— Роджер!
— Ты только что сам это сказал. Если тебя не будет рядом с ней, это сделает кто-то другой. Кто-то, кто не такой хороший мужчина, как ты. Кто-то, кому я не могу доверять, как тебе. Кто-то, кому она не может доверять, как тебе. Ты остаешься на этом посту до тех пор, пока тебя не сменят, старший сержант. Это понятно? И ты сделаешь все возможное, чтобы отстоять свой пост, морской пехотинец. Ясно?
— Ясно, — проскрежетал Катроне. — Приказ получен и понят, и я выполню его. Ты ублюдок.
— Это я. — Роджер натянуто ухмыльнулся. — В прямом и переносном смысле. Последний оставшийся в живых ублюдок. На флаге собственных сил басика гордо изображена зловещая полоса. Мы пронесли его через два континента, и на Старую Землю, и в этот самый проклятый дворец, и мы сделали все необходимое для завершения миссии. Добро пожаловать в полк. Теперь ты знаешь, что значит быть одним из нас.
— И я думаю, мы должны сообщить госпоже Томпкинс, что мне понадобится новое платье, не так ли? — тихо сказала Александра.
— Да, ваше величество, — согласилась леди Рассел.
Они сидели в беседке, наблюдая за холодным дождем, падающим за силовым экраном. Леди Рассел мастерски вышивала гобелен, в то время как императрица орудовала иглой как щенок в корзинке.
— Я никогда не узнаю, как у вас это так хорошо получается, — сказала императрица, вежливо улыбаясь.
— Годы практики, ваше величество, — ответила леди Рассел.
— У меня будет много лет, чтобы попрактиковаться...
— ...две эскадры авианосцев в систему Мардук, — сказала Александра с суровым выражением лица. — Учитывая то, что Роджер сказал о...
Она остановилась и, нахмурившись, огляделась.
— Где я? — спросила она голосом, который внезапно стал холодным и мертвым.
— В беседке, ваше величество, — мягко сказала леди Рассел и посмотрела на нее с некоторым страхом. — С вами все в порядке?
— Я была в конференц-зале, — натянуто сказала Александра. — Я была на совещании! Было солнечно! Где назначена встреча? Где эти люди? Почему идет дождь?
— Это... — леди Рассел сглотнула. — Ваше величество, это было два дня назад.
— О, боже мой, — прошептала Александра и посмотрела на материал у себя на коленях. — Что это? — спросила она.
— Вышивание? — спросила леди Рассел, ненавязчиво потянувшись к своему коммуникатору.
— Это чертовски ужасно, вот что это такое! — Александра раскрутила обруч по всей беседке. — Соедините меня со старшим сержантом Катроне!
— Садитесь, старший сержант, — сказала Александра и указала на место, которое освободила леди Рассел.
— Ваше величество, — сказал Кот.
По приказу Роджера Катроне снова надел сине-красную форму собственных сил императрицы в своем прежнем звании старшего сержанта. Он был одет в парадную форму, а золотая нашивка, свисавшая с его плеча, указывала на золотой батальон, личное командование — и телохранителя — правящего монарха. В данном случае императрицы Александры VII.
— Что произошло на совещании, старший сержант? — Александра яростно потерла лицо. — Я была на совещании, а потом оказалась здесь, в беседке. Что со мной случилось? Кто это делает со мной?
— Прежде всего, — осторожно сказал Катроне, — никто ничего вам не делает, ваше величество. Это уже было сделано раньше.
Она перестала тереть и сидела неподвижно, все еще прикрывая глаза руками, и он продолжил.
— Ваше величество, у вас есть два психических состояния, как мы пытались объяснить вам раньше. — Он помахал ей рукой. — Одно состояние. Александра Седьмая, императрица империи Человека. Полностью функциональная. Самый хороший правитель, какому я когда-либо служил. Вдвое властительнее, чем когда-либо был ее отец.
— Спасибо тебе за мягкое мыло, Кот, — насмешливо сказала Александра, все еще закрыв глаза. — А мое другое... состояние?
