— Джанетто, — снова пропел он. — Джанетто собирается... поместить четырнадцатую где-нибудь рядом с орбитой Меркурия. Он поймет, что оттуда они могут реагировать в любом направлении. "Центральный резерв" для наблюдения за внутренней системой, пока он размещает остальные свои силы там, где они могут сомкнуться позади любого атакующего. Очень соответствует тактике сухопутных войск — штурмовики не мыслят в терминах отставания от скорости света, как это делают космонавты. Он упускает из виду тот факт, что его внешние маневренные подразделения не будут знать, что нужно начинать маневрировать, пока он им об этом не скажет. И если разведданные верны, он использует двенадцатую, чтобы охватить Старую Землю снаружи, на том же расстоянии к периферии, что и четырнадцатую к Солнцу. Что говорит о том, что нам может не понравиться в лояльности Прокурова.
Адмирал вернулся к своему напеву, глаза его были расфокусированы, затем пожал плечами.
— С другой стороны, это, вероятно, также означает, что Джанетто не доверяет Прокурову так сильно, как Бреттлу или Ла Пасу с тринадцатой эскадрой. Конечно, он поставил его достаточно близко, чтобы прикрыть Старую Землю, но по той же причине он поставил четырнадцатую достаточно близко, чтобы прикрыть его. Таким образом, у него есть свой "центральный резерв" по обе стороны планеты, и он использует Гаджелиса, чтобы в то же время присматривать за Прокуровым. Затем он рассредоточил остальной флот Метрополии, чтобы наблюдать за подходами.
— Гринберг, возможно, и вопил об этом — он, черт возьми, должен был это сделать! — но, вероятно, нет. Он знает обо мне, но он не знает о принце. Таким образом, он также "уверен" в моем понимании того факта, что у меня нет ни малейшей надежды чего-либо добиться, пока Эйдула контролирует дворец и императрицу. Я не собираюсь атаковать Империал-Сити с помощью кинетического оружия — не тогда, когда императрица — единственный человек, который, возможно, мог бы оказать ему сопротивление, — и у меня недостаточно морских пехотинцев, чтобы взять дворец, несмотря на его стационарную оборону, прежде чем весь флот Метрополии приблизится ко мне, с задержкой сигнала или нет. Так что он, вероятно, доволен тем, что Джанетто ставит Гаджелиса и Прокурова туда, где Джанетто — и Эйдула — будут счастливы, в то время как он прикрывает внешнюю дугу системы одиннадцатой и тринадцатой эскадрами, которые, он может быть уверен, будут бороться за Эйдулу, если они ему понадобятся.
— А как насчет пятнадцатой и шестнадцатой, сэр? — спросил Джулиан.
— На периферии с одиннадцатой и тринадцатой, — уверенно сказал Хельмут. — Я не уверен насчет адмирала Махмута с пятнадцатой. Он собирается стать сторонником Эйдулы, но у капитанов его авианосцев могут быть другие идеи. Трудно сказать. Адмирал Ву, с другой стороны, не собирается быть одной из решительных сторонниц Эйдулы.
Джулиан посмотрел на него, и адмирал пожал плечами.
— Послушайте, сержант, многие офицеры, которые сейчас не выступают активно против Эйдулы, отсиживаются, потому что просто не видят жизнеспособной альтернативы. Принц мертв, насколько им известно, и даже если бы они знали по-другому, его репутация не из тех, что вселяют в него доверие. Так что они могут ненавидеть Эйдулу до глубины души и все еще видеть в нем единственную альтернативу хаосу, который империя просто не может себе позволить. В течение многих лет я прилагал усилия — я мог бы добавить, с явного личного одобрения императрицы — чтобы сформировать команду командиров кораблей и старших офицеров здесь, в Шестом флоте, которые в любом случае готовы разнести Эйдулу и его лакеев к чертям собачьим. Вот почему Шестой флот "просто случайно" оказался дислоцированным чертовски далеко от границы, когда мяч попал обратно в Сол. А также причина, по которой приспешники Эйдулы в штабе обороны в течение многих лет изыскивали способы сократить численность Шестого авианосного до наименьшего из пронумерованных флотов.
