настолько безумное. Если бы это не сработало — если бы он был вынужден вступить в бой против сосредоточенного флота Метрополии — отсутствие его крейсерской мощи, особенно с учетом того, что эскадры авианосцев также были отвлечены, стало бы решающим.
Что не меняло того факта, что шесть авианосцев Махмута, семьдесят два крейсера и пятьсот оставшихся истребителей были близки к жестокому разгрому.
Он уделил мгновение, чтобы бросить взгляд на второстепенный сюжет, где "Трухильо" все еще генерировал дельту V при максимальном ускорении. Расстояние между ним и остальной частью формирования составляло почти миллион километров, и, чтобы добраться до него, кораблям Хельмута пришлось бы пройти через корабли Махмута. Часть адмирала испытывала искушение приказать своим кораблям отступить, сдать их и позволить оперативной группе Шестого флота нанести точный удар по "Трухильо". Но если бы он командовал на другой стороне, он бы не принимал никаких капитуляций при данных обстоятельствах. Встречная скорость его собственной небольшой оперативной группы была настолько велика, что никто с другой стороны не смог бы уравнять векторы и посадить абордажные группы на его корабли до того, как они пересекут границу Цукаямы и исчезнут в пространстве туннеля.
Кроме того, у некоторых из них действительно может получиться.
Коммандер Роджер "Кобальт" Макбейн был довольным человеком. По его мнению, он находился на вершине своей карьеры. Командир группы истребителей флота — это все, чем он когда-либо хотел быть.
Технически, его фактической должностью была должность "командира 643-й истребительной группы", ста двадцати пяти истребителей, приписанных к КЕВ "Центавр". Командир истребительной группы был более старым термином, который соответствовал званию "командир ударной группы" три или четыре реорганизации флота назад. Были те, кто утверждал, что фактическое происхождение аббревиатуры следует искать в названии "командир авиагруппы", которое восходит к тем временам, когда корабли сражались в океанах, а истребители были машинами с воздушно-реактивными двигателями. Макбейн не был уверен в этом — его интерес к древней истории был строго минимальным, — но на самом деле ему было все равно. На протяжении многих лет у этой должности было много названий, но ни одно из них не прижилось в традиционалистском флоте так, как "КИГ". Если один пилот истребителя говорил другому: "О, это КИГ", были ли корабли старыми реактивными самолетами, "стингшипами" или космическими истребителями, все понимали, что он имел в виду.
С его нынешней должности он вполне мог бы получить повышение до командования истребительным крылом целой авианосной эскадры, что было бы неплохо — в своем роде — но гораздо больше похоже на административный пост. Он получал бы гораздо меньше времени в кабине пилота, чем в качестве КИГ, хотя это хорошо смотрелось бы в его резюме. Оттуда он мог бы пробиться к командованию авианосцем, или эскадрой, или даже флотом. Но с его точки зрения, а прямо сейчас это было чертовски важно, КИГ был настолько хорош, насколько это вообще возможно. Часть его желала, чтобы он был с остальной частью истребительного крыла эскадры, готовящейся атаковать основной корпус Эйдулы. Но большая часть его была совершенно довольна тем, что он был именно там, где он был.
И было интересно наблюдать за адмиралом Нидермайером за его работой. Очевидно, Старик многому научился у адмирала Хельмута... хотя Макбейн никогда раньше не осознавал, что ясновидению можно научить. Но это должно быть возможно. Если бы это было не так, как мог Нидермайер достаточно точно предсказать, где будет находиться КЕВ "Трухильо", чтобы развернуть там 643-й за десять полных часов до прибытия Гаджелиса и Эйдулы?