— Другое, — сказал он еще более осторожно, затем сделал паузу. — Ну, ваше величество, в другом вы... гибки. Вы все еще иногда спрашиваете о своем "хорошем друге", графе Нью-Мадриде, и называете принца Джексона "нашим верным принцем Джексоном".
— О, боже, — сказала она.
— Вы действительно хотите знать все это? — спросил Катроне. — Взгляните фактам в лицо, ваше величество. Вы все еще в довольно щекотливом состоянии.
— Я хочу все это. — Она вздохнула, наконец опуская руки. Затем ее лицо посуровело, и она спокойно встретила его взгляд. — Все. Что случилось?
— В вашем другом состоянии...
— Как ты это называешь? — перебила она. — Если ты позволишь... этой Александре. Ты называешь это Александрой, Котяра?
— Да, ваше величество, — твердо сказал он. — Это императрица Александра. Женщина, которой я давным-давно служил.
— А другая?
— Ну, — Катроне поморщился. — Мы просто называем это ла-ла-ленд. У врачей есть длинное техническое название...
— Могу себе представить, — сухо сказала она. — Знаю ли я, что я императрица?
— Да, ваше величество, — сглотнул Катроне. — Но, честно говоря, там мы просто игнорируем все, что вы нам говорите делать. Хотя обычно вы не отдаете никаких приказов.
Он сделал паузу.
— Что я делаю? — спросила она.
— Все, что вам скажут, — сказал Катроне с суровым лицом. — Пожалуй, единственный положительный вклад, который вы вносите, — это спрашиваете, когда вернется ваш самый особенный друг. И если его нет рядом, вы пристаете ко мне, ваше величество.
— О, Господи, Томас. — Ее лицо побледнело, а на глазах выступили слезы. — О, Боже. Мне так жаль!
— Я не в обиде, — пожал плечами Катроне. — Я не рад, что это случилось с вами, ваше величество, но я рад, что это я. Я никогда не видел, чтобы вы делали это с каким-либо другим мужчиной... — Он снова сделал паузу, затем пожал плечами. — Кроме Роджера.
— Что?!
— Вы думаете, он Нью-Мадрид, — сказал Катроне. — Вы говорите все.
— И я это имела в виду, — выдавила Александра. Она глубоко вдохнула, раздув ноздри, и откинулась на спинку стула. — Ты сказал, что меня не было два дня?
— Да, ваше величество. Мы только что оставили вас с вашими дамами. За вами... следили охранники, чтобы убедиться, что никто из них не начал давать советов.
— Хорошо, — твердо сказала Александра. Затем она смягчилась и странно посмотрела на него. — Томас?
— Да, ваше величество?
Ее голос был намного мягче, и он внимательно наблюдал за выражением ее лица, задаваясь вопросом, не сбилась ли она снова с пути.
— Я — это я, — сказала она и удивила его ухмылкой. — Я могу видеть вопрос в твоих глазах. Но у меня есть свой собственный очень серьезный вопрос, на который я хотела бы получить честный ответ. Что мой сын велел вам делать? С моими выходками?
Руки Катроне вцепились в подлокотники его кресла, и он несколько долгих мгновений смотрел на дождь. Затем он снова посмотрел на нее и поднял глаза, чтобы встретиться с ее серыми глазами.
— Он приказал мне сделать все необходимое, чтобы помешать вам найти кого-то другого... компаньона-джентльмена, — прямо сказал он. — Все врачи согласились с тем, что любой подобный... компаньон-джентльмен мог бы посоветовать вам отдать любой приказ, который он придумает, когда вы будете в своем ла-ла состоянии.
— Боже мой, он ублюдок, не так ли? — в голосе Александры действительно слышался восторг, она покачала головой и потерла переносицу. — Мне трудно сформулировать следующий вопрос, Томас. Он сделал это?..
— Он сделал это на благо империи, — сказал Катроне таким же резким тоном, как и раньше. — И он сделал это, зная, с каким испытанием я столкнусь. Он сказал мне, что теперь мой срок службы — до тех пор, пока один из нас не умрет.