— Но дело в том, что Ву настолько аполитична, насколько может быть аполитичным флагманский офицер в наши дни. Она верна империи, но в то же время достаточно хладнокровна, чтобы ставить благо империи выше блага императрицы. Но она также слишком хороша и слишком популярна среди своих офицеров и космонавтов — большинство из которых последуют ее примеру, если дерьмо попадет в вентилятор, — чтобы уволить ее без действительно веской причины. Так что Джанетто — и Гринберг — используют ее, по их мнению, наилучшим образом. Они полагают, что могут рассчитывать на нее в сопротивлении внешним атакам на систему, но, возможно, не в том, чтобы оставаться в стороне, если на планете возникнут какие-то проблемы. Поэтому они ставят ее вместе с одиннадцатой и тринадцатой, но прикрывают менее критичный участок границы Цукаямы.
— Это... кажется хорошей идеей, — смущенно сказал Джулиан.
— Цель — Старая Земля, сержант, — отрезал Хельмут. — Да, наш флот может прибыть из любой точки сферы туннельного перехода. Но если мы прилетим с другой стороны системы или вне пределов эклиптики, нам предстоит долгий путь через всю систему. Это дает Джанетто все время в мире, чтобы маневрировать внутри нас. Если эскадры находятся вблизи Старой Земли. Но если они все еще распределены так, как они были, когда был сброшен наш последний пакет данных, все, кроме четырнадцатой и двенадцатой, слишком широко распределены, пытаясь покрыть слишком большой объем системы. Не сконцентрированы. Когда мы появимся, их поначалу придется собирать со всей системы, чтобы защитить планету. Оцените фактическое время перехода на орбиту Старой Земли как четыре часа для четырнадцатой и двенадцатой, но более двенадцати для самой дальней. Мы будем на Старой Земле меньше чем через десять, и они даже не догадаются начать движение на перехват, пока со скоростью света не получат подтверждение нашего прибытия. Так что у нас будет много времени, чтобы начать наращивать скорость для Старой Земли раньше, чем это сделают они. Это именно та слабость, которую подметил принц — или кто бы это ни придумал. Им придется начать менять свою диспозицию, когда мы появимся, потому что они с самого начала находятся в крайне невыгодном положении.
— Что Джанетто должен делать, так это беспокоиться о том, чтобы прикрыть планету, и к черту внешнюю систему. И он должен приближать только те силы, которым, как он знает, он может доверять. Но Джанетто пойдет другим путем, и Гринберг позволит ему. Вместо того чтобы припарковать четырнадцатую непосредственно на орбите около Старой Земли, где он уже был бы на месте, он разместил ее чертовски далеко в системе. И вместо того, чтобы допускать в систему только те силы, которым, как он знает, он может доверять, он поручил четырнадцатой вторую задачу — присматривать за двенадцатой. Держи своих друзей поближе, а врагов — подальше, чтобы ты мог за ними присматривать — вот о чем он думает... когда ему следовало бы сосредоточиться на том факте, что остальные его подразделения настолько разбросаны, что им будет чертовски трудно сосредоточиться, прежде чем мы сами доберемся до Старой Земли.
— А как насчет Лунной базы? — спросил Джулиан.
— Вопрос, — признал Хельмут. — И, честно говоря, — чего я не очень хочу, — вероятно, настоящая причина, по которой Гринберг не стал ныть, когда Джанетто начал раскидывать флот Метрополии по всей задней части ада. Лунная база сама по себе обладает огневой мощью как минимум двух авианосных эскадр, так что в некотором смысле у него действительно есть оперативная группа — без крейсеров, конечно — для постоянного прикрытия планеты. Но если Кьерульф сможет взять верх, когда Гринберг погибнет, это даст ему контроль над пусковыми установками Лунной базы. Во всяком случае, при условии, что у него есть текущие коды запуска для них. В лучшем случае он перейдет на нашу сторону и получит коды, но мы можем смириться с худшим, если ему удастся лишить людей Эйдулы доступа к ним.
