— В этом нет необходимости, — раздраженно сказал Нью-Мадрид.
— Мы обсуждали это, — ответил Эйдула напряженным, ледяным голосом. — Как только наследник родится — а это произойдет как можно скорее для гарантированного выживания в отделении по уходу за новорожденными, — она умрет. Время. Сейчас я очень занят. Перестаньте беспокоить меня призраками. Понимаете?
— Да, — проскрежетал Нью-Мадрид. Он встал и гордо вышел из кабинета, его спина была напряжена. Эйдула проводил его взглядом, а затем вздохнул и постучал по значку в своем планшете.
Вошедший молодой человек был приятен лицом, хорошо одет и совершенно незаметен. Его гены могли быть собраны из любой смеси национальностей, и у него была слегка загорелая кожа, каштановые волосы и карие глаза.
— Да, ваше высочество?
— Убедитесь, что все на месте, чтобы убрать графа, когда его полезность подойдет к концу.
— Это будет сделано, ваше высочество.
Эйдула кивнул, молодой человек удалился, а принц вернулся к своим бумагам.
Повсюду незавершенные концы. Это сводило с ума.
— Привет, Боб, — сказал Кот, пожимая руки прибывшим гостям. — Лафрано, как нога? Марино, Джо, рад, что вы смогли прийти. Все берем по пиву, а потом давайте отправимся в комнату отдыха и серьезно порезвимся.
Он провел их в подвал дома, через тяжелую стальную дверь и дальше по коридору. Получение того количества земли, которое было необходимо ферме для надлежащего ведения дел, означало покупку ее в Центральной Азии, где цены еще не взлетели так высоко, как в сердце Северной Америки. Конечно, была причина, по которой цены здесь были намного ниже, но даже в Центральной Азии была земля, и потом, была другая земля. В данном случае он получил кусок, который купил непосредственно и тайно в министерстве внутренних дел, учитывая, что на нем уже были "удобства".
Дом располагался на крыше командно-контрольного бункера старой системы противоракетной обороны. "Старая" в данном случае означало задолго до империи, но все еще почти в отличном состоянии, благодаря сухому воздуху пустыни. Там был командный центр, двухъярусные комнаты, отдельные комнаты для офицеров, кухня, кладовые и склады.
Когда он приобрел это место, все эти помещения были пусты, за исключением отдельных, наполовину заполненных мелким песком, которым славился этот регион. Он потратил пару лет, работая в свободное время, чтобы привести в порядок некоторые из них. Теперь командный центр был его "комнатой отдыха", комфортабельной комнатой с несколькими плавающими стульями и, самое главное, баром. Одно из бывших помещений он использовал в качестве крытого тира. Кухня была переоборудована так, чтобы снова стать кухней, он обставил пару спален, а в кладовых — о чудо! — хранились запасы. Множество запасов.
Люди шутили, что он мог бы сдержать целую армию. Он знал, что они были неправы. Ему было бы нелегко иметь дело с более чем взводом или около того.
И, по ритуалу, раз в неделю он проверял все комнаты в поисках жучков. Просто старая привычка. Он так и не нашел ни одного.
— Привет, Лафрано, — сказал Розенберг, когда остальные потянулись в комнату отдыха. У него была длинная металлическая палочка, и он водил ею по посетителям, пока говорил. — Прошло много времени.
— Да, — согласился Лафрано Тутейн, бывший старший сержант стального батальона. — Как продвигается судоходный бизнес?
— Все по-старому, все по-старому, — ответил Розенберг. Он пробежался взглядом по всей группе, затем кивнул. — Чисто.
— Откормленный телец, — сказал Тутейн совершенно другим голосом, беря пиво. — Сын...
— Императрицы, — закончил за него Кот. — И довольно впечатляющий. У мальчика выросли оба уха и хвост.