— И ты принял этот приказ? — спокойно спросила Александра.
— Я всегда служил вам, ваше величество, — сказал Катроне, внезапно став очень старым и усталым. — Я всегда буду служить. Но, да. Когда Роджер отдал этот приказ, я подчинился ему, как будто он исходил из уст моего императора.
— Хорошо, — сказала она. — Хорошо. Если он может требовать от тебя такой преданности, такого служения — от моей силы и моего паладина — тогда, да, возможно, я недооценила его.
Она сделала паузу, и ее губы задвигались, пытаясь не улыбнуться.
— Томас...?
— Нет, — сказал он.
— Ты не знаешь, о чем я собиралась спросить, — заметила она.
— Да, я знаю, — сказал он. — И ответ таков: нет. У нас никогда этого не было.
— Испытываешь искушение? — спросила она.
Он поднял голову, его глаза были горячими, почти сердитыми, и впился в нее взглядом. Мускул на одной щеке дернулся, и Александра тепло улыбнулась.
— Я приму это как "да", — сказала она, откидываясь на спинку стула, и подперла подбородок одной рукой, постукивая указательным пальцем по щеке. — Ты снова женился, не так ли, Кот?
— Да, — осторожно ответил Кот.
— Жаль.
— В чем дело, Катроне? — потребовал Роджер, шагая по коридору. — Черт возьми, я по уши в работе. Мы все по уши погружены в работу.
— Она ждет прямо сейчас, — ответил Катроне. — Она хочет что-то сказать, и когда она зовет, вы идете.
— Я просто привыкаю к тому, что со мной обращаются как со взрослым, — огрызнулся Роджер. — Я не в восторге от того, что со мной снова обращаются как с ребенком.
— Вы не ребенок, — сказала Элеонора, присоединяясь к ним из другого конца коридора. Депро была с ней, бежала рысью, чтобы не отстать от женщины пониже ростом, и чертовски хорошо проводила время, делая это в туфлях-лодочках.
— Да, это не так, — эхом отозвалась невеста Роджера, прыгая на одной ноге и отставая, когда она, наконец, сдалась и сорвала туфли. — С тобой обращаются как с ее наследником. Она хочет сказать что-то важное.
Туфли слетели, и она несла их в одной руке за ремешки, торопясь наверстать упущенное.
— Дело не только в вас, Роджер, — сказала Элеонора, кивнув Депро в знак благодарности. — Все ваши компаньоны, ваш персонал, Катроне, премьер-министр, весь кабинет министров и лидеры основных партий как в палате лордов, так и в палате общин.
— И в тронном зале, — прорычал Роджер. — Это амбар с дырками! Почему именно тронный зал?
— Я не знаю, — сказал Джулиан, присоединяясь к ним, — но она потребовала императорские регалии.
Кринди Фейн, Хонал и док Добреску последовали за Джулианом, и Роджер кисло посмотрел на всех четверых.
— Вы, ребята, тоже? — спросил он, когда они подошли к дверям тронного зала.
— Мы тоже, — согласился Джулиан. — Но премьер-министр и еще несколько человек уже находятся там более получаса.
— Дерьмо, — сказал Роджер. — Кот, ты уверен, что она не в ла-ла-ленде? — спросил он, подняв руку, чтобы остановить лакея, который собирался открыть дверь.
— Не было уже полтора дня, — ответил Катроне. — Я не думаю, что это удержится, но...
— Но нам лучше покончить с чем бы то ни было, пока она держится, верно? — сказал Роджер, опуская руку и кивая лакею.
— Верно, — согласился Катроне, когда дверь тронного зала распахнулась.
Тронный зал империи Человека был обязательным местом для посещения во время любой экскурсии по дворцу. Он был длиной в сто метров и вышел из боя почти полностью невредимым. Парящий потолок с его великолепной фреской, изображающей расцвет человека и Империи, был не поврежден, подвешенный на высоте шестидесяти метров в воздухе на летающих контрфорсах, которые казались слишком тонкими, чтобы выдержать вес. Но они были из хромстена, олицетворяя силу и славу, которые поддерживали этот подъем.