— Это стационарное оружие, сэр. А как насчет истребителей с Лунной базы?
— Они могут стать проблемой. Но на Лунной базе находятся две роты морской пехоты флота, и я позаботился о том, чтобы все наихудшие слухи, которые я получил о состоянии императрицы, были распространены в местах, где морские пехотинцы ворчат друг другу. Мне даже не нужно гадать, какой был ответ, не так ли?
— Нет, сэр, — признался Джулиан.
— Я держал в мыслях истребительное крыло Лунной базы, — сказал ему Хельмут с тонкой улыбкой. — Уверен, что у морских пехотинцев тоже есть мысли об этом. И Кьерульф, я знаю, имеет доступ к тем же разведданным.
— Да, сэр.
— Что ж, тогда, — Хельмут сложил обе руки за спиной и нахмурился, продолжая расхаживать. — Суть в том, сержант, что, хотя флот Метрополии почти наверняка переместится, когда мы прибудем, чтобы сконцентрироваться между нами и Старой Землей, как и предсказывалось, варианты действий флота изменятся довольно резко, когда позади них загорится планета. Что они тогда будут делать?
— Развернутся, чтобы в конце концов отправиться за планетой?
— Нет, — твердо сказал адмирал. — Именно поэтому принц — или кто бы то ни было — распорядился, чтобы мы прибыли так рано. Гаджелис находится чуть более чем в четырех часах полета от Старой Земли по профилю перехвата ноль/ноль. Это означает, что если он захочет остановиться и выйти на орбиту вокруг планеты, ему придется перейти на торможение примерно через два часа после того, как он начнет ускоряться по направлению к планете. Но он будет разгоняться в течение трех с половиной часов — охране периметра потребуется около тридцати пяти минут, чтобы засечь след нашего туннельного привода и сообщить ему — прежде чем что-нибудь произойдет на Старой Земле. Он не сможет замедлиться и выйти на орбиту. На самом деле, к тому времени, когда он облетит планету, замедлится до относительного нуля, а затем построит вектор обратно к ней, мы окажемся прямо у него в заднице.
— Итак, они облажались, сэр. Верно?
— Предполагая — как и я — что лояльность флота Метрополии к Эйдуле будет быстро разрушена, когда Гринберг исчезнет, и офицеры флота поймут, что кто-то предпринимает попытку спасти императрицу, тогда, да, сержант. Облажались — это именно то, чем они будут. Но если они отреагируют достаточно быстро, они все равно смогут сократить свои потери и убежать. Они будут внутри нас, сержант. Они могут прорваться в любую точку сферы туннельного перехода, и дистанция все равно будет достаточно большой, чтобы они могли избежать нас без особых трудностей. Это означает, что мы можем столкнуться с ситуацией, в которой довольно много сторонников Эйдулы уйдут от нас. И если он тоже сбежит — я допускаю вполне вероятную возможность; он из тех людей, у которых всегда есть под рукой крысиная нора, куда можно броситься, — мы будем смотреть на гражданскую войну, чего бы ни захотел ваш принц. В этом случае, как я далее утверждаю, было бы неплохо, если бы на его стороне было не больше кораблей, чем мы позволим им оставить. Да?
— Да, сэр, — горячо сказал Джулиан.
— Я так рад, что вы согласны, сержант, — сказал Хельмут сухим, как пыль, голосом, затем повернулся, чтобы одарить его еще одной острой, как у хорька, улыбкой. — Вот почему мы уходим немного раньше, сержант Джулиан. Мне нужно сделать небольшой крюк.
— Кто эти парни?
— Я не знаю, мистер Симинов, — сказал главарь банды, вытягиваясь по стойке смирно, насколько это было возможно.