— Теперь с этим придется повозиться, — сказал Янгвен Марино, ловя брошенное ему Котом пиво. Марино был первым сержантом в бронзовом батальоне в течение восемнадцати несчастных месяцев. Он откупорил емкость и сделал большой глоток, прополоскав рот, как будто хотел смыть в нем привкус чего-то другого. — Он был панком, когда я его знал.
— Есть причина, по которой Панер получил роту Браво, — отметил Розенберг. — Никто лучше не подходит для того, чтобы привлечь молодого панка. Но все же где, черт возьми, они были? Корабль так и не добрался до Левиафана; от них никаких следов.
— На Мардуке, — ответил Катроне. — Я не понял всей истории, но они были там долгое время — я могу это сказать. И Панер вымуштровал его там. Я взглянул на то, что есть об этом в базе данных. — Он покачал головой. — Много хищников, много варваров. Я не знаю точно, что произошло, но за принцем повсюду следует примерно рота с лишним варваров. Они маскируются под официантов, но вы можете сказать, что они солдаты. И у них были некоторые проблемы с одним из плотоядных животных, которых они используют в пищу. И этот Роджер...
Он снова покачал головой.
— Рассказывай, — сказал Марино. — Я бы хотел услышать, что в этой хорошенькой головке есть кое-то помимо одежды и чувства моды.
Катроне рассказал всю историю, закончив убийством атула.
— Послушайте, я не склонен дрожать и убегать, — закончил Катроне. — Но эта проклятая штука потрясла меня. Это была просто масса когтей и клыков, и Роджер даже не моргнул — просто расправился с ним. Удар, подсечка, готово. Каждое движение было будто отрепетировано, как если он проделывал это две, три тысячи раз. Идеальное движение с мышечной памятью. Много практики, и есть только один способ, которым он мог бы этого добиться. И быстрый. Просто самый быстрый человек, которого я когда-либо видел.
— Чтобы он мог сражаться. — Марино пожал плечами. — Рад, что в нем все-таки хоть капля Макклинтока.
— Более того, — сказал Катроне. — Он быстрый. Достаточно быстрый, чтобы он мог бы оставить нас всех стоять и позволить напасть на нас. Эта тварь, вероятно, растерзала бы одного из нас, а затем либо наелась бы, либо ушла. Он мог бы убежать, пока она жевала, но он этого не сделал. Он твердо стоял на своем.
— Это не его работа, — отметил Розенберг.
— Нет, но у него было оружие и подготовка, — сказал Тутейн, кивая. — Верно?
— Верно, — сказал Катроне.
— Есть шанс, что это была подстава? — спросил Марино.
— Может быть, — признал Катроне, пожав плечами. — Но если так, что это говорит нам о мардуканцах?
— Что ты имеешь в виду? — сказал Розенберг.
— Если это была подстава, то один из них получил тяжелый удар, — отметил Катроне. — Это не убило его, но я уверен, что это было жесткое касание и укус. Если они это подстроили, то сделали это, зная, что эта штука может их убить. Подумайте об этом. Ты бы сделал это, если бы Александра попросила тебя об этом?
— Которая из них? — спросил Марино, его голос внезапно стал жестче от старых воспоминаний и боли. Он уволился из стального батальона принцессы Александры менее чем за два года до ее убийства.
— Неважно, — сказал Катроне. — Суть та же самая. Но я не думаю, что это была подстава. И Депро тоже была интересной.
— Обычно она такая, — усмехнулся Розенберг. — Я помню, когда она вступила в полк. Черт, эта девушка просто красавица. Я не удивлен, что принц влюбился в нее.
— Да, но она обучена так же, как и мы. Защита прежде всего. И все, что она сделала, это приготовилась поддержать его. О чем это тебе говорит?
— Что она перестала тренироваться, — сказал Марино. — Ты сказал, что она намекнула, что потеряла вкус.
— Она не "потеряла его" в классическом смысле этого слова, — утверждал Катроне. — Она стояла на месте, безоружная, но знала, что лучший человек, способный противостоять этому, — это Роджер. И она доверяла ему. Она не убежала, не впала в панику, но она также не пошевелилась, чтобы защитить его. Она позволила ему справиться с этим.