Стены покрывало еще больше фресок, инкрустированных драгоценными камнями. Космический полет. Препарат. Химия. Торговля. Искусство. Все, что значило быть "Человеком", было представлено на этих стенах, воплощенное лучшими художниками, которых когда-либо создавало человечество. Там не было ничего абстрактного, ничего сюрреалистичного — просто простое изображение произведений, которые сделали человека тем, кем он был.
Пол представлял собой сплошной лист полированной стеклянной стали, прозрачный, как дистиллированная вода, непроницаемый для износа, незапятнанный тысячами и более тысячами ног, которые прошли по нему за полтысячелетия существования империи. Этот блестящий пол был толщиной в два сантиметра, защищая камень под ним. Странный, похожий на лоскутное одеяло камень. Камни, составлявшие это лоскутное одеяло, были аккуратно, один за другим, изъяты из всех великих произведений Терры. В каждом случае камень, который был удален, был заменен на тот, который идеально подходил ему, и каждый из этих неправильных разноцветных камней — каждая плитка на истинном полу тронного зала — был помечен и идентифицирован. Парфенон. Колизей. Запретный город. Мачу-Пикчу. Храмы, театры и соборы. Камни из пирамид Хеопса и майя. Камни времен инков и великих творений Африки. Камни со стен, где аборигены поклонялись своим предкам. Камни с Великой стены, унося с собой, возможно, измученные души миллионов, которые погибли, чтобы построить ее. Тысячи камней, все они приносили души, которые поклонялись им и создавали их живыми в этом единственном месте, центре всего этого.
Сам трон Человека был установлен на возвышении, образованном армированной хромстеном крышкой люка от ракетной установки. Эта крышка люка была взята с "Ярости свободы", переименованного крейсера, с командной палубы которого Миранда I, первая императрица Человечества, возглавила битву за то, чтобы изгнать повелителей кинжалов со Старой Земли и восстановить функционирующую и растущую цивилизацию в галактике. К трону вели четырнадцать ступеней, каждая из драгоценных металлов или самоцветов. Но суровый, покрытый шрамами хромированный корпус корабля затмевал их всех.
Сам трон был еще проще, всего лишь старое, потрепанное, антикварное командирское кресло с того же корабля. На протяжении многих лет его не раз приходилось реставрировать. Но каждый мастер, выбранный для этой задачи, тщательно заботился о том, чтобы воспроизвести в точности те же шрамы, те же ожоги, что и на том, на котором сидела Миранда Первая, Миранда Великая, во время тех ужасных сражений. И на нем действительно были те шрамы, те ожоги. Вплоть до неуклюже вырезанных инициалов "АС", которые были вырезаны на боку кресла еще до того, как Миранда Макклинток и ее последователи пробрались на летную палубу того, что когда-то было кораблем "Повелитель кинжалов", чтобы обратить его против бывших владельцев.
Александра VII, семнадцатая Макклинток по прямой линии после Миранды I, восседавшая на этом кресле, восседала на нем и сейчас. Роджер увидел ее издалека, когда они вошли в комнату, — царственная, отстраненная фигура, очень похожая на мать, которую он помнил в былые времена. На ее голове сверкала императорская корона, на ней был длинный шлейф из отороченного пурпуром белоснежного меха ледяного тигра, а в руке, затянутой в перчатку, она держала скипетр. Присутствовали и другие, десятки людей, хотя они казались потерянными и одинокими в огромном тронном зале, и Роджер замедлил шаг.
Он вышел вперед, и его трость моталась из стороны в сторону. Депро шла справа от него, держа в руке свои ненавистные туфли и теребя их. Затем появился Джулиан, оправляя гражданский костюм, который он только учился носить. И Хонал, одетый в боевой костюм пилота космического корабля.