Алекси Симинов называл себя "бизнесменом", и у него было большое количество полностью законных предприятий. По общему признанию, он владел только одним из них — рестораном — на бумаге; остальными он владел через посредников в качестве молчаливого и старшего партнера. Но законные предприятия его маленькой империи были совершенно второстепенными по сравнению с ее незаконными предприятиями. Он руководил большей частью организованной преступности в южном имперском городском округе: рэкет, "крышевание", незаконные азартные игры, кража данных, незаконные удостоверения личности, наркотики — все они платили Симинову определенный процент либо вообще не могли действовать.
— Я думал, что это просто ресторан, — продолжил главарь банды, — но потом мне пришлось задуматься. От них пахло рыбой. Потом я догадался, что это, вероятно, ваши люди, и я был с ними очень мил. Кроме того, у них крепкая мускулатура. Тяжелее, чем я хотел взвалить на себя.
— Если бы это была одна из моих операций, я бы дал вам знать, — сердито сказал Симинов. — Они отмывают деньги. Это не мои деньги, и я не получаю свою долю от бизнеса. Это меня расстраивает.
— Мне жаль, мистер Симинов. — Главарь банды сглотнул. — Я не знал.
— Да, ты этого не знал, — признал Симинов. — Я так понимаю, ты их потряс?
— Нам пришлось прийти к соглашению, — сказал главарь банды с легким, но слышимым вздохом. — Они были очень... недовольны... соглашением.
— А если бы это была одна из моих операций, как вы думаете, они пришли бы к соглашению? — глаза Симинова опасно блеснули.
— Э-э...
— Полагаю, что эта логика была немного чересчур для тебя. — Губы Симинова сжались. — В конце концов, ты занимаешь свою должность не из-за своих мозгов.
— Да, сэр, — сказал главарь банды, поморщившись.
— Но вы же пришли к соглашению, верно? — тихо сказал Симинов. — Мне бы не хотелось думать, что ты теряешь хватку.
— Да, сэр. И вы получили свою долю, сэр.
— Я уверен. Но не часть бизнеса. Очень хорошо, ты можешь идти. Я разберусь с остальным.
— Спасибо вам, сэр. — Главарь банды попятился из кабинета, отрывисто кланяясь. — Спасибо.
Симинов задумчиво потер подбородок после ухода главаря банды. Дурак был прав; у этой группы были серьезные мускулы. Мардуканцев было немного за пределами планеты, и из этого числа довольно многие работали "мускулами" в той или иной организации, но всегда в крошечных количествах. У него их не было, и он никогда не видел больше одного за раз, но у этого парня, кем бы он ни был, их было по меньшей мере пятьдесят. Может быть, больше. И у всех у них был тот неопределимый вид людей, которые могли быть неприятно вспыльчивыми.
Что означало, что прямой подход к соблюдению его правил был исключен. Но все, что это означало, это то, что ему нужно было использовать тонкость, и это его устраивало. Тонкое было его вторым именем.
* * *
— Капитан Кьерульф, — сказала Элеонора О'Кейси, пожимая ему руку. — Спасибо, что встретились со мной.
Они были в заведении быстрого питания в части Лунной базы с низкой гравитацией. Она заметила, что он не выказывал ни малейших признаков неловкости, двигаясь в условиях пониженной гравитации.
"Кьерульф действительно очень похож на Гроннингена", — подумала она. Тот же рост, чуть больше двух метров, то же массивное телосложение, те же коротко остриженные светлые волосы, голубые глаза и квадратная челюсть. Но он был старше и, она могла сказать по его глазам, мудрее. Вероятно, таким был бы Гроннинген, если бы у него было время повзрослеть.
— Есть люди, которые занимаются дополнительными поставками, мисс Нижад, — заметил капитан, качая головой, когда сел за стол напротив нее. — Боюсь, я действительно не могу вам в этом помочь.