— Только потому, что он храбр, — сказал Марино, — и, ладно, может обращаться с мечом — что, черт возьми, довольно архаичное оружие — еще не значит, что он подходит на роль императора. И это то, о чем мы говорим. Мы говорим о том, чтобы быть преторианской гвардией, как раз тем, кем мы не должны быть. Выбирать императора — не наша работа. И если бы у меня действительно был выбор, Роджер бы им не стал.
— Ты предпочитаешь Эйдулу? — сердито потребовал Катроне.
— Нет, — с несчастным видом признался Марино.
— Дело в том, что он не совершал этого поступка. Мы уже знали это, — сказал Катроне. — И он законный наследник, а не этот ребенок, которого они готовят на скорую руку. И если кто-нибудь не будет действовать, Александра будет так же мертва, как Джон и Алекс. — На мгновение его лицо исказилось, а затем он покачал головой, рыча. — Ты собираешься допустить, чтобы Эйдуле это сошло с рук?
— Ты впечатлен, — сказал Розенберг. — Я могу это сказать.
— Да, я впечатлен, — ответил Катроне. — Я не знал, что это будет он, просто что-то было подозрительно. И я не был впечатлен, когда встретил его. Но... у него есть эта штука Макклинтока, ты знаешь? Он не показывал этого раньше...
— Вряд ли, — ворчливо пробормотал Марино.
— ...но теперь он чертовски уверен в себе, — закончил Катроне.
— Хочет ли он занять трон? — спросила Джослин Рау. Она была бывшим старшим сержантом "рейдеров", элитных имперских коммандос, которые вступали в стычки с корпусом миротворцев святош вдоль границ.
— Мы не вдавались в это, Джо, — признался Катроне. — Я отложил это. Я не собирался давать ему добро без консультации с вами. Но он был больше сосредоточен на том, чтобы обезопасить императрицу. Возможно, это была уловка на переговорах — он должен знать, в чем заключаются наши интересы и лояльность, — но это то, о чем мы говорили. Однако очевидно, что если мы обеспечим ей трон, он станет наследником.
— И, судя по нашим отчетам, он станет императором почти немедленно, — мрачно заметил Розенберг.
— Может быть, — сказал Катроне. — Я не поверю в это, пока не увижу Александру. Она сильная — я не могу поверить, что она не справится с этим.
— Я хочу, чтобы она была в безопасности, — внезапно сказал Тутейн твердым голосом. — И я хочу голову этого ублюдка Эйдулы за то, что он сделал с Джоном и детьми. Проклятые дети... — Его лицо исказилось, и он яростно замотал головой. — Я хочу, чтобы этот ублюдок был мертв. Я хочу прикончить его ножом. Медленно.
— Не больше, чем я хочу Нью-Мадрида, — отметил Катроне. — Я собираюсь заполучить этого ублюдка, даже если это последнее, что я сделаю. Но Роджер может дать нам больше, чем просто месть — он может вернуть нам империю. И это важно.
Розенберг оглядел группу старших сержантов, прикидывая в уме численность персонала, основываясь на языке тела. Это не заняло много времени.
— Катроне, Марино и... Рау, — сказал он. — Договоритесь о встрече. Скажите ему, что мы поддержим его, если у него есть реальный план. И выясните, что это такое.
— Это не будет включать в себя то, что мы знаем, — сказал Катроне. — Это даже не будет включать протоколы Миранды.
— Как мы с ним встретимся? — спросил Марино.
— Избавиться от наших хвостов будет сложнее, чем найти его. — Катроне пожал плечами. — Я знаю, что за мной следят. Но найти его будет нетрудно; есть всего пара мест, где он может быть.
— Встретьтесь с ним снова. Получите представление о нем, — сказал Розенберг. — Если вы все согласны, мы инициируем протоколы Миранды и соберем кланы.
* * *
— Хонал, — Роджер натянуто улыбнулся, усилием воли сдерживая рвоту, — в полете на легком флайере идея в том, чтобы выжить.
Изящный аэрокар "Мэйнли фэнтом", с острыми, как бритва, крыльями, был единственной спортивной моделью, достаточно большой, чтобы в нее мог втиснуться мардуканец. Кроме того, это был самый быстрый и, как сообщается, самый маневренный легкий флайер на рынке.
В данный момент Хонал доказывал, что оба эти утверждения были оправданы, петляя по Западному хребту и выходя из него на опасно высоких скоростях. Его нижние, менее ловкие руки лежали на рычагах управления, а верхние были небрежно скрещены на груди. Было несколько хитрых воздушных течений, и Роджер закрыл глаза, когда одно из них поймало флайер и направило его вниз, к выступающему куску скалы. Флаер накренился, опустив пассажирскую сторону, и Роджер приоткрыл глаза, чтобы увидеть камни горного склона, мелькающие менее чем в метре от кончика крыла аэрокара.
Машина внезапно развернулась в другую сторону, снова накренилась и встала на хвост. Роджер напряг живот, чувствуя, что начинает седеть, когда Хонал издал рев.
— Мне нравится эта штука! — крикнул мардуканец, переворачивая машину на спину. — Посмотри, на что она способна!
— Хонал, — Роджер потряс головой, чтобы прояснить ее, — если я умру, этот план полетит к чертям. Не могли бы мы приземлиться, пожалуйста?
— О, конечно. Но ты хотел убедиться, насколько мы знаем, что делаем, верно?
— Вы успешно продемонстрировали, что можете управлять аэрокаром, — осторожно сказал Роджер. — Весьма успешно. Благодарю вас. Вопрос о том, можете ли вы управлять "стингшипом" или нет, все еще остается открытым; это не одно и то же.
— Мы работали с симуляторами. — Хонал пожал всеми четырьмя плечами. — Они быстрее, чем это, но немного менее маневренные. Мы можем летать на "стингшипах", Роджер.
— Нацеливание — это...
— Система наведения в основном автоматическая. — Хонал обогнул еще одну гору, на этот раз медленнее и дальше от скал, и посадил машину рядом с более плебейским транспортным средством, на котором Роджер доставил их на место происшествия. — Это вопрос выбора целей. Пилоты-люди используют в основном свои импланты, а ручное управление в основном для подстраховки, но очевидно, что мы не можем этого сделать. С другой стороны — прошу прощения за выражение — у людей только одна пара рук. Мы тренируемся управлять полетом нижними руками... и контролировать прицеливание верхними. Я "сражался" в сети с несколькими людьми, в том числе с несколькими пилотами военных боевых кораблей. Они хороши, я отдаю тебе должное. Но один на один я могу справиться с любым из них, и пара других членов команды почти так же хороши. Где они надирают нам задницы, так это в групповой тактике. Мы только начинаем чувствовать это; это не то же самое, что скакать на циване против боманов. Столкнемся с ними крыло к крылу, и нас просто расстреляют с неба. Хорошей новостью является то, что эскадрилья во дворце также не обучена групповой тактике. Но у них есть довольно серьезные средства противовоздушной обороны наземного базирования, и их уничтожение — это еще одна вещь, в которой мы пока не сильны.
— Что-нибудь можно с этим сделать? — спросил Роджер.
— Я прочитал все, что смог перевести по доктрине "стингшипов". Но нам предстоит много учиться, и я не уверен, что имеет отношение к делу, а что нет. Мы продвинулись не так далеко, как я надеялся. Извини.
— Продолжай работать над этим, — сказал Роджер. — Это все, что мы можем сделать на данный момент.
— Они используют Гринбрайер, — сказала Рау. Старший сержант больше не была похожа на саму себя. Как и коммандос святош, рейдерам часто приходилось изменять свою внешность, и после переворота она по старым навыкам прошла срочную модификацию. — В данный момент он на пути туда.
